Это личное, не так ли?

Андрес подписывал документы по поводу распределения бюджета, когда его секретарь оповестила, что Серхио приехал, и тут же получила разрешение впустить его. Андрес отложил бумаги и поднялся. Серхио был слегка помятым, с тёмными пушистыми волосами и отсутствием своей обычной аккуратной укладки. На нём был один из его любимых твидовых «библиотечных» костюмов, и он улыбался. Его свадьба приближалась, и он, кажется, был действительно счастлив. Андрес был рад за него. Он подошёл и притянул к себе брата, обнимая и крепко прижимая к себе. Они не виделись несколько недель, хотя жили в одном городе. Даже Люсия видела его чаще, чем сам Андрес. — Братик, — мягко сказал он, — как Ракель? Как подготовка к свадьбе? Серхио фыркнул и присел на диван, расслабляясь. — Ракель отлично. Кажется, мне удалось наладить отношения с Паулой. Очень непросто… найти баланс между строгостью и мягкостью с детьми, — Серхио поднимает взгляд на брата, — как Люсия? Андрес ловит тень неодобрения в тоне брата. — Тебе ведь лучше знать, да? — грустно улыбается Андрес. — Раз уж мы об этом заговорили… Вы с Ракель не могли бы забрать её к себе в следующую пятницу? Серхио скрещивает руки на груди, и на его лице теперь открыто читается осуждение. Он не против пообщаться с племянницей и присмотреть за ней, нисколько, но его невероятно злит тот факт, что Андрес слишком мало времени проводит с дочерью. И Андрес правда понимает это всё и даже согласен с младшим братом, но разве же у него есть выбор? Серхио практически не занимается делами внутри компании, исключительно внешними сотрудничествами, и Андрес вынужден управлять семейным бизнесом, по сути, в одиночку. Это отнимает много времени, слишком много. И теперь Серхио злится, конечно он злится, что его брат — хреновый отец. Андрес и сам бы злился, но у него нет на это времени. — Ты предпочёл заниматься делами, вместо того чтобы провести день с семьёй, — холодно говорит Серхио. — Конечно, мы с Ракель заберём её. Девочке нужна приятная обстановка и близкие. Андрес устало вздыхает и возвращается за стол. — Серхио, я знаю, какого ты мнения обо мне… И я обещаю, два дня перед новым годом, сам новый год и два дня после я проведу с вами и Люсией. Я даже не буду ездить в офис. Но это, — он пытается подобрать слова, — это не совсем дела. На благотворительном балу я взял на себя обязательство исполнить желания детей из детского дома. Агата уже купила сами подарки, они упакованы, я отвезу их утром и к вечеру уже вернусь. Я бы попросил Агату это сделать, но мы с Мартином договорились совместить поездки и отдать всем детям подарки в один день. Серхио, едва речь зашла о сиротах, немного оттаял. По крайней мере, его выражение лица перестало быть таким суровым, и он расслабился, положив свои руки на колени. — Мартин, — переспросил он, нервным жестом подправляя очки, — кто это? Звучит знакомо. Андрес хмыкает. — Мартин Берроте. Мы познакомились месяц назад на нашем спонсорском приёме. Приятный мужчина, писатель, меценат. В общем, мы… сотрудничаем. Вроде того. С ним приятно поговорить на разные темы… — Андрес не замечает своей мягкой улыбки и изменившегося тона. Но замечает Серхио. Он хмурится, пытаясь вспомнить имя этого человека и, наконец, до него доходит. — Андрес…— говорит он взволнованно, — я знаю кто это. И он… он просто отвратителен, — на этих словах улыбка тут же исчезает с лица Андреса. — Что ты такое говоришь? Что по-твоему не так с Мартином? — хмурится Андрес. Они были не так уж и долго знакомы, конечно, однако Андрес разбирался в людях, и Мартин показался ему хорошим, достойным человеком, умным и в какой-то мере очаровательным. Может, прямолинейным и местами грубоватым, но таким искренним, что хотелось быть искренним в ответ. — Что ты о нём вообще знаешь? Ты знаешь, что он гомосексуален? — Никогда бы не подумал, что ты гомофоб, — хмыкает Андрес. Провокация. Конечно же Серхио не гомофоб, но к чему вообще эти слова об ориентации? — Дело не в этом, а в том, как он относится к людям! Он ужасен! Он сменил, должно быть, с сотню партнёров, бросая их после одноразового секса. Андрес закатил глаза. Он не понимал, что за чушь городит его младший брат. — Да какое мне дело до этого? Пусть хоть всех геев Мадрида перетрахает, боже, Серхио, почему мы вообще с тобой обсуждаем чужую личную жизнь? Маркина кипит. Это видно по его прищуренным глазам, по его позе и явному напряжению в плечах.  — Андрес, твоя связь с ним может плохо отразиться на бизнесе. Он наследил везде. Он имел беспорядочные половые связи с таким невообразимым количеством мужчин, что умудрился разбить сердце твоим коллегам, спонсорам, деловым партнёрам… Теперь злится начинает Андрес. Ему кажется, что обвинения брата безосновательны. В конце концов, Серхио, очевидно, даже не знает Мартина лично. А слухи это всего лишь слухи. Берроте не производил впечатление человека, который готов трахнуться в первые минуты знакомства. — Серхио, прекрати! — не выдержал он, — ты преувеличиваешь! Сколько ты общался с ним? Знаком ли ты вообще с ним лично? Это приятный, умный, образованный мужчина с потрясающим чувством юмора и… — Андрес резко одёрнул себя. — Ты сам не знаешь о нём ничего! — Ты защищаешь его! — это раззадорило брата ещё сильнее. — Тебе нужны доказательства? Пожалуйста! Пять лет назад он использовал и бросил Мирко. Я знаю, вы с ним тесно сотрудничаете. Неужели ты считаешь, что общение с человеком, который вытер ноги о твоего коллегу, это лучший вариант? Андрес фыркает, а затем смеётся. — Братик-братик-братик. Ты так уверен, что прав, что совершенно забываешь о таких малостях, как время. Пять лет назад… не знаю, что было между Мирко и Мартином тогда, но сейчас они совершенно точно не враги, да и Мирко обращается к Мартину скорее как к старому другу, чем к тому, кто вытер об него ноги и разбил сердце. В прошлую среду я был на балу, который он организовывал и на который он пригласил также и Мартина. Знаешь, мы пожали друг другу руки на прощание, но Мартина он обнял, как обнимают близких людей, а не бывших, которых хотят забыть, — Андрес был доволен сказанным. Его аргументы однозначно перекрыли болтовню Серхио. Тот смотрел на него странным взглядом, со смесью злости, непонимания и беспокойства. — Может быть, они помирились с Мирко, я не знаю. Но то, что ты говоришь… нет. Нет, Андрес, это не такой человек. Я слышал его монолог, столь эмоциональный, но такой омерзительный… Он сексист, он презирает институт семьи, он считает восхитительным тот факт, что не знает даже имени партнёра после секса, — Серхио разводит руками, на что Андрес лишь с усмешкой приподнимает брови в деланном удивлении. — Он терпеть не может детей! — заканчивает Серхио и слышит в ответ злой смех старшего брата. — О да, именно так и поступают те, кто терпеть не может детей — забирает десяток листов с желаниями сирот, чтобы исполнить их в Рождество! Ты описываешь монстра, но тот Мартин, с которым знаком я, не имеет ни малейшего сходства с ним, — Андрес выдыхает. — Я всё сказал, Серхио. Мы с Мартином отвезём подарки детям, и я вернусь к Люсии к вечеру. Спасибо, что присматриваешь за ней, пока меня нет. Я действительно очень благодарен тебе и Ракель, но прошу тебя, я не хочу выслушивать мерзости о том, кто мне симпатичен. Однако его брат не хочет прекращать этот разговор, очевидно, пытаясь довести Андреса. — Подарки детям? — смеётся он без тени веселья. — Не смеши меня! Ему это нужно, вот только зачем я не знаю. Возможно, дело в тебе. Или в компании, я не знаю. Я говорю тебе, этот человек не достоин доверия! Он эго-маньяк! — голос Серхио звучит почти умоляюще. — Да что ты привязался к Мартину? — Мне наплевать на него. Но я беспокоюсь о тебе, о Люсии. Он так сильно тебе нравится, что ты рискнёшь познакомить его с дочкой? Ты подпустил бы его к своему ребёнку? Почему ты считаешь, что его можно подпустить к другим? У Андреса из руки выпадает ручка и с громким стуком падает на пол. Он медленно поднимает голову, глядя на брата с каменным выражением лица. — Этот разговор окончен, Серхио, — говорит он так, что будь здесь вода, она наверняка бы замёрзла только от одного тона, — довольно. Агата присмотрит за Люсией. Спасибо что зашёл, однако сейчас тебе лучше уйти. Он продолжает смотреть на брата прямо, и в какой-то момент Серхио не выдерживает взгляд. — Андрес, я… — Я. Так. Сказал, — припечатывает Фонойоса властным тоном и разворачивается, выходя из офиса. Он почти несётся к уборной и залетает туда, чувствуя, как его трясёт. Собственная реакция не ясна ему, но он обещает себе подумать над этим. Он поднимает руку вверх, несколько раз встряхивает ей, будто пытаясь избавиться от капель воды на коже, но мелкий тремор никуда не исчезает.