Troubled minds

«Ты никому не нравишься, дорогуша». Жан стоял перед зеркалом в прихожей. Он натянул на голову капюшон своей вечной черной толстовки и пытался разглядеть свое лицо в отражении. Было тихо и темно. Он никогда об этом не задумывался, но теперь, когда задумался, казалось очевидным, почему его никто не любит. Раньше он считал, что его просто не замечают, теперь понял, что на самом деле все смотрят на него с опаской и стараются не замечать. Какой-то хиккан из класса программирования, кто знает, что прячется в его голове. Может быть, он наркоман, или маньяк, или сумасшедший, или тот парень, который однажды придет в школу с обрезом. Никто не хотел бы иметь в своей компании такого человека. Жан стянул капюшон и посмотрел на время. Марко сказал, что Энни ждет у себя к пяти, но самое веселье начнется только часов в семь-восемь, раньше там делать нечего. На часах была половина девятого, и он уже собирался выходить из дома. Ему захотелось переодеться. Он поднялся к себе в комнату и принялся перебирать шкаф. Большинство вещей в нем были куплены, когда он еще учился в средней школе, поэтому не подходили по размеру, их он сразу откидывал в угол с мыслью потом утилизировать. У него было много рубашек пастельных тонов и просто белых, джемперов, пара однотонных бомберов без принтов и почему-то только серые или черные джинсы. Жан вспомнил, что в тринадцать лет считал синие джинсы жуткой безвкусицей и под страхом смерти отказывался их надевать. Сейчас он забыл, когда в последний раз надевал что-то, кроме синих джинс. Зато он помнил, какие из этих вещей они покупали в Чикаго, какие — в Европе, когда ездили к отцу, где они гуляли в те дни и какая была погода. Почти все они выбирали вместе с мамой — у нее был утонченный вкус и чувство стиля, наверное, поэтому она позволила красивому и галантному отцу ухаживать за ней в колледже. Он и потом, когда у них появились дети и они стали жить на разных континентах, всегда был очень романтичным: дарил дорогие подарки (хотя мама не очень их любила), был обходительным, чутким, возил их в красивые места, водил маму по ресторанам. Когда они возвращались в Чикаго, он либо месяцами не звонил, либо закатывал скандалы, требовал, чтобы они переехали во Францию. В детстве Жану казалось, что отец не любил ни маму, ни их с Филиппом, но со временем он понял, что любил как умел, как был научен проявлять эмоции: никогда не жалел денег и старался обеспечить всем, чем только возможно. Это было неплохо, но не спасло ни его, ни его сыновей, когда мама заболела и умерла. Жан очнулся, услышав сигнал сообщения на телефоне. Он понял, что уже долго гоняет эти мысли в голове, сидя перед пустым шкафом и сжимая свою старую школьную форму в руках. Он носил ее, когда ходил в частную школу в Чикаго, и понятия не имел, зачем мама привезла ее сюда. Сообщение было от Марко. Он интересовался, где там застрял Жан, потому что вечеринка в самом разгаре. Заверив друга, что он будет через полчаса, он бросил школьную форму в кучу к ненужным вещам и принялся переодеваться. Вещи по размеру удалось найти с трудом. Жан остановился на черных джинсах и голубой рубашке, сверху на которую надел красный джемпер. Немного подумав, он прихватил с собой еще и бежевый бомбер, а обуться решил в свои затасканные черно-белые кеды. Еще какое-то время Жан провел перед зеркалом в ванной, делая укладку. Уходя из дома, он снова взглянул на свое отражение в прихожей. Наверное, такой парень понравился бы людям больше. Наверное, такой парень понравился бы Марко больше, и он почувствовал бы к нему что-то кроме жалости. До дома Энни пришлось идти около получаса. Жан не хотел пить, но знал, что, скорее всего, придется поддаться на уговоры, поэтому не стал брать машину. Уже с улицы было слышно музыку с громкими битами, поэтому он вошел, не стучась. Внутри был приглушенный свет, гостиная мигала цветными огоньками, она битком была забита танцующими людьми; кто-то сидел на диване, кто-то ошивался возле бара, устроенного на столе перед окном. Жан, увидев вчерашнюю злосчастную водку, направился сразу к ней. Из-за музыки ничего не было слышно. Уже явно не трезвая масса людей беспорядочно шевелилась под I kiss a boy. Двое парней артистично танцевали на журнальном столике. В одном из них Жан узнал Марко. Какая-то странная глупая мысль посетила его: он хотел бы оказаться на месте этого второго парня. Жан почувствовал оцепенение. Он как будто физически не мог сдвинуться с места и начать танцевать со всеми. В этом было что-то пугающее. Бесконечное количество незнакомых людей. Он предпочел бы снова оказаться с Марко на безлюдном пляже, а не стоять здесь в вакууме. Он проторчал возле стенки пару песен и уже начал думать о том, зачем вообще сюда пришел, когда из толпы к нему внезапно вынырнула Саша, держа в руке до краев наполненный большой винный бокал. Он смотрелся причудливо на этой вечеринке пластиковых стаканчиков. — Ты чего здесь скучаешь? — Да знаешь… как-то… — Жан пожал плечами, — не особо люблю вечеринки. — Ой, да ладно, тут весело, надо просто разогнаться. Вина? — Саша потрясла перед его лицом бокалом. — Нет, спасибо, у меня уже есть водка. — Пойдем, я тебя тут со всеми познакомлю. Саша схватила его за руку и потащила вглубь толпы. Жан поперхнулся возмущением, а когда нашелся, что сказать, они уже пробивались через кисель из людей, и Саша была на расстоянии двух вытянутых рук — слишком далеко, чтобы до нее можно было докричаться. Они перебрались на другую сторону танцпола, к дивану, где расположилась болтавшая о чем-то компания девчонок. Саша принялась быстро перечислять их имена, которые Жан даже не пытался запомнить. Все были радостные, пьяные и удивлялись, почему раньше не видели Жана в школе, спрашивали, откуда он и как давно здесь учится. Зато все уже знали про вчерашнюю историю с полицейскими, и, кажется, абсолютно каждый был в полном восторге от нее. Никто не выглядел недовольным или брезгливым. Всем было безумно интересно, что это за новый красивый мальчик из их школы. В какой-то момент Жан краем глаза заметил, что к ним нетвердой походкой движется Эрен, но он вообще не выглядел агрессивным, может, потому что не замечал Жана или не обращал на него внимания. Его взгляд был направлен на Сашу, стоявшую к нему спиной, а на лице светилась какая-то глупая хитрая улыбка. Он подкрался к ней сзади и резко ткнул ее пальцами под ребра. Она взвизгнула, подскочила, вместе с ней подпрыгнул ее бокал, который она едва удержала в руке, расплескав не меньше половины его содержимого на Жана. Все оглушительно засмеялись. Довольный Эрен обнял Сашу за плечи: — Ничего себе ультразвук! — Ты меня напугал! Она посмотрела на Жана, стаскивающего с себя залитый вином джемпер, и улыбка исчезла с ее губ. — Ой, прости пожалуйста, я такая неловкая! Его надо скорее замочить, может быть, отойдет… Саша подалась было вперед, чтобы забрать его и скорее побежать в ванную, но Жан резко ударил ее по рукам, так, что бокал с брызгами отлетел и разбился. — Безмозглая курица! Отвали! Разъяренный взгляд Жана напугал Сашу, она рефлекторно сделала пару шагов назад и застыла. Ощущение было такое, будто она стоит перед бешенным псом, готовым в любой момент наброситься на нее. — Какого хрена ты себе позволяешь, урод?! — Эрен молнией подскочил к Жану и схватил его за грудки. — Отвали от меня, псих! Он вцепился в его запястья. Девчонки на диване завизжали. — Гад, только попробуй… Жан, чувствуя, что не может его от себя оттащить, не придумал ничего лучше, как врезать ему по челюсти. Он разжал хватку, попятился назад, но тут же напрыгнул на него снова. Посыпались удары. Эрен сделал ему подсечку и сбил с ног, но Жан успел схватить его за руку, и они упали оба. Они перекатывались и остервенело дубасили друг друга. Жан безуспешно пытался скинуть Эрена с себя, но тот моментально прижимал его к полу снова, не давая шанса подняться. Он бил как ураган, без передышки, как будто хотел убить, и это чертовски злило Жана, так что он отвечал ему тем же. — Вашу мать, остановитесь! Стоп! Если бы им дали хотя бы минуту, то они точно искромсали бы друг друга на куски, но их успели разнять прежде. Какой-то парень оттащил Эрена. Жан поднялся с пола и хотел было продолжить, но его самого схватили за руки со спины. — Стоп! Успокоились оба! Назад! Парень, схвативший Эрена, оттолкнул его подальше в толпу и встал между ним и Жаном. Только теперь он разглядел, что это был Марко. Жан рванулся вперед, но хватка, державшая его, была железной, все попытки выбраться из нее превращались в жалкие конвульсии. — Угомонись! Эрен тоже был не настроен все это заканчивать, но Марко схватил его в охапку и повел прочь. — Все, хватит! Остынь! Когда они исчезли из поля зрения, хватка, державшая Жана, ослабла, и его отпустили. Продолжала греметь музыка. Толпа, стоявшая полукругом вокруг места драки, с опаской поглядывала на него, и, перешептываясь, расползалась в разные стороны. Посередине валялся красный джемпер. Выдохнув, Жан почувствовал ноющую боль в ребрах. Голова тяжело пульсировала то ли от прилива адреналина, то ли от полученного удара. На языке был привкус железа. Он поднял с пола злосчастный джемпер. — Эй, ты как? Тебе помочь? Жан нервно мотнул головой. Он должен уйти. Прямо сейчас. Это невыносимая пытка — смотреть Марко в глаза после случившегося. Он вообще не должен был приходить.