I
Стах, кажется, понял, как работает алкоголь, еще когда подходил к берегу. Не то что его развезло, как Тима. Просто тело стало каким-то… Стах бы назвал это слабостью. И еще немного туманилось в голове. Когда у Стаха были ужасные боли после первой неудачной операции, мать всучила ему четверть таблетки, в основе которой — опиум. Подействовало не сразу, но когда подействовало… Свет вроде был такой же, только ярче. Тело вроде было легким, но тяжелым. Когда Стах поворачивался с боку на бок, казалось, что поворачивается весь мир, — и было спокойно и сонно. Как в колыбели. Хотя Стах честно без понятия — как в колыбели. В общем, если сравнивать, вино на троечку. Хотя с гравитацией что-то неладное все равно, особенно когда наклоняешься. Но Стаха, разумеется, не развезло. Не с полбутылки, разделенной с Тимом. Однозначно нет. Он ныряет в воду. Какое-то время прислушивается к себе. Плывет со странным ощущением не очень податливой легкости внутри. Плыть не тяжелее, и не то что сильно по-другому… Но Стаху хочется вот эту неподатливую легкость — в море. В воде там как будто невесомей. Вот бы Тима на море. Стах подплывает ближе к берегу, чтобы опереться ногами на дно. Забирает рукой мокрые волосы назад. Пытается отыскать Тима. Тим на берегу. Стоит. Расстегивает пуговицы. Очень медленно и озадаченно. Тим такой всегда, но почему-то Стаху кажется, что он больше, чем обычно, мучается с собственными пальцами. Стах говорит ему: — Только не раздевайся догола. Выходит негромко — и вода хорошо доносит до Тима звук его голоса. Тим тянет уголок губ. Поднимает голову и спрашивает: — Почему? — Это не слишком-то прилично. — Не хочешь меня видеть? Да Стах все видел. Правда, не в состоянии покоя. Но ему хватило. Стах не имеет понятия, как относится к члену Тима. Ну… он есть. И, по ощущениям, выглядит лучше, чем можно было ожидать. В смысле у Тима ничего член. Как и весь Тим. Но что теперь, светить им? Тим снимает рубашку. Не опускает, не бросает рядом. Она просто бесстыже падает ему под ноги. И Стах погружается под воду.II
Тим зашел почти по пояс. Его тонкая фигура в сумерках кажется лунной. Тим поднимает взгляд и шепчет: — Я ничего не вижу. Мне не по себе, когда непонятно, куда идти… — А куда ты хочешь? Иди ко мне. Здесь не слишком глубоко. Тим верит на слово. Идет к Стаху, опускаясь почти по плечи в воду, и обнимает. Стах на автомате придерживает его, чтобы он точно оказался в безопасности. Скользит рукой по его телу. И Тим вдруг улыбается: — Даже в воде… — Что? — У тебя руки горячие даже в воде… Тим касается носом носа. — А что, тут что-то должно поменяться? Резко остыну? Я водяной, я водяной… Тим опускает голову. — Совсем дурак. Стах держит Тима. Тот не паникует. И не жалуется, что вода холодная. Хотя она холодней, чем в омуте, где Стах нырял с мальчишками: здесь течение сильнее. — Не страшно? Тим мотает головой отрицательно и шепчет: — Ты меня держишь. — Держу. Тим тянется к Стаху — и находит его теплыми губами. Неторопливо и поверхностно целует, потому что запомнил, как ему нравится. Звук размыкающихся и смыкающихся губ какой-то очень громкий в наступившей тишине. Стах чуть сжимает пальцы на его спине. А когда Тим отстраняется, Стах его спрашивает вполголоса и хрипло: — Будешь учиться плавать? — Я бы так стоял… Стах улыбается. Тим — бездеятельность… — Можно полежать… Вода тебя тоже подержит. Лучше, чем я. Тим не соглашается. Стах говорит: — Будешь смотреть на небо. Тим вдруг понимает, что он имеет в виду. И переспрашивает: — Лечь?.. — Да, на спину. — Я утону… — Нет. Тут вся хитрость в том, чтобы ты расслабил тело. И тогда вода тебя вытолкнет. И я тебе помогу. Тим не уверен. И отрицательно мотает головой. — Ладно, я не заставляю… Хочешь попробовать поплыть? Я отойду немного. И поймаю тебя. Тим хватает Стаха. — Нет, Арис, подожди. — Отойдем поближе к берегу? Чтобы ты мог встать, если что? — Ладно… Стах провожает Тима и, отпуская, отплывает обратно. Говорит: — Оттолкнись ногами и раздвинь воду руками впереди. Как лягушка. Стах показывает — подплывая к нему ближе. Тиму смешно — и он Стаха ловит и целует. Стах разрешает: — Ладно. И просит тише: — Теперь ты. Тим удерживает Стаха за предплечье. — Только не смейся, если не получится… — Не буду. Стах возвращает расстояние между ними и наблюдает. Тиму неловко. И он долго не решается. В конце концов он закрывается руками и шепчет: — Не могу, когда ты ждешь… — И кто же тебя будет ловить? — Я понимаю, но все равно… Вот когда Тим расстегивал под Стахом джинсы, он мог. Даже если Стах смотрел. — Плавать перед мной неловко, а дрочить — нормально? Тим сминает губы. Брызгает в Стаха водой. Когда брызги стихают, Стах успевает открыть глаза — и тут же подхватывает подплывшего Тима. Тим шепчет: — Можно тебя смутить? Стах не уверен: — Насколько сильно? Тим прикусывает губу и говорит: — Очень сильно… — Что, у тебя встал? — Нет… Тим смотрит ласково — на Стаха, который улыбается и уже смущен, и уже почти сильно. — Извини, что я скажу. Ты очень красивый. Везде. Не могу перестать об этом думать. . . . Стах терпит. С минуту. Потом падает. Назад. Театрально. Чуть отплывает на спине и забрызгивает Тима ногами, попутно уходя под воду — в кувырке. Он погружается с мыслью, что это было к слову о дрочке. И когда Тим до этого сказал «везде» про поцелуи, он говорил о том же самом. Стах выныривает и забрызгивает Тима снова — только теперь руками. Тим сначала отворачивается, а затем прячется под водой. Стах напрягается. И на всякий случай, поймав его, вытягивает на поверхность. Тим вытирает лицо. И просит: — Ладно, Арис, прости. Не злись. Стах не злится. Это неловко. — Ты дурак, — говорит он спокойно. — Я знаю. Иногда просто… — Мне явно надо выпить больше, чем тебе. Серьезно. — Извини, — Тим правда выглядит виноватым. И сожалеет: — Не хочу все портить… — Да ты и не особо. Будешь еще плавать? Тим вглядывается в Стаха: точно? Стах усмехается, ловит Тима пальцами за шею, целует в губы и говорит: — Касание. Я отплыву, давай еще.