Целитель

      Просторный кабинет директора ДМП полнился волшебниками, начальниками подчинённых подразделений, главами групп в форменной одежде или в гражданской, совсем как у магглов, нужной для работы среди обычных людей.       Это спонтанное, но от этого не менее важное ночное собрание уже не является чем-то необычным как для Джона Доу, директора ДМП, сейчас сидевшего за своим столом и активно вчитывавшегося в бесконечные листы отчётов — всё министерство последнее время находится в слишком активном состоянии.       Причин тому множество, но три из них превалируют над прочими.       — Так… — Джон Доу убрал в сторону одну из папок, сложил руки в замок и, покручивая перстень на пальце, внимательно взглянул на трёх оперативников, являвшихся лидерами своих следственных и разведывательных групп. — Продолжайте слежку за подозреваемыми во сговоре с Тёмным Лордом. Особое внимание обратите на дома «оправданных» в прошлом. В особенности — семья Нотт. Что известно об имуществе и домах сбежавших из Азкабана?       — Никакой активности, сэр, замечено не было. Магических манипуляций не обнаружено. Законсервированные дома остаются таковыми. Степень просадки защитных и консервирующих чар остаётся прежней — подзарядку не проводили.       — Ясно, — покивал Джон Доу. — Продолжайте наблюдение.       Трое сотрудников кивнули, козырнули и спешно покинули кабинет.       — Янсен, — обратился Джон Доу к немолодому волшебнику в гражданском.       Продолжать мысль не требовалось — волшебник тут же положил тонкую папочку с совсем небольшим отчётом, вызвав лёгкое недовольство на лице директора ДМП. Несмотря на то, что вопрос, освещённый в этом отчёте, крайне важен и секретен, но все присутствующие здесь находится под жесткими договорами и клятвами о неразглашении — даже выпотрошив им мозги невозможно будет добиться никакой информации.       Быстро прочитав отчёт на двух листах, Джон Доу не сдержал печального вздоха, пусть и максимально скрыл это.       — Значит… Никакой активности немецких фанатиков?       — Совершенно, — кивнул Янсен. — Словно и не было их никогда. Но, насколько мне известно, они хороши во скрытии своей деятельности. К сожалению, наши спецслужбы не имеют должного опыта для раскрытия активностей подобного уровня.       — К сожалению. В своё время наши коллеги не смогли ничего найти даже на небезызвестных Пожирателей, хотя те и не прятались. Что же, — Джон Доу отстучал ритм пальцами по столу. — Обратите особое внимание на пространственные возмущения от нелегальных портключей и усильте контроль за маггловскими международными путями сообщения. Правда, вижу, что вы и так этим занимаетесь. Продолжайте в том же духе.       Очередной волшебник покинул кабинет директора ДМП. Остались ещё парочка, вопросы с которыми действительно следует решить, а в особенности, вопреки различным мнениям, важным делом были аномалия в министерстве, а именно так теперь можно назвать Арку Смерти как и весь зал, так и аналогичная аномалия у Хогвартса.       — Господа, прошу, — Джон Доу указал рукой на пару свободных кресел.       Волшебник в серой мантии, под капюшоном которой была лишь непроглядная тьма, занял одно из предложенных мест, да и второй волшебник не заставил себя ждать. Выглядел он предельно обычно для английских волшебников — старомодный костюм и тёмная мантия поверх.       — Итак, — Джон Доу подался вперёд за своим рабочим столом, сложив руки перед собой. — Что на данный момент мы можем сказать по аномалиям?       — Мы над этим работаем, — голос мужчины в серой мантии, с тьмой под капюшоном, был явно изменён магией. Хотя, все сотрудники Отдела Тайн с уровнем доступа выше третьего одеваются именно так, и никто не знает, что за люди скрываются под этими одеждами.       — Хм, занятно завуалированно заявление в собственном бессилии, — Джон Доу практически не изменился в лице или позе, но было очевидно любому — есть пренебрежение к эффективности Отдела Тайн, есть.       — Хочу напомнить, что Отдейл Тайн вообще не должен отчитываться перед ДМП.       — К счастью, — развёл немного руки в сторон Джон Доу, — Визенгамот поручил курирование решения этой проблемы непосредственно нашему отделу и мне, как директору. В том числе и ваша деятельность касательно этого вопроса подпадает под нашу юрисдикцию. Я же не требую отчёта по вопросам, не касающимся данных магических феноменов. Всё по букве закона, как вы и любите.       В такой вот атмосфере лёгких пререканий, не выходящих за рамки приличия, Джон Доу получил отчёты по работе с аномалиями, как и предложения, направленные на тот или иной вариант решения вопроса.       Касательно аномалии в министерстве, она практически полностью оказалась изолирована стенами Зала Арки Смерти. Большинство случаев одержимости духами было зафиксировано именно среди тех служащих, кто по тем или иным причинам заходил в Зал или проходил через него. Этот факт немного смягчил накал страстей из-за аномалии, одержимые изолированы, проводятся исследования на предмет возможности избавления от духов-паразитов, но успеха скорее нет, чем есть, однако отрицательный результат тоже результатом является. Куда более серьёзной является проблема того, что стена Зала не смогут вечно сдерживать напор магии от аномалии.       Аномалия рядом с Хогвартсом — там немного иная история. Нанятые тёмные с гильдии лихо заблокировали распространение зловредной энергии, но, к сожалению, это тоже является временной мерой.       — Должен вас уведомить, — заговорил волшебник в обычной, но довольно богатой чёрной мантии, — что эти тёмные ставят эксперименты с участием учеников.       — Хм? И какого же рода эти эксперименты?       — Достоверно неизвестно. Рыжая ведьма привела…       — Попрошу избегать в разговоре заявлений и оскорблений, — Джон Доу буквально полыхнул магией, не изменившись во внешности ни капли. — Ведь своими словами вы оскорбляете гильдию тёмных волшебников, единственно адекватных на всю Европу, Азию и Северную Америку. Весь мир и так смеётся с нашего истинно Английского отношения к самым разным вещам. Хорошо, что сейчас почти все забыли, что нацизм уходит корнями отнюдь не к Италии или Германии.       — Похоже, — в голосе сотрудника Отдела Тайн, несмотря на искажение голоса, чувствовались насмешка и некое презрение, — задели больную тему.       — Во все времена глупость имела свойство раздражать, — отмахнулся Джон Доу, заметив, что лёгкий и незначительный всплеск магической активности его организма вынудил волшебников напротив содрогнуться, хотя сами они были отнюдь не слабыми. — Вернёмся к вопросу. Есть какая-то конкретика? Стоит о чём-то беспокоиться? Вносить коррективы в договор с «Бездной»?       — Не могу знать, — намного более формально ответил волшебник в обычной мантии. — По имеющимся сведениям, двое учеников Хогвартса просто находились в диагностической схеме, использовали колдовство, некоторые заклинания. Единственное, что хотелось бы сказать — этих шестикурсников стоит проверить. Их заклинания визуально были иными, слишком сильно иными, хотя жесты и вербальные формулы соответствовали вполне обычному колдовству. Возможно они имеют отношение к Тёмным Искусствам, а как вам известно, изучение и практика таких искусств категорически запрещена без лицензий, наставников и членства в гильдии, которое бы ограничивало возможные области использования…       — Я вас понял. Известны личности учеников?       — Разумеется, — кивнул волшебник в чёрной мантии. — Гектор Грейнджер, магглорождённый, шестой курс. Дафна Гринграсс, чистокровная, шестой курс.       — Хм… — Джон Доу задумался сильнее обычного, вернувшись к привычной деятельности — покручивал перстень на пальце. — Грейнджер и Гринграсс…       — Вам знакомы эти ученики?       — Только молодой волшебник. Мелькало его имя в каких-то отчётах, но не по криминалу. Ученик целителя, кажется. Да и ранее встречались — производил впечатление умного, начитанного и воспитанного волшебника, явно огромной силы, — покивал Джон Доу своим мыслям.       Последние годы нынешний директор ДМП привык озвучивать некоторые свои мысли вслух, а не таить их в глубинах своего сознания, как поступал раньше на протяжении многих лет. Удивительно, но когда ты обсуждаешь что-то словно сам с собой, отвечаешь словно ненароком на вопросы других людей, то и вытащить из них интересующую тебя информацию становится намного проще. Конечно, с главами департаментов такое почти никогда не работало, а исключением были те главы, в подчинении у которых лишь пергамент да перо — таких было не мало в министерстве — но всё же удивительно эффективный навык, говорить сам с собой. Особенно если он контролируется тобою, а не контролирует тебя.       — Мы в свою очередь тоже подняли различные материалы, — важно кивнул волшебник в чёрной мантии. — Целых два часа потребовалось — сразу, как Авроры отправили отчёт. Обычный магглорождённый волшебник. В подозрительной активности не замечен, в детстве страдал от ментальных отклонений, в Хогвартс смог учиться только с третьего курса. Это плохо сочетается с тем, что он круглый отличник, имеет великолепные показатели в спорте, подмастерье Зельеварения, личный ученик Целителя Гиппократа Сметвика, проходит практику в Мунго и даже один раз был на оперативном экстренном выезде — его присутствие, без всяких преувеличений, спасло множество жизней. Лично знаком и поддерживает общение с некоторыми чистокровными семьями, ранее замеченными в радикальном отношении к магглорождённым, что тоже странно.       — Это всё не показательно, — Джон Доу решил не учитывать подобную информацию, или по крайней мере не ставить её во главу угла, ведь он и сам прекрасно знал, как просто можно завести круг общения среди сверстников, влиятельных сверстников, и как эти связи можно реализовать буквально за несколько лет.       — Вас не удивляют его способности? Да и то, что они заинтересовал эту рыж… кхм… Тёмных волшебников из Гильдии?       — Отнюдь, — чуть качнул головой Джон Доу. — В Хогвартс постоянно приходят юные дарования с уникальными способностями. На одно поколение в пять лет появляется минимум четыре-пять учеников с выдающимися врождёнными способностями. Если Гектор Грейнджер обладает тем, что может помочь гильдийцам выполнять свою работу качественно — а мы край как в этом заинтересованы — то так тому и быть.       — Значит, контроль и наблюдение за парнем отменяем?       — Не вижу в этом смысла. Возможно, мы бы и нашли парочку секретов, но интуиция и разрозненные факты подсказывают мне, что эти тайны не будут иметь значения, как не принесут пользы в текущей ситуации. Что касательно Дафны Гринграсс?       — Ничего экстраординарного — просто очередная волшебница из чистокровной семьи.       Джон Доу крайне не одобрял расследование личностей учеников школы по одной причине — глупая трата времени на фоне серьёзности и важности проблем, стоявших сейчас перед ДМП. С другой стороны, этот, по мнению Джона Доу, старый идиот из другого отдела, который вообще не должен участвовать в расследованиях, как и подчиняться, но раз уж он так желает своими наиглупейшими поступками подставить свою голову под плаху в то время, как в министерстве идут серьёзные перестановки, когда людей меняют только успевай записывать, увольняя «удобных» и ставя достойных и эффективных… В общем, хочет заниматься ерундой — пусть занимается.       Да и что это за «просто очередная чистокровная?» — мысленно покачал головой Джон Доу. Его собеседнику так и следовало сказать — не удалось ничего узнать, даже дня рождения. Хотя, стоило ли ему удивляться, зная личность и способности нынешнего главы семьи Гринграсс? Наверняка старик Асманд не передавал ему сути их наследия, да и сам удостоился лишь крох, не пройдя какой-то их ритуал, а ведь был крайне неслабым волшебником. Крайне.       Выслушав не особо интересные отчёты, в которых Джона заинтересовала только информация об успехах тёмной гильдии, он выпроводил коллег из кабинета, спокойно сел в кресло, магией организовал себе чашечку горячего чая и хотел было задуматься, но в этот момент из тени в углу кабинета вышел седой, старый но статный волшебник в обычном тёмном костюму и пальто по сезону.       — Здравствуй, мой информированный друг, — не открывая глаз Джон позволил себе лёгкую улыбку.       — Приветствую, мой лорд, — поклонился мужчина.       — Проходи, присаживайся, — Джон указал на свободное кресло напротив, тут же организовывая ещё одну чашечку чая. — Поведай мне, с чем пришёл.       — Вы как всегда правы — не праздности ради пришёл, — заняв предложенное место, мужчина взял чашечку в руки, вдохнув прекрасный аромат, — но от чая не откажусь.       После первого глотка и нескольких секунд удовольствия от вкуса, мужчина позволил себе чуть расслабиться, прежде чем заговорить.       — Я со своими Тенями нашли подтверждение, что Дамблдор жив.       — Я ничуть не удивлён, — кивнул Джон. — Более того, я бы крайне удивился, если бы он умер так нелепо. Тем более от рук Лестрейндж.       — Я тоже был шокирован не меньше, когда узнал подробности. Это было настолько глупо, что походило на правду. Альбус не стал бы разыгрывать фальшивую смерть, выгода от которой была бы лишь в самой фальшивой смерти.       — Тут ты прав. Этот лицемерный старик умудряется так нагло и хитро всех использовать, закручивая паутину незримых нитей в невозможные переплетения интриг к его личной выгоде и для его целей, что диву даёшься. А все вокруг радостно рукоплещут, выкрикивая: «Великий человек, Дамблдор! Добрейшей души человек! Всё о нас печётся да об Англии родненькой». Никто и не догадывается, что их обманули и поимели по двадцать раз.       — Типичный политик.       — Типичный.       Отсалютовав друг другу чашечкой чая и сделав глоток, собеседники помолчали пару мгновений, отдавая должное высокому качеству напитка.       — Как собираешься воспользоваться информацией, Паркинсон? Или всё же позволишь спустя столько лет дружбы звать тебя по имени?       — Мой лорд, вы же знаете…       — Похоже, что не позволишь, — Джон слабо улыбнулся, и даже на мгновение показалось, что хотя бы эту улыбку он не контролирует на все сто, позволяя хотя бы самую малость быть естественной. — Но первый вопрос в силе.       — Всё в соответствии с нашим планом, мой лорд, — кивнул Паркинсон. — Мы подкинем информацию и доказательства Пожирателям, а точнее — приведём одного из верных псов к нужному следу.       — Прекрасно. Прекрасно… — протянул Джон. — Надеюсь, это запустит более агрессивную активность нашего оппонента, а его действия перейдут к более активной фазе. Кстати, были ли ещё скрытые нападения пожирателей, оборотней или ещё какой нечисти на магглов?       — Нет. В последнем инциденте силы Пожирателей лишились одной из стай оборотней и группы наёмников. Без потерь со стороны гражданских и Авроров.       — Читал отчёт, знаю. Неужели это всё? Куда он дел великанов, троллей, огров? Их практически невозможно спрятать, да и прокормить сложно. Может быть у магглов пропадал домашний скот в больших объёмах, или были налёты на мясоперерабатывающие комбинаты?       — Никаких инцидентов, — качнул головой Паркинсон, на миг проведя рукой по короткой, но густой седой бороде. — Вообще. Тени исследовали вообще всё — воспоминания, документы, слухи.       Проблема интересная, причём она являлась реальной проблемой, или могла в неё перерасти. Весь этот сброд мощных, огромных, агрессивных и сильных монстров, коих по примерным расчётам должно быть чуть меньше, чем слишком много, крайне сложно контролировать — уж Джон-то знал — а тем более кормить пустыми обещаниями. Им нужно мясо, очень много мяса, в приоритете человечина, в идеале — ещё живая. Бегающая, сопротивляющаяся, прячущаяся и кричащая человечина. И на фоне этой информации, полное отсутствие вообще каких-либо инцидентов длительное время вызывает намного больше опасений, чем их наличие.       И ведь этих тварей даже на Империо не посадишь — они слишком тупые. Ну невозможно заставить существо что-то делать или не делать, если в его скудных мозгах и возможно существующем сознании даже самой концепции нужного волшебнику действия попросту не существует!       Но есть и другой вопрос. По достоверной информации Джону известен примерный состав новых Пожирателей и всей остальной своры, если рассматривать моральных аспект. Большая часть из них сейчас представлена маньяками, убийцами, ворами, насильниками, садистами, а меньшая — более-менее адекватными, со своими интересами и связями. Вопрос — в какое «место» большая часть этого сброда изливает свои паталогические желания? Джон никогда в жизни не поверит, что они находятся в состоянии пауков в банке, а значит где-то должна быть их активность, и должна она быть заметной — сброд отнюдь не маленький, даже побольше оного в восьмидесятом…       — Ничего не понимаю… — Джон позволил себе высказаться вслух. — Это совершенно не похоже на то, каким Он должен быть. Неужели отсутствие угрозы в лице Альбуса так сильно его успокаивает?       — Не стоит удивляться, мой лорд. Отсутствие Альбуса вообще многим развязало руки, иностранцам в том числе, но это вы и без меня знаете. Других же волшебников его калибра в Англии нет. Точнее, нет тех, кто выберется из своего уединения или игнорирования всего вокруг, водрузит Английский флаг над своей головой и пойдёт гнать поганой тряпкой всех, позарившихся на острова.       Джон слегка выгнул одну бровь, демонстрируя некоторое удивление.       — Я уж и не надеялся, мой любознательный друг, что ты заговоришь как прежде, когда мы ещё обращались друг к другу по имени. А то всё сухие факты, сухие факты, да «мой лорд, мой лорд». А ведь ты единственный, на кого сейчас я могу рассчитывать. Да в будущем, наверняка, тоже.       — Можно попробовать найти Асманда… Жаль, Абраксаса не вернуть…       — Как и многих из старой гвардии. Ваши отцы были Волшебниками с большой буквы, передав часть своего энтузиазма и страсти вашему поколению…       — Нашему, мой лорд, — Паркинсон поправил Джона.       — …Да, нашему. А вот поколение Люциуса уже представляет из себя какое-то посмешище. Дай Мерлин, набралось тогда шесть-семь достойных волшебников, жаждущих познаний в магии, силы, искусности волшебства… Да и то, одна — маньячка, безумная с пелёнок, другая — магглорождённая. Кто ещё? Забитый полукровка, предатель крови и семьи, и два более-менее адекватных волшебника. И где они? Двое окончательно лишились рассудка, магглорождённая мертва, предатель теперь почти сквиб, но навыки аврора и кровь Блэков компенсируют это. Забитый полукровка обвязан клятвами и обетами так, что даже самоубиться не сможет, а последний адекватный чистокровный самоубился в Отделе Тайн три года назад, играясь с Песками Времени. До сих пор обнаруживают его останки то тут, то там по министерству.       — Мы измельчали, что уж тут скажешь, — покивал Паркинсон, соглашаясь с внезапным откровением своего лорда — таких откровений, внезапных, он не слышал очень-очень много лет. От ностальгии даже улыбнулся. — Нынешнее поколение более перспективно.       — Тебе виднее, мой старый друг, ведь это тебе твоя внучка отчёты шлёт.       — И своему отцу.       — Ты говорил, что для него версии крайне урезаны?       — Именно так. Всё-таки я — великий и могущественный дедушка, обучающий тайным и сложным нюансам такого нелёгкого дела, как сбор информации. А Эдвард — добрый любящий папочка, безусловно любимый, но в волшебстве и навыках не авторитет.       Джон улыбнулся чуть искреннее, как и его собеседник.       — Тебе, мой друг, как я погляжу, только волю дай — будешь о внучке говорить часами напролёт.       — На то это и внуки, мой лорд. Дети — ответственность. Внуки — радость.       — Мне этой парадигмы не понять. К сожалению ли, или к радости. Кстати, о внуках. Один из глав отделов, с которыми я работаю над решением ряда проблем в стране, считает необходимым наблюдение за Гектором Грейнджером и Дафной Гринграсс. Он их явно подозревает чуть ли не в сговоре с целью свергнуть министерство — по стопам Фаджа идёт, в каждой тени видит революционера. Какая у тебя есть на них информация?       — Тут моя внучка делится не охотно. Юная Гринграсс — её лучшая подруга, так что никаких секретов внучка не рассказывает.       — Своих не выдаём, логично, у тебя научилась.       — Именно, — кивнул Паркинсон. — А в юного Грейнджера она, судя по всему, влюбилась. И тоже никакой секретной информации. О нём достоверно известно из необычного лишь одно — он создаёт отличные артефакты разного типа. Методика уникальна, реверсивный анализ бесполезен, повторить невозможно. И вот ещё — он заработал на министерстве, поставках артефактов в магазин юных Уизли и на личных заказах сумму крайне приличную. Полагаю, его смело можно называть богатым человеком по меркам магической Англии.       — А о Гринграсс сказать нечего?       — Талантлива в рунах. Всё. Так как она, как это теперь говорят, встречается, с Грейнджер, всё необычное автоматически причисляется на его счёт — он в магии гениален, и это только то, что он показывает.       — Как думаешь, они могут быть причастны к аномалиям? Сугубо твоё мнение.       — Теоретически… — Паркинсон задумался на мгновение, — да, мой лорд. В Хогвартсе более чем достаточно знаний для создания самых смелых и абсурдных экспериментов. Это могло быть одним из них, просто что-то пошло не по плану. Собственно, в экспериментальной магии такое случается в девяноста пяти процентах.       — О, можешь мне не рассказывать об этом, мой любознательный друг, — чуть печально покивал головой Джон, поправив рукой пряди густых волнистых чёрных волос. — Я более чем осведомлён о том, как и насколько всё может пойти не так в магических экспериментах и непроверенных теориях.       — Хочу сказать, мой лорд, что я рад возвращению старой доброй традиции магических экспериментов в Хогвартс.       — Хм?       — Ещё до Статута о Секретности, если верить записям, в Хогвартсе происходили десятка два различных экспериментальных происшествий за год. Разумеется, не все из них имели такие масштабы, но Хогвартс за всю историю перестраивался, восстанавливался, дополнялся или трагически лишался какой-нибудь башни более почти четыре сотни раз, а ведь никто и никогда на замок не нападал. А за последние сто пятьдесят лет таких событий и переделок не было вообще. Не считая улучшений, связанных просто с изобретением этих улучшений.       — Измельчали волшебники.       — Измельчали, мой лорд. Даже научных работ от учеников за последние тридцать лет было лишь две. А ведь ещё во времена наших отцов ученики Хогвартса были чуть ли не одним из самых важных источников научных статей и работ в периодических изданиях Европы.       — Куда-то наш разговор ушёл не туда, тебе так не кажется?       — Кажется, мой лорд.       — К слову, если юная мисс Гринграсс действительно так хороша в магии, но скрывает их в тени мистера Грейнджера, может стоит всё-таки найти Асманда? Он наверняка будет рад узнать, что его потомки не безнадёжны. Хотя бы кто-то из них.       — Вряд ли он вернётся в Англию, — покачал головой Паркинсон. — По его же словам, раз его семья из-за тупости своей отреклась от него, мол не делится наследием предков, то пусть тут и сидят, наслаждаются превращением волшебников в торгашей.       — А сам он?       — А сам он, цитирую: «Путешествую по миру, совершенствуюсь в магии и соблазняю ведьмочек. Это намного интереснее и полезнее для душевного равновесия, в отличие от просиживания штанов в загнивающем Английском болоте».       — Не дают покоя старику его скандинавские корни. Но ты всё же попробуй с ним связаться. Мне интересно, чего он достиг и как изменился.       — Хорошо, мой лорд.       — Теперь вернёмся к плану, — Джон сбросил с себя лёгкую расслабленность от разговора со старым товарищем, возвращая себе собранность не только в позе, но и во взгляде. — Приводим кого-то из доверенных Пожирателей к уликам фальшивой смерти Дамблдора, подкидываем доказательства. Такие новости просто обязаны разжечь костёр под Его седалищем, побуждая к действию. Мобилизуй своих Теней, чтобы они оперативно анонимно докладывали о нападениях Пожирателей и монстров на поселения, а нападения эти неизбежно будут.       — Ясно, — Паркинсон был столь же собран, запоминая каждое слово, хотя этот план в куда больших деталях обсуждался не раз и не два, а сейчас — лишь поверхностное упоминание некоторых этапов в общих чертах.       — Приставь пару Теней к мальчишке Поттеру. Они смогут нормально работать в Хогвартсе?       — Более чем.       — Прекрасно, — кивнул Джон. — Пусть охраняют его днём и ночью, и даже в туалете. И пусть поставят на него блок от принудительного переноса или портала. Ни Снейп, ни фальшивая Хант, ни Флинт, ни тем более младший Нотт не должны выкрасть Поттера. Он должен сидеть в замке, как в неприступной крепости. Только это заставит Его действовать агрессивно. И вот ещё — выясни, где Альбус. Вовсе не он должен стать звездой спектакля «Смерть Тёмного Лорда», и вовсе не его очередное восхождение к вершинам и воскрешение из мёртвых должно стать эндшпилем.       — Значит, план практически без изменений, мой лорд?       — Именно. Всё должно быть сыграно, как по нотам. Сцена готова, актёры практически заняли места, и даже сторонние силы сыграют нам на руку — нужно лишь с ними разобраться.       — Я прекрасно всё понял, мой лорд. Разрешите удалиться?       — Действуй, мой верный друг, действуй.       Паркинсон буквально исчез в тенях, словно уходя сквозь стену. Джон сидел в кресле, откинувшись на спинку и, покручивая перстень на пальце, смотрел куда-то вдаль, сквозь стены. Пару вдохов спустя, Джон усмехнулся, но усмешка эта была без капли естественности — полный контроль каждой черты лица.       — Силовой способ показал свою неэффективность, — сам для себя говорил Джон, зная, что мощные чары приватности, заклинания и руны на кабинете не позволят вырваться ни единому слову. — Так почему бы не попробовать пусть проклятого старика? Если он со своими руками по локоть в крови и с душой, измазанной как половая тряпка, смог под всеобщие овации стать светочем, то и у меня получится.        ***        Мгновенное пробуждение является тем, с чем я живу эту жизнь. Однако это не значит, что нет ни малейшего желания поддаться сладкой неге и поваляться в постели. Тем более в таких обстоятельствах.       Пока мозги ещё не начали работать в полную силу, пока не появилось желание привычно вскочить с постели и приступить к тренировкам, я просто наслаждался тем, что есть. А есть не мало.       С одной стороны, осколки души эльфа, дварфа, неведомых магов и прочих разумных существ буквально транслировали позитив в мою душу только от одного факта, что прекрасная и любимая девушка предпочитает моё плечо, а не подушку, а от ощущения лёгкой, незаметной тяжести на правом боку, причиной которой является писаная красавица и, более того, любимый человечек…       В общем, утро было одновременно прекрасным и, вместе с тем, тяжким. А тяжесть эта была крайне приятная…       Честно говоря, поутру я не проявляю ту сознательность и самоконтроль, которым могу похвастать в любое другое время, хотя за десяток секунд прихожу к оной. Именно этот нюанс сыграл свою роль — я просто лежал в удивительно удобной и просторной кровати, думал о своём, не глядя вверх, на потолок детально созданной Дафной комнаты, при этом наслаждаясь одним лишь фактом того, что, вот она, прекрасная и любимая, совершенно не обременённая одеждой, прижимается ко мне во сне, дыша куда-то в шею, касаясь нагой грудью, закинув ножку поверх моей… Да я вообще в плену! Конечно, разглядеть нюансы плена не позволяет одеяло, но я и так всё чувствую, да и фантазия хорошая.       Я просто лежал и, прикрыв глаза, наслаждался ситуацией, прокручивая события ночи. А были они яркими и разнообразными. Мы с Дафной лихо навёрстывали все те возможные моменты такой вот близости, которые могли бы быть с конца лета.       Занятно — моё лицо сейчас наверняка отображает два состояния. Блаженство и лёгкую придурковатость, свойственную тем, кому перепало. Вот вроде бы и опыт прошлой жизни есть, пусть и в таком вот изрядно порезанном виде, неполноценный опыт разных осколков, в том числе и таких долгожителей, как эльф и дварф — подземные бородачи живут пусть и не так долго, как эльфы, но кратно больше людей… Вот есть этот опыт, а если перестать контролировать свои мысли и себя, расслабить сознание, то начинаешь как дурачок радоваться прошедшей ночи и тому, как тихо дышит спящая красавица на твоём плече. И да, лучше не заострять внимание на том, что мы обнажённые, пусть и под одеялом. Не заострять, я сказал!       Утро… Как бы я ни хотел оставаться в постели, но привычки необоримы, а значит скоро надо будет вставать.       А утро ли?       Окон в созданной Дафной комнате нет. Есть лишь две двери — в ванную комнату и на выход, в коридоры восьмого этажа. Сначала была мысль создать Темпус и узнать точное время, хотя я и без этого чувствовал с точностью до секунд, но потом воспользовался связью с одним из паучков и попросту взглянул на часы в одной из башен. Да, утро, но чуть позднее, чем я привык.       Дыхание Дафны изменилось, она чуть пошевелилась, а я сразу понял — проснулась.       Десяток секунд у неё ушло на то, чтобы собрать воедино воспоминания, окончательно проснуться, сладко потянуться и только после этого взглянуть на меня, продолжая лежать на плече, при этом водя рукой по моим расслабленным мышцам.       — Доброе утро, — чуть ли не мурлыкнула она.       — Доброе.       И смотрим друг на друга, отзеркаливая легкое коварство на лице, смешанное с неуловимым ощущением победы. Какой победы? Над чем? Непонятно, но победы точно.       — Говорят, — голос Дафны спросонья был довольно бархатистым, — что позволение гладить по животу есть признак высшего доверия.       — Ага, или подчинения.       Без поцелуя пройти такое пробуждение решительно не могло, а учитывая, что сначала Дафна потянулась за ним, чуть приподнявшись, тем самым открыв немного вид, крайне приятный, а после уже я оказался сверху, хотя правильнее сказать сбоку… В общем, всё грозило вылиться в очередной если и не марафон, то спринт точно. Но взяв себя в руки мы оба приняли командирское решение — отстранились друг от друга.       Дафна ловко покинула кровать, элегантным и неуловимым движением прикрыв себя тонким одеялом. Невесомым шагом она буквально поплыла до дверей в ванную комнату, умудряясь двигаться совершенно не пошло и не призывно, но абсолютно привлекательно. Ещё и обернулась в дверях, нахально улыбаясь. И скрылась.       — М-да… — протянул я, магией приманив своё нижнее бельё, оказавшееся совсем не там, где я помнил.       С раздеванием друг друга мы вчера не спешили, уделив внимание этому процессу и ласкам максимум внимания и времени, проявляя чудеса сдержанности, распаляясь, но даже так элементы одежды слишком уж хаотично были везде.       Дальнейшее моё утро было очень похожим на многие прошлые, а разница была лишь в том, что сейчас присутствовала Дафна, и словно бы говорила: «Смотри, как я одеваюсь, ведь уже через пару минут увидеть эту красоту уже не получится». Ах, да, ещё одно отличие — тренировка явно отменяется из-за отсутствия времени.       Покидали Выручай-Комнату мы вместе. Вместе же шли по пустым коридорам верхних этажей, спускаясь всё ниже, к Большому Залу, на подходе к которому встречалось всё больше и больше учеников, большинство в повседневной одежде, а некоторые так и вовсе явно были готовы отправиться на улицу — сегодня не только выходной, но и первый в сезоне матч по квиддичу. Слизерин против Грфииндора — неизбежное противостояние!       Здороваясь то с один, то с другим учеником, мы наконец-то добрались до Большого Зала и разошлись к столам своих факультетов. Завтрак уже подали, так что пришлось оперативно накладывать себе всего посытнее, пока остальные не определились, хватит им взятых порций, или нет.       — Доброе утро, — кивнул я своим однокурсникам и рядом сидящим ребятам с других курсов. — Как день начался?       — Хм… — Ханна смотрела на меня с каким-то подозрением. — Доброе, доброе.       — Ага, привет, — чуть махнул вилкой Эрни, отчего кусочек жареной колбаски чуть не отправился в полёт через стол.       — Хм… — продолжила всматриваться в моё лицо Ханна. — Подозрительно.       — Что такое? — спросил я, пока заранее нарезал всё, что требовало нарезки дабы не отвлекаться на это во время еды. — У меня что-то на лице?       — Хм-м… — вновь протянула она, но вдруг что-то поняла, медленно растягивая губы в какой-то хищной улыбке. — Поня-а-а-атно, всё поня-а-атно…       — Что тебе понятно? — тут же уточнил Эрни, да и остальные ребята отвлеклись от еды, желая узнать нечто новое, ведь когда Ханна начинает вот так скалиться, отчего даже мурашки могут пробежать, значит что-то случилось, и это что-то — важное.       — А вот пусть Гектор сам и расскажет.       — Расскажу о чём? — прикинемся ветошью и не будем отсвечивать.       — Ты всё прекрасно понимаешь, драгоценный ты наш староста.       — Нет, — качнул я головой. — Не понимаю. И вообще, подобные логические ловушки со мной не сработают.       — Да что происходит-то? — возмутился Эрни, взлохматив светлые волосы и тут же приглаживая их. — Что за секреты опять? Я, конечно, терпеливый, но вы уже говорите, или не говорите вообще.       — Терзают смутные сомнения, — протянула Ханна, продолжая опасно улыбаться, — что наш любимый Гектор нашёл способ обойти одно из ограничений замка. Разумеется, нашёл не один, а в приятной компании.       — М-да? — Захария, как и многие другие, ничего не поняли. А нет, вот Сьюзен покраснела, хотя краснеть, стесняться и смущаться это вообще её конёк. — Ничего не понятно, но очень интересно? Какие ограничения? Я только об аппарации знаю.       — А-а-а! — Эрни просветлел, словно получил озарение. — Я поначалу-то и не понял, а потом как понял! Простой ты парень, Захария. Ну ничего, и на твоей улице однажды будет праздник.       — Какой? Зачем? Не, мне некогда праздновать — сборная сама себя не организует, слаженно не сыграет, проект не напишется, к экзаменам знания сами по себе не появятся.       — Удивительно, — пока ребята общались, я ликвидировал треть мясной части завтрака, вместе с третью яичницы и одним кусочком хлеба. — Ты экзамены поставил в конец по важности.       — Живи сегодняшним днём! — важно заявил Захария, а для большей значимости своих слов ещё утвердительно погрозил указательным пальцем.       — Ну так что, — Ханна подалась вперёд. — Не желаешь рассказать, как умудрился? С кем и так понятно.       — Джентльмены не выдают своих секретом и тайн. Тем более таких важных.       — Ладно-ладно, — покивала Ханна, а её улыбка чуть смягчилась. — Я ведь всё равно узнаю.       — Кстати, — Захария оперативно закончил есть, залпом опустошил стакан с соком, — Ух, хорошо пошел. В общем, на игру идёте? Особенно ты, Гектор.       — Думаю сходить, — покивал я, да и почти все вокруг, кто слышал вопрос, утвердительно загудели.       Только Сьюзен отрицательно качнула головой.       — Я лучше почитаю в библиотеке о чарах или о некоторых растениях, — пояснила она свою позицию. — Что-то у меня ряд проблем возник, никак сообразить не могу.       — Тогда, — Захария встал из-за стола и осмотрел нас, согласных идти на игру. — Нужно скорее собираться и выдвигаться — займём самые козырные месте на трибунах!       Захария поспешил покинуть стол одним из первых среди наших соседей, а вскоре уже и мы, закончив с завтраком, поспешили в гостиную за одеждой. Я, конечно, всё носил с собой в своей школьной сумке, но вполне справедливо решил, что неплохо и за компанию прогуляться.       Ханна шла рядом и поглядывала на меня с выражением лица вивисектора.       — Я всё равно всё узнаю, — хмыкнула она.       — И зачем тебе это?       — Как это, «зачем»? Разумеется, чтобы знать. В конце концов, не только и Дафна могут похвастать отношениями. Разумеется, — Ханна развела руками в каком-то жесте, который трудно интерпретировать, но ассоциируется он с «само собой», — тех, кто продвинулся вот прямо таким отношениям мало, но…       Мы свернули за один из поворотов, ведших нас буквально ко входу в гостиную факультета, уже в подземельях, или же на цоколе — тут трудно сказать точно.       — …они есть. Сам понимаешь, возможность для подобных взаимодействий в Хогвартсе дорогого стоит. Подобную информацию, или, организацию встреч, можно получать определённый гонорар.       — А вот теперь я узнаю наследницу одну из самых старых семей, занимающихся в том числе и продажей услуг, — покивал я.       — Ложь, обман и провокация, — Ханна притворно отрицала очевидное. — Тем более, продажа услуг является одной из, а не только лишь.       — Скажем так, я в деньгах не нуждаюсь, по крайней мере не таким способом, — словно бы задумчиво ответил я. — А вот если ты сама найдёшь тот же способ… Твои поступки — твоя ответственность. И, кстати, неужели не для себя?       Ханна не Дафна, и хоть относится к столь же древнему роду, воспитание её куда мягче, отчего и девушка не могла скрывать смущение столь же эффективно, как моя красавица — и ушки покраснели, и сама пунцоветь начала.       — А вот и нет.       — Хорошо, верю, — мне оставалось лишь кивнуть.       После переодевание и подготовки к выходу на улицу в прохладную, даже холодную ноябрьскую погоду, мы дружной хаффлпаффской толпой покинули гостиную, а вскоре так и вовсе шли по тропинке снаружи замка, прямо к полю для квиддича. Небо было пасмурным, но очень светлым, ветерок был слабым, а сама погода располагала для наслаждения зрелищностью школьной игры в квиддич, какими бы нелепыми не были эти мысли.       Наша группа учеников наряду с несколькими другими учениками, прибившимися к старшим, умудрились занять прекрасные места с отличным обзором — всё поле простиралось перед нами, при этом риск получить бладжером был сведён к минимуму.       Трибуны заполнялись учениками, многие несли с собою различную атрибутику своих или чужих факультетов, чтобы поддержать Слизеринцев или Гриффиндорцев. Надо ли говорить о том, что большинство отдавали своё предпочтение алому факультету львов? Были и среди моего факультета те, кто скандировал серебряно-зелёным шарфом факультета змей, были и те, кто поддерживал ало-золотой факультет, но большинство оставались нейтральными, либо же в цветах нашего факультета хаффов.       — Сюрприз!.. — именно с этими словами мои глаза закрыли девичьи руки. — Ай, ты чего!       Возглас раздался почти сразу. Разумеется, я чувствовал и знал, кто именно подкрался ко мне сзади, кто сейчас втиснется в толпу моих товарищей и прочее.       — На чужой каравай, — суровый, но игривый голос Дафны раздался слева от меня, а следом и сама обладательница голоса появилась, приобняв меня за руку, — роток не разевай.       Рядом со мной заняли место Дафна по одну руку, а Пэнси по другую.       — И ничего я не разеваю, — Пэнси приняла позу максимально пафосную и преисполненную собственного достоинства. — Просто хотела сделать небольшой сюрприз.       Мелкая шуточная перепалка заняла внимание ребят вокруг, но не стоит думать, что наша нескромная компания оказалась этаким центром, нет, но не было и какого-то иного единого объекта для внимания — взбудораженным ученикам всегда хватало причин для активнейшего обсуждения, споров и криков, когда дело доходить до матчей по квиддичу.       — Вы не будете на трибунах своего факультета? — не мог я не спросить очевидное у Дафны и Пэнси.       — Предпочту быть в твоей компании, и твоих однокурсников, — Дафна организовала магией комфорт и чистоту сидячих мест, прижимаясь к моему боку. — Отличный момент, чтобы быть рядом, при этом на публике.       — А я так просто, — заявила Паркинсон, плотнее кутаясь в тёмный капюшон утеплённой мантии. — За компанию. Тем более уж больно интересно было посмотреть на твоё выражение лица этим утром. И вижу, что не зря.       Разумеется, после такого заявления я не мог не взглянуть на Пэнси, в её наглые глаза под капюшоном.       — Хм?       — Так очевидно же было, — словно неразумному ребёнку начала пояснять Пэнси, — что вы с Дафной сделали что-то этакое этой ночью. Я слишком давно знаю эту скрытную Ледяную Принцессу, чтобы не заметить… всякое не заметить. А твоё лицо так и вовсе копия моего брата после визита к своей невесте. Разве что его выражение всегда куда более очевидно.       У меня же в голове был лишь один вопрос — неужели в Хогвартсе настолько скучно, что все подряд знакомые готовы обсуждать подобные вещи? Хотя, что за глупый вопрос? Очевидно же, что, да, скучно.       Вскоре, когда небольшие трибуны школьного поля заполнились учениками, а на выделенные места для особо уважаемых гостей взошли преподаватели — к удивлению, ни одного родителя на открытии сезона квиддича не было — на поле вышла мадам Хуч и объявила выход команд.       Слизеринцы в зелёной форме и с новейшими мётлами в руках, гриффиндорцы в алом, с мётлами попроще. Стандартный выход на центр поля, взлёт по позициям, первые номера охотников на розыгрыше квоффла, и… Мечи вверх, свисток, игра пошла!       Комментатором был не привычный уже всем Ли Джордан — он выпустился в прошлом году — но не менее задорный, активный и внимательный гриффиндорец с пятого курса, имя которого хранится где-то в моей голове на задворках памяти, но не стремится оттуда выползать.       Игра с самого начала набрала обороты доселе немыслимые — так хотелось бы описать то, что происходило. Да, разумеется, уровень игры, скорость, стратегия и прочее не сравнятся с профессиональным уровнем, но для Хогвартса и такое вот является знатным зрелищем — не удивительно, что довольно большое количество учеников уделяют квиддичу столь много внимания, а болельщики уже сейчас неистово кричат, поддерживают свои команды, размахивают транспарантами и прочей атрибутикой.       — Во! Смотри, — с заднего ряда Захария положил одну руку мне на плечо, а сам наклонился максимально близко, чтобы его было слышно во всей этой ликующей толпе. — Видал, как грифы разыграли квоффл?.. Во, а теперь их загонщики попытались атаковать слизеринских охотников, но криво… Да, без близнецов им тяжко… Во, а теперь слизеринцы, слизеринцы-то че мутят!.. Так, всё фиксировать, всё писать, будем разбирать…       В общем, каждый о своём. Даже Пэнси и Дафна поддерживали команду своего факультета, пусть и находились среди хаффов, но не они одни такие — среди нас были и ребята с других курсов как со Слизерина, так и с Гриффиндора.       Несмотря на разворачивавшуюся картину, я намного больше уделял внимание посредством паучков и выпущенных прямо перед игрой треугольничков с браслета за ситуацией со стороны Запретного Леса и конкретно со стороны аномалии.       Да, сам по себе я визуально ничего не видел, ведь мы были посреди трибун, а к аномалии так и вовсе спиной, но для того у меня и есть все мои шпионские приблуды.       Со стороны Запретного Леса поле для квиддича было защищено как Эмбер с Двенадцатым, так и сотрудниками ДМП и аврорами. Конечно, учитывая сложность в блокировании энергии смерти от аномалии, и тем более проблемы в её обнаружении, как и духов, толку особого в таком охранении не было, но я всё-таки заметил кое что важное — Эмбер и Двенадцатый сами по себе подавляли слабейшие токи этой энергии, создавая вокруг себя область метров в сорок, где эта энергия точно не появлялась. Авроры и ДМП таким похвастать не могли, но хотя бы внимательно осматривали территорию на предмет одержимых, а сами были защищены неким подобием амулета в виде большого Ловца Снов. Не знаю, насколько это эффективно, и вообще для этих ли целей, но пусть будет что-то, чем ничего.       Игра шла, Пэнси активно подбадривала своих, громко радуясь очередному квоффлу в кольцах гриффиндорцев. Дафна вела себя скромнее намного, с вежливой улыбкой аккуратно аплодируя успехам своей сборной или покачивая головой в случае фиаско. Ребята с моего факультета поддерживали кто кого, но приоритет отдавался игре в принципе — хорошая игра в исполнении любой из команд вызывала овации.       Время шло, игра набирала всё большие обороты, новый комментатор еле успевал говорить о важных событиях на поле, иногда получая выговор от МакГонагалл — настоящий наследник Ли Джордана с его завуалированными оскорблениями слизеринцев — а я всё следил за окружением.       — Хм… — выдал я, заметив нечто странное.       — Да? — Дафна отреагировала мгновенно, взглянув в мои глаза, смотревшие куда-то вдаль.       — Отойду. Духи, — коротко пояснил я.       На лице Дафны расслабленность тут же сменилась пониманием, а сама она кивнула, взяв на себя отвлечение Пэнси — иначе эта гиперактивная девица тут же попытается увязаться за мной под невидимостью или ещё какими методами сокрытия, тем самым подвергая себя опасности, и при этом не имея ни малейших средств защиты.       Ловко и незаметно, я наколдовал на себя отвод глаз, и под этими чарами покинул трибуну, спускаясь вниз, на стылую ноябрьскую землю, уже практически лишённую зелени травы — лишь сухие пожухлые её остатки вяло мялись под подошвами.       Покинув территорию поля для квиддича, я наложил на себя ещё больше отвлекающей внимание магии, невидимость и прочую маскировку, и только теперь двинулся в сторону замеченных мною животных.       Миг, и я на краю Запретного Леса.       Волк, тело которого буквально окутывал серый, еле видимый призрачных дух, конкретно впившийся в мозги. Не теряя ни мгновения, я оказался вплотную к волку. Наколдовав без палочки на свою руку Инсендио с примесью энергии смерти, я окутал её серым пламенем, вцепившись в духа. Волка забили судороги, я буквально ощутил бестелесную субстанцию пальцами, когда вцепился в голову призрака.       Тварь открыла рот в приступе беззвучного крика, пытаясь отбиться от меня, оторвать мою руку от себя, вырваться из хватки. Пара секунд, и дух истлел, а волк потерял сознание. Быстрый пасс рукой над телом животного с применением диагностических чар и заклинаний — жив, здоров, истощён. Отлично.       Треугольники с браслета обширной сетью обхватили всё вокруг, каждый закуток в ближайших окрестностях Запретного Леса, выявляя подобных животных. Ещё два волка.       Трансгрессия чёрным дымом в обход чар Хогвартса, и вот очередной дух попал в мою крепкую хватку, быстро обращаясь в нематериальный пепел, и ещё один волк упал без сознания.       Трансгрессия — теперь жертвой духа был кролик, но я оперативно воспользвоался огненным заклинанием для выжигания духовного паразита.       Взгляд в небо — в сторону поля для квиддича летела мелкая птичка-синичка. Абсурдным было то, что нематериальное тело полупрозрачного духа было абсурдно больше этой птички.       Пришлось взять палочку в руки и наколдовать вариацию Инсендио в виде огненной стрелы. С примесью магии смерти огонь стал серым, метнулся молнией к цели, попал в духа выжигая его, но не трогая птичку. Хотя, с такой высоты бедное животное скорее всего расшибётся, падая без сознания камнем о земь.       Ещё пять животных, мелких и крупных, пернатых или шерстяных, были мною очищены. У Эмбер и Двенадцатого ситуация была иной — они умудрялись просто отпугивать таких животных, загоняя их обратно в зону отчуждения. Авроры и ДМП… Ну, ребята делали, что могли, но подобное не в их компетенции, так что они, не видя реальной угрозы, загоняли животных обратно или же убивали — в таком случае дух либо развоплощался, либо улетал в сторону аномалии.       Резкий взрыв со стороны поля для квиддича я услышал одновременно с образом от паучка, оставленного для надзором за моими друзьями. Кто-то подорвал трибуну там, где был я, где сейчас была Дафна, Пэнси и другие ребята. Хотя, почему это «кто-то» — паучок отправил вполне чёткий образ Нотта под простенькой мантией-невидимкой.       Желание заавадить этого придурка было подавлено мгновенно, хотя пометочка в мыслях осталась — он допрыгался. Вместо неуместных действий и разборок, я быстро трансгрессировал к полю.       Высокая платформа трибуны попросту рухнула. Месиво из деревянных балок, их осколков, обрывков ткани — картина неприятная. Среди завалов были пострадавшие ученики. Кто-то отделался лёгким испугом, кто-то парой переломов — высота не маленькая, да и всякие обломки. Некоторым досталось больше — проникающие ранения от крупных обломков деревянных балок. С уцелевших трибун недоуменно смотрели другие ученики. Издали спешили преподаватели. Среди всех выделялась мадам Помфри в форме типичной сестры милосердия, разве что основной цвет был бордовым.       Я тут же нашёл Дафну и Пэнси. Если последняя получила рассечение лба и перелом лодыжки, при этом тут же начав суету вокруг Дафны, то вот Дафна… Мне было крайне сложно сдерживать свои порывы, беспокойство и адреналиновый бум при виде раненой девушки, но подсознание уже увидело ранения, незначительные даже для обычных людей, что уж о волшебниках говорить, но неизвестно состояние внутренних органов. Но кровь… Порванная одежда… При этом от магического воздействия её прикрыл мой давнишний подарок в виде браслета-змейки.       Я тут же оказался рядом, начав проводить диагностику, попутно отмечая, что Эрни и Захария, несмотря на раны, а второй так и вовсе на пробитую деревянным штярём ногу насквозь, стояли с палочками в руках, закрывая всех вокруг Протего Тоталус, испуганным и потерянным взглядом выискивая противника.       — Молодцы, парни, — кивнул я им и получил лишь такой же кивок в ответ.       Пострадавших было немного. Восемь человек рухнули вместе с трибуной. Травмы были у двух третьих.       — Ты как, — заговорил я с Дафной, не желавшей ни терять сознание, ни вообще быть дамой в беде, но смирно лежавшей среди обломков и позволявшей мне колдовать над ней.       — На удивление не плохо, — сморщилась она от боли.       Было видно, что ей намного больнее, чем она показывает — скулы напряжены, бледна, глаза бегали, рука подрагивала, но окклюменция штука страшная, если волшебник не хочет что-то показать, то не покажет.       Пэнси хотела вытянуть из руки Дафны крупный деревянный осколок, но я её остановил.       — Я сам. Либо готовься применять кровоостанавливающие.       — А… я… Да, конечно, — суетилась эта брюнетка, не замечая даже, как половину её лица залила кровь.       Подоспели профессора и мадам Помфри, сразу же начались все мыслимые и немыслимые спасательные мероприятия, целебные зелья полились рекой, как и различные чары и заклинания. Больше всех меня порадовал Снейп. Огромным чёрным изменяющимся полотном летающий вокруг и высматривающий угрозу, рассылающий такие каскады обнаруживающих чар, что даже я был готов присвистнуть. Вот только Нотт ушёл сразу и, в отличие от новичков в диверсионном деле, не дожидался результата своей деятельности — искать было некого. Тем более Снейп, судя по характеру чар, искал тех, кто не причастен к Хогвартсу, не являлся его учеником либо профессором. В общем, мимо искал.       — Мистер Грейнджер, — обратилась ко мне мадам Помфри, как и я, оказывавшая помощь пострадавшим. — Помогите мне транспортировать раненых в Больничное крыло.       — Разумеется, — кивнул я, войдя в уже привычный режим работы с пациентами.       Чары, магия, зелья… Часть профессоров взялись за успокоение и регулирование толпы учеников. Дафна пострадала не на столько, чтобы её нельзя было тревожить — локальные чары стазиса, остановка крови и прочее, и вот её уже можно нести на руках, что я и сделал, попутно без палочки подняв в воздух слизеринца с четвёртого курса, сидевшего рядом с нами в компании своего друга с моего факультета.       — Так вот он, какой ты, — улыбнулась бледная Дафна, борясь с теперь уже лёгкой болью в теле, расположившись на моих руках, — за работой-то.       — Не трать силы на разговоры, — я даже нашёл в себе силы улыбнуться, несмотря на общий настрой. — Тебе ещё придётся полежать в больничном крыле.       — Знаю. Но раны крайне слабые.       — Так, — резко выдохнула Пэнси, шедшая нога в ногу рядом и прижимавшая пропитанный кровью платок к своему лбу, — наш целитель сказал молчать — значит молчать.       — Не трясись, — теперь Дафна улыбнулась Пэнси, которую и вправду потряхивало. — Пустяк же.       — Поговори мне тут.       Эрни тоже шёл рядом, как и Ханна, вообще не пострадавшая ни разу. Они с палочками наготове шли так, чтобы в любой момент отразить возможное нападение, и это при том, что рядом была мадам Помфри и Спраут, транспортировавшие остальных. Особенно отбивался от всех Захария, лейтмотивом которого было: «Да подумаешь, бревно в ноге застряло — я в квиддич играю, напугали ежа голой жопой!». Но мадам Помфри умеет заставлять делать то, что требуется — летел Захария под Мобилликорпусом как миленький.       Хогвартс, коридоры, больничное крыло. Привычная работа. Лёгкие травмы, сугубо физические у всех. Обработка ран, очередные порции зелий, чары, следующий пациент. На пару с мадам Помфри мы быстро со всем разобрались. У неё, к слову, была намного более сложная работа — гнать зашей поток желающих навестить раненых.       Через час можно было выдохнуть, успокоиться и оставить всех на попечение нашей медиведьмы, ведь у меня буквально свербит желание сделать то, что должно сделать было раньше. Пациенты спят под действием магии, так что…       — Мадам Помфри, — обратился я к нашей немолодой медиведьме.       — Да, мистер Грейнджер?       — Не могли бы вы закрыть больничное крыло? Разумеется, предоставив доступ только профессорам?       — К чему такие меры? Хотя, я понимаю, — кивнула она.       — Подозреваю, что злоумышленник среди учеников или как минимум имеет доступ в замок.       — Вы, мистер Грейнджер, параноик — вам говорили об этом?       — Если вы параноик, это не значит, что вас не преследуют.       — Я закрою, — кивнула она.       Проверив всё магией как следует и не найдя никого лишнего в больничном крыле, я вышел за порог. Дверь тут же закрылась, а я почувствовал большой массив чар и заклинаний, изолирующий Больничное крыло от любых вторжений, в том числе и от домовиков. Только директор и деканы могут зайти сюда.       Быстрым шагом двигаясь по коридорам, я накладывал на себя одно за другим различные скрывающие чары и заклинания.       Покинул Хогвартс. Лишних мыслей нет.       Запретный Лес. Я уже прошёл границу антиаппарационных и прочих сигнальных контуров Хогвартса. Волевой посыл. Меня обволакивает чёрный дым — не сдержался от лёгкой неточности в трансфигурации.       Чёрный костюм, немного пафосный, маска Чумного Доктора и шляпа заняли своё место. Вырезанные при трансфигурации руны на одежде активировались, даруя защиту и некоторого рода маскировку.       — Время прижигать больные места калёным железом…        ***       Снейп ненавидел этот замок, и замок отвечал ему взаимностью.       Все самые неприятные жизненные эпизоды в его жизни так или иначе связаны с Хогвартсом, но а тот факт, что во многих виноват он сам, а в остальных и иначе быть не может, ведь это единственная школа волшебства на все британские острова — малозначимые факты.       Вот и сегодняшний субботний день просто обязан был стать плохим, раз не стал таким сразу с утра. Если раньше Снейп терпеть не мог в основном лишь учеников, неспособных к банальному соблюдению простых рецептов, то теперь, заняв должность директора, он окончательно ненавидел Хогвартс. Не настолько, чтобы сжечь его Адским Пламенем, но всё же…       Сложный день, как всегда, начался ранним утром с бюрократии и чашки кофе. Снейп ненавидел ни то, ни другое, но первое является обязанностью, а без второго мозги отказываются работать — чай больше не помогает.       — Перейду на зелья, однозначно, — так говорил себе Снейп каждое утро с первого сентября этого года, но знание последствий интоксикации от частого применения тоников не позволяли пуститься во все тяжкие.       Каждое безумное утро, сидя за столом директора и разгребая горы бумаг, не иначе как по волшебству увеличивающиеся за ночь, Снейп буквально видел перед собой посмеивающегося Дамблдора, снисходительно глядящего поверх очков-половинок и поглаживающего свою бороду.       — Сам, небось, приключения себе нашёл, загадки разгадывает, гриффиндорец престарелый, — бурчал Снейп на второй части утренней бюрократической возни. Это тоже стало очередным ритуалом.       Не раз и не два Снейп прокручивал события жизни и в Англии в целом, ища изначальный источник всех бед и проблем. Не раз и не два он приходил к выводу, что виноват Тёмный Лорд, Дамблдор и Гриндевальд. Опять же не раз и не два Снейп представлял, как изобретает машину времени на основе зелий, отправляется в прошлое и с садистским упоением давит каждого из ублюдков прямо в колыбели, без всяких угрызений совести.       — Директор, — в кабинет зашла Минерва, как всегда собранная и серьёзная, — документы по снабжению на декабрь. Нужно решить всё уже сейчас. Здесь же списки необходимого для подготовки Рождества, пира в честь праздника и последующего приезда после каникул.       — Минерва… — Снейп потёр переносицу, на миг прикрыв глаза — новая привычка, появившаяся только на этой должности. — Хотя бы ты-то не называй меня «директор» в столь издевательской манере.       — Ничего не могу с собой поделать, Северус, — Минерва положила папку с документами ему на стол. — Как вижу тебя за работой, так сами вспоминаются все твои язвительные комментарии о нашей с Альбусом сомнительной занятости. Мол: «Подмахнуть два с половиной документа, и всех дел — это вам не стадо тупоголовых баранов учить читать рецепты».       — Был не прав.       — Буду считать это извинениями.       — Эта работа меня убивает.       — А ты думал, Северус, почему мы с Альбусом такие старые в нашем то возрасте и при нашей силе? — уголки губ Минервы изогнулись в лёгкой улыбке — уникальное зрелище, невиданное практически ни кем из учеников.       Примерно в таком русле шло утро до завтрака. Зачастую Снейп пропускал и завтрак, либо опаздывал, перемещаясь по замку ещё быстрее и агрессивнее, чем в прежние времена. Иногда ему самому казалось, что развевающаяся за спиной мантия становится лишним атрибутом при такой спешке. Словно ты можешь догнать подол собственной мантии. Может по этой причине Дамблдор носит мантии-плащи или мантии-халаты?       Завтрак в Большом Зале…       Снейп бы пропустил его от нежелания видеть все эти довольные лица множества учеников, которые из-за не учебного дня ещё и одеты не по форме, но к своему удивлению он отметил, что постепенно ему становится плевать. Не на учеников, нет — может он их и терпеть не может, но всегда был и будет за безопасность и дисциплину, ведь сам не раз из-за отсутствия в замке как первого, так и второго, ещё в свои школьные годы чуть на преждевременное свидание с Мерлином не отправился. Снейпу становится плевать на то, что о нём думают всё это множество учеников.       — Доброе утро, Северус… — начался обычный диалог ни о чём за столом преподавателей.       — Утро добрым не бывает, Филиус.       Шум вокруг, ученики гремят посудой, а безумные гриффиндорцы ещё и скандируют какую-то ересь ради поддержки своей сборной. Ещё и этот треклятый Поттер.       Северус привык испытывать к этому лохматому чуду негатив. Если сначала причиной было лишь происхождение, то с каждым годом оно замещалось на саму личность. Слишком уж в нём много качеств, которые Северус терпеть не может, а эти вечные поручения Альбуса, завязанные на Поттера, его вечные «присмотри за парнишкой», вечное обеспечение его безопасности в нелепых приключениях — да как будто у Северуса своих баранов не хватало, за которыми только глаз да глаз нужен!       После завтрака Снейп поспешил на поле для квиддича, причём оказался там раньше всех, если не считать Роланду — нужно было убедиться, что чары на поле активны, а ученики могут самозабвенно пытаться убиться сами и убить других, падая с небес в попытках свернуть себе шею.       Помимо этого, ещё нужно было убедиться, что бестолочи из Аврората и ДМП хотя бы пытаются выполнить свою задачу по обереганию учеников от воздействия аномалии у озера. В волшебниках из гильдии Снейп не сомневался ни разу, что странно — он в принципе сомневался во всех.       Матч начался, замелькали игроки на мётлах — то алая униформа мелькнёт, то зелёная. Привычное зрелище, однако Снейп, сидя на преподавательской секции трибун испытывал лишь лёгкое раздражение от вынужденной траты времени, причём решительно бесполезной траты. За это время можно было бы выполнить пару директорских задач, а значит лечь спать часа на полтора раньше, что является неслыханной роскошью. В итоге Снейп не за игрой следил, а размышлял о тяжести жизни своей и о том, как его достали эти два недобитка в лице Альбуса и Лорда.       Краем глаза Снейп отметил, что Грейнджер пропал с трибун. Неизвестно как, неизвестно когда, но пропал. А через пару мгновений со стороны Запретного Леса кто-то подбил птицу странной серой огненной стрелой. Даже Тёмные завозились.       Грейнджер в глазах Снейпа был одним из немногих, о ком беспокоиться не стоит — куда больше заслуживают беспокойства те, кто будет его задевать. Так что, если он решил, что отстрел животных приоритетнее квиддича, так тому и быть. В принципе, любое занятие несёт больше смысла, чем квиддич.       Внезапный взрыв разметал часть трибуны там, где был Грейнджер ещё минуту назад. Снейп словно в замедленной съёмке видел разлетающиеся осколки деревянных перекрытий и каркасов, как подкидывает нескольких учеников в воздух, как они сталкиваются с осколками… Опыт боевика позволил тут же оказаться палочке в руке. Невербальные Импедимента и Аресто Моментум слетели с палочки раньше, чем Снейп о них подумал.       Ученики довольно плавно опустились на землю, часть осколков замерли и опустились вместе с ними, и только через секунду Снейп понял, что своей мгновенной реакцией он предотвратил часть травм от осколков, и полностью минимизировал урон от падения.       — Какого… — успела только возмутиться МакГонагалл, а другие профессора, кроме Флитвика, так и вовсе замерли в непонимании, как и ученики.       Снейп уже прыгнул вперёд, применив магическую технику полёта, больше похожую на постоянно деформирующийся трёхмерный кусок ткани. Летя к месту взрыва через поле — игра уже остановлена Роландой — он заметил чёрный дым трансгрессии с голубыми всполохами. Кажется, это Грейнджер — слишком уж характерный дым. Краем сознания Снейп похвалил парня за то, что он подобрал ключики к антиаппарационному барьеру Хогвартса, пусть тот сейчас и в обычном дежурном режиме, а не осадном. Но и взыскать придётся, а потом и запретить такое. Но эти мысли шли фоном.       Снейп видел, что Поппи не требовалось давать указания — она уже мчалась к месту происшествия, как и Филиус вместе с Помоной. Последняя, пусть и вообще не боевик, не разбираясь сразу же среагировала тем, что поспешила на помощь. С одной стороны это похвально, но с другой, эта её черта не раз приводила к нежелательным последствиям — один лишь инцидент с Грейнджером чего стоил. Та его спонтанная аппарация, странная и мощная, нанесла ущерб антиаппарационному барьеру, из-за чего Флитвик несколько дней бегал по всему замку, восстанавливая узлы чар. Флитвик бегал — одной этой фразы достаточно для понимания глубины проблемы.       Все эти мысли вертелись в голове Снейпа в фоновом режиме, пока он летал над местом происшествия, забрасывая пространство вокруг всеми мыслимыми поисковыми чарами, но никого кроме студентов здесь не было. Сразу выяснить ничего не получится — под подозрением могут быть все, кто рядом.       Там внизу уже и Грейнджер оказывает помощь пострадавшим, Поппи в деле, Филиус не медлит.       — Проблемы… — сам себе сказал Снейп.       В течении часа проводились эвакуационные мероприятия, размещение пострадавших, поиск виновных хотя бы на уровне опроса возможных свидетелей.       Снейп в своих лучших традициях буквально ворвался в Больничное крыло, и что занятно, сопровождала его не менее разъярённая Минерва, изумрудная мантия которой не развевалась позади лишь из-за тяжести ткани. Разъярённая Минерва мало чем внешне отличалась от себя обыкновенной, но это только для тех, кто её мало знает. Чуть поджатые губы, отрывистые движения, быстрые, взгляд острый и ни одной лишней эмоции на лице, но видно, что она идёт карать. Пока не ясно кого, как и где, но кара будет неизбежной, пока не выпьет валерьянки.       Пока Снейп «врывался» в Больничное крыло, Снейп вспоминал, как при поступлении на работу видел показанные Альбусом воспоминания о том, какой была МакГонагалл на седьмом курсе своего обучения — для большего понимания того, с кем придётся сотрудничать, ведь до этого он знал её лишь как преподавателя. Её можно было описать несколькими словами: Гриффиндор, хаос, тотальное разрушение, родилась с метлой в руках.       — Как пострадавшие? — сходу спросил Снейп у Поппи, встретившей их почти в дверях.       — Все в порядке, спят, — тихо ответила медиведьма, сразу поясняя, что тишина должна быть в Больничном крыле.       МакГонагалл выдохнула. Начался разбор полётов касательно травм, лечения, выяснения того, всё ли есть в Больничном крыле, ведь теперь вместо Снейпа варкой зелий занимается Слагхорн, но Снейп прекрасно знает, что старика больше занимает сбор интересных и перспективных знакомств, чем неустанный труд на благо школы.       Выяснив всё, что требуется, попутно подсунув МакГонагалл флакончик с успокоительным — вдруг её закончился — Снейп быстрым шагом направился в свой кабинет.       У ниши с горгульей стоял Малфой, обеспокоенный, явно ждал Снейпа, и это ещё больше не понравилось директору.       — Директор… — начал было Драко, но Северус одним жестом руки прервал его.       — За мной.       Горгулья быстро отъехала в сторону, открывая лестницу наверх.       Несколько секунд, и вот Снейп уже за своим столом, а напротив стоит обеспокоенный Драко.       — Ну, говорите, мистер Малфой, или вы язык проглотили? — излишне резко начал Снейп, видя что сам Драко что-то мнётся, а это странно — последнее время он довольно решителен и серьёзен во всём.       — Пострадала Гринграсс.       — Поразительная проницательность, мистер Малфой… Драко, давай ближе к сути, — смилостивился Снейп.       — А Грейнджер пропал.       — Прямо взял, и пропал?       — Я хотел его найти и убедиться, что он не будет делать необдуманных поступков, но никто не знает, где он. Обычно у него есть чётко отведённые места для разных целей — его там нет. И он не в Больничном крыле с Дафной.       — Подожди секундочку, — Снейп потёр переносицу. — О каких поступках? Какая степень необдуманности? С чего ты взял, что он будет что-то делать?       Снейп указал рукой на стул напротив. Малфой тут же воспользовался предложением, расстегнул верхнюю пуговицу пиджака и присел на указанное место.       — Я знаю, кто виновный — этот придурок уже хвастается своим столь же притирочным подпевалам. Тихо хвастается, в гостиной, под чарами, но… — Малфой ухмыльнулся, чем сильно напомнил Снейпу Люциуса. — Волшебники из них посредственные — я обошёл чары за секунду.       — И ты скажешь, кто именно? И почему Грейнджер тоже должен знать.       — Он всё знает, директор. Вообще всё. Вы даже не представляете, насколько он… опасен, — Драко аж передёрнуло от его собственных слов. — Он может просто появиться из ниоткуда, отрезать кому-нибудь голову и исчезнуть в никуда.       — Ты преувеличиваешь. Но всё же, кто виновник?       — Нотт. Говорю я это лишь по той причине, что не хочу проснуться однажды утром в комнате с трупом. Отселите его, или меня — комнат множество.       — Откуда у вас вообще такое мнение о Грейнджере?       — Просто собираю информацию. И я видел часть того, что он скрывает о своих способностях. Вы же не думаете, что я просто так поддерживаю максимально хорошее отношение с ним?       Внезапно Снейп ощутил характерное жжение на левой руке. Причём очень и очень сильное — Лорд гневиться изволит. Малфой это явно заметил, побледнел и поспешил удалиться, чтобы не быть свидетелем ничему вообще — иногда это самый надёжный способ обезопасить себя. Ничего не знать.       Как только Малфой спешно покинул кабинет директора, Снейп тут же оказался у камина, кинул пригоршню летучего пороха, активировав зелёное транспортное пламя, зашёл внутрь и сказал: «Нотт-мэнор».       — Хм? — Снейп с удивлением понял, что переноса нет, а это значит может лишь две вещи.       Либо Нотт-мэнор отключили от каминной сети, либо камина в Нотт-мэноре больше нет. Есть вариант с уничтожением мэнора, но это уже перебор из категории фантастики.       Воспользовавшись директорскими привилегиями, Снейп аппарировал из кабинета поближе к территории Нотт-мэнора, практически по маячку от метки на руке.       — Мой Лорд… — привычно встав на колено Снейп хотел склонить голову, но замер от увиденного.       И нет, с Лордом всё в порядке, вот он стоит, как всегда лысый, безносый, бледный — ничего нового. Десяток Пожирателей рядом, без традиционных костюмов — в Ближнем Кругу уже давно никто не скрывает свои личности из-за полнейшей бессмысленности этих мер.       Снейп замер глядя на то, на что смотрели и остальные присутствующие.       Нотт-мэнор, старинный особняк в суровом лаконичном стиле, более таковым не являлся. Всё разрушено и покорёжено. Стены, деревья рядом, белые карнизы и колонны словно бы покрыты ржавчиной и тьмой. Геометрия части дома поплыла, словно оплавилась и была перекручена. Вокруг несло Тёмной Магией так, словно тебя в эту Тёмную Магию окунули, а ты ею и захлёбываешься благополучно. Но куда отвратительней и одновременно с этим высокохудожественно выглядели трупы.       У Нотта скрывались остатки стаи Сивого, решившие идти за Лордом независимо от смерти вожака. Пятнадцать человек, ублюдки те ещё. Тут же содержался один из горных троллей-шаманов для связи с остальными. Сейчас их останки, руки-ноги-внутренности украшали уцелевшие шпили, деревья и кусты, кишки как гирлянды, кровь, смрад, гарь. Центром композиции был чёрный крест из мечей, а на нём распят был Нотт, явно поражённый минимум десятком крайне жестоких тёмных заклинаний. Собственно, не столько на кресте был старший Нотт распят, сколько этот крест рос из него.       Парочка Пожирателей не сдержались и начали опустошать желудки, вызвав удивление Снейпа — не такие уж и матёрые маньяки. Хотя он всегда знал, что таких слабых желудком довольно много в этих нестройных рядах.       — А теперь… — Лорд заговорил своим слегка шипящим голосом, причём явно старался скрыть дикую ярость и раздражение, глаза горели красным, и это пугало — бесящийся Лорд является уже привычным, а вот такой… — Я хочу немедленно з-снать, как это произош-шло. Мне нужен отчёт-с о каждом вашем шаге, вдохе, дейс-ствии за пос-следние дни. И кого мог ТАК ЗАДЕТЬ-С этот… кретин. У вас-с десять минут. А пока — уходим на другую базу.       Все начали аппарировать на одну из баз, как и сам Снейп.       Оказавшись совсем в ином месте, и особняка попроще, Снейп чуть ли не истерически, пусть и только лишь в мыслях, пытался понять — совпадение, или нет? Да и если нет, то где Грейнджер, и где магия подобного уровня?! Да сам Тёмный Лорд навряд ли смог за пару мгновений учинить то, что произошло в Нотт-мэноре, а судя по всему, произошло всё очень быстро.       «Проблемы, Сева! У нас огромные проблемы!» — вопило сознание Снейпа, пока он прятал глубоко в сознании, под защитой окклюменции всё, что могло показаться Лорду подозрительным.