Это личное, не так ли?

Андрес созвонился с Мартином накануне поездки, чтобы уточнить несколько интересующих его деталей. Подобного опыта до этого у него не было, и потому он решил посоветоваться с человеком, который занимался такими делами явно не в первый раз. Берроте поднял трубку после второго гудка, и немного хриплый голос напомнил Андресу, что не все люди встают в шесть, чтобы быть на работе к восьми. А если звонить в десять утра такому человеку, то существует вероятность его разбудить. — Доброе утро, Мартин. Не слишком ранний звонок? — спросил он вежливо. Из динамика полился мелодичный смех мужчины в ответ на это предположение. «Разве что совсем чуть-чуть», — отвечает писатель. — «Но я не в обиде, Андрес. Что-то мне подсказывает, что вы уже много часов на ногах, в то время как я никак не могу вылезти из постели и позавтракать» Андрес хмыкает, разворачиваясь в своём кресле лицом к окну и наблюдая за городским пейзажем, слушая при этом приятную, лёгкую и ни к чему не обязывающую болтовню собеседника. — Вот как… я надеюсь, вам это всё же удастся. Я звоню по поводу завтрашней поездки. «Да-да, я так и понял. Предлагаю встретиться уже там. Я упаковал подарки и сгрузил их в машину, и, признаться честно, они заняли почти всё свободное пространство, чего я никак не ожидал», — Мартин весело рассмеялся. — Нам нужно будет вручить подарки в трёх местах, я не ошибся? — задумчиво спрашивает Андрес, судорожно пытаясь вспомнить адреса, но проваливаясь в этом вопросе. «Всё верно, да. Давайте начнём с детского дома «Берег»? Там пятеро детей, для которых у меня есть подарки. Просто из соображений удобства. Потом тридцать четвёртый, а затем пятнадцатый. Вам подходит?», — спрашивает Мартин, кажется, без задней мысли. Андрес теряется, потому что он не слушал текст, только голос Мартина. «Андрес, всё нормально? Если маршрут не устраивает…», — начинает Беротте, но мужчина его перебивает. — Нет, всё в порядке. Меня всё устраивает. Вообще-то, я хотел узнать, может быть есть какие-то негласные правила для таких посещений? — Андрес пытается сформулировать так, чтобы его вопрос был корректен. Мартин думает над этим, и притом весьма серьёзно, потому что молчание затягивается, однако потом он всё же отвечает: «Не одевайтесь так, будто вы едете на фотосессию для «Vogue», ведите себя дружелюбно и ласково, не реагируйте на подколы и шутки. В целом, наверное всё. По поводу одежды: там некого впечатлять. Один тот факт, что они вам небезразличны, скажет намного больше о вас, чем весь внешний вид. Вообще-то, чем проще вы будете одеты, тем лучше» Андрес глубоко задумался. Обеспечить простой, однако достойный внешний вид казалось почти непосильной задачей. Впрочем, он обязан что-то придумать. В крайнем случае его может проконсультировать Агата или Ракель — женщины в таких вещах понимали намного больше. — Что ж, я приму рекомендации к сведению, благодарю. А подколы и шутки, это..? «Это же детский дом. Некоторые дети там откровенно злые, некоторые — маленькие крысята, некоторые настолько тихие, что кажутся апатичными, а кто-то излишне агрессивен. Но в конечном счёте, это всё равно дети, просто их не научили любви и доброте», — в голосе Мартина отчётливо слышится сочувствие. — Но вы же научились, — справедливо замечает Андрес, вызывая тем самым у собеседника горький смешок. «Мне сорок, а я научился этому не слишком давно. И потом, у меня есть дом, любимая работа, всякие материальные блага и, что самое главное, много людей, которые мне приятны. Друзья и просто знакомые. А они… у них нет ничего. Они одиноки и несчастны, а потому могут быть агрессивны. Некоторые. Не все, конечно» Андрес кивает, и только спустя несколько секунд понимает, что Мартин не видит его. — Я понимаю. Хорошо. И ещё кое-что, раз уж вы познакомились с Люсией. Я думал о том, чтобы взять её с собой. Но я не уверен, стоит ли. Ответа не было долго, Мартин явно задумался. «Зачем это нужно? Вам не с кем оставить ребёнка?» — спросил Мартин. Его тон не особенно понравился Андресу. — Я подумал, что это может быть неплохим жизненным уроком, — сказал он чуть хрипло. В действительности, зачем он вообще спросил? Стоило самому принять решение, без чьего-либо влияния. Это его дочь, и он сам может решить. «Вы можете напугать девочку. Или другие дети могут её напугать. Повторюсь, они могут быть злые. А маленькие дети очень впечатлительны и доверчивы. Мне кажется, что подобные жизненные уроки стоит немного сдвинуть. Пять лет это… очень мало», — под конец голос Мартина смягчается, и его тон почти нежен. — «И потом, мы не можем точно знать, как отреагируют другие дети. Будут ли они общительны и спокойны, или тот факт, что рядом с ними ребёнок, у которого всё есть, вызовет зависть и агрессию? Оба варианта в равной степени вероятны. Решать вам, конечно же, но я своим мнением поделился», — закончил Мартин спокойно. Андрес едва слышно вздыхает. Слова мужчины кажутся логичными и более чем адекватными, к тому же, он не давит, а лишь предлагает варианты. При этом всём, он тот, кто обладает уникальным опытом и знаниями. По всему выходило, что его мнение более весомо, нежели собственные мысли Андреса. Но только в этом вопросе, конечно. И знать об этом Мартину совершенно не нужно. — Спасибо за мнение, — говорит Андрес. — В одиннадцать часов вас устроит? «Мне удобно в любое время, но спасибо, что это не восемь утра», — смеётся Мартин. — «Кстати, а это ничего, что я краду у вас и вашей семьи часы рождественского дня? Я не подумал об этом, если честно» Голос звучит виновато, и Андрес в ответ ухмыляется. Двадцать пятое, Рождество. Все проводят этот день с семьёй, а он вот подарки детям развозит, как пресловутый Санта. — Не беспокойтесь, Мартин. В моей семье не празднуют Рождество, только новый год, — тут же отзывается он со смешком. Это обычно удивляет людей. «О, правда? Надо же. Я слышал, что так делают в некоторых странах, но никогда не встречал в Испании людей, которые бы не праздновали Рождество. Значит, ничего страшного?» — Да, всё в порядке. Встретимся на месте. Я… учту ваши рекомендации, — отвечает Андрес, словно разговаривает с главой отдела продаж. Мартин смеётся. «Увидимся завтра, Андрес» Звонок прерывается, и мужчина несколько минут задумчиво смотрит на свой телефон, а после звонит Агате и просит, чтобы она присмотрела за Люсией завтра.

***

Они с Мартином встречаются около самого входа в здание детского дома-интерната. У Андреса в руках всего один бумажный пакет, с «кигуруми пикачу», и, несмотря на странное название, он нашёл эту вещь вполне симпатичной. У его спутника сегодня в руках две коробки и три подарка, обёрнутые в яркую бумагу и украшенные бантами. На каждом подпись, написанная явно от руки. В отличие от самого Андреса, эти подарки упаковывал, и скорее всего покупал тоже, Мартин самостоятельно. Подобное поведение мужчины не могло не впечатлять. Они поздоровались, обойдясь без рукопожатия из-за занятых рук Мартина, однако тепло улыбнулись друг другу. Отсутствие Люсии Берроте не прокомментировал совершенно никак, чему Андрес молчаливо порадовался. Детей, тех, кому они должны были вручить подарки, собрали в круглой комнате и усадили на диванчики. Все подарки были сложены в одну кучу, и Мартин предложил просто отдавать их детям по очереди, независимо от того, кто и что покупал. Пьетро, парнишке лет шести, достался пушистый серый плюшевый заяц. Ребёнок сказал только тихое «спасибо», но эмоции… То, что Андрес увидел, поразило его. Море счастья, ураган безумной радости, словно этот человек видел что-то совершенно чудесное. Что-то, что видел только он. Мальчик вцепился в зайца и держал крепко, прижимая к груди так, словно это была самая важная вещь во вселенной, и отпустить её было бы равносильно гибели сотен тысяч человек. Следующей была девочка лет четырнадцати, в вязаном разноцветном шарфе, очках и синем пуловере, тоже явно ручной работы. Ей было неловко, это стало очевидным почти тут же. Мартин вручил ей небольшую прямоугольную коробку, и она с видимым нетерпением открыла свой подарок. Следующий взгляд на Мартина был наполнен таким неприкрытым обожанием, такой... благодарностью? Андрес не понимал, что это за подарок. Какая-то деревянная синяя коробочка, с дверями. Очень аккуратно выполненная, явно на заказ. И надпись «police box» на английском. Кажется, что-то такое он уже видел, но всё никак не мог вспомнить, где именно. Следующий подарок снова вручал Андрес. Это был радиоуправляемый вертолёт для парнишки, которому на вид было лет одиннадцать. Он так увлечённо разглядывал свой подарок, будто банально не мог поверить в то, что эта вещь действительно куплена для него и подарена ему. Только в середине распаковки он всё же взглянул на мужчину, пробормотав «спасибо», и снова вернулся к рассматриванию. Дарить кигуруми выпало Мартину, и Андрес очень внимательно наблюдал на эмоциональный всплеск девочки, которая его получила. Она рассыпалась в благодарностях, обращаясь к нему и Мартину в равной степени. Это было так же приятно, как если бы Андрес сам получил желанную вещь от человека, которого он искренне любил. Следующим подарком была моделька железного человека. Мальчик, который получил её, не озадачился благодарностью, и тут же начал играть в неё, пробежавшись по кабинету и заставив своего Тони Старка летать. Несмотря на отсутствие банальной вежливости, видеть радость ребёнка оказалось приятно само по себе, хотя раньше Андрес никогда не ловил себя на подобном. Он действительно полагал, что для него только счастье Люсии будет иметь вес, а эмоции любых других детей не вызовут отклика. Однако он ошибся и признавал это. Последняя коробка была предназначена для девочки, которая казалась самой взрослой. Она смотрела на радостных детей с долей презрения и скептицизма, жевала резинку, периодами надувая шары из неё и с хлопком лопая их. Ей было лет пятнадцать или даже больше, она выглядела почти взрослой на фоне остальных детей. Мартин как-то совершенно особенно усмехнулся, глядя на неё. — Этот подарок для тебя, Миша, — обратился он к девочке по имени, чем сильно удивил Андреса. Ухмылка, которая осветила лицо юной особы, в некотором смысле позабавила и самого Фонойосу. Эта реакция была необычной, сильно контрастирующей с очевидной радостью других детей. Миша подошла к Мартину, забирая коробку, но не спеша открывать её. Она внимательным, излишне осознанным взглядом посмотрела на Мартина, а затем на Андреса и гаденько улыбнулась. В ту же секунду мужчина понял, что услышит сейчас нечто не слишком приятное как минимум. — Ты что, подключил своего парня к этому аттракциону невиданной щедрости? — ядовито спросила девочка, поглядывая краем глаза на Андреса, очевидно чтобы иметь возможность увидеть его реакцию. Но пока Андрес стоял в шоке от таких слов, Мартин, не раздумывая долго, парировал: — Ты же знаешь, что это благотворительная программа Мирко, а вовсе не моя. И сеньор де Фонойоса также принимает участие в ней, как и я, — его слова звучат очень спокойно, словно его абсолютно не задевают слова девочки. — Ты могла бы открыть подарок, — кивает ей мужчина. Девочка театрально рассматривает коробку на вытянутых руках. — О, что же там? Наверное, плюшевый медведь? О, или меч короля Артура? Футбольный мяч? Я знаю, знаю, там одна из этих ужасных толстовок горчичного цвета, — она пожимает плечами, но через секунду полностью прекращает кривляния и тут же становится словно бы абсолютно нормальной. — Спасибо, Мартин. Я очень хотела эти кроссы. Должна же быть в моём гардеробе хоть одна приличная вещь, наряду с тем ужасом, в который нас всех одевают. Мартин ей улыбается нежно. — Знаешь, вообще-то ты нормально выглядишь. Вполне. — Ты ничего не понимаешь, — фыркает Миша, — эти тряпки выглядят хуже мешка с картошкой. И в ответ на демонстративно-сомневающийся взгляд Мартина она добавляет: — Ты просто старый пидор, ты не можешь знать ничего о женской красоте! Андресу кажется, что это должно быть довольно неприятно, как минимум, но Мартин запрокидывает голову и громко хохочет. Очевидно, его комментарий нисколько не задел. Впрочем, эти двое явно знакомы, так что есть маленькая вероятность, что такие вещи были нормальны между ними. Со стороны всё это кажется Андресу каким-то сюром. — Во-первых, мне только две недели как исполнилось сорок. Так что я не старый! А во-вторых, прояви чуть больше толерантности к человеку, который нашёл для тебя именно те кроссовки, что ты хотела. Это было не так уж и легко, они из лимитированной коллекции! — Ну ладно-ладно, — хмыкает Миша, — не старый пидор, а умудрённый жизнью гей. Мартин закатывает глаза, продолжая посмеиваться, но больше не исправляет. Они отпускают всех детей, и те радостно убегают, лишь Миша задерживается у входа, чтобы пристально посмотреть на Андреса. — Эй, Мартинов бойфренд, — позвала она его так, что Андрес едва не открыл рот от шока, — позаботься о нём, ладно? Он старый, но прикольный, — после этого девочка быстро покинула помещение. Мартин закрыл за детьми дверь, оставляя их наедине, и повернулся к Андресу, виновато улыбаясь. — Извините её за этот цирк. Она вряд ли хотела вас оскорбить своим предположением, просто Миша очень изящно выстёбывает мою ориентацию с тех пор, как чисто случайно узнала о ней. — Её слова не звучат оскорбительно для вас? — спрашивает Андрес удивлённо. Мартин отрицательно качает головой, всё ещё улыбаясь. — Как бы грубо она не выражалась, по сути она права — я предпочитаю мужчин. А старость… это субъективно, — усмешка скользит по его губам. — Хотя я не понимаю, с чего она решила, будто мы состоим в отношениях. Возможно, это была просто шутка, — он пожимает плечами. Андресу всё это кажется странным и, если уж совсем начистоту, слегка неприятным. Раньше его никогда не принимали за гея, и он считал, что этого никогда не произойдёт. Он не был похож на стереотипного гея, не носил никакой символики, вёл себя совершенно обычно и ни единого раза не упоминал о чём-то подобном. Справедливости ради, внешне по Мартину также было невозможно распознать ориентацию. Андрес вздохнул и молча обвинил себя в гомофобии. Это глупо даже думать о том, чтобы испытывать негатив из-за предположения. Если бы его заподозрили в отношениях с любой женщиной, он бы просто спокойно возразил, а тут с мужчиной, и он, отчего-то, испытал настоящий негатив. — Предлагаю отправиться дальше, — сказал Андрес, пытаясь не выдать эмоций, и кивнул на дверь. В следующем детском доме он подарил очень тихому и спокойному мальчику беспроводные наушники, а Мартин такой же тихой девочке — книги про Гарри Поттера. — Я думал, их меньше, — хмыкнул Андрес, когда девочка открывала свой подарок. — Там не только семь книг серии, но ещё и все книжки Джоан Роулинг по этой тематике, и сценарии фильмов и пьесы в книжном варианте, — отозвался Мартин. Книг действительно было что-то около пятнадцати, и горящие глаза девочки сказали Андресу, что это действительно ценный подарок для неё. В последнем детском доме они столкнулись с трудностями при входе, но Мартин весьма оперативно разрулил ситуацию, с присущей ему мягкостью и специфическим юмором, тогда как Андрес просто хмуро молчал, глядя на мужчину. Их пропустили внутрь, однако следили за ними беспрестанно, словно они преступники. Мартин, казалось, не обращал на это внимания, но Андрес с каждой секундой раздражался всё больше и больше. Хрупкая воспитательница, которая следила по большей части за детьми, его не особенно беспокоила, а вот толстый боров, который был судя по всему охранником, бесил неимоверно. Он ел свои орешки из мерзко шуршащей пачки и не сводил с него глаз. Андрес честно старался отвлечься. Он вручил маленькой девочке, ровеснице Люсии, плюшевого медведя, а та расплакалась, и ему пришлось натурально успокаивать её, увещевая, что всё хорошо, хотя малышка вроде бы плакала от счастья. Андрес ласково гладил её по голове, пока она сжимала в руках своего медведя. Другая девочка получила холсты и кучу красок, третья — пледы. Пушистые и зелёные, тёмный и светлый. Мартин с виноватой улыбкой сказал, что он не знал какого именно оттенка нужен плед, поэтому купил такие. Девочка серьёзно кивнула, а потом прошептала что-то Мартину на ухо, и лицо мужчины озарила улыбка. Неловкая, очень худая, с неаккуратными ярко-розовыми волосами девочка лет четырнадцати получила своё огромное худи, которое тут же нацепила, поверх другой одежды. — Потрясающе, — с восторгом сказала она. — Вы очень точно угадали, что именно я хотела, — она подняла на него светящиеся от счастья глаза, и Андрес не удержался от того, чтобы улыбнуться в ответ. Он не угадывал, конечно, все подарки покупала Агата, так же как и упаковывала, но он решил не говорить этого девочке. В любом случае, это не имело значения. Оставалась последняя девочка, и для неё была совсем маленькая коробочка, которую она взяла в руки с большой осторожностью. Внутри оказались золотые серёжки в виде колец, и это обрадовало её, словно не она сама просила такой подарок. Так что она даже кинулась Мартину на шею, обнимая. Мартин отреагировал на это спокойно, будто ожидал чего угодно. Воспитательница, которая наблюдала за ними всё это время, под конец оттаяла, начала улыбаться, видя как радуются дети. Она даже предложила сделать общее фото, усадив при этом маленькую девочку, сжимающую своего медведя, на колени Андреса. Мартин сел рядом, и его тёплая рука легла на плечо другого мужчины, тут же согревая и почему-то заставляя расслабиться. Мартин попросил сделать несколько фото и на его телефон тоже, так что это маленькое приключение затянулось. Когда они возвращались к машинам, смартфон Андреса завибрировал. — Агата, что-то случилось? — сходу начал он, тут же включая режим нервничающего отца. «Почему что-то обязательно должно случиться, Андрес? Всё в порядке. Я знаю, что ты не празднуешь Рождество, но я спросила у Люсии, хочет ли она отпраздновать вместе со мной и Акселем, и она ответила да» Мужчина вздыхает. Конечно же, Люсия хотела. Все вокруг праздновали, кроме их семьи, и девочке, естественно, хотелось узнать, как это. — Если это вопрос, может ли она остаться с вами сегодня, то ответ конечно же да, — говорит он негромко. — Я не против, лишь бы это сделало её счастливой. На заднем плане раздаётся радостный крик, и Андрес тут же понимает, что дочка слушала этот разговор. Агата хмыкает. — Вообще-то, я приглашаю и тебя тоже. Уверена, она будет ещё счастливее, если её отец будет рядом. Андрес молчит с полминуты. Ему тяжело отказывать подруге, и ещё тяжелее дочери, но он не чувствует в себе моральных сил на то, чтобы притворяться счастливым и праздновать то, что навевает у него исключительно отрицательные воспоминания. — Прости… — его голос звучит виновато. — Ничего, я знаю, что ты не празднуешь. Хотя бы отдохни тогда, хорошо? Я привезу Люсию завтра днём. — Да, спасибо. Я твой должник, — он говорит это почти серьёзно. — О, ты никогда не расплатишься, — смеётся в трубку Агата, прежде чем сбросить. Вот так одновременно он остался без планов на день и вечер, со смесью воспоминаний и ощущений, как хороших, так и плохих, и с летающими всполохами мыслей в голове, которые всё никак не могли собраться в целостную цепочку. Он чувствовал себя муторно и никак не мог понять почему. Так же он не знал, чего бы ему сейчас хотелось или что он должен делать. Слишком уж привычной была жизнь, когда каждая секунда расписана. А сейчас он словно попал в информационную яму, отключенный от всех сетей, и не понимал, что происходит. Из мыслей его вытаскивает ладонь Мартина, ложащаяся на его надплечье. — Всё в порядке? — спрашивает он озабоченно. Андрес не знает, как ответить на этот вопрос, он пожимает плечами и поднимает взгляд на мужчину. — Люсия резко решила изменить планы. Так что я остался, вроде как, совсем без них, — он хмыкнул. — Вероятно поеду в офис. А вы планируете, как и все, праздновать? — Не думаю, что Сиэтл понравится идея сидеть за столом в бумажной короне, — грустно улыбается Мартин, но через секунду он бодр как никогда, явно загоревшись какой-то идеей. — Так вы свободны, получается? Не хочу показаться настойчивым, но как вы смотрите на то, чтобы провести вечер в моей компании? Горящие интересом глаза Мартина не оставляют Андресу никаких шансов. Работа до ночи в офисе или приятный вечер в компании умного человека? Ответ очевиден. — С удовольствием, Мартин, — улыбается Андрес, кивая, и ответ вдохновляет его собеседника ещё больше. — Бар? Ресторан? Или я могу пригласить вас к себе, если вас не смутит наличие кошки. Мартин замирает в ожидании ответа. Андрес ухмыляется. Будь Люсия здесь, она бы была вне себя от возможности пообщаться с животным, но у него это едва ли могло вызвать щенячий восторг. Впрочем, наличие животного в чьём-то доме его также не смущало. И всё же счастливым совпадением было то, что на нём сейчас не один из его дорогих костюмов, а просто чёрные джинсы, футболка и блейзер, которые было бы куда проще очистить от шерсти в случае чего. — Меня нисколько не смутит наличие животного, — кивает Андрес, обозначая свой выбор. — Тогда вам лучше отпустить водителя и поехать со мной, — ухмыляется Мартин, очевидно довольный результатом, и Андрес просто кивает, отчего-то заворожённый его улыбкой.