не спасай меня.

— ну ебать! — развернувшийся музыкант агресивно произнес увидев пустующее пространство, где пару минут назад стояла белокурая красотка. ноги не поддавались, не шагали ни вперед, ни назад. голова с черными волосами опрокинулась назад, глубокий вдох и тяжелый, бессмысленный выдох. ладонь в кармане нащупала что-то прямоугольное. очевидно это сигареты, купленные этой ночью. достав коробку Кирилл убедился, что это именно они. в ватной голове мельком всплывали моменты которые не стер выпитый алкоголь. и эта скверная старушка по ту сторону прилавка в ларьке вновь вызывала агрессию к себе. никотиновая палочка с трудом зажглась из-за ветра бьющего в лицо разбрасывая шелковистые пряди в разные стороны. затяжка, вторая, и вот уже становится спокойней. хлопок тяжелой двери черного выхода. быстрые шаги приближались все ближе к парню в темно-синей худи. — Кирилл, блять! где твою ебанную задницу носит?! — обозленно проговорил бас гитарист. — да тут я, сейчас иду — на удивление, достаточно спокойно ответил Бледный, казалось бы сорвавшийся перепихон с сочной фанаткой так огорчил музыканта, но это было бы слишком легко. ответы редко лежат на поверхности и это явно не тот случай. выдохнув последний никотин из легких, Бледный затушил тлевшую сигарету. тихими шагами направился ко входу. в гримерке так же суматошно проходят последние минуты перед выходом на сцену, как вчера, в прошлый раз и в позапрошлый. как и всегда. натягивая темный лонгслив парень морально готовился отыграть концерт с гадким ощущением на душе. готовился снова смотреть в глаза для которых он бог, последняя надежда. — Кирилл — произнес барабанщик. перебирая вещи в поисках палочек. солист пропустил мимо ушей упершись взглядом об серую стену. — Тимошенко! мы уже выходим с минуты на минуту — сказал парень переведя взгляд на Кирилла. — ты в объебосах что ли? когда успел то? — снова заговорил друг. Бледный посмотрел на парня напротив. — нормальный я — безэмоцеонально выдавил из себя и легонько оттолкнув Пашу музыкант прошел вперед. ребята толпились у выхода к толпе, предвкушая очередную порцию незабываемых ощущений. и тут в зале погас свет, гитары давили своим звучанием на зал, заводя слушателей. в руке уже крепко схвачена бутылка с крепким акоголем, глоток бьющий по вискам и горлу, следующий, и зубы уже оголяются в чеширской улыбке, а микрофон передает в колонки теперь не трезвый голос. чувства зарываются все глубже, разбитый музыкант вновь с маской счастливого алкоголика убежденного в том, что это побочки от его профессии, «так у всех, это вовсе не мои проблемы» крутя эту фразу в нонстоп режиме. глоток виски снова смывает все раздумья и разъедает дыру внутри. хриплый от пачек выкуренных сигарет голос пропевает заученные строчки и ищет знакомое, бледное лицо. воспоминания о знакомой не покидают пьяное сознания, но он даже не подаст виду, что, не держит под контролем всю свою непризнанную пустоту и отчаяние. — для меня, тебя больше нет — произнес солист в своих мыслях и тут же необычная подружка полетела в закрома сознания Бледного, как и множество других. кеды снова шагают по пустым улицам, ветер становится все холодней, каждая часть тела дрожит. в голове нет ни единой мысли куда сейчас идти. Никиту не хочется напрягать опять, да и ему нужно отдохнуть от всего что он выслушал, но куда теперь? продрогшая девчонка упорно идет по тротуару вдоль панельных домов, из окон видны торсы разных людей, разных возрастов, с сигаретами во руках, каждые глаза провожают Арину разглядывая ее до мелочи по темному асфальту. страшно оглядываться и смотреть по сторонам. видеть каждый взгляд направленный в свой затылок. ноги заплетяются в порывах ускорить шаг. звуки стали громче в насколько раз, внутни ощущение будто они проходит насквозь, оставляя за собой ляденой след. страх одалевает мысли, небо стягивают темные тучи. открытые колени снова сталкиваются с знакомым, холодным асфальтом. сбитые ноги снова начинают кровоточить, а паника нагнитает все больше. быстрый шаг сменяется на бег и кровянные раны этому не мешают, глаза наполняются слезами. ощущение присутствия кого-то еще на темнеющей, пустой улице накрывало с новой силой. хотелось кричать, но ком в горле мешал. кеды предательски запинаются за каждый камень. сил уже почти нет, последний поворот и они кончаются. темная стена девятиэтажки становиться главной опорой. спина девченки плотно вжалась в твердый битон. в голове стоит звон. на прокуренных легких такая пробежка сказалась не самым лучшим образом. отдышаться было крайне сложно в этот раз, воздуха было слишком мало. мысли были одна хуже другой. присев на бетонный выступ, покачиваясь из стороны в сторону, прижав ноги так близко к груди, как только могла, Арина коротала паническую атаку. пьяный, молодой артист толкает со сцены речи. фанаты вопят как резаные после каждое его незамысловатой фразы. последний удар по барабанам и группа отправляется в гримерку. крики фанатов стихают. обдолбанные и бухие в говно подростки потихоньку выходят из здания, для кого-то праздник только начался, а у некоторых это был последний счастливый момент. в этот раз в гримерке все куда спокойней, никаких лишних людей. лишь компания друзей в полном составе. — Кирилл, а где твоя малолетняя подружка-наркоманка? — ехидно произнес бас гитарист, падая на диван рядом с Кириллом. солист неодобрительно посмотрел на друга, но быстро перевел обратно на экран телефона продолжив листать ленту инстаграмма. — кстати да, где та темноволосая? или ты уже новую нашел? — Паша подхватил Диму злорадствующим тоном. Кирилл едва ли успел хмуро взглянуть на барабанщика, как в к диалогу подключился Костя: — вы, что такие неприятные? мне вот она понравилась, приятно общаться, прикольная вроде. Кирилл одарил улыбкой парня с огненными волосами. — оу, Костя, ты теперь тоже по малолеткам у нас? — вновь произнёс Гончаренко, как бы в шутку. нервы уже не выдерживали. находиться в этой тугой обстановке было трудно. — сука, заебали! — в полушепот сказал Бледный и сорвался с места к выходу. сорвав с вешалки куртку тем самым чуть ли не роняя ее Тимошенко скрылся за дверью хорошенько хлопнув ею. быстрым шагом ноги понесли его по лестнице к последнему препятсвию. кеды шагнули за металлический порог. сильный хлопок и музыканта уже обдувает октябрьский ветер. — и нахуя? — злобно фыркнул Костя на ребят сидящих не подалеку.