Новогодний ивент «Сказки»

Жили-были дед, да дед. И были у них старший сын, да младший сын. Вот только старший, что Занзасом звался, был любим в семье, все почести и восхищения получал только за то, что посуду целой оставлял, да кашку мясную до дна доедал. Не ругали его за каждодневное высиживание на троне деревянном, да за вечную ругань его на всю округу деревенскую, а закармливали, да зацеловывали, чтобы сердечко ни сыновье, ни отцовское, от волнения не лопнуло. Отец этот, по имени Леви, по продолжению А-Тан, все на цыпочках перед сыном ходил, да на мужа своего, Скуало, шипел без конца, что тот своим громким голосом его золотое небушко разбудит. ᅠ ᅠНо был в семье и второй, младший сын, по крови не от Леви, а Скуало рождённый. Того-то первый отец и не возлюбил, да за каждое хныканье или смех неуместный, получал он мощнейший заряд электрический, словно того со свету изжарить хотели. ᅠ ᅠТрудно было Ламбо, сыну младшему, жить с ними. И все заставляли его делать работу чёрную, то тут, то там, за Занзасом убирать. Лакомств лишили, только и делали, что электрическими розгами гоняли, да на улицу выкидывали, как тот хныкать начинал. ᅠ ᅠДолго плакал Ламбо, пока не доплакался до своего пятнадцатилетия. Тогда-то и стал он первым красавцем на деревне с молодой, электричеством кожей отшлифованной, да вьющимися, тёмными кудрями. Но от того, что тот красив стал, начал Занзаса пробивать гнев, а Леви — зависть. Как же так, к какому-то Ламбо девки клеятся, а к его любимому Занзушке — нет? Но не от того на Занзаса люди не смотрели, а потому, что лицо его, хоть и не уродливое, но было искажено гневом нечистым, потому и боялись его, третьей дорогой обходя, пальцы в крещёном жесте смыкая. ᅠ ᅠНо вот однажды терпению Леви пришел конец, и послал он Ламбо к реке, чтобы тот воды набрал, да поливал пень сухой, пока на нём цветы не вырастут. ᅠ ᅠТем же утром, тем же днём, отправлял отец сына в дорогу. Все необходимое он ему в мешочек с верёвочкой положил. — Себя береги, — с волнением за Такеши произнёс. — Ладно, — безразлично проговорил тот, поглядывая в зеркало, собою любуясь. — Отца не забывай, — бросил Тсуёши уже в спину сыну уходящему. — Ладно, — даже не оборачиваясь. — Стариков уважай. — Да понял я! ᅠ ᅠТакеши был прекрасен собой, поэтому часто рассматривал своё отражение в маленьком, красном зеркальце с нарисованной жар-птицей. Все девицы бегали за юношей, пытаясь привлечь его внимание, но в сердце Такеши только сам он и был. ᅠ ᅠШёл он по лесу, песни напевая, по горам, да по полям, а разбойники, тем временем, выжидали жертву для грабежа. Заметили они паренька, что, присвистывая, шёл по тропинке, окружили его с дубинками, да как стали угрожать: — Мы тебя сейчас грабить будем, — заявил главарь. — Ну, грабьте, — отдал им свой мешочек с верёвочкой без страха и с улыбкой. Совсем он их не боялся, ведь считал, что всех одним махом победит. ᅠ ᅠА те бросили свои дубинки, отошли с добром ворованным, вытащили всю еду и стали есть. Даже позабыв, что оставили паренька без присмотра. ᅠ ᅠВзял Такеши одну дубинку, что легко в ладонь легла, да воздух ею отбил, как если бы на него летело чего, а после запульнул в небо. Вот она, силушка богатырская! Поднял он и остальные, да туда же отправил. Но вот беда, не падали обратно дубинки на землю! Как только разбойники заметили это, так диву дались, один даже спросил: — А чего они обратно не падают? — Гляди, к зиме и упадут, — как ни в чём не бывало пожал плечами Такеши, путь свой продолжив. ᅠ ᅠЗабрёл он в края далекие, неизведанные, зверем не хоженые. Бродил он себе безмолвно, пока кто-то не окликнул его. Огляделся молодец по сторонам и заметил стоящего на пеньке маленького человека в изящной шляпе. Выглядел он совсем как ребёнок, но во взгляде читалась небывалая мудрость старческая. Поделился недоросток, что скучно ему одному в лесу, да игру предложил: коль поймает его, то подарит Такеши меч, да необычный, а синее пламя извергающий. Тот и согласился, посчитав, что с ним-то в скорости никому уж не сравниться. Особенно такому малышу. Но оказалось, что недоросток со своими коротенькими ножками, бегал быстрее, чем Ямамото с длинными ногами, потому и проиграл из-за самонадеянности своей. — Твоя взяла, — запыхавшись произнёс и сел на траву. — То-то же, наивный Ямамото, — язвительно похвалился собой младенец, по-взрослому закинув ногу на ногу, рядом на камне сев. — Хоть ты и проиграл мне, но дарю тебе обещанное за честность твою. ᅠ ᅠНа руку ребёнка диковинного, вдруг взобралась ящерка зеленая, и от того было странно её свечение, что Ямамото невольно отвернулся, а когда вновь глаза раскрыл из-за света поутихшего, то перед ним огромной длины меч лежал, да голубым пламенем светился. — Вот чудеса, — диву дался и ринулся к оружию. Покрутил его в руке, принял позу для отбивания мяча, как если бы в лапту играл, замахнулся, да одним движением срубил дерево могучее. Охнув от мощи и острия меча, осчастливленный новому подарку, собрался Такеши уже уходить. — Эй-эй, Такеши, ты забыл «спасибо» мне сказать, да в ноги поклониться, – заметил младенец, как только тот спиной повернулся. — Пусть собаки тебе и кланяются, — ухмыльнулся и махнул рукой на Реборна. Не считал это великим делом, чтобы сказать «спасибо» за меч и поклониться. ᅠ ᅠОднако малыш был не простым, да сверкнув взором не младым, проговорил в спину уходящего: «Собаки кланяются, а спинушка твоя прогнется», — и исчез, напоследок растянув губки в коварной улыбке. ᅠ ᅠПарень совсем не придал значения словам младенца и пошёл своей дорогой, пока не повстречал юношу с чёрными, как смоль, кудрями непослушными. Так он в душу запал, что даже растерялся, и не знал, как подойти. Ямамото заметил бледную кожу парня, будто тот никогда света не видывал. А тело такое худое, словно вот-вот разобьется, только прикоснись. Такеши лишь издалека любовался незнакомцем и заметил, что тот черпал воду из ручья, да пенек сухой поливал. Все же любопытство взяло над ним верх и не подойти было невозможно. — Здравствуй, зачем же ты пень поливаешь? — с чарующей улыбкой обратился молодец. ᅠ ᅠА Ламбо и испугался незнакомца, что своей слегка солнцем кожей целованной, появился из-под тишка. Но когда понял, что это юноша прекрасный, успокоился, многозначительно улыбнувшись, да дело продолжил своё странное. – Батюшка Леви велел этот пень поливать, пока на нем цветы не вырастут, – хотел было уже душу открыть, да на жизнь пожаловаться, да вот уж больно улыбчивым тот был, не хотелось прекращать видеть этих губ растянутых, что интерес и доброжелательность изучают. — Как же жестоко! Он же не отцветёт, — задумался Такеши и вновь бросил на Ламбо взгляд. — Как же тебя зовут? — все разглядывал личико юноши, замечая длинные ресницы, что мило хлопали, когда тот моргал. ᅠ ᅠСтоль милой и прекрасной картины не видел за всю жизнь свою. Такой невинный и хрупкий был этот юноша, что мечник готов был хоть горы свернуть ради него. И тут Ямамото понял одно: «он влюблён по уши». ᅠ ᅠОт такого взора внимательного Ламбо сам уже смутился. Знал он взгляд эдакий, часто ловил от барышень деревенских. Да вот в отличии от них, не были они столь обольстительны, как этот незнакомец, невесть откуда взявшийся. — Ламбо, — немного скомкано ответил парень, совсем уж растерявшийся от этой светлости, что смуглокожий излучал. — И мой батюшка родной все время говорит, что без труда не выловишь и рыбку из пруда. Хоть мне эта рыбка и не сдалась, – устало выдохнул. – А сам-то, кем будешь? — Такеши, — лучезарно с улыбкой ответил. Он уже было хотел забрать к себе и познакомить с отцом, но для этого, сначала, надо сделать предложение. Если юноша согласится, то он обязательно защитит его от отца Леви и никому другому не даст в обиду. ᅠ ᅠКто же мог подумать, что на своём пути он встретит своего суженного. Не знал, что влюбится с первого взгляда в эту робость и невинность. — Ламбо, милый, а выходи за меня? — с лаской произнёс, считая себя достойной парой для юноши. ᅠ ᅠА Ламбо, хоть и выглядел наивно, да отцом Скуало хорошо обучен был. «Не шастайся с ублюдками, что во все зубы лыбятся, не добрым веет от них, постыдным», — с громким голосом вдалбливал он сыну своему, что за каждым выродком бегал, как тот чем вкусным заманит. ᅠ ᅠВот и сейчас, коль мил и красив не был Такеши названный, уши парня молодого загорелись от воспоминаний голоса отчего. Однако мечник тому придал другое значение, своё, от чего ещё пуще улыбаться начал. — Вот так сразу, только имя узнав, зовешь? — съехидничал, себя узнавая, ответил Ламбо. ᅠ ᅠОн и сам не прочь был посвататься с каждой и каждым, кто был милее брата его сводного, да отцов ласковей. Да вот уши все горели, напоминая, как его по земле волокли, та от юбок отрывали. Не захотел юноша судьбы такой ни себе, ни Такеши этому. — А коли так, то докажи, что чисты намеренья твои. ᅠ ᅠУж коли и показывать жениха такого, да только убедившись, что сам собою он не дурен, да что перед отцами его грозными устоит. А это было, пожалуй, самое тяжкое. — Доказать? — парень совсем не был готов к тому, что ему откажут. Ведь он был прекрасен и все умел, даже готовить. Ему никогда не приходилось доказывать свои намерения. В деревне родной его только слово скажи, и будет у него хоть сто невест и женихов младых. ᅠ ᅠПарень задумался, как же ему доказать Ламбо, что он искренне хочет, чтобы они были вместе. Пробежался он глазами по лесу, да увидел недалёко диких собак с щенками. Тут и пришла в голову мысль. — Ох, я тебе докажу! — достал свой меч чудесный и пошёл в сторону собак, намереваясь голову самой большой Ламбо подарить. ᅠ ᅠПонял Ламбо, что не доброе Такеши затеял, испугался за собак. Все же у них малыши есть, не выживут без родительской любви и заботы. — Что ты делаешь? У них же дети! — попытался остановить мечника, за руку схватив, но оказалось, что уж больно он слаб по сравнению с Такеши. — Ну и что? — попытался замахнуться, но тут и свет погас перед глазами. ᅠ ᅠЛамбо надел на голову парня ведро, которым воду черпал из ручейка, чтобы засохший пенёк поливать, да горячую голову остудить. Пытаясь спасти собачек, он не задумываясь применил все, что под рукою было. — Ламбо, что ты делаешь? — в суматохе пробубнил Такеши голосом приглушенным. ᅠ ᅠИ тут откуда не возьмись, появился незаметно ребёнок в той страной шляпе, да с помощью ящерки волшебной, выстрелил в Такеши светом солнечным. ᅠ ᅠИз-под ведра раздалось рычание. Ламбо не сразу услышал, да ведро снял, посчитав, что тот все же успокоился. Но увидел он не прекрасное лицо Такеши, а самую жуткую морду собачью. От страха на юношеские глаза сразу слезы навернулись, да под тихое «только спокойствие», рванул он через кусты, от зверя уродливого спасаясь. — Ламбо, ты чего? — не понимал столь странной реакции. — Это же я, Такеши, — все прорычал, и понял, что голос изменился. Тут он кинулся к речке и увидел своё отражение, ужаснулся. На него смотрела своими темными, маленькими глазами, голова собачья. — А-а-а, что ты со мной сделал, колдун?! — рычал он в отчаяньи, схватился за голову и скрылся с глаз, от мира этого жестокого, в сердцах Ламбо возненавидев, за колдовство чёрное. Такеши совсем отчаялся. Бродил он по лесу совсем разбитый и не знал, что ему делать. Как свой истинный облик вернуть? Присел он на камень ближайший, и тут ему пришла мысль в голову. — Тот малыш! — подскочил, в неизвестную сторону кинувшись. ᅠ ᅠДолго шёл он, пока из сил не выбился. Звал его, но никто не отзывался. Но вскоре сжалился над ним ребенок диковинный, да появился из-за плеча, словно за ним все это время следовал, да спросил лукаво: — Чаоссу, искал меня? — поглаживал он своего маленького зверька на руке. — Прости меня и прошу вернуть мне облик людской! — упал Такеши на колени перед недоростком, да низко поклонился. — А я ведь предупреждал тебя, — довольствовался малыш ситуацией. — Раз ты понял свою ошибку, то помогу тебе. Чтобы вернуть свой облик истинный, должен ты сделать дело доброе, — больше он ничего не сказал и исчез. — Стой, — не успел молодец и пары слов сказать, да теперь знал, что делать ему. ᅠ ᅠСобрал он силушку свою в кулак и отправился искать, кому бы помочь. Встречалось ему много людей, но все они убегали, как только видели человека с лицом ужасным. Растерял он уже надежду, что хоть кому-то помочь сможет. Кто ж помощь-то от такого зверя примет? Но тут встретилась старушка, что, опираясь на палку деревянную, тяжелый груз на спине тащила. Вот Ямамото и нашёл, чем полезен будет. — Бабушка, а дайте я вам помогу, тяжело, небось, с такой тяжестью, да в горы подниматься. Я вас на своей спине понесу, а вещи в руки возьму, — конечно, боялся он, что вновь вида его испугаются, но все же не хорошо старым людям под такими тяжестями спину прогибать. — Ох, вот эта была бы помощь, — порадовалась старушка. Она плохо видела, поэтому даже не испугалась лика собачьего. — Я дорогу тебе покажу. ᅠ ᅠТакеши даже не думал радоваться, что ещё чуть-чуть и вернёт свой облик. Он хотел лишь помочь. Через какое-то время они добрались до дома старушки, та отблагодарила его. Такеши быстро взял зеркальце в руки и стал проверять, изменился ли он, но чуда не произошло. Расстроенный он выкинул зеркало и оно разбилось о дерево. ᅠ ᅠВ отчаянье он возвращался той же дорогой и увидел, что старушка потеряла свою палку, и захотел ее поскорее вернуть. Ведь как она сможет без нее ходить? Увидел Реборн намеренье Такеши, да вернул ему облик человеческий, озарив своим светом волшебным. И в этот момент осознал мечник, что он неправильно жил. Все о себе думал, а как огляделся по сторонам, то понял, что ноги его привели туда, где он Ламбо встретил, да обидел его, клевету лживую бросив. ᅠ ᅠА тем временем Ламбо ещё более горестно стало. Рассердился на него Леви, что сухой пень цветами покрылся, да совсем на парне живого места не оставил. Откуда только силы в этих старческих руках, да время свободное, когда сына любимого, наконец, на выданье готовить надо? Все ночи и все дни Ламбо только и делал, что шил, стирал, да мимоходом от отца неродного получал. А когда дело до знакомства с женихом будущим пришло, то совсем его в чучело превратили, да лицо красивое грязью измазали. Знал Леви, что Ламбо из всех мужей самый желанный, от того спрятал красоту его, чтобы зятю будущему выбирать не пришлось. ᅠ ᅠДа вот только слеп был Леви, что не в сыне его младшем проблема была, а в том, что сам Занзас не рад был аферам этим всяким. Хмурил он все брови свои, за обеденным столом сидя, да палец о палец не ударял, чтобы будущему супругу как-то угодить. Совсем уж Леви отчаялся, все пинал того в бок, чтобы улыбнулся, хоть на секундочку. Но скулы старшего так крепко были сомкнуты, что хоть щипцами медными раздвигай – не раздвинешь. Боялись его сваты, да все поскорее уйти хотели, но коли начали дело это гиблое, то и заканчивать пора было. Вспомнили, что и второй сын у них был, да как начали уговаривать привести, чтобы душу от злого взгляда перевести – все отказ слышали. ᅠ ᅠРассердился тогда Леви: «Если уж на старшего смотреть не могут, то пусть и от младшего плюются». ᅠ ᅠДа вот только не на руку это сыграло. Опозорили отцов, как самых бестолковых, что таких уродищ вырастили, да стали все в них пальцами тыкать, да в спины плеваться. Не смог Леви такого выдержать, да всю свою горесть на Ламбо выместил. – Это все из-за тебя, нерадивого. Вечно ты все портишь и мешаешь, бестолковый! Ты, – крикнул Леви мужу своему. – В лес его отвези, да под деревом оставь. Пусть земельных червей кормит, хоть какой-то толк от него будет. ᅠ ᅠХотел было Скуало крикнуть, да как только воздуха в легкие набрал, тут же выдохнул от взгляда сурового не от Леви, а Занзаса. Боялся его, хоть и отцом ему, пусть и не родным, приходился. ᅠ ᅠДушу отвести да выкричаться смог он уже в лесу, повезя сына на убой в пору зимнюю. А Ламбо, хоть и понимал, что на погибель едет, ни слезинки не проронил, в сердцах бережно храня лик Такеши прекрасного, да улыбку его теплую, от того и грелся, чувствуя, как ноги начали замерзать. ᅠ ᅠСкуало наблюдал за героизмом своего младшего, да диву дался, как сам таким трусом оказался. Плюнул на предрассудки да последствия, вымолвил он громкое «ВРОЙ» своё, тем самым снег с ветвей сбив, да ринулся в дом родной, в сердцах надеясь все мужу высказать. Однако таким резким он стал, что не заметил, как Ламбо из повозки выпал, да в сугробах затерялся. ᅠ ᅠПристроился бедняжка под елью огромной, да сопли носом втягивать начал, совсем под вечер похолодало. Сознание ясное уже начало шутки играть, да в сон Ламбо погружать, чувствовал он, что это смерть ему в затылок дышит, снежной пеленою укрывая. Последнее, что видел юноша, это улыбку лучезарную, что даже во тьме успокаивала и от того хорошо стало, что глаза совсем закрылись, в безмолвье погружая. Так и заснул Ламбо, в холодных снегах, улыбаясь. ᅠ ᅠПолон лес был не только снегов, да веток колючих, а и песен веселых, что старческие губы пели. Ходил-бродил, холода не ведая, старик в богатом костюме, да с тростью диковинной. К чему не прикоснется она, тут же замерзало, оранжевым пламенем окутываясь. Заметив молодца окоченевшего, что был ни жив, ни мертв, без раздумий к себе его забрал. Поведал ему, как в себя пришел, что морозами лютыми управляет, что посох его – волшебный, кто до него дотронется – никогда не проснется. Да оставил парня дома, на хозяйстве. ᅠ ᅠА Такеши все по лесу зимнему бродил, пока не наткнулся на избушку на курьих ножках. Подумал он, что вот Бьянки-Яга поможет ему Ламбо отыскать. Надо было перед ним извиниться, да за муж забрать. — Эй, избушка на курьих ножках, встань к лесу задом, ко мне передом! — громко призвал домик повернуться к нему, но тут вышла к нему Бьянки-Яга, вся злая. — Эй, что тебе нужно, Такеши? Даже не дал доделать мой фирменный торт! — возмутилась женщина и смахнула свои розовые пряди назад. — Помоги мне найти моего милого Ламбо! Помоги спасти его от беды, — сразу перешёл к делу. Он не хотел терять ещё больше времени на поиски. — Нет! Уходи! А ну, избушка, встань к лесу передом, к Такеши задом, — и, вернувшись обратно в домик, закрыла дверь за собой, но тут не дал отдохнуть ей Ямамото, как вдруг опять под ногами пол затрясся, избушку поворачивая. Разозлилась она и вышла на крыльцо. Долго они так раскачивали избу. Но вскоре надоело это ведьме и стала она колдовать. На ее бормотания деревья отозвались, захрустели, да оживились, окружив мечника. Схватили они Такеши, да в избу затащили. — А ну, давай, садись на лопату, приготовлю из тебя вкуснейший торт, — посадили ветви парня на лопату, а тот упирался, никак не давал себя запихнуть в печь. — А ну перестань упираться! — Да я не специально, ведь меня никто не учил на лопату садиться, — попытался обмануть розоволосую ведьму. А та быстро клюнула на уловку. — Эх, ничему вас не учат, — оставила лопату и сама села на нее, прогнав неумеху, — вот так ножки прижимаешь к себ... — не успела она договорить, как юноша запихнул ее в печь и закрыл заслонкой. Прогнал деревья своим мечом огромным и вернулся к печи. — Ой, Такеши! Помогу я тебе его найти, только вытащи меня, сгорю же! — взмолилась Бьянки-Яга. ᅠ ᅠВытащил Такеши из печи женщину, помог ей охладится. А ведьма начала ему помогать, сначала тулуп тёплый дала, а после по зеркалу нашла его возлюбленного, да вот беда: оказался Ламбо похож на ее бывшего и задумала она недоброе, но виду не подала. Одолжила парню свинью-сани, что сами катятся, а как проводила его, так кота пятнистого короткой дорогой до Ламбо отправила, чтобы тот его сгубил, да с Такеши не свел. ᅠ ᅠУже практически весь лес белой пеленою укутался, на солнце разными искрами переливался и только в редких местах еще голые сучья стояли, морозно на ветру поскрипывали, одеяло белоснежное прося. Улыбнулся им старик добродушный, да хотел было своей тростью прикоснуться, но руки пусты его оказались. — Вот, дурень старый, забыл... — отругал сам себя колдун, поспешив домой воротиться. ᅠ ᅠДа только не все сказки веселыми бывают. Как ни старался Такеши возлюбленного своего от беды спасти, да не уберёг от козней ведьминых. Кот, что приговоренный Ягой был, добрался раньше, да заманив Ламбо в игру свою кошачью, по случайности опрокинул на него ту самую трость волшебную, навсегда приговорив парня к ледяному сну. ᅠ ᅠТакеши все бегал за санками, чтобы не упустить из виду. Медлить нельзя было. Чудо-свинья все водила парня тропами длиннющими, но вскоре привела его к назначенному месту, забрав с собой кота злосчастного, да скрылась с глаз, лишь игриво хвостом своим деревянным дернув. На встречу вышел старик. На лице его отражалась глубокая скорбь, да печаль читалась в глазах. — Здравствуй, Такеши! — громко поприветствовал он Ямамото. —Здравствуй! — поклонился колдуну. — За Ламбо пришёл? — продолжил он. Тут парень хотел сразу ответить, но колдун прервал его и молча повёл в дом. — Почему он днём спит? — обеспокоено он смотрел на кучерявого парня. — Он теперь и днём, и ночью спит, — с горечью ответил ему старик и ушёл, оставив влюблённых одних. — Прости меня, Ламбо. Не уберёг тебя, — мягко провёл рукой по ледяной щеке, осознав произошедшее. Он навсегда потерял это тепло. И теперь все чувства смешались, но единственное, что он хотел — вернуть возлюбленного к жизни и вновь смотреть в эти большие глаза. Наклонился он к спящему Ламбо, и нежно коснулся губами чужих холодных губ, прощаясь. И ответили эти уста, с начала безжизненные, неподвижные, но вскоре потеплевшим дыханием разгоряченные; руки желанно обвили шею того, кто за Ламбо следовал, кто изменился до неузнаваемости, лишившись самолюбия бренного, смотря на него уже глазами любви полными. Отстранился Ламбо, решив посмотреть на лицо обновленное, да не мог оторваться, так мило и желанно оно было. ᅠ ᅠИ зазвенели победоносные колокольчики, оповещая весь люд, что вот оно, счастье – едет на волшебных, серебром крытых санях, набитых видимым и не видимым богатством, а на добре этом пара молодая: из того ловеласа зеленоокого, да красавца неведанного. Расступились все перед роскошью не деревенской, а сани-то возле захудалого дома, в котором Ламбо жил, остановилась. Вышел сам юноша весь роскошный, в дорогие одежды кутанный, да с лицом, наконец-то, радостным. Кончились дни, когда он слезы ночи на пролет лил, когда не любим отцами и братом был. Вышел вслед за ним и Такеши, такой же распрекрасный, что барышни уже и не знали, на ком глаз задержать, а к ним и отцы с сыном старшим. ᅠ ᅠТак от зависти Леви воспылал, что даже не мог слова произнести, впервые дав Скуало выкричаться. Дал тот свое благословение, да в добрый путь отправил. Леви же по дому забегал, что аж щеки воспылали. Думал-думал, да как заставил Скуало Занзаса в лес отвезти, чтобы тоже такие подарки от деда старого получить. Но не так все просто было, как того Леви хотел. ᅠ ᅠУвидел старик парня молодого, что под елкой как царь сидел, и словно не надо было тому ничего. От такого взгляда сурового хотел было оставить, но сжалился, улыбнулся добродушно, да вопрос свой постоянный задал. Но так на него Занзас посмотрел, так его руки воспылали, что весь снег, старательно стариком запорошенный, взял, да потаил, оставив лишь лужицу безнадежную. Не испугался старик, сам волшебством одаренный, но вот даров своих не дал, оставив парня с простыми санями, чтобы до дома добрался, свиньями, чтобы эти сани тянули, да словом своим: — Недостойный.