Повествование ведётся от лица Леви.
Это было… точно не помню, в каком году, но за несколько лет до того, как Изабель притащила в наш дом хитрую одиннадцатилетнюю девочку с цветом глаз, который ни у кого больше не встретишь. Встреча с Фарланом была проста, ничего необычного в ней не было: мы просто встретились, как два бандита, и поняли, что сообща работать будет куда удобнее. Правда, сначала наши отношения не складывались — мы никак не могли сойтись в единичном мнении, и поначалу наши миссии постоянно проваливались и заканчивались ссорой. Несколько раз нас чуть не поймали, после таких случаев мы подолгу не разговаривали — один раз наше молчание продлилось три месяца. Как сейчас помню. Нашей целью были, как обычно, продукты, только что завезённые в подземный город, а так же оружие, газ и клинки для УПМ, которое мы также приобрели, украв (конечно, приходилось их иногда менять, так как в наши руки они попадали уже использованные, и со временем, из-за недостатка нужного ухода, УПМ приходили в неисправное состояние и от них приходилось избавляться). Фарлан, в отличие от меня, более мягок, и именно из-за такой разницы в характерах, как бы смешно это ни звучало, наши мнения в исполнении миссии расходились. До начала этой миссии мы согласились следовать моему плану, но Фарлан, чему я на самом деле в тот момент не удивился, пренебрёг нашей договорённостью и воплотил в жизнь свой план. Не помню уже детали этих планов, поэтому придумывать и врать не буду. Знаю лишь то, что после миссии я взорвался и наорал на Фарлана. Я бы промолчал, как в прошлые разы, но этот случай отличался — двоих наших людей поймали. Как оказалось после, они были убиты. «Я — человек, готовый на всё ради своих целей, но только не на жертвы своих людей», — так я считал раньше. Сейчас обстоятельства не позволяют мне не жертвовать людьми, потому что сейчас я живу и сражаюсь ради человечества, тогда же я жил только ради себя и небольшого круга людей, с которыми работал. И, естественно, потеря даже двух человек для меня была значительной, а так как виноват в этом был ещё и не я, а кто-то другой, новенький, с которым у меня и так отношения были плохи, обстановка в банде была накалённой. Те, кто работал со мной до сотрудничества с Фарланом, стали ненавидеть его, те, кто работал с Фарланом, стали недолюбливать меня. Парадокс в том, что между собой наши подчинённые общались на ура, и никаких претензий у них друг к другу не было. Именно после этого случая мы не разговаривали три месяца. На самом деле, мне стало даже как-то легче на душе — пропала вечная проблема, заноза в заднице, от которой было только хуже (хотя теперь я понимаю, что Фарлан — никакая не проблема и уж точно не заноза, и я это понял не только по нашему будущему, но и по другим некоторым обстоятельствам), и потому зажил так, как жил раньше. Однако со временем стал понимать, что чего-то мне не хватает. Я замечал за собой, что часто жду какой-то помощи, к которой привык, иногда даже обращался в пустоту, называя её Фарланом. Один раз даже разговаривал сам с собой — только понял я это тогда, когда в комнату ворвался один из моих людей с срочной новостью (это же надо, чтобы я сидел, как в трансе, разговаривал сам с собой, но при этом думая, что разговариваю с Фарланом). Новость несла в себе следующее: «Фарлан Чёрч схвачен полицейскими и сегодня же вечером будет убит». Откуда у него эта информация была, я узнал уже после — он тоже попал в плен, но Фарлан помог ему сбежать. Вот только в тот момент, когда эти слова врезались в мои уши, я не соображал. Я не помню, как придумал план, как вообще воплотил его в жизнь. Я был словно в тумане…ххх
— То есть ты не расскажешь самого интересного?! — глаза девочки сузились от недовольства. — Не возмущайся, ладно? — парень приподнял одну бровь. — Я могу рассказать то, что помню со слов Фарлана. — Но ведь это не то же самое! — она скрестила руки на груди и отвела взгляд. — Ну-ну, не начинай, — он положил руку ей на макушку и слегка потрепал её тёмные волосы. — Если хочешь, можем позвать Фарлана. — Нет! — тут же ответила Йегер. — Хорошо. Расскажешь так, как помнишь. — Ну вот и… — но парню не дали договорить. — Это ещё не всё! — она посмотрела ему в глаза самым обидчивым взглядом, которым только умела. — Что-то не так? — Конечно так! — на капитана, как град с неба, посыпались обвинения. — Что значит: «Фарлан — никакая не проблема и уж точно не заноза, и я это понял не только по нашему будущему, но и по другим некоторым обстоятельствам»?! — А что в этих словах не так? — Леви попытался отсесть немного назад, но девочка не дала ему этой возможности, насев прямо к нему на колени. — А то! — возмущалась она, хмурясь и от злости, и от обиды. — Говоря это, ты имел в виду меня, да?! — О чём ты?.. — Ты понял, что Фарлан не заноза в заднице и не проблема только потому, что в твоей жизни появилась я, самая настоящая заноза в заднице, от которой не избавиться и которая является самой настоящей твоей проблемой, да?! — выпалила на одном дыхании Йегер; её щёки покраснели, нос и переносица с небольшим участком над бровями тоже, а так же, что казалось очень даже милым, кончики ушей. — Да, — лаконично ответил парень. — И ты ведь это даже не отрицаешь! — на этот раз она подскочила на ноги, не спускаясь с дивана, а прямо на нём, на мягкой поверхности, топая ногами. — Леви, ты дурак! Дурак! Дурак! Дурак! — Господи, да сядь ты уже. Он схватил её за руку и усадил рядом с собой. Алери попыталась вырваться, но парень обнял её за плечи и слегка надавил на неё, тем самым прижав и к себе, и к поверхности дивана. Леви дождался, когда Йегер успокоиться, и только после этого продолжил. — Ты ведь и правда самая настоящая заноза в заднице, и почему-то только в моей, — он вздохнул, — и ты это сама прекрасно знаешь. Не начинай снова бунтовать! — парень остановил её одним лишь взглядом. — Ты проблема — поверь, это никто не будет отрицать. Да-да, даже Ханджи, — он снова надавил ей на плечи и даже прикоснулся к её губам указательным пальчиком, так, как делают, когда хотят, чтобы человек помолчал. — Но со всем этим ты упускаешь один момент: такая заноза в моей заднице и такая проблема, которой всецело являешься только ты, одна единственная на весь корпус, даже, я бы сказал, на все три подразделения. — Я даже не знаю, считать это комплиментом или как, — хмыкнула Йегер, нахмурив свои бровки. — Комплиментом. — То есть ты не против, что я такая проблема? — Да особо нет, — он пожал плечами. — Процитирую Ханджи: «Если бы Алери не была проблемой, а самой послушной девочкой, было бы скучно и неинтересно; к тому же, тогда бы получилось, что мы её эксплуатируем, а так, благодаря её характеру и поведению, иногда эксплуатирует она нас, — в тот момент она посмеялась, после чего добавила: — Правда, я сама немного выхожу из себя, когда она что-то вытворяет, а её странная смена с весёлой на холодную и слишком уж ответственную немного пугает; но это ничего! Главное, что она остаётся всё той же проблемой разведкорпуса и всё той же твоей занозой в заднице!» — Значит… — девочка широко раскрыла глаза от удивления, — ты тоже не против, что я тебе докучаю? — Ты мне не докучаешь. — Но ведь занозой в заднице являюсь! — Это немного другое, — парень погладил её по волосам. — И в чём же разница? — Я не смогу объяснить. — Ну, Леви! — с мольбой во взгляде попросила Йегер. — Даже не начинай! — более строже произнёс капитан. — Лучше слушай, хотя бы отрывками, как я Фарлана спас…ххх
Мой запрет о выдвижении вместе со мной на спасение Фарлана, на моё удивление, выполнили все, даже люди Фарлана. Они остались ждать на базе, а я… отправился спасать своего друга. УПМ было кстати. На нём я быстро добрался до того места, где его держали. Это был небольшой домик прямо около лестницы, ведущей наверх — об этом мне сообщил тот, кто доложил о заключении Чёрча. Там сидело трое полицейских, за столом, а на нём стояла еда и выпивка; Фарлан сидел на полу, около дальней стены, в тени. Я заглянул в окно и нашёл его сразу — горящие яростью серые глаза хорошо были видны в темноте, и это меня удивило, ведь Фарлан никогда и ни на кого так не смотрел; всегда добрый и отзывчивый, хоть иногда и чем-то недовольный, но умеющий выражать свои мысли спокойно, даже во время ссоры, тогда сидел наготове, словно желая убить всех троих здесь находящихся. Меня он не заметил — и это было неудивительно. Однако оно мне было на руку. Тогда день был как будто мой, мне везло необъяснимо: меня никто не заметил, включая Фарлана, полицейские были подвыпившие, охраны никакой… Мне не составило труда зайти в дом через чёрный вход, что находился со стороны узкой улочки, пробраться на второй этаж. А вот потом начались трудности… Нужно было как-то проникнуть на другую сторону комнаты, где сидел Фарлан. Дверь была приоткрыта, я в неё заглянул — Чёрч сразу же уловил мой взгляд и даже немного напрягся, из-за беспокойства ли за меня или из-за страха быть поймаными и убитыми на месте, я не знаю почему. Но одно знал точно: мне нужно его вынести оттуда да поскорее. И тогда созрел план. Почему бы и не отвлечь полицейских и не выманить их наружу? Я быстро спустился вниз, взял пару стеклянных вещей и разбил их на улице, тут же спрятавшись прямо перед лестницей в старой каморке. Трое идиотов тут же выбежали на улицу, посмотреть, в чём дело, совсем не позаботившись об охране пленника. Я же в этот момент тихо вышел из каморки и поднялся наверх. Правда, дверь я закрыть забыл, что и послужило потом несильно хорошим последствиям. Я сел на колено рядом с Фарланом и ножом стал ему развязывать руки и ноги, повязку со рта он снял сам. — Ты идиот или как?! — прошептал он, пока я разрезал верёвки на его ногах. — Или, — лаконично ответил я. — Ты… И как мы отсюда выберемся?! — таким злым я его ещё ни разу не видел. — Как-как? Через окно, — мы оба встали на ноги. — Смеёшься?! У меня нет УПМ! — от злости он даже покраснел, такое зрелище я лицезрел только раз за все годы нашего знакомства. — Есть, на заднем дворе, — я направился в сторону окна. — На заднем… А полицейские?! — Вот как раз они скоро придут, и нам бы хорошо уже валить отсюда. И я сказал это вовремя. В тот момент я когда мы выпрыгнули из окна и скрылись за углом дома, в комнату вбежали три разъярённых, уже слегка протрезвевших, полицейских. Они начали рыскать комнату (и это было глупо) так громко, что их крики и шорохи перекрывали звяканье УПМ во время того, как его надевал Фарлан. Затем мы отправились домой. Правда, целый вечер и ещё пару дней после всего этого мне приходилось выслушивать причитания Фарлана и его недовольство; на последний же день, когда он успокоился, я услышал от него короткое, но искреннее «спасибо».ххх
— О-о, как это мило! — протянула шёпотом Йегер. Леви сидел и смотрел на её горящие любопытством и восторгом глаза. На её лице играла кроткая улыбка. Бледная кожа девочки окрашивалась в слабом освещении в тёмно-фиолетовый в тени и бледно-жёлтый на свету. Парень махнул головой и взял её лицо в свои руки. Эта странная окраска тут же пропала, за то на лице Йегер появилось непонимание. — Что с тобой? — тихо спросила девочка. — Показалось, что твоё лицо окрасилось в фиолетовый и жёлтый цвета, — он вздохнул и опустил руки. — Прости. — Это всё игра цвета и воображения, — она накинула себе на плечи одеяло. — Замёрзла? — Немного, — Йегер кивнула. — А ты? — Нет, мне не холодно, — Леви смотрел в её любознательное, сонное лицо. — Кстати, ты сказал, что из-за спасения Фарлана у вас были проблемы. Какие? — Ну, — парень призадумался. — Полицейские стали более тщательно просматривать улицы, из-за чего нам пришлось на время затаиться. — Вот ка-ак… — в глазах девочки блеснули звёздочки. — Продолжишь? Теперь про Изабель. — Ты ведь уже хочешь спать, — начал он, но девочка его перебила. — Я не лягу, пока не услышу, как ты познакомился с Изабель! — она нахмурилась. — И потом, я обещала рассказать, как познакомилась с Микасой. — Алери, ты можешь рассказать и позже так же, как и послушать, — но тут же вздохнул и сдался, увидев её настойчивый взгляд золотых глаз. — Ладно-ладно, понял. Хорошо. Расскажу…ххх
Изабель… Изабель, Изабель. С Изабель вообще отдельная история. Не она появилась в моей жизни, а — правильнее сказать — я появился в её жизни. Я спас её из самых-самых трущобных улиц подземного города; я тогда наткнулся на кучку детей, грязных, в ободранной одежде, и Изабель — единственная живая из той кучи. Она сидела, прижавшись спиной к холодному камню развалившегося дома, еле дыша, вся худая — одни кожа да кости. Ей тогда было четырнадцать, мне — пятнадцать (с Фарланом наша последняя стычка, о которой ты уже знаешь, произошла месяца за два до этого момента). Я решил забрать Изабель к себе. Выкормил её, вылечил. Она же набрала нужный вес, — кожа больше не обтягивала кости, и они не торчали, — её щёки порозовели, бледность с её лица спала, появилась улыбка, и глаза начали гореть той хитростью, которую ты знаешь. Так прожила она у нас около трёх месяцев. Мы с Фарланом успели к ней привыкнуть, именно поэтому при первой же её просьбе остаться с нами мы разрешили ей. Конечно, поначалу у нас было много проблем от неё, так как она во всё лезла и везде пыталась преуспеть — это раздражало, пока мы не поняли, что Изабель пытается так выразить свою благодарность. В уборке она несильно преуспевала, пока я её не выдрессировал, зато с УПМ разобралась очень даже быстро, поэтому, освоившись с ним, она стала принимать участия в наших миссиях. По ней может и не скажешь, но Изабель очень ранимая. Тогда, когда она узнала о том, что ты являлась шпионом, её это сильно задело и, несмотря на улыбку, которая ежеминутно сияла на её лице, в тот момент Изабель переживала предательство, боль и всё в этом духе, пока вы вновь не помирились. В подобном состоянии её можно было увидеть часто, но чтобы она сильно уходила в себя и через силу улыбалась, как в ситуации с тобой… такое я видел лишь несколько раз, включая этот случай. Один раз Изабель вернулась домой вся побитая, грязная, в прямом смысле слова помятая, с отрезанными с одной стороны волосами. Она проходила мимо с опущенным задумчивым взглядом, спокойная, но сжатыми до обеления костяшек кулаками. Мы спросили, в чём дело и почему она в таком состоянии, на что получили ответ: — Ничего. По сути, лаконичный ответ, который иногда бывает кстати. Но не в нашем случае. Я сразу догадался, в чём дело, поэтому прямо и спросил: — Ты что, опять попалась тем подонкам с нижних уровней? Изабель крикнула, чтобы я отстал, и сказала, что просто упала. Она знала, что я не поверю такой ерунде, но всё равно сказала, чтобы мы не волновались. Однако… не волноваться мы не могли… После вопроса о том, что с её волосами, она убежала с криком «Волосы ещё отрастут!» в свою комнату. В тот же вечер… даже ближе к ночи я отправился на нижние уровни и убил тех подонков. Конечно, с моей стороны это был не очень красивый и обдуманный поступок, но по-другому поступить я не мог…ххх
— Ты так о ней рассказываешь, как будто влюблён в неё, — в голосе Йегер была слышна капля обиды. — Она мне как младшая сестра, вот и всё, — парень же безразлично пожал плечами. — А… — он вопросительно посмотрел ей в глаза. — Тебе… ну, что… не… не нравится белизна лица? — Что? Алери резко отвернулась, набросив одеяло на голову, и что-то начала бурчать себе под нос, что-то неразборчивое, но явно из оперы обидчивых девочек. Леви вздохнул и помахал рукой в знак того, что она всё не так поняла. — Алери, Алери, — он слабовато похлопал её по плечу, — ты не поняла, про какую белизну лица я говорил. У Изабель лицо было бледным от болезни и недоедания. У тебя же просто кожа очень светлая, вот и всё. Девочка же ничего не ответила. Парень опять вздохнул. — Твоя бледная кожа привлекательна и очень тебе идёт. Йегер повернулась к нему полубоком и посмотрела на него прищуренным взглядом. — Ты же знаешь, что я не вру. — Хорошо, — она кивнула и повернулась к парню. — Вот ты реальная проблема… — прошептал он, прикрывая глаза. — Леви! Дурак! — прокричала Йегер, краснея то ли от смущения, то ли от злости. — Принимай это как комплимент. — Это не звучит как комплимент! — А ты постарайся. У тебя хорошая фантазия. Алери опустила взгляд и на минуту задумалась, после чего вновь посмотрела на парня и кивнула. — Ладно, — из её губ донёсся слабый вздох. — Но! — капитан уже хотел закатить глаза, но делать этого не стал, зная, какая на это его действие будет реакция. — Если я узнаю, что это враньё — ты пожалеешь! — Да-да, у тебя очень сильные ноги, я помню, — он кивнул. — Вот-вот! — самодовольно произнесла девочка. В этот момент в дверь постучали, и в комнату зашли двое — Чёрч и Магнолия. Девушка шла, улыбаясь и сверкая своими хитрыми зелёными глазками. Парень же остановился около стола, присев на его краешек. — О-о, вы не спите! — радостно пропела Магнолия. — Не-а! — ответила Йегер, и её лицо вновь приобрело серьёзное выражение лица. Такая перемена не смогла скрыться от глаз Леви. — А чего так? Время-то уже позднее, — заметил Чёрч с улыбкой на лице. — Алери заставляет меня рассказывать истории о своём прошлом, — уставшим голосом проговорил Леви. — Круто! — девушка хлопнула в ладоши. — О чём он тебе уже рассказал, Алери? — она села рядышком. — О своём детстве, о Фарлане, их ссоре, и о тебе, как ты к ним попала, — спокойно, завёрнутая в одеяло, проговорила Йегер. — Так значит, ты уже спать? — Магнолия начала гладить волосы девочки. — Нет, — та покачала головой. — Я должна ещё рассказать ему, как в нашей семье появилась Микаса. — Микаса — это та приёмная сестра, которую ты упоминала? — задал вопрос Чёрч. — С необычайной силой, всегда вас с братом вытаскивавшая из бед? — Ага, — она кивнула. — Да, только кому-то пора спать, — настойчиво напомнил Леви. — Да, только кое-кто обещал закончить рассказы сегодня, — так же настойчиво напомнила Алери. У них началась битва взглядов, как это обычно бывало у Йегер и Смита, однако в битве взглядом с Леви постоянно проигрывала Алери. И вот, она уже была близка к проигрышу, как Магнолия резко подскочила и развела руки, широко улыбаясь. — У меня на этот счёт есть отличная идея! — пролепетала она, после чего приложила указательный палец правой руки к губам и подмигнула. — Давайте пойдём на крышу и все вместе послушаем твой рассказ? Там такое красивое ночное небо! — её голос приобрёл ноту мечтательности. — Я так хотела посмотреть на него с тобой, Алери. — Я «за», — тут же сказал Чёрч. — Я не против, — девочка кивнула, вылезая из своего «закутка». — Зато я против, — резко сказал Леви. — Почему?! — выпалила Магнолия. — Уже поздно, — начал перечислять парень, — на улице ночью намного холоднее, чем днём, тем более сейчас — скоро зима, какая улица?! Сидим здесь. — Нет, — твёрдо сказала Йегер. — Я оденусь потеплее, и мы все вместе, вчетвером, — она сделала акцент на это слово, — поднимемся на крышу смотреть на ночное небо и слушать мой рассказ. — Ты переходишь границы дозволенного, Малая. — Мне всё равно. Она подошла к шкафу и вывалила оттуда более тёплую одежду, — свитер и штаны с начёсом, длинные носки и ботинки потеплее и повыше, — специально, якобы случайно, разбросав остальную ненужную одежду рядом и не убрав её обратно в шкаф. — Бунт решила устроить? — Это ещё не бунт, а так, проказа, — ответила Алери, начиная одеваться. — Тогда… решено? — весело проговорила Магнолия. — Леви, пойдём, — Чёрч улыбнулся. — Что такого, чтобы подышать свежим воздухом? — Вот заболеет, перед Ханджи и Эрвином сами будете отчитываться, — отрезал Леви, сам накидывая на плечи кофту потеплее. — Вот и отлично! — пропела Изабель и протянула девочке руку. — Алери, пойдём! Йегер, одевшись, посмотрела на протянутую ей руку и, без слов, положила в неё свою ладошку, которая была меньше руки Магнолии. Все четверо, в тайне ото всех, отправились на крышу.ххх
Повествование ведётся от лица Алери.
Это случилось тогда, когда нам было по восемь лет. Точнее, через две недели нам должно было стукнуть восемь, а пока нам было семь. Погода была хорошей, хотя иногда шли дожди, но тот день выдался исключительно солнечным, тёплым, в такой день бы только идти купаться в речку или лежать на траве и греться на солнышке. Жаль, что такого мы себе позволить не могли… Папа часто уходил на работу, — как никак, а доктор, — а мы так же часто хотели пойти с ним посмотреть, как он лечит других. Однако брал он нас только к Арлертам, и то не всегда, смотря, какая болезнь. Но в тот раз, сказав, что там есть девочка нашего возраста, папа взял нас собой. Аккерманы жили около самого леса, в одиноко стоящем ото всех домике. Знаю лишь, что их недолюбливали. По какой причине? Не знаю. Но ходили слухи, что их было несколько, и две из них: мать семейства была азиатка, а отец — потомок Аккерманов. Почему их недолюбливали из-за их происхождения — вот это действительно интересный вопрос, волновавший меня тогда, да и сейчас тоже, просто не так яро. Мы пришли к домику. Всё было тихо. Впрочем, что может случиться в одиноком домике в семье, состоящей из трёх людей и любящих друг друга так же сильно, как любили друга друга в нашей семье? По сути ничего, только тёплая семейная обстановка, горячий чай после полудня, домашние плюшки и прочее, прочее… Однако, ещё не зная, что я вижу будущее, моё подсознание мне говорило, что что-то, а должно случиться, и почему-то мне казалось, что то, что я видела тогда во сне произойдёт наяву. Никто о моём сне не знал, кроме меня, потому как это было самое первое видение, и я о нём сразу забыла, а тут, увидев этот домик, я сразу же его вспомнила… Я напряглась, мои глаза расширились от ужаса, по спине пробежала неприятная дрожь, на лбу стали скапливаться маленькие капельки пота… Эрен это сразу заметил и решил спросить, что со мной, однако в этот момент папа постучал в дверь и зашёл внутрь. То, что мы там увидели, было поистине устрашающим… По крайней мере для семилетних детей. Два трупа, женщины и мужчины, пол и тела испачканы в крови. Вообще крови было много, очень много… Подошвы башмаков тут же испачкались в красной жидкости и начали уже пропитываться. Но нам до этого, естественно, никакого дела не было. Мы с Эреном прошли вперёд, словно загипнотизированные, а папа сразу же принялся проверять пульс. Конечно, можно было бы обойтись и без проверки, — по их виду и так понятно, что родителей Аккерманов уже не спасти, — но принципы врача не давали возможности упустить этот момент. — Я вызову полицию, — сказал папа встревожено, — и попрошу начать поиски. Ждите меня у подножия горы, — мы ему ничего не ответили. — Вы слышите меня? — мы робко кивнули, и папа вышел из дома. Мы не послушались отца. Да, по логике, нам нужно было бы сделать так, как он сказал, и Эрен хотел уже идти, но… я остановила его. Эрен посмотрел на меня и лишь по глазам понял, что что-то тут не так. — Алери?.. — прошептал он дрожащим голосом. — Они… наверху… — прерывисто ответила я. В итоге мы поднялись по лестнице. Каждый из нас делал тихие, но достаточно быстрые шаги. Не знаю как в Эрене, но во мне страх потихоньку отступал. Наоборот, во мне просыпалась ненависть и отвращения к тем, кто сделал такое с людьми, с каждым сделанным шагом. Тогда я думала, что это отвратно. Хотя я думаю так же и сейчас, но есть исключения, когда убить человека просто необходимо… даже если это является преступлением. На втором этаже было несколько дверей. Эрен хотел пойти в ту, что была совсем рядом с лестницей, но я его остановила. Нет, я не знала, в какой комнате находятся убийцы и девочка. Я просто чувствовала, что они в самой дальней комнатушке. Мы подошли к двери и сразу же, без каких-либо ожиданий, отворили её, медленно и тихо. Эрен прошёл первым. — Извините… Мы увидели двух мужчин, одного с усами и коротко стриженными волосами, другого с короткой бородкой и в шапочке. Детали их одежды так же, как и детали их выражений лиц отпечатались в моей памяти так отчётливо, что, кажется, даже я захочу, уже не забуду. — Пацан! — проорал тот, что был без шапочки. В этот момент он заметил ещё и меня. — Чего?! Ещё и девчонка?! Вы здесь откуда взялись?! Я понимала, что показывать своё спокойствие сейчас нельзя — они что-то заподозрят. Эрен был такого же мнение — я поняла это по тому, как он схватил меня за руку. Именно поэтому я спряталась за его спиной и выглядывала полными слёз глазами на убийц. — Что?! — голос моего брата задрожал. — Ну, мы… Мы заблудились в лесу… увидели избушку… Мужчина, что с короткой стрижкой, сел перед нами на корточки и начал гладить Эрена по голове. — Нельзя детишкам одним по лесу гулять, — улыбнулся он нам. — В лесу живёт страшный серый волк. Вот только он, убийца, не знал, что прежде, чем подняться на второй этаж, мы зашли на кухню: Эрен взял нож, а я… а я взяла нож и привязала его к метле. — Ну, не бойтесь меня, детки. Мы вас… Но договорить мы ему не дали. Эрен отнял его руку от своей головы и резким движением руки сделал глубокий порез на шее. Мужчина упал замертво, а я в этот момент выскочила за дверь и схватила моё приспособление. Тот, что с бородкой, начал наступать на моего брата. Но мы ещё с детства с Эреном были странноваты по отношению к таким делам, как будто знали с самого рождения, что да как надо делать. Правда, не всегда выходило всё гладко, как хотелось бы, однако… В тот раз всё прошло как по маслу. Эрен отступил в сторону, а я как раз распахнула дверь и влетела в комнату в моих руках была метла с ножом, повёрнутым в сторону мужчины. Лезвие вонзилось прямо в плечо. Я понимала, что так его не убить, и потому, немного добавив усилий, я смогла не только вонзить нож до упора, но ещё и провести его так, чтобы можно было перерезать глотку. Как так вышло — до сих пор не знаю. Знаю лишь, что сила всегда была при мне, но пользовалась я ею только в крайних случаях. Мы с Эреном, приведя дыхание в норму, подошли к девочке, сидящей на полу. Её лицо было в крови от побоев, синяков тоже было достаточно, руки связаны, платье разорвано. Эрен подошёл к её сзади и стал разрезать верёвки, я же стояла перед ней. — Ты Микаса, да? — проговорила я, вытирая пальцами набежавшие слёзы. — Всё в порядке, не бойся. Мы дети доктора Йегера, ты его должна знать. Я Алери, а это — мой старший брат-близнец Эрен. — Приятно познакомиться, — добавил Эрен. — Мы пришли с папой к вам домой, а там… Но Микаса его перебила. Она сидела протирала руки и вдруг тихо, но слышно, сказала: — Их было трое… В первую секунду мы не поняли, что произошло, но потом… В комнату вошёл третий. Я почувствовала на себе испуганный и ошарашенный взгляд. Тут-то перед моими глазами пролетела немного другая картинка, отличающаяся от моего сна: меня бьют по голове, я падаю и теряю сознание, Эрена прижимают к стене, а потом… Но этого не случилось. Эрен оттолкнул меня, и в итоге под удар попал он сам. Правда, сознание не потерял — это меня обрадовало. Зато вот меня прижали к стене и начали душить. — Это вы сделали?! — начал кричать мужчина. — Я тебя спрашиваю, мелкая дрянь, это вы сделали?! Перед глазами начало темнеть, воздуха не хватало. Было больно, но эта боль не чувствовалась так отчётливо, как страх Микасы и уверенность Эрена. — Борись! — прокричал мой брат, поднимаясь на локтях и сплёвывая кровь. — Борись с ним!!! На удивление, я отчётливо слышала его слова, и они запечатлелись у меня в памяти намного сильнее, чем образы тех мужчин. С того момента… я жила именно этими словами… — Борись, иначе — смерть! — Эрен уже смог сесть, но было видно, что спасти себя ему не удастся. — Только тот, кто побеждает, достоин жить! А кто не борется, тот не побеждает! Сильный всегда побеждает слабого. Сильный всегда живёт дольше слабого. Сильный всегда способен на большее, чем слабый. И так можно говорить бесконечно… Эрен дал понять, что без борьбы жить не получится. И дал он это понять не только мне, но и Микасе. Я видела сквозь пелену сна на глазах, который подходил ко мне, как Микаса берёт нож в руки, поднимается на ноги. По её щекам текут слёзы, её глаза со страхом смотрят в мою сторону. Её тело дрожит, но всего пару секунд. Я почувствовала, как у неё появились силы, — это как током прошло по её телу, — в глазах сверкнула молния. Она оттолкнулась ногой, пробив деревяшку в полу, побежала в сторону нас и вонзила нож в сердце со спины. Руки мужчины упали, в его глазах застыл страх. Он медленно опустился на колени и застыл, опираясь головой на стену, мёртвый, без капли жизни в теле. Я обошла его и подбежала к Эрену. К этому времени он уже сидел на одном колене, полностью придя в себя. — Ты как?! — Я нормально, — он поднялся и взял меня за руки. — Всё хорошо. А ты? Вместо ответа я кивнула и посмотрела на девочку. После этого мы втроём вышли на улицу, на веранду, испачканные в крови, трясущиеся от страха, и увидели там папу, идущего в нашу сторону с двумя полицейскими. Полицейские прошли внутрь, а папа подошёл к нам, накинул на плечи Микасе свой пиджак и сел перед нами на колени. Он обнял нас обоих. Стало так тепло… — Я же сказал ждать меня у подножия горы! — начал нас отчитывать папа. — Что вы натворили?.. — он говорил громко, с дрожью в голосе. — Вы хоть понимаете, что натворили?! — Папа, не кричи! — я пискнула и начала заливаться слезами. — Алери, послушай… — но его перебил Эрен. — Мы всего лишь избавились от жестоких зверей! — он сжал кулаки. — От человека у них был только внешний вид! Я закивала, соглашаясь. Однако страх ко мне вновь вернулся, и я, по обычаю, спряталась за спину брата. — Эрен! — вновь крикнул папа, и тогда уже заговорила и я. — Если бы мы ждали, — моему крику, даже хоть и с хрипотой в голосе, удивились оба, — пока явятся полицейские, этих гадов к тому времени уже и след простыл! Мы просто… — Алери! Взгляд отца стал ещё более устрашающим, и я вновь залилась слезами, мне стало намного страшнее, чем тогда, когда в моих руках был нож или когда меня душили. Я испугалась, что разочаровала папу, что он теперь меня не будет любить… Но он лишь вздохнул и обнял меня. Эрен стоял рядом и держал меня за руку, в уголках его глаз собрались большие капли слёз. — Алери, Эрен, послушайте! Я вас ругаю за то, что вы слишком легкомысленно рисковали своими жизнями! — он посмотрел сначала мне в глаза, потом в глаза брата. — Но ведь мы… мы… — я не могла нормально выговорить и слова, поэтому за меня сказал Эрен. — Мы всего лишь хотели поскорее спасти её… Папа отпустил меня и посмотрел на девочку, стоявшую около двери. — Микаса, — позвал он её по имени, чтобы привлечь внимание. — Ты меня помнишь? Мы виделись несколько раз, когда ты была маленькой… — Доктор Йегер, — перебила его маленькая Аккерман, — что мне… теперь делать? — её тело дрожало то ли от холода, то ли от пережившего… Возможно, и от того, и от того вместе. — Холодно… — прошептала она. — Мне теперь некуда идти… Мы с Эреном переглянулись, кивнули друг другу и подошли к ней. Эрен снял с себя шарф и повязал его на шею Микасы, а я поправила ей волосы, чтобы те ей не мешали. — Дарю, — которой сказал Эрен. — Тёплый? — Да… — Микаса! — я улыбнулась. Точнее, постаралась улыбнуться, чтобы хоть как-то её подбодрить. — Давай жить с нами? — Что?.. — она широко раскрыла глаза и с недоверием посмотрела на меня. Я перевела взгляд на Эрена, потом на папу. Они оба кивнули в знак согласия. Я взяла её за руку и потянула на себя. — Микаса, пойдём. Нам пора домой. Мы вместе отправились домой. Я никогда не забуду, как из её блестящих глаз текли слёзы. То были слёзы радости. И я очень рада, что смогла увидеть их… Мне самой от них стало намного теплее и спокойнее на душе…ххх
На лице девочки играла лёгкая, но самая счастливая улыбка. Она сидела на холодном камне, на крыше, но холода не чувствовала, и смотрела на тёмное ночное небо, сплошь и рядом покрытое звёздами разной величины и яркости. — Несмотря на содержание рассказа, ты улыбаешься, — заметил Чёрч, с интересом смотря на бледное лицо Йегер. — Потому что, несмотря на содержание, у меня появилась близкая и дорогая мне подруга. — Я очень рада, что ты вновь показала свою улыбку, — сказала Магнолия, тоже улыбаясь. Алери опустила взгляд с неба на девушку и заметила, как в её глазах и правда светится радость, смешивающееся с переживанием и любовью. — В последнее время ты очень серьёзна и холодна, — она вздохнула. — Я даже успела испугаться, не стала ли ты ледышкой, которая потеряла все свои эмоции… — Это глупо, — ответила Йегер, вновь посмотрев на небо. — Эмоции невозможно потерять. Максимум, что ты можешь сделать — это закрыть их в себе. — Философствовать ты начала рано, — заметил Чёрч, посмеявшись. Улыбка с лица Алери упала, и грусть, пробежавшую в её глазах, заметил каждый. — Ты чего? — спросил Леви, смотря прямо на неё. — Что Эрен, что Микаса, что я… Мы все убили людей, — она посмотрела ему в глаза. — Я убила человека! И вы ничего по этому поводу не скажете? — Ты ведь сама сказала, что иногда людей убивать необходимо, даже если это является преступлением, — сказал серьёзно Леви, после чего нахмурился. — Хотя я и правда не доволен этим фактом. — Но ведь она спасла жизнь! — возразила Магнолия. — Спасла одну жизнь, забрав вместо неё три, — заметил парень. — Вообще-то одну. Каждый из них убил по одному, — встал на защиту Йегер его друг. — К тому же, — начала девочка, не отводя своего золотого взгляда от глаз Леви, — вы ведь и сами собирались убить человека. Разве нет? — по её лицу мелькнула тень ухмылки. — Тем более эта смерть принесла бы счастье вам, а не кому-либо ещё. А я вместе с Эреном подарили жизнь и надежду в этой жизни для другого человека. — Даже если так, — вновь начал Леви. — Тебе было семь лет, а твои руки уже испачканы в крови. А если это раскроется? Что будет тогда? — Что будет тогда? — переспросила Йегер, прикрыв глаза. — Тогда и посмотрим. Каковы будут обстоятельства, таковы будут мои действия, — и она поёжилась от холода. — А Эрвин и Ханджи об этом знают? — вновь задал вопрос капитан. — Нет, — лаконично ответила девочка. — Леви, отстань! — сурово сказала Магнолия, и её тон не понравился юноше. — Чего её уже судить, если это было почти четыре года назад? К тому же, она замёрзла. — Я не… — Молчи! Я же вижу, что замёрзла! — хитрый зелёный взгляд всего в мгновение стал серьёзным, и эта перемена удивила всех троих присутствовавших. — Поэтому, Леви, лучше забирай её и иди укладывай спать. — Какая ты заботливая, — посмеялся Чёрч. — И нам бы тоже пора. — Малая, — Леви перевёл взгляд с Изабель на Алери, вставая на ноги, — пойдём, — и протянул ей руку. Девочка кивнула и положила в его большую ладно свою маленькую ладошку. Она и правда замёрзла, несмотря на тёплую одежду. Да и спать уже хотелось — как никак, а режим даёт о себе знать. Фарлан и Изабель разошлись по своим спальням, где их товарищи уже давно видели третий сон, а Леви и Алери, почему-то неспеша, направлялись в кабинет первого. Они шли молча, каждый размышляя о чём-то своём. Когда дверь кабинета закрылась изнутри, а девочка уже лежала на диване под одеялом и сонным взглядом смотрела на парня, Леви погладил её по волосам на макушке и прошептал: — Забудь о том, что я тебе сказал. Ты сделала это ради другого, поэтому винить тебя не стоит, — и добавил у себя в голове: «Даже если это было убийство другого человека». — А теперь ложись спать, тебе рано вставать. — А ты? — Йегер зевнула, прикрывая рот одеялом. — Я посижу поработаю и тоже лягу. — Только долго не сиди, — попросила она, поворачиваясь на бок, лицом к столу. — Хорошо, — пообещал Леви. Он сидел до тех пор, пока Алери не уснула, после чего сел за стол и продолжил свою работу. Правда, уснула она быстро, так как сильно устала, а он проработал не так уж и долго — около часа. Его не покидала мысль о том, что с этой частью жизни Алери поделилась именно с ними, а с Эрвином и Ханджи, теми, кто её приютил здесь и заботиться, как о своей родной по крови, — нет. «Почему?» — вопрос, ответ на который можно найти только в голове у девочки, вот только жаль, что она никому о нём не скажет. И Леви это прекрасно понимал…