Твой личный

Он смотрит на неё, не отрываясь. Его кредо последних лет, традиция и нерушимый ритуал, правило, несоблюдение которого грозит чем-то страшным. Чем именно, он проверять не хочет. Ему ведь в самом деле нравится — просто смотреть на неё. Наблюдать за лучами солнца, пробивающимися сквозь неплотно запахнутый тюль, бесстыдно скользящими по её обнажённому телу. Оно сверкает, переливается яркими бликами рассыпанных по коже перемолотых в труху бриллиантовых крошек. Бисеринки выступившего пота, подобно драгоценным камням, скатываются по тонкой шее, соскальзывают по выпирающим ключицам, придавая им ещё больше хрупкой остроты, и нахально ныряют в ложбинку груди. Маль им почти завидует. Желание языком прочертить влажную дорожку по загорелой коже, слизывая с неё солоноватый привкус, слишком велико. Но он терпит. Потому что смотреть на неё вот такую — смелую и раскрепощённую — куда приятнее. Вики запрокидывает голову и крепко жмурится, за хвост ловя удовольствие, которое носится вокруг, заполняет собой комнату и постепенно сводит их с ума. На её губах блуждает улыбка, когда она резко подаётся чуть вперёд, усиливая трение, выплясывая на нервной системе, которая трещит по швам, грозясь вот-вот разорваться. Маль пальцами впивается в скользкую от пота девичью талию, тянет её на себя, заставляя наклониться, чтобы ощутить вкус желанных губ, который давным-давно влез в саму подкорку. Но Вики сопротивляется, бросает на него хитрый взгляд из-под опущенных ресниц и влажными тёплыми ладонями упирается ему в грудь. Она красивая сейчас. Такая пиздец красивая, что других слов не остаётся. Открытая перед ним, полностью ему доверяет, и за это ощущение безграничной принадлежности Маль, пожалуй, готов сжечь мир дотла, если придётся. Вики не позволит, конечно же. Но он всё равно попытается. Потому что чувствовать её рядом, держать в своих руках и наслаждаться её присутствием — та золотая троица заповедей, необходимых, чтобы держать адских чертей в его груди под стальным замком.       — Иди ко мне, — хриплый шёпот, почти просьба, но больше приказ. Вики снова улыбается, демонстрируя очаровательную ямочку на щеке, и наклоняется к нему мучительно медленно. Её волосы цвета воронова крыла, подобно занавесу, скрывают их от всего мира. От неё пахнет чем-то едва уловимо цветочным и насыщенной похотью, разбавленной каплей невинности, которую Уокер умудряется в себе сохранить, живя рядом с Малем уже второй год. Крепко держа за руку всех его демонов, которых не мало. Трахаясь с ним. Хотя ей это слово не нравится. Она предпочитает заниматься любовью. Малю, честно говоря, всё равно, как называть чувство, которое возникает рядом с ней. Больная привязанность, одержимость или вот то самое на букву «л», возведённое в культ. Просто она его. Принадлежит ему. А он ей. Это же, вроде, честно? В Бергамо жарко. Ветер сквозь распахнутые настежь окна заносит в душную комнату запах персиков и абрикосов, растущих в саду. Маль чувствует их вкус, когда целует Вики. Сминает опухшие губы грубее и резче, чем следовало бы, но Уокер такое нравится. Она продолжает улыбаться сквозь поцелуи и двигается ему навстречу, ничуть не смущаясь громких пошлых шлепков бёдер. Они отлетают от стен и самой сладкой музыкой для ушей оседают где-то совсем рядом, заставляя Маля двигаться ещё резче.       — Хей, посмотри на меня, — словно он, блядь, не смотрит. Словно это не единственное, чем он занимается постоянно. В её огромных глазах утонуть можно, и выныривать желания нет совсем. Ладони обхватывают его лицо и чуть сжимают, растягивая секунды в адскую бесконечность. Она так искренне улыбается, выглядит такой чертовски счастливой, что собственное сердце в груди позорно бьётся о рёбра, пытаясь прорвать плоть и кожу, чтобы только оказаться к ней ближе. Кровавым ошмётком упасть ей в руки — типа, вау, ты так охуительно прекрасна, примешь меня со всем дерьмом, что во мне есть?       — Я… — поцелуй в уголок губ — слишком невинный, практически невесомый. — Тебя… — мажет по гладко выбритой щеке, потому что ей не нравится, когда колется. — Люблю, — ударяет куда-то в шею, в место, где бешено бьётся пульс, выстукивая на нотной тетради реквием по его душе. Нет её давно. Она отдана Уокер, по ощущениям, ещё в тот самый день, когда та в нелепом шарфе с коробкой свежей выпечки завалилась на порог его брата. Маль часто думает о том, что будь шанс, отмотал бы всё назад, чтобы стереть этот момент, выкинуть его подальше и спасти себя от пропасти по имени Вики Уокер, в которую он так безнадежно валится с каждым днём всё глубже. Ложь. Одна огромная ложь. Не стал бы он ничего менять. И это так же очевидно, как его ответные чувства к ней. К её долбанным кудряшкам, волной разметавшимся по подушке. К её длинным аристократичным пальцам, вырисовывающим замысловатые узоры по его груди. Он тяжело дышит, Вики тоже. Лежит рядом, изучает этим своим загадочным «я всё знаю» взглядом и хмыкает себе под нос. Бесячая. Раздражающая до жути. Подруга брата, почти девчонка из соседнего дома, сумевшая пробраться за ограждённый колючей проволокой высокий забор. И даже табличка «осторожно, злой человек» её не смутила. Ну, давайте честно, он ведь не самый лучший? Он много дерьма по жизни сделал и натворит ещё столько же. Но Вики какого-то хрена гладит его по щеке и говорит что-то о позднем завтраке или раннем обеде. Голая, как есть, бесшумно крадётся на кухню, где-то подбирает валяющуюся на полу чёрную футболку. Она ей велика, Уокер практически тонет в ткани, пропитанной запахом мужского одеколона, но ей в кайф. Маль прикрывает глаза, лежит так пару минут, раскинувшись на кровати в позе морской звезды, и отчаянно пытается вспомнить, участие в какой именно лотерее даровало ему этот счастливый билет. Звон тарелок на кухне раздаётся громче, смешиваясь с тягучим голосом Вики. Она напевает одну из его последних песен, мурлычет себе под нос, пока тонкими кольцами нарезает спелые томаты для капрезе.       — Маль, перец добавить? — кричит она. Оба прекрасно знают, что в традиционный салат острый перец не идёт, любой итальянец четвертовал бы их за это, но быть законопослушными скучно.       — Добавь, — отвечает тихо, почему-то уверенный, что она услышит. С трудом заставляет себя отлепиться от влажного и смятого постельного белья. Холодный душ помогает смыть липкий слой пота, но от запаха Вики избавиться не так просто. Он забивается в поры, оседает на коже тонкой плёнкой, сопровождая Маля постоянно. Вики ждёт его на кухне с уже накрытым столом, задумчиво что-то листает в своём смартфоне и на него даже не смотрит. Маль подходит к ней со спины, наклоняется и обнимает, обхватывая поперёк груди руками, в коконе которых Вики кажется совсем сентиментально мелкой и крошечной. Но отвлечь её получается, и Маль, не раздумывая, сжимает зубы, отбирая у Уокер румяную палочку гриссини.       — Варвар, — бурчит она, пытаясь отпихнуть его от себя, но Маль держит слишком крепко и хрипло смеётся ей на ухо. — Твой брат завтра прилетает.       — Я максимально счастлив, — он закатывает глаза.       — Не расстраивайся раньше времени, соблюдать целибат тебе не придётся, — Вики треплет его по голове, придавая тёмным прядям волос ещё больший беспорядок. — Бонт остановится в соседнем доме.       — Я счастлив вдвойне, — Маль скалится и, напоследок клацнув зубами возле уха Уокер, отходит от греха подальше. Садится напротив, закуривает ментоловую сигарету и вновь принимается за излюбленное занятие — наблюдение за ней. На голове Вики красуется небрежная, наспех собранная дулька, закреплённая китайскими палочками, которые Уокер каким-то чудесным образом умудрилась отыскать в Италии. Чёрная футболка, висящая на ней мешком, выглядит сексуально, подчёркивая изгибы фигуры. Маля греет одна только мысль, что под этой тканью ничего больше нет. Только её тело, пахнущее недавним сексом. Пахнущее ими обоими.       — Ты слишком коварно усмехаешься, — Вики ёрзает и смущённо опускает взгляд на свой салат, который так старательно нарезала. — Не пугай меня. Она вытягивает стройные ноги и кладёт их на краешек стула Маля. Его внимание привлекают аккуратные розовые пальцы с ярко-красным педикюром. Игра цвета на контрасте с загорелой кожей гипнотизирует Маля. Он нежно касается покраснений и небольших ранок, оставшихся после неудобных туфель. Малю в такие моменты прибить её хочется, потому ни одна пара обуви, какой бы красивой она ни была, не стоит причиняемой боли. Маль массирует свод стопы, большим пальцем очерчивает выпирающую косточку щиколотки, рассылая по коже приятное покалывающее тепло.       — Щекотно, — Вики дёргается, пытается вырвать ногу из крепкой хватки его рук, за что тут же расплачивается. — Ай! — она ударяется коленкой о стол и морщится. Подтягивает пострадавшую конечность поближе и рассматривает покраснение на коже, которое скоро приобретёт насыщенный фиолетовый оттенок. — Из-за тебя я вся в синяках. Малю почти стыдно. Почти, потому что остальные синяки, периодически расцветающие на теле Вики после их игр, ей так же доставляют удовольствие. Он подходит к ней, садится на корточки и смотрит в карие глаза снизу вверх, замечая маленькие золотые крупицы, мелькающие на янтарной радужке. Вики смущённо замирает, когда он наклоняется и, не отводя взгляда, целует её колено.       — Прости, крошка Вики. Извиняться перед ней тоже легко. Обычно в разговоре с другими людьми при необходимости произнести короткое слово у Маля в глотке словно кость застревает, но с Уокер всё иначе. С Уокер вообще всё по-другому. Вся его жизнь протекает не по тому сценарию, что он планировал до того, как встретил её. Но Маль не жалеет. В конце концов, не только Вики умеет присваивать себе людей. Для Маля она тоже личная. Личная надежда. Личный свет. Личная мотивация, помогающая просыпаться по утрам. Личное то самое на букву «л».