Все начинается с мести…

Глава 3 Преображение Сяо Бао и насущные проблемы

Из размышлений Шэнь Цинцю вырвал какой-то странный звук, похожий на перезвон колокольчиков. Звук этот был совсем тихий и для простого смертного был бы еле различимым, но чуткое ухо бессмертного культиватора сразу уловило мелодичное позвякивание. Переведя взгляд на место, откуда доносился звон будто бы тонких хрустальных камешков, он углядел воздух… как это ни удивительно, каким-то невероятным образом воздух в центре гостиной вдруг стал чётко различим, начиная сгущаться всё сильнее. Вскоре он сгустился так сильно, что начал напоминать взбитые сливки, и пока Шэнь Цинцю складывал пальцы в специальную ручную печать, рассчитанную на вызов меча, это странное явление внезапно закончилось — так же неожиданно, как и началось. Перед тем, как вернуться к своему нормальному состоянию, воздух вдруг сильно уплотнился, а затем засиял, как крошечное солнышко… и посреди этого сияния стала различима чья-то фигура. Совсем крохотная фигурка не больше среднего пальца взрослого мужчины, но при этом обладающая явственно различимым человекоподобным строением. Сходство было бы полным, если бы… не прозрачные сияющие крылья за спиной, напоминающие стрекозиные, но более совершенные и, кажется, способные складываться. В общей сложности четыре крыла — по два с каждой стороны. Странный феномен завершился так же быстро и неожиданно, как и начался. Но махонькая фигурка человечка никуда не делась. Если приглядеться, это была маленькая девочка, на взгляд примерно восьми-девяти лет с уникальным сочетанием европейских и китайских черт лица, придающих её несомненной красоте какое-то неземное изящество и очарование. Волосы её были длиной по пояс и при этом белыми, как парное молоко или снег, они были распущены, укрывая её облик со спины, подобно роскошному плащу, но больше всего привлекали внимание её глаза — ярко-ярко зелёные, будто светящиеся каким-то таинственным внутренним светом, и если внимательно посмотреть, они поразительно походили на его собственные, даже больше чем просто походили — казалось, кто-то вдруг пересадил ей его глаза. Эта девочка была одета в короткое зелёное платьице с оборками, в сказочном стиле. А крылья за её спиной были невероятно подвижны, ежесекундно мелькая во взмахах, поддерживающих её зависшей на одном месте в воздухе, бессчётное количество раз. Сами крылья были прозрачные, но с зелёным отливом. Казалось, они привлекают лучи солнца, которые, отражаясь от них, чудесно сверкали и переливались всеми цветами радуги, что создавало впечатление, будто сияние исходит от всего облика малышки. Эта маленькая девочка была как ожившая картинка, она выглядела прямо как волшебная фея из западного фэнтези. Откуда он знает про какой-то там стиль нездешних сказок, европейские черты лица или западное фэнтези? Почему-то эти выражения не кажутся ему странными и чужеродными. Более того, при мыслях об этом, в его голове возникает целая череда разных образов и знаний, которых ещё день назад там точно не было — он может покляться. Увидев ребёнка, Шэнь Цинцю опустил Сюя, которого успел вызвать перед этим, в кресло, напоследок проведя рукой по рукояти, словно в мимолётной ласке. Лишь вновь почувствовав в руке знакомую тяжесть надёжного товарища, Шэнь Цинцю понял, как сильно, оказывается, скучал по нему. Своего верного меча ему не хватало ничуть не меньше, чем неизменных любимых вееров, а может даже и больше… — А-Цзю, это я — Сяо Бао, — сказала кроха. Голосок был ясным и звонким, напоминая переливчатую трель ветряных колокольчиков, высеченных из чистого хрусталя. — Ты не узнал меня? — Как я мог не понять, что это ты? — голос Шэнь Цинцю был мягким, а сам он, как зачарованный, разглядывал маленькую Сяо Бао, скорее напоминающую фарфоровую статуэтку, чем живое существо; такую кроху, которую свободно можно было уместить на ладони. Такая милашка! Никто не знал — он хорошо это скрывал, но Шэнь Цинцю всегда нравилось всё милое. Будь то какая-то вещица, маленький пушистый зверёк или человек… преимущественно женского пола. Тут уж автором прописанная тяжёлая жизнь сказалась, и, пожалуй, это одна из немногих вещей, что было общим у обеих версий его — писателем навязанной роли и него настоящего. А теперь, смотря на Сяо Бао, он был уверен, ничего более милого он в жизни не встречал! — Кто это ещё мог быть, кроме Сяо Бао, — сказал Шэнь Цинцю, прикрыв веером нижнюю часть лица. Но маленькая феечка со всей определённостью знала — за веером скрывается редкой красоты лёгкая улыбка, направленная на неё. — И правда, — залилась смехом маленькая девочка. Перезвон хрустальных колокольчиков стал ещё более ощутим, приобретя праздничное звучание. Она покружила перед напарником, демонстрируя свой новый облик с разных сторон, будто красуясь. А потом зависла на одном месте и снова принялась оживлённо щебетать: — Посмотри, А-Цзю. Разве мы с тобой не похожи? Мы прямо как близкие родственники. Ты в зелёном, и я тоже. Глаза и волосы у нас тоже одинаковые! А ещё черты лица похожи. Давай, хорошенько рассмотри. Я старалась, выбирая образ. Шэнь Цинцю смотрел на чирикающую птичку, залетевшую в его жизнь, чтобы украсить её хоть какими-то красками, и внутренне умилялся. Всё же прекрасно, что Сяо Бао появилась в его жизни, да ещё и в этот сложный период. Без неё ему было бы гораздо тяжелее. Более того без неё не было бы и новой жизни. Всё сложилось как нельзя лучше. Впервые за все годы его существования ему повезло. — Дай-ка посмотреть, — Шэнь Цинцю прищурил свои раскосые изумрудные глаза, сделав вид, что серьёзно размышляет. — Надо же, и правда похожа. Глазами и чем-то ещё… да, чертами… есть некое неуловимое сходство. Пусть и лицо твое больше европейского образца. А вот насчёт волос ты дала маху… У меня всегда были чёрные волосы. Но тебе идут белые. Кстати, а что значит «выбирая образ»? Это не настоящий твой облик? — Системы вроде Сяо Бао, как правило, не имеют тела. Разве только они сами не решат воплотиться, как я сейчас. А ещё у нас нет пола. Мы бесполые. Но Сяо Бао подумала, что если она будет девочкой… то А-Цзю будет её больше любить, — начала она мямлить неуверенно. — Пусть А-Цзю будет уверен никакого притворства в том нет. Теперь, когда у Сяо Бао есть тело, она и правда настоящая девочка, вот. Сказав это, она мило надула губки, слегка насупившись, при этом усиленно о чём-то размышляя. Хотя ей было нелегко заговорить об этом вопросе, но она словно намеренно начала с него, избегая чего-то ещё более важного. Шэнь Цинцю решил дать ей время собраться с духом, поддержав в выбранной теме. — Верю, верю. Почему Сяо Бао не захотела стать человеком, а предпочла такой необычный облик, раз она сама была вольна выбирать? — спросил он, приглядываясь к блестящим крылышкам. — С человеческим обликом связано много трудностей. Тогда другие люди тоже могли бы видеть и слышать Сяо Бао, а самой Сяо Бао было бы тяжело быть с А-Цзю рядом всегда, вынужденной подчиняться мирским условностям, — Сяо Бао объясняла свою позицию со знанием дела и с чрезмерно серьёзным выражением лица, которое на детском личике смотрелось особенно мило и потешно. — К тому же Сяо Бао в любой момент может поменять принятый облик и стать человеком или даже животным… Но теперь она всегда будет женского пола даже в другом облике. Шэнь Цинцю было трудно удержаться от смешка или на крайний случай улыбки, глядя на её подчеркнуто серьёзный вид. Но он как-то себя пересилил, не желая обидеть это маленькое чудо. Сам же продолжил развивать тему: — Значит, можешь менять облик, как хочешь. Как интересно… То есть в этом облике другие тебя не видят и не слышат? — Именно так, — важно кивнула головой малышка. — Меня видишь и слышишь только ты. Более того мы можем общаться ментально. Тебе не обязательно говорить со мной, а достаточно всего лишь пожелать мыслями обратиться ко мне, и я тебя услышу. В человеческом же теле это невозможно. После же она начала вдруг странно краснеть без, казалось бы, всяких видимых причин. Шэнь Цинцю сделал вид, что не обратил внимание, хотя ему была очень интересна причина такой реакции. — Сяо Бао выбрала такой образ, чтобы быть личной феей А-Цзю, феей, что меняет его жизнь к лучшему, как фея-крёстная Золушки… — чуть погодя она продолжила, уже совсем засмущавшись. Она не знала, куда спрятать горевшее огнём лицо, и быстро улетела на другой конец комнаты. Из глубины сердца Шэнь Цинцю стала подниматься такая невыразимая нежность, что она встала комом в горле. Однако он не стал ничего говорить и сам отвернулся, чтобы дать время ребёнку справиться со смущением. Затем, после продолжительного молчания, Сяо Бао вдруг вернулась на прежние позиции и заговорила о другом. Это выглядело так, будто она себя заставляет. Она несколько раз открывала рот и закрывала, словно не решалась что-то сказать, но потом всё же себя пересилила. — А-Цзю, ты бы в зеркало посмотрел… — голос крошки прозвучал как-то очень неловко. — Хотя не надо зеркало. Сяо Бао подлетела ближе и схватив одну прядку волос своего нового друга перекинула через его плечо. — Вот, посмотри… — неуверенно прошептала она, отводя взгляд. Шэнь Цинцю не мог поверить в то, что увидел. Его волосы были такими белыми, без всяких вкраплений какого-то тёмного цвета, что, казалось, они блестят, как свежевыпавший снег. Что это такое? Он поседел? Сяо Бао прямо в воздухе создала большое зеркало, по чёткости своей бронзовые зеркала, коими пользовались люди этой эпохи, не шли ни в какое сравнение с ним. В зеркале этом так превосходно всё отражалось, даже лучше, чем в воде. Сяо Бао была права — он стал абсолютно сед. В его белоснежных волосах не было ни одного волоска более тёмного оттенка… Заметив ошеломлённый взгляд своего дорого А-Цзю, словно вопрошающий, как такое могло случиться, Сяо Бао поспешила всё объяснить: — Правда в том… Правда в том, что Сяо Бао тоже не знает, как такое могло случиться… Может, всё дело в том, что слишком много испытаний выпало на долю дорогого А-Цзю... или в том, что при перерождении что-то пошло не так, и Сяо Бао напортачила… А, возможно, это одно из изменений, доступных вследствие выхода из-под власти автора и сюжета… — Это не важно. Такие мелочи не имеют значения, — ответил Шэнь Цинцю, полностью потеряв интерес к странной метаморфозе. Может, когда-то такая перемена могла вызвать его возмущение, но теперь после всего пережитого такая незначительная вещь не могла вызвать даже колебание в его настроении. Подумаешь, волосы поседели. Кому какое дело... — Ты лучше скажи… Но не закончив, он сам себя оборвал. Шэнь Цинцю хотел спросить о Юэ Цинъюане. Ему хотелось знать, какой из типов персонажей Юэ Цинъюань. Совпадают ли его личность и роль или нет. Но впервые в жизни он побоялся докапываться до правды. Потому что… что если нет? Сейчас он просто этого не переживёт. Теперь он мог понять многое. Для того, чтобы быть злодеем в жизни главного героя и сделать из него того, кем он стал — сильнейшего из живущих, императора всего мира, владельца Синьмо и хозяина огромного гарема, он сначала должен был выжить и стать лордом пика Цинцзин. Всё это было прописано. Хотя единственное, что автор сам вписал это то, что Юэ Цинъюань подобрал его, младенца, выброшенного на обочину жизни и обречённого на смерть, в самый беспомощный и один из самых отчаянных моментов его жизни, тем самым спасши его. Кроме этого, перу писателя принадлежало ещё только их расставание и ссора, длящаяся десятилетиями. А что касается становления Шэнь Цинцю лордом Цинцзин, единственное, чем помог так называемый создатель — это попасть на подходящий пик. Всё остальное Шэнь Цинцю сделал сам, собственным трудом претворяя в жизнь невозможное: став лучшим среди всех учеников, родившихся с золотой ложкой во рту и обучающихся с детства, превзойдя их во всех сопутствующих профессиях, попутно настойчиво развивая свой корень духа, что был практически сгнившим из-за превратностей жизни, которые автор отсыпал ему с лихвой, и становясь повелителем пика искусства по полному праву, как самый достойный. И всё ради чего… Что касается Юэ Цинъюаня, его чувства к брату были искренними. И если не считать это двадцатилетнее охлаждение отношений, когда никто не говорил о причине произошедшего, старательно избегая данной темы, всё остальное было настоящим. С его стороны, по крайнее мере. Но что насчёт Юэ Цинъюаня?.. Может его чувства никогда не были искренними? Может и подобрал, и растил его только по воле автора? И не было в том его настоящего. Может даже смерть его во имя спасения младшего брата тоже была лишь пожеланием автора, вознамерившегося избавиться от всех, кто мог встать на пути его героя, а не искреннее побуждение самого Юэ Цинъюаня. Шэнь Цинцю было страшно узнать доподлинно. Он никогда не был из тех страусов, что прячут голову в песок и бегут от жизни, страшась её ударов. Шэнь Цинцю всегда предпочитал даже самую горькую правду сладкой лжи. Он всегда принимал жизнь такой, как она есть — без прикрас во всём её уродстве. Но в этот момент… сейчас он был просто не готов услышать правду. В первый раз он не хотел её знать. И даже бежал от неё… Если его надежды разобьются, он не уверен, что сможет продолжать жить. Если правда окажется не милостивой к нему… если истина будет суровой, он боится, что это сломает его. Точнее окончательно доломает то, что от него осталось. Поэтому он не хотел рисковать. Не сейчас. Может когда-нибудь позже… Когда-нибудь позже он определённо наберётся храбрости, чтобы прояснить этот вопрос. Но только не сейчас. Увидев, что её новая семья по какой-то причине опять погрузилась в пучины уныния (теперь обретя собственную форму и находясь за пределами тела Шэнь Цинцю сама по себе, она уже не могла читать его мысли, которые не были направлены к ней напрямую), Сяо Бао поспешила перевести тему на что-то более оптимистичное. — Есть и хорошие изменения. Пусть А-Цзю обратит взгляд на своё море сознания, — Сяо Бао улыбнулась так широко, что её огромные глаза превратились в маленькие щёлочки, а весь облик приобрёл некий налёт загадочности. В этот момент она выглядела, как хитрая маленькая лисичка, которая только что сумела украсть упитанную курочку из курятника. Шэнь Цинцю последовал совету крошечного спутника новой жизни и заглянул вглубь себя. А разглядев то, на что намекала Сяо Бао, просто обомлел. Его корень духа был как новенький, словно не было никаких прошлых невзгод. Он не только был в превосходном состоянии и абсолютно здоровым, но ещё и сохранил своё качество, всё ещё являясь первоклассным. Да с таким корнем стоит удалиться в закрытое культивирование на годик-другой, и он поднимется на уровень ничуть не меньше их печально известного Бога Войны. С его знаниями и умениями, да ещё и с такой силой, приправленной тем фактом, что сюжет им больше не может помыкать, он уже никогда не будет той лёгкой мишенью. Теперь всё совершенно по-другому! — Сяо Бао, я собираюсь уйти в закрытое культивирование в пещерах Линси. Ты останешься или пойдёшь со мной? — спросил Шэнь Цинцю, направляясь обратно в спальню, чтобы одеться и привести себя в порядок. — Конечно, Сяо Бао пойдёт с тобой, милый А-Цзю! — тут же вспорхнула маленькая девочка птичкой вслед за своим компаньоном. Когда они вернулись в спальню, приблизившись вплотную, она зависла, неловко шаркая ножкой в воздухе. Сяо Бао явно хотела о чём-то попросить, но не решалась. — А-Цзю, Сяо Бао давно хотела спросить… Можно она будет звать тебя старшим братом? — спросила она наконец с надеждой в голосе. Шэнь Цинцю сначала застыл в удивлении, а затем чуть-чуть приподнял уголки губ в улыбке, на этот раз даже не удосужившись прикрыться веером. — Если Сяо Бао хочет, то может обращаться к этому мастеру, как к старшему брату, — сказал он весомо на полном серьёзе. Сяо Бао ожидала, что её высмеют или без колебаний отвергнут, поэтому на её маленьком красивом личике застыло неверие. Потом она быстро справилась с собой и крикнула: — Теперь мы настоящая семья, Цзю-гэ. Шэнь Цинцю в ответ погладил её осторожно по голове указательным пальцем. Сяо Бао же сидела и млела, именно тогда ей пришла в голову интересная идея… Шэнь Цинцю достал одно из самых скромных и неприметных одеяний среди своих нарядов, скромных и неприметных по сравнению с другими, а так подобного рода вещи в его гардеробе не водились. Он не стал также сооружать сложную замысловатую причёску или использовать роскошные элегантные короны, как это бывало раньше, а просто заколол часть волос простой нефритовой шпилькой. Посчитав, что дело сделано, он повернулся к выходу. Ходить всё ещё было тяжеловато, но на мече добраться до пещер не составит большого труда. И только сейчас ему пришла в голову одна мысль. — Сяо Бао, а какой это временной промежуток? — задал он вопрос, возвращаясь обратно в комнату, решив немного обождать с пещерами до выяснения всех деталей. — Мин Фань уже учится на пике и лишь на той неделе стал главным учеником, — ответила Сяо Бао без раздумий. — Я хотела сделать перенос в правильное время. Тех двух неверных учеников ещё нет, поэтому гэгэ может сам решить, принимать ли их на пик. А ещё… Сяо Бао опять потопталась на месте. Шэнь Цинцю поражался, как у неё это так ловко выходит в воздухе, да с таким важным и печальным видом, словно полностью отдаётся вселенской кручине, ещё и этот аккомпанемент в виде тоскливых вздохов. Видимо, она опять собирается сказать что-то такое, что, по её мнению, может его расстроить, понял Шэнь Цинцю. — По идее Сяо Бао должна была перенести Цзю-гэ во время одного из искажений ци, точнее после, но она поменяла сроки на обычный день, — стала она вздыхать уже совсем душераздирающе. — Может именно поэтому старший брат поседел, да и не сразу смог совладать с телом… Но я думала, что так будет лучше, ведь нам нужно было хорошенько всё прояснить и поговорить друг с другом о многом, но случись такое после какого-нибудь сильного искажения ци, у твоего изголовья обязательно сидел бы… Юэ Цинъюань… Как бы мы пообщались при нём? Вот я и… Сяо Бао напортачила… — Сяо Бао сделала всё правильно. Седые волосы невелика проблема. Тем более нам обоим идёт, — сказал он ободряюще. Не всё же ребёнку его утешать и подбадривать. Иногда и взрослому не грех вспомнить, кто из них взрослый, а кто ребёнок. — Сяо Бао, ты бы лучше сказала, откуда в моей голове так много разных знаний, которых раньше не было. Я помню, что ты говорила про загрузку заимствованных слов и современного языка, но информации явно больше, и она разнообразная. — Ах это, — голос Сяо Бао оживился, снова приобретя привычные лукавые и немного восторженные нотки. — Так и должно было быть. Но я решила, чего мелочиться, раз уж делать, то на совесть… и загрузила старшему брату все данные, которыми сама располагаю, как молодая система. Ты не смотри, что я такая маленькая, я очень многое знаю. Ну а теперь и ты тоже. Шэнь Цинцю подумал, когда он разрешит насущные проблемы, ему бы следовало хорошенько покопаться у себя в голове, чтобы разобраться со всеми новыми знаниями, которыми он теперь обладает. Знания лишними никогда не бывают. Тем более, что Шэнь Цинцю, как и любой другой лорд пика Цинцзин, всегда их очень ценил и искренне считал основным предназначением человека и каждого разумного существа как можно большее накопление этого бесценного богатства. Посадив крошку Сяо Бао себе на плечо, Шэнь Цинцю с грехом пополам взобрался на Сюя и полетел в направлении пещер Линси, но перед этим он оставил Мин Фаню письмо с подробными инструкциями и руководство по культивированию для следующего этапа, если вдруг возникнет в том необходимость до его возвращения. Он решил заняться Мин Фанем и его обучением прежде всего в плане самосовершенствования всерьёз. На самом деле, прежде чем отправляться в пещеры, он должен был сначала попросить разрешения у главы секты, но он намеренно изъял этот пункт из обязательной программы. Во-первых, в данный момент он был не в силах видеться с Юэ Цинъюанем. Во-вторых, вряд ли он откажет Шэнь Цинцю. Такого ещё не было, чтобы ему отказывали в просьбе. Какой угодно просьбе. А что до негативной реакции собратьев по секте, когда узнают о его самовольстве, а они обязательно узнают, то это не имело значения. Другие лорды пиков в любом случае будут им недовольны, что бы он не предпринял. Не имеет значение, что он сделает или не сделает и с какими намерениями, его всё равно будут осуждать и порицать. Он в любом случае обречён быть неправильно понятым. И теперь Шэнь Цинцю даже знает причину этого — так автор прописал. Можно ли сказать что-то проще? Какое удобное объяснение на все случаи жизни! Так что, учитывая всё это, имеет ли смысл вообще задумываться о таких вещах и стараться поступать по предписанному? Будет он поступать правильно или неправильно, результат всё равно един. Придя к такому заключению, Шэнь Цинцю отбросил все мысли насчёт этих вопросов и ускорился в направлении пещер Линси — его культивация не может ждать.