Многоходовочка, или Твой лучший враг

      …Только когда Рон засопел на соседней кровати, Гарри достал тетрадь. Днем, проводив Джинни, он нашел друзей в библиотеке и рассказал им о своём коротком свидании. Гермиона одобрила безрассудство подруги, а Уизли долго ворчал, утверждая, что можно было с ним и посоветоваться. В остальном день прошел без приключений. И слава Мерлину! Обед, прогулка, будничные разговоры про экзамены, вечные споры Рона и Гермионы… Наговорят друг другу колкостей, а потом целуются за спиной, пока Гарри не видит. Поттер, конечно, всё видел, но думал совсем о другом. Не о них. И не о Джинни, хотя вкус её губ ещё долго оставался на его губах. Гарри весь день думал о тетрадке в кармане. И вот теперь, когда друг престал ворочаться, и все в спальне уснули, Гарри забрался на подоконник. Уже привычно, лишь только тетрадь открылась, пустой до этого лист заполнился текстом.       «… Знаешь, Гарри, хоть мне и удалось доставить тебе некоторые, скажем так, «неприятности» своими действиями, я не до конца доволен воплощением своего плана. Было допущено непростительно много ошибок. Правда, ты ничего не заметил. О, это мысль! Мою многоходовку можно было бы так и назвать «Как Гарри Поттер ничего не заметил». Ты же до сих пор наверняка теряешься в догадках, почему Уизли с Грейнджер живы и невредимы? Я расскажу. Я всё расскажу тебе, Гарри.        Ваша компания всегда была уверена, что я хочу вас убить. Наивные. Не хватит пальцев, чтобы подсчитать сколько раз у меня была такая возможность. И до Войны, и во время, и после неё. Со связями отца и моей изобретательностью... Я не буду грузить тебя деталями, просто поверь. Нет, Гарри, уничтожить вас физически я никогда не хотел. Может быть, только Уизли, но об этом позже…Я с первого курса мечтал тебе отомстить. По настоящему, жестоко. Отомстить за унижение, которое я испытал, когда мне было всего 11 лет. Ты спросишь, что же ты такого сделал? В том-то и дело, что ты НЕ сделал. Я предложил тебе стать моим другом. Но юный мистер Поттер даже взглядом не удостоил протянутую руку Драко Малфоя. Обошел меня, как пустое место. А Малфои никогда не были пустым местом. Свой статус я впитал с молоком матери. Чем сильнее разрасталась твоя слава, тем более униженным я себя чувствовал. Ты всегда оказывался впереди. Даже если я учился лучше тебя, ничуть не хуже играл в квиддич – тебя все равно считали первым. «Тот самый Гарри Поттер!» Но меня боятся и уважают. Драко - всегда желанный приз не только для своих однокурсниц, но и для девчонок всех факультетов, даже с твоего Гриффиндора. Да-да, ты очень многого не знаешь обо мне, Поттер. А я знаю о тебе всё, потому что никогда не выпускал из виду всю вашу святую троицу. Ненавижу себя за это! Я ненавидел себя даже больше, чем тебя. Хоть Гермиона и считает меня неисправимо самовлюбленным…       Ладно. Тебе же до жути интересно, как всё произошло. Слушай, надеюсь, что оценишь. То сонное зелье, о котором я рассказывал, Блейз на предновогоднем ужине подсыпал лишь в один бокал. Друзей твоих никто не трогал. Гойл с Крэббом рассказали мне, что им ничего не стоило вынести тебя спящего из спальни, Уизли храпел, как пьяный сапожник. Чертов деревенский увалень. Я уже ждал вас в той комнате. Её, по моей просьбе, наколдовала мисс Паркинсон. Она хорошая девчонка, к тому же неплохая волшебница. Довольно своенравная, зато влюблена в меня, как кошка. А вот кресло я сам притащил из Мэнора. Оно настоящее, отцовское. Мистер Малфой недавно приобрел новое, старое велел домовикам выбросить, а я стащил. В детстве маленький Драко любил забираться на него, пока отец не видел, кресло казалось настоящим троном, а себя я чувствовал королем. Когда парни тебя доставили, мне очень хотелось чувствовать себя именно так.       Ну? Хоть сейчас ты догадался, как твои приятели могли быть одновременно в двух местах – спать в своих постелях и стоять связанными, пугая тебя своей беспомощностью? У меня было не два, а четыре помощника, Гарри. На записи, которую ты видел, я дерусь не с Крэббом и убиваю совсем не Гойла. Эти придурки не справились бы с поставленной актёрской задачей. Забини и Пэнси – вот кто исполнял роли твоих дружков. Оборотное зелье, на изготовление которого пришлось потратить последний месяц жизни. Нам еле-еле хватило его на два раза. По счастливой случайности, я вовремя велел выставить мнимых Уизли и Грейнджер за дверь. Лишь только они вышли, Пэнси стала сама собой, а Блейз начал превращаться еще тогда, когда Кребб тащил его за ногу. Только ты ни-че-го не заметил. Я все-таки сумел тебя шокировать, метнув в Уизли самое страшное непростительное заклятие. Признаюсь, даже под видом Забини я с удовольствием прикончил Уизли. Пожалуй, это было лучшее в тот вечер – увидеть мертвым его рыжеволосое грузное тело. И услышать твой визг над трупом. Пэнси, правда, подвела. Я просил её пореветь, но она не смогла выдавить из себя ни слезинки, стояла, как истукан. Хорошо ещё, что я сообразил завязать им рты. Я сомневался, что Пэнс сможет правдоподобно закричать, да и голоса зелье меняет плохо, ты бы узнал. А, может быть, и нет, твой стресс был слишком сильным. Так же, как ты не признал в моих руках ветку с рябинового дерева, что растет около ворот Хогвартса. Это все Винс, идиот…        М-да, Гарри, все было бы намного проще, если бы ты знал, что я специально не взял с собой палочку. Не только у тебя, но и у меня не было никакого оружия в тот день. Ну, во-первых, не мог же я действительно направить на Блейза Аваду Кедавру. Во-вторых, ситуация могла выйти из-под контроля. Я же понимал, что ты начнешь кидаться, и я сражу тебя каким-нибудь заклятием, чего мне совсем не требовалось. По моим планам ты должен был оставаться в живых. А в-третьих… В-третьих, я не убийца, Гарри.       Так вот, я приготовил, выстругал себе такую палочку, что не придерёшься! Сам Олливандер не засомневался бы в подлинности, но пока возился с креслом, я забыл её в Мэноре. Пришлось срочно послать Кребба принести что-нибудь в замен, а он сорвал первую попавшуюся ветку. Придурок. Но великий волшебник Гарри Поттер ничего не заметил. Смешно. Тебе было смешно, Гарри? Честно, мне тоже не было. Мы ж договорились, чтобы хоть раз – честно… Конечно, там я наплел тебе всякой чуши про родителей-маглов и облиэвейт. Целью было убедить, что ты всё и всех потерял. Так, мне показалось, будет даже более изощренно – отобрать ещё одного друга, стерев ему память о тебе. Про то, что ты не смог бы найти её в мире маглов – это полная дребедень, мне даже было лень придумывать почему. Мне просто было нужно, чтобы ты во всё это ПОВЕРИЛ. Поверил в полную, безвозвратную безысходность. Для этого же я придумал историю про заклинание, которое не позволило бы тебе мне отомстить. Приплел сюда всю твою названную семью, всех Уизли. Нет таких заклинаний, Поттер. Ты всё же неважно учился все эти годы. Гермиона бы на такое не повелась… Видимо, я должен извиниться, что умер, лишив тебя удовольствия хорошенько меня избить.        А теперь о самом диком. Пусть это будет еще одной приятной новостью для тебя. Отвращение и отчаяние – вот, что я испытывал, когда снимал штаны пред твоим лицом. Если бы мой отец узнал об этом минете…! Да он бы сам скинул меня с Башни. Так еще никто не осквернял наш род. Я долго не мог решиться, но мне был необходим самый невообразимый, самый неадекватный трэш. Я понимал, что в сексуальных пристрастиях мы с тобой одинаковы, поэтому не сомневался, что подобный поступок навсегда сломает твою психику и убьёт уважение к себе. Считай, что я принес себя в жертву своему же собственному жгучему желанию морально тебя уничтожить. У меня были мысли поручить исполнить всё парням, но это было бы не то. Я должен был сам. И ты должен был понимать, что стоишь на коленях именно перед Малфоем. Я и Пэнс с Забини велел увести не тебя жалея, а ради себя. Никто не должен был видеть такого позора. Наш с тобой перепихон – единственная часть плана, о которой никто не знал. Ну, и конечно, не было гарантий, что Пэнси сумеет сдержаться, она могла заорать и выдать себя с потрохами. Эти влюбленные дурочки так ревнивы… Но ты удивил меня, Гарри. Я совсем не был уверен, что, не смотря на благородную цель ... Как бы мне не хотелось этого признавать, но ради Гермионы ты совершил подвиг. Не знаю смог бы я, окажись на твоём месте. Не знаю…        Я не прошу скрывать наш интим, потому что убежден, что ты будешь молчать и без моей просьбы. Как же глупо, Гарри… Я ручаюсь, что ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Я хотел бы называть другом Блэйза, но всё же для Забини общение со мной тоже было просто выгодой, я полезен ему. А Винс с Грегом лишь исполняли и подчинялись, не вникая ни в суть, ни в цели моих просьб, а точнее – приказов. Гойл – дебил. Отрапортовал о возвращении Грейнджер к родителям, просто вызубрив мою записку, инструкцию. Это прозвучало жутко фальшиво, но ты и тут не обратил внимания. Я, конечно, тоже болван. Не дал тебе досмотреть наш боевичок, забыв, что у меня не было палочки, а парней я уже отправил. Дебильные магловские изобретения! Наши профессора явно что-то недодумали, раз включать мониторы можно только с помощью волшебства. Зато я освоил, как можно без палочки трансгрессировать, есть одно малоизвестное заклинание. Если бы ты, кроме спасения мира, уделял ещё время своей эрудиции, ты бы тоже мог знать варианты, как выбраться, когда нет ни дверей, ни палочки. Тогда ты смог бы оказаться на свободе гораздо раньше, чем исчезли наложенные Пэнси чары.        Ах, да! Совсем забыл. Как тебе мой фокус? Понравилось, что на том месте, где должны были быть сугробы появилась зеленая травка? Не четыре дня, Гарри. Тебя будут искать шесть месяцев. То есть, теперь – уже искали. Чёрт, как же непросто писать о себе в прошедшем времени!... Я хотел, чтобы в Хогвартсе всё более-менее улеглось. Чтобы к твоему возвращению разговоры о моей гибели перестали быть актуальными. А ещё я не мог отказать себе в удовольствии лишить Уизли лучшего друга, хотя бы на полгода. Не стану себя нахваливать, убежден, что тебе и несколько суток покажутся бесконечностью, но все же я не садист, Гарри. Под моим руководством Паркинсон заколдовала не только пространство, но и время. Чары Сжатия минут, не слышал такого? Ну, конечно. В специальных отделах библиотек, куда пускают только избранных, чего только не обнаружишь… Мне не нужно было, чтобы ты свихнулся и превратился в овощ. Тем более, что иначе ты не смог бы читать сейчас моё послание. И... На самом деле, есть ещё одна причина, по которой я оставляю тебя там так надолго, но её я тебе не озвучу. Для тебя это не важно.. Но, согласись, Поттер, не такая уж я и сволочь. Подонок, мразь, ублюдок, как ещё? Не старайся вспоминать. Меня уже нет.        Готов спорить, что теперь ты понимаешь, что Азкабан – не самая страшная тюрьма. Моей целью было заставить бояться не Азкабана, а терзаться мыслями, что самые близкие люди пострадали из-за тебя. А ещё… Думаю, ты помнишь. Если бы про нашу вражду написали книгу, то эти страницы мусолили бы все фанаты: однажды ты вытащил меня из Адского пламени, а я не признался тётке, что узнал твоё изуродованное лицо. Но задумайся, Гарри. Существует глобальная разница в этих поступках. Ты – проявил благородство, а я – предал своих родных. Если тебе недостаточно моей смерти можешь позлорадствовать ещё и по этому поводу. Да, согласившись убить Дамблдора, я пытался уберечь семью от гнева Тёмного Лорда. Но я не выдал Беллатрисе вожделенного ею Поттера, хотя, если бы мы отдали бы тебя в руки Волан-де-Морта, отец сумел бы вернуть себе его уважение. Но я не убийца, Гарри, я опустил свою палочку ещё до того, как на Башне появился Снейп. Я предал родителей. И предам их еще раз, когда совершу свой смертоносный прыжок. Который уже совершил… Потому что я не хочу быть недостойным сыном. Но теперь иллюзий нет никаких: стать таким, как отец, я уже не смогу.        По моим планам в день, когда ты вернешься, в Мэнор придёт анонимное письмо с намеками, что ты можешь быть причастен к моей смерти. Надеюсь, Пэнси будет умницей и ничего не перепутает. Я выбрал Паркинсон, как свою главную помощницу, именно она должна организовать доставку письма. Спросишь - почему я не сделал всё сам? Если ты внимательно читал учебники, то должен помнить, что с гибелью человека, наложившего заклинания, все чары развеются. Мне нужен был кто-то, кто оставался бы в живых и в сознании. Она единственная, кого я посвятил почти во все детали своего плана. Она знает даже о…»       Следующее слово было густо замазано чернилами. Гарри на пару секунд снял очки. Казалось, в глазах полопались сосуды. Если бы Поттер посмотрел в зеркало, он бы увидел, какими алыми стали глазные белки. Превозмогая желание держать веки закрытыми, Гарри вернулся к тетрадке.       «…нет, про это я тебе не скажу. Так вот. Эта анонимка - ещё один способ чуть потрепать твои нервы. Я догадываюсь, как тебя будет встречать вся школа. Пропавший на полгода мистер Поттер вернулся живым и невредимым! Слишком слащаво, Гарри. Пусть гнев отца станет ложкой дегтя среди противно-приторных объятий. Я понимаю, что баловство, там, конечно, разберутся, но Люциус Малфой так просто в покое тебя не оставит, уж в этом я уверен. Представляю, как тебе придётся напрячься, чтоб доказать, что ты меня не убивал. Обидно, что я этого не увижу. Кстати, Гарри, а в самом деле – ты мог бы меня убить? Хотя.. Что я спрашиваю. Даже за убийство Уизли ты грозился только лишь выбить мне зубы и упечь за решётку. Святой Поттер!        И всё же… Доля правды в письме, что получит отец, есть. В моём четко проработанном плане случился один экспромт. Я не собирался делать ничего подобного. Можешь назвать это малодушием. Согласись, не очень просто добровольно уйти из жизни в 18 лет, даже, если и чувствуешь себя глубоким стариком. Так вот, уже собравшись произнести заклинание, чтобы трансгрессировать и оставить тебя одного, я решился дать себе шанс. Глупо, по-детски наивно. Мне нестерпимо сильно захотелось вернуться к истокам, к тому, с чего всё началось… Не понял? Гарри, вдруг бы, в порядке бреда, ты протянул мне руку… Униженный, истерзанный, измождённый… На долю секунды мне подумалось: «Если Поттер ответит сейчас, через столько лет, на мое рукопожатие, я попрошу прощения за все годы издевательств, я всё объясню, во всем признаюсь, отпущу его, а сам – попробую жить дальше». Но тут ты не удивил - предсказуемо смерил меня презрительным взглядом. Не знаю, на что я рассчитывал. Пусть мы и волшебники, но инстинкт самосохранения сближает нас с маглами. Слышал бы мои мысли отец!.. И слышала бы их Гермиона…        А вот теперь о главном, Поттер. Да, Гарри, всё, что ты уже прочитал и узнал обо мне – совсем не главное. Всё это поводы, но лишь косвенные поводы, заставляющие меня забраться на парапет. Главная причина, которая в итоге должна столкнуть меня вниз, совсем иная. Ну? Спроси меня! Пожалуйста, спроси: «Драко, зачем, почему ты спрыгнул?» - Почему спрыгнул? – не слыша собственного голоса, вслух повторил Гарри и перевернул страницу. «…А потому, Гарри, что я, Драко Малфой, циник и трус, подхалим и завистник – называй, как хочешь, не имеющий настоящих друзей и не пожалевший даже собственных родителей, оказывается, умею любить. Только в моём случае любовь – это НАКАЗАНИЕ. Как бы там не было, я люблю отца и маму. А кроме них я всю жизнь любил и до последнего вздоха буду любить лишь одного человека – Гермиону Грейнджер». Читать дальше Гарри не смог.