Сладкая цена свободы

Главное, чтобы костюмчик сидел И, как пошит он, могли показать вы, Ведь для того и придуманы свадьбы. Главное, чтобы костюмчик сидел.©

Штефан сперва в происходящее не поверил. Он проковылял, как обычно, чтобы встретить клиентов, что это пара ему успели шепнуть по дороге, поклонился, опуская глаза, как учили. Никому же не понравится, когда глазеют, будто на выставке. И все думал, чего они захотят? Было страшновато. Клиенты-то незнакомые. И сразу все пошло не так. А как именно, он и понять не смог. Прекрасная, он все же поднял на неё глаза, госпожа, вроде бы, не шутя, заявила, что у неё дело к его родителям. Он обернулся на распорядительницу, но та лишь пожала плечами в том смысле, что клиенты оплатили любой каприз, и тут уж ему решать, как он будет выкручиваться. Штефан загнанно сжался, не зная, что делать. Конечно, к родителям он мог отвести господ без проблем, но зачем? Что они задумали? О своей работе Штефан дома старался не говорить. Да его и не спрашивали. Только жалели, если приходил побитый. А однажды, отчим даже предложил оттуда уйти. Давно, еще во время войны, когда вдруг стало совсем плохо. Написал матери, а она показала письмо. Но Штефан, конечно же, не ушел. Куда тут пойдешь? Отлежался, да и вернулся. И хорошо, что хотя бы приняли назад! Но впутывать родителей в грязные фантазии клиентов?! Впрочем, особенно возбужденными те не выглядели. Госпожа смотрела по-деловому, и вдруг даже как-то ласково. Штефан уже научился в таком разбираться, и хоть и чувствовалась в ней сила и даже жесткость, а все равно видно было, что дурного не хочет. Таких клиентов Штефан боялся меньше других. Они приходили просто отдохнуть и получить такое же простое удовольствие. В такие вечера Штефан даже почти забывал, кто он есть на самом деле. Впрочем, за "фантазии" платили больше. И всего и нужно-то было, что потерпеть. Все еще не понимая, что происходит, он послушно прошел к машине. Госпожа открыла перед ним заднюю дверцу, уселась рядом в просторный салон. Штефану уже несколько раз приходилось бывать внутри таких механизмов, однажды даже обслуживал в таком какую-то дамочку. Та все время смеялась, и все хвасталась, какую скорость может развить ее аппарат. А потом вжала его в роскошную спинку диванчика-сидения и долго скакала на нем, тыкаясь упругой, задорно подрагивающей грудью ему в лицо. Грудь он целовал, а всю клиентку держал под спину, чтобы не рухнула и не ушиблась в приливе энтузиазма. А потом хранил это воспоминание, укутав в украденное из того автомобиля тепло. Сейчас же, похоже, ничего такого не намечалось, хоть госпожа Корнелия и уселась рядом. Представила господина как своего брата и сообщила, что дело не в мимолетном развлечении. В чем, правда, не сказала. Но трогать не трогала, и вообще вела себя так, будто выбрала не шлюху, а породистого питомца. Смотрела с лаской и даже гордостью. Штефан никак не мог понять, чем же она гордится, но покорно ждал объяснений. И дождался. Раскланявшись с его родителями, будто на светском приеме, как Штефан себе его представлял, конечно, госпожа Корнелия заявила, что срочно ищет себе супруга. И что за неимением времени остановила свой выбор на нём. Вот так просто и даже как будто красуясь. Так не раз выбирали его в борделе ради короткого веселья, максимум на ночь. И сейчас он среагировал на этот тон, но никак не мог осознать слова. Его родители же и вовсе застыли, не зная, как реагировать. Благородных, даже сумасшедших, не выкинешь из дома просто так. А если и выкинешь, они ведь вернутся. И что тогда будет? Штефан отступил поближе к отчиму, а тот как-то машинально прикрыл собой мать. Так они и стояли, слушая дурацкую историю про немедленную женитьбу. Корнелия все говорила, четко и ясно, как будто уже решила вопрос со сватовством и перешла к планированию. Заявила, что из семьи, её семьи, благородного дома, их немедленно прогонят. Но пугаться не нужно, она вовсе не претендует на место за их столом. Что ее офицерского жалования хватит, чтобы прокормить их обоих без проблем. И вот Итан, тут она кивала на брата, мнущегося в дверях в явно в крайнем смущении, сестру не бросит. Им будет, где жить, и будет, что есть. И уж конечно, куда лучше, чем в борделе. Конечно, сын мало сможет поддерживать родителей финансово, но все же, что-то получат и они. Ошарашенный, сбитый с толку Штефан обернулся к родителям. И увидел в их ответных взглядах надежду. Они и верили Корнелии, и не верили. Они боялись. Как два года назад, когда он пришел, неся с собой договор с хозяином борделя. Тогда он искал, но не смог найти другой работы. Кому нужен хромой калека? Разве что раздвигать ноги. Развлекать ожидающих отправки на фронт солдат, да горожан из тех, что и на войне сумели нажиться. Это были деньги. Деньги семье были нужны. И ни мать, ни ее супруг, так и не смогли придумать слов, чтобы отговорить его. Мама только заплакала, а отчим отвел взгляд. И тем же вечером Штефан уже развлекал первую из клиенток. Та отправлялась на фронт и хотела повеселиться так, чтобы хватило, если это веселье последнее. Штефан не знал, что с ней потом стало. Но "веселье", конечно, запомнил тоже. После него до сих пор, через много месяцев, хотелось отмыться. И раненная в детстве нога начинала нещадно ныть без всякого на то повода. Чего ждать от госпожи Корнелии, он понятия не имел. Но снова не посмел отказаться. Госпожа взяла его за руку и увезла куда-то в богатый район. Привела в заведение, вроде кафе, только для очень богатых. И пока ее брат где-то там договаривался с кем-то о чем-то, поила его кофе и кормила крошечными пирожными. И говорила совсем странное. Извинялась, вроде, что идет на свадьбу в простом платье. И что конечно, будь у нее больше времени, то оформила бы все куда достойнее. И устроила бы праздник. Но увы, нужно успеть очень срочно. До похорон. Ошарашенный Штефан мотнул головой и робко уточнил, кого же хоронят. И тогда госпожа помрачнела. Будто внутри у нее на миг выключился свет. Хоронили, как выяснилось, ее отца. Штефан и сам не заметил, как на этих словах ухватил невесту за руку. Осознал только, когда заметил ее изумленный взгляд. Ладонь отпустил и опустил голову в смущении. Наверное ведь такой госпоже не сочувствие от него надо! - Мой папа умер давно, - зачем-то признался он, все еще не глядя на Корнелию, - я помню только, как мама плакала. - Моя тоже плачет, - услышал он в ответ. Невеста вздохнула и добавила совсем уж невероятное: - Извини, что напомнила. Не подумала просто. Тебе не обязательно идти на похороны. Штефан посмотрел на нее, не веря. Кого вообще интересуют переживания шлюх?! Впрочем, шлюхой-то он быть перестанет уже совсем скоро. Но разве от такого так просто отмоешься? - Хозяин захочет неустойку, - сказал он вдруг о другом. - Я только сейчас подумал. За расторжение договора. - Выплатим, - кивнула невеста и вдруг сама погладила его по руке. - Ни о чем таком не волнуйся. И Штефан благодарно ей улыбнулся. И сам поразился. Вышло искренне, а не как учили в борделе. И тогда она опять взяла его за руку и повела в здание администрации. Видимо, ее брат уже обо всем договорился, потому что поженили их там без проблем. Господин Итан даже свидетелей нашел. Только что сменившегося охранника и официантку, отпросившуюся со своего места на пару минут. Штефан никогда не задумывался о том, какой будет его свадьба, но если бы и задумался, такого бы не представил. Ну, в самом деле! Выглядел он как девица, сбежавшая с заезжим гусаром! Хромая, весьма потасканная "девица". А вот "гусар" не подкачала! Корнелия выглядела благородно и холодно, как и положено было аристократке на людях. Еще в борделе Штефану объясняли, что на вид благородных обращать внимание не стоит, потому что их с детства учат скрывать страсть. Не то чтобы правда рассчитывали, что в их не самое дорогое заведение те повалят толпами, но на всякий случай рассказали. Вот только сейчас скрывать госпоже Корнелии было явно нечего. Не было у нее никакой страсти. Только голый расчет, и Штефан совершенно не понимал, на что. Зачем ей понадобилась шлюха в мужьях? Ну, ясно, что разозлить семейство. Но для чего? Штефан не понимал, но привычно помалкивал. Госпожа заплатила. Выкупила его насовсем, как выкупали в древности рабов. Только ошейника и цепей не хватало. Но кто знает, могло статься, что это еще впереди? Штефан весь сжимался от недобрых предчувствий, и нога болела все сильнее. Было страшно. И странно. Ну, не съест же она его живьем в самом деле! Все же, времена сейчас были другие. И за убийство супруга с нее бы спросили. Пусть даже и простолюдина. Пусть даже и такого. Штефан представил себе, как в ее волшебный дворец, или где там живут благородные, придут полицейские. И вежливо поинтересуются, отчего ее супруг не приходит навестить родителей. И та вот с такой же ласковой улыбкой заявит, что совсем забыла предупредить, что прикопала его в саду, для удобрения пионов. Или что там растет в тех садах? А полицейские вежливо раскланяются, обрадованные, что недоразумение так удачно разрешилось и пожелают ей хорошего дня. Отмечать свадьбу они пошли все в то же вроде бы кафе. Госпожа Корнелия сказала, что хочет соблюсти хоть такие приличия, но Штефан обострившимся от тревоги чутьем ощущал, что она просто проголодалась. Впрочем, и он сам проголодался тоже. Видимо, от волнений. Вечер был в разгаре, а значит, обычный его рабочий день только начинался. - А как вам удалось устроить свадьбу? - робко спросил он, когда его вкусно покормили и дали большую чашку какао. - Ведь уже все должно быть закрыто? Заинтересованная Корнеля, которой этот вопрос явно не приходил в голову, повернулась к брату, и тот пожал плечами и неопределенно качнул в воздухе своей крошечной чашкой с густым кофе. - Иногда деньги решают такие проблемы. Корнелия усмехнулась цинично, а Штефан снова поёжился. Деньги, конечно же. У него никогда не было денег, и такой вариант он попросту не рассматривал. Итан же неизвестно чему развеселился. Подал сестре блюдце с пирожным и уточнил: - Так что, ты не передумала? Твой билет на свободу, - он почему-то кивнул в сторону Штефана, - теперь весь твой. - Значит, отступать поздно, - хмыкнула невеста, уже жена, и поморщилась, глядя на угощение. - Не хочу сладкого. Хочу спать. День был длинным. А завтра похороны и скандал. Я заслужила немного отдыха, не находишь? Итан кивнул. - Ты поведешь Штефана в гостиницу? Это был первый раз, когда господа назвали его по имени. Он даже вздрогнул от неожиданности. Прозвучало так просто, естественно. Почему-то совсем не так, как он думал. - Ну, не домой же! - Супруга пожала плечами, и от этих слов стало больно. Конечно же. Никто не приводит шлюх домой. Даже если выходит за них замуж. Но что потом? Где потом они будут жить? Или как все теперь будет? Он хотел спросить, но не решился. - Правильно, - Итан кивнул, - дома вся родня. Скандал начнется раньше, чем запланировано. Не бойся, сестра. Я тебя не сдам. И Корнелия, улыбаясь, помотала головой. А потом протянула Штефану руку. - Идем, мой дорогой. И так его тоже не раз называли. Он послушно встал из-за стола. - Да, госпожа. Её ладонь сжалась на его на этих словах. - Зови меня просто Кори. Я старше тебя всего на пару лет. А что до положения в обществе, мы же теперь семья. Оно у нас совершенно одинаковое. Штефан этого, конечно же, понять попросту не смог. Одинаковое? У него с этой аристократкой? С ее машиной, дорогим платьем и деньгами, которые решают проблемы? Такие и на ночь его не выбирали обычно. Но приказу-предложению внял, назвал супругу коротким именем. И всю дорогу до гостиницы, странно волнуясь, все посматривал на нее тайком. Сидела она слишком близко, рассмотреть было сложнее, но волнения наоборот прибавлялось. - Вам очень подходит это платье, - выпалил он, вежливо пропустив ее в номер и входя следом. - Может быть, для свадьбы оно чересчур повседневное, но вам очень подходит. Остановился в двух шагах от нее и наконец, только сейчас, вдруг увидел ее всю. Отдельные фрагменты: улыбка, прохладная, но веселая, неожиданно мягкая для резковато очерченных губ, глаза, серые едва не до черноты, светлые волосы, забранные в неприлично короткий хвостик, явно привыкла коротко стричься, но в последние месяцы отчего-то отпустила, ладная, не по-аристократически крепкая фигура, в самый раз для офицера их доблестной армии, все это сложилось в единый, волнующий образ. Сейчас, когда в их первую брачную ночь они остались одни. И унизительно привычно Штефану захотелось хоть что-нибудь сделать. С клиентками нельзя было стоять столбом. Нужно было хотя бы спросить, чего госпожа Корнелия... Кори желает. Штефан даже губу закусил, удерживая рвущийся с языка вопрос. Нет. Он больше не шлюха, так ведь? Только вот кто он теперь, Штефан не знал. И госпожа не говорила. - Спасибо, - ответила она удивленно. Еще бы. Молчал-молчал и вдруг выдал совершенно не к месту. Ну не считать же это попыткой ухаживать! Да попытайся он, наверняка только оскорбил бы госпожу! - Хочешь первый в душ? Ты извини, мы обязательно с тобой поговорим, но я засыпаю уже на ходу просто. И прекращай мне выкать. Между супругами это смотрится совсем уж чопорно. А у нас же с тобой пылкая страсть. Давай на ты, ладно? - Конечно, Кори, - Штефан кивнул растерянно. Так звучало, как будто перед ним в самом деле извинялись, - вы... ты иди тогда первой. И ложись. А я потом. Я привык засыпать утром. И прикусил губу. Нашел, о чем напомнить! О порядках, заведенных в борделе! А впрочем, она наверняка и не забывала, откуда только что его забрала. Но Корнелия только кивнула, показалось, даже благодарно, и скрылась за дверью. Штефан присел на краешек кровати, ожидая своей очереди, но вдруг сам смутился. Неуютно было и непонятно. Он пересел в кресло. Стало немного лучше, но расслабиться, конечно, не удалось. Он все смотрел на кровать и гадал, где будет спать. И как. Предполагает ли их с госпожой соглашение секс, или нет? Этого они не обсудили. И что это будет? Или все же не будет? И как относиться что к одному, что к другому. Корнелия появилась уже без одежды, но завернутая в полотенце. Да и то сбросила, пока он старался не глазеть на нее и проигрывал сам себе. Сбросила и тут же нырнула под одеяло. - Душ твой, - сказала, вытягиваясь на простыни и прикрывая глаза, - а потом возвращайся. Может, спать ты еще и не хочешь, но делать тут все равно больше нечего. Штефан просто кивнул, не зная, что на такое сказать. Душ много времени у него не занял, как он ни старался. Вроде бы, торопиться было некуда. Время-то было не оплаченным. Точнее, его новая госпожа оплатила все его время до самой смерти. Оплатила и будто бы отдала ему. Он мог плескаться сколько угодно. Но по привычке не смог не поторопиться. Корнелия, казалось, спала, но открыла глаза, стоило ему нерешительно коснуться края одеяла. - Забирайся, - она повернулась к нему лицом и улыбнулась, - ох, совсем меня разморило. Штефан поскорее юркнул под одеяло. Как и его супруга, он был обнажен, а теперь вот, под ее взглядом, глупо поспешил прикрыться. Улегся, не шевелясь и стараясь быть потише, чтобы не помешать спать. В тишине прошло несколько минут. А потом Корнелия снова задвигалась. Нахмурилась чему-то и полусела, подперев кулаком висок. Штефан напрягся, пугаясь, что все-таки побеспокоил. - Извини, - сказала она медленно, будто бы подбирая слова, или не зная, что вообще хочет спросить, - я рассмотрела, у тебя есть несколько шрамов и отметин. Вот здесь, например. Ее ладонь под одеялом безошибочно легла ему на бедро. Штефан вздрогнул. Конечно, его касались уже и там, и везде вообще. Но сейчас, с супругой, что бы ни толкнуло ее заключить этот брак, касание, и тем более вопрос, смущали донельзя. Ему было так стыдно за себя и за то, что ей пришлось это увидеть. - Простите, это... в борделе... нельзя калечить работников, но клиенты были пьяны и разозлились. Он зажмурился, как делают дети, думая, что спрячутся от чужих взглядов. И если бы это могло подействовать! Но увы. Корнелия приблизилась и заглянула в глаза. Он не знал, что за выражение написано на ее лице. Как будто бы злость. Но на что? Он же не виноват! Впрочем, уверен в этом Штефан совсем не был. Он отвел взгляд. А она продолжила расспрашивать: - А охрана? - Я закричал не сразу, - признался он, вспоминая, как глупо думал, что лучше немного потерпеть. Просто потерпеть и тогда они заплатят и уйдут. Или просто уйдут. В груди сжался ледяной ком от тех воспоминаний. - Они успели совсем немного. Но шрам вот остался. Простите меня. - Я? - изумилась Корнелия, и показалось, что в самом деле, он ее не понял, и злость была совсем не о том. Не из-за того, что супруг ей достался не того качества, на которое она рассчитывала. - Ты же клиентов разозлил, а не меня. Чем, кстати? Штефан укусил себя за губу, чтобы не расплакаться, кое-как взял себя в руки и честно ответил: - Я не ушел на войну. Они как раз выздоравливали после ранения и на следующий день должны были вернуться на фронт. А я... я все это время был здесь. В борделе. Слезы жгли его глаза, а дышать было тяжело. Его супруга была офицером. Она вернулась с победой. А он? Сосал и лизал всем, кто мог заплатить. - Но тебя бы не взяли с твоей ногой! - Корнелия приподнялась еще выше, будто подбросило ее на кровати. И снова это была злость, Штефан отчетливо видел. И снова, его самого эта злость будто бы не касалась. И это пугало еще сильнее. - Какой смысл на тебя злиться? Ты что, специально ее себе сломал что ли? - Нет! - те клиенты предположили то же самое. Они говорили, что видели таких, как он. Вот и Корнелия. Теперь и она будет его презирать. Вернее, презирать еще сильнее. - Нет, это давно! В детстве еще! Пожалуйста, я... И снова, он не понял, что именно она подумала. Штефан совсем не был сейчас готов оказаться в теплых объятиях. Таких крепких, но бережных. Пока он пытался не дернуться, не оттолкнуть, замереть без движения, она попросила: - Прости. Тише, не плачь. Я это просто как абсурдный пример сказала! - Вы не злитесь? - спросил он жалко. Слезы больше не контролировал, и они текли сами собой. От ее утешений ледяной ком внутри сломался и таял. - На тебя? Конечно, нет. Так что с ней случилось? С твоей ногой? Растерянный, Штефан прижался к ней в ответ. Вчера он не представлял себе, что когда-нибудь женится. Да еще на аристократке. А сегодня, когда говорил свое "беру", не представлял, что станет рыдать в плечо супруги и в ответ получать не приказ заткнуться и собраться. Он никогда, сколько себя помнил, не рыдал ни в чье плечо. - Я точно не помню, - признался он, наконец, - кажется, я шумел. Я тогда в первый раз в жизни увидел поезд. Я играл в локомотив. Или сейчас мне так кажется. Отец... ему это мешало. Он прикрикнул на меня. Вроде бы. Я помню, как испугался, - рассказывать было очень стыдно. Такая глупая история. Он предпочитал не смотреть в тот уголок памяти даже наедине с собой. - От страха я заплакал и... закричал. Отец... в общем, я никак не замолкал, наверное. Просто так ведь он не стал бы... я его плохо помню. Но думаю, что не стал бы. - Твой отец? - Корнелия подтолкнула его на подушки и приподнялась, нависая над ним и глядя в глаза. - Это же не тот, с которым я разговаривала? Я видела, как ты только что на руки к нему не забрался, когда испугался. - Нет, - Штефан даже улыбнулся сквозь слезы, - это отчим. Он очень хороший! Мы с мамой так боялись, что он не вернется. Ну, с войны. Его и брать не хотели из-за возраста. Но взяли. И он вернулся живым и невредимым! А отец, его не стало давно. Мне и пяти не было. - Ясно, - со странным выражением сказала Корнелия. Она больше не злилась. И смотрела так задумчиво, так тихо. С новой, неясно откуда взявшейся лаской. Штефан видел, что это не жалость. Может, она хотела его утешить? Но зачем, и почему? Он не знал. А супруга вдруг сдвинулась ниже. Уперлась носом ему в живот, повозилась, невидимая под одеялом. Он замер, вжимаясь головой в подушку. Это было похоже на то, что делал он сам, когда... Через полсекунды его член обняли мягкие губы, пропустили в жаркую, упругую глубину. И Штефан не выдержал и ошарашенно, заполошно пискнул. Он вообще ничего не успел понять. Ему попросту в голову не могло прийти, что с ним такое проделают! Зачем?! Почему?! Благородная госпожа Корнелия! И ему? Шлюхе, подобранной в борделе! С шлюхами вообще такого не делают! Ни с женщинами, ни с мужчинами. По крайней мере, он о таких клиентах не слышал. Зачем? И за что? Что за странная фантазия? И думать не выходило. Он глупо трепыхнулся, дернул бедрами, и Корнелия лишь сильнее его прижала. А когда его руки заскользили по ее плечам, не то слишком слабо отталкивая, не то слишком сильно дотрагиваясь, чтобы ощутить реальность происходящего, поймала и прижала его запястья к постели. На это, даже сквозь жар и удовольствие, он среагировал, как на приказ. Замер, больше не пытаясь ей помешать. И Корнелия явно дала себе волю. Штефан знал, как это делается, но понятия не имел, что это ощущается настолько сильно. Конечно, и от его ласки клиенты ерзали и стонали, дышали тяжело. Но он и не подозревал, что можно ощутить нечто подобное. Так, что забудутся все слова, все вопросы и сомнения. Ему не было больше ни страшно, ни стыдно. Супруга совсем сбила его с толку, заставила потеряться, забыться. И для чего-то подарила удовольствие. Он кончил, казалось, едва ли не за минуту. В борделе за это его бы наказали, когда клиент бы пожаловался. А вот Корнелия просто сглотнула и погладила его член языком. - Вот так, - сказала она, все еще под одеялом, будто бы к члену и обращалась. Поцеловала его в основание. - А теперь, засыпай. И не думай дурного. Ни отдельный орган, ни весь Штефан, думать способен не был. Он даже не чувствовал, как еще дышит. Понял только, что Корнелия снова улеглась на подушку. Еще на минуту мир его сузился до желания взять её за руку, но решимости не хватило. Он заснул, так ничего и не поняв.