Неделю тому назад.
Весь третий корпус был на обеде и лишь одну Костью не пустили. День дежурства тогда был Полины Александровны, воспитательницы, с которой темноволосая девушка состояла в ужасных отношениях. Воспитательница вновь вычеркнула Костью из списка обедавших, объяснив это тем, что ей плохо, и она не желает обедать. Всему виной был очередной конфликт прошлой ночью, когда Купер после отбоя показалась в коридорах корпуса на первом этаже. Девушка даже не стала возмущаться, что совсем неестественно её натуре. Наверняка ей просто не хотелось создавать лишних проблем себе, поэтому она впервые за всё время нахождение в интернате промолчала, развернулась и ушла, не сказав ни одного цензурного слова в сторону воспитателя. Костья находилась на втором этаже, возле комнат знакомых ей лиц. Проходя вперед, она уже было собралась вернуться в свою комнату, но оставить без внимания приоткрытую дверь одной из комнат, так и тем более, пока все слиняли на обед, она не смогла. Осмотревшись вокруг, шатенка никого не заметила и быстро вошла внутрь. Ничего особенного она не увидела: комната со светло-голубыми обоями, письменный стол в углу комнаты, две кровати, стоящие друг напротив друга у противоположных стен, небольшое окно в конце комнаты, две тумбы у каждой из коек, шкаф за дверью. Самая обычная и ничем не отличающаяся комната от других. Девушка подошла к тумбе, предположительно, что она принадлежала Наде. Открывая первый шкафчик, татуированная девушка увидела тетради, ручки и прочую мелкую канцелярию. Резко закрыв его, она просмотрела и остальные отделения тумбы, но ничего интересного не нашла. На столе тоже ничего не было. Купер встала на колени и заглянула под кровать. — Они вообще убираются здесь? — подумала Костья, когда увидела под кроватью огромный слой пыли, обёртки от конфет и прочие бумажки. Её взгляд был прикован к небольшой коробке. Она притянула её к себе одной рукой и немедленно открыла. Содержимое коробки представляло собой фотоаппарат и зарядку. По взгляду Купер можно было понять, что она глубоко заинтересована увиденным. Девушка уже давно живёт по правилам: «увидел — бери», «дают — бери», «бьют — бей в ответ». Жить никак иначе она уже не могла. И сейчас, придерживаясь подобным правилам, она схватила фотоаппарат и зарядку, толкнув коробку ногой, как только встала на ноги, под кровать. Тяжёлая, деревянная дверь распахнулась, на пороге которой стояла Надежда. В руках у неё была корочка от сухой булки, набитый рот, что так тщательно пережевывал остатки трапезы, тёмные, кудрявые локоны волос растрёпанные и небрежно лежавшие на некрасивых плечах, а глаза ещё сонные. Девочка, похоже, проспала душ и завтрак, поэтому ей удалось лишь недавно попасть на обед, чему она была безумно рада. — Кто ты? — удивлённо произнесла Надежда. Она спрятала за спиной булку и вошла в комнату, прикрывая левой рукой дверь. — Что ты тут делаешь? — Дверь была не заперта, я и зашёл, — спокойно ответила Костья. Ей было не впервые врать, но в тот момент ей и не пришлось этого делать. В руках красовался черный фотоаппарат. — Это моя вещица, парень, — она отложила булку на тумбочку своей соседки и начала медленно подходить к девушке, которую принимала за парня. Её никогда не смущало наличие мягкого знака в имени. Остроумия Надежды не хватало на то, чтоб предположить, что Костья Купер — это девушка. — В чьих она руках? — Купер усмехнулась, продолжая стоять на своем месте. — В моих, а значит чье оно? Моё. — Я скажу Полине Александровне и тебе… — брюнетка не успела договорить, её перебила татуированная девушка. — Хоть пикнешь, сука, и Полина Александровна узнает, чем ты занимаешься по ночам, — Костья засмеялась, заводя руки за спину. — Она узнает, где ты куришь и хранишь сигареты. — Но откуда… — Тебя это ебать не должно. Пока, — Надежда оставалась стоять посередине комнаты, пока Купер обошла её и моментально скрылась за одной из дверей. Надежде недавно исполнилось двенадцать лет, и тогда её перевели в третий корпус детского дома. С подростками до четырнадцати лет она уже была знакома, ведь они все вместе жили во втором корпусе. Костью девочка не знала лично. Она могла лишь слушать рассказы о Костье, которую постоянно упоминали в мужском роде, и благодаря этому у Надежды почти что не было сомнений, что темноволосая девушка — это парень. Купер жила с девушкой, когда в правилах было прописано, что в комнате живут по два человека одного и того же пола. С Костьей жила Диана и об этом знала Надежда, но углубляться в данную историю не хотела. Купер не вызывала у неё особо интереса до момента с кражей. Девушка аккуратно отворила дверь и прошла внутрь комнаты, в которой, на удивление, было теплее, чем в самом коридоре. Несмотря на то, что окна в детском доме были пластиковыми, по утрам и ночам всё равно было холодно. Ветер то и дело, что гулял по коридорам детского дома, пробирая до дрожи сонные тела. Костья легла на кровать, голова была забита старыми ужасными воспоминаниями из детства: смерть наркоманки матери, убийство отца, издевательства брата под наркотическим воздействием. Девушка уже совсем не помнит ничего хорошего из её жизни, и, казалось, что будучи в детском доме, она в силах изменить свою жизнь, сдружиться с кем-либо, сделать свою никчёмную судьбу счастливее, но даже этого ей не удалось сделать.Детский дом — огромный, жирный крест на счастливой жизни Костьи.
Купер почувствовала на себе чужой взгляд и, резко повернув голову в сторону, она увидела Диану, которая лежала с открытыми глазами, а ее уголки губ были слегка приподняты вверх. Костья глубоко вздыхает, ведь понимает, что собственными действиями разбудила соседку. — Где ты была? — спросила Диана, приподнимая свой корпус вверх. Она мельком пробегает глазами по комнате — ничего не изменилось с ночи. — Курила, — кратко ответила Костья и повернула голову в исходное положение, устремив взгляд в белоснежный потолок. — Бля-я, — протянула светловолосая девушка, — чего меня не позвала? — Ты спала, — Костья резко поднялась и рванула к окну. Столь резкие действия подруги удивили Диану. — Чё такое? — Как думаешь, — Купер пальцем указала на вид из окна, — будут красивые фото? — Блять, ты серьезно сейчас? — Кулакова отвела взгляд и тихо рассмеялась, — У тебя все снимки пиздатые, так что ты сама знаешь ответ от меня заранее. Да, они будут красивыми. — Ладно, сейчас попробуем, — несколько лёгких махинаций и фотоаппарат, лежащий под кроватью, оказался в руках татуированной девушки. Уметь просто хорошо фотографировать умеет почти каждый, даже если у человека руки растут не из того места. Достаточно иметь хорошее освещение и нормальную стабилизацию камеры телефона. Быть фотографом— вот что поистине трудно. Фотограф, кажется, умеет всё: умеет подбирать оптимальное освещение, ракурс; умеет передать идею через обычную фотографию, атмосферу. Умелые фотографы должны не просто уметь профессионально фотографировать, но зачастую ещё и уметь общаться со своими заказчиками, моделями, но всё-таки всё зависит от классификации фотографа. Костья была из рода тех самых фотографов-новичков, который фотографирует для себя, бывало ещё для своей подруги. Раньше изящные, атмосферные фотографии получались на старенький Iphone 6s, подаренный братом ещё несколько лет назад, когда они ещё поддерживали тёплые отношения. Обработка фотографий производилась в простеньких приложениях и тогда они выглядели, как обычные фото у половины России в Instagram. Девушка долго подбирала свой стиль и в конечном итоге поняла: её излюбленные снимки — это обычные природные явления на фоне скудной серой страны. Имея хорошую теперь аппаратуру, она полностью углубилась в сферу съёмки. Ей нравилось это дело. Несколько щелчков и снимки получаются шикарно. Костья особо и не заморачивается, никакой настройки освещения, приближения и фокусировки. Сейчас её это не особо волнует. Она делает фотографии для себя, даже не заморачиваясь насчёт чего-то больше. Темноволосая девушка отдает аппарат соседке, включает пленку и показывает отснятый материал. — Я же говорила, — широко улыбаясь, а затем заключая Купер в свои объятия, произносит Диана. Костья не любила, когда к ней прикасаются даже близкие ей люди, но в данный момент она не стала выражать своё недовольство. Наоборот, средь угнетающих стен детского дома Купер нуждалась в поддержке своих будущих амбиций, иногда, сама того не замечая, падая в мир сладких надежд и мечтаний. Диана — единственный близкий человек, который остался в скудной жизни одинокой девушки, уже привыкшей к компании, состоящей из себя и своих умыслов. — Гляди, в будущем буду читать на просторах интернета очередные новости про тебя, где тебя будут восхвалять, — Диана резко привстала на мягкую кровать, своими ступнями создавая некую опору для удержания корпуса, — Только представь заголовки. Костья Купер — самый успешный фотограф в России. —Хорош преувеличивать, — Купер никогда не переносила столь приторные слова в свой адрес, особенно, когда сама толком не осознавала, насколько успешным придётся ее вид деятельности, — Я не поддавался в твои « успешные фотографы России». Я фотографирую для себя. Меня это, своего рода, успокаивает. Не знаю, поймёшь ли ты меня. — Я не хотела подобным образом задеть тебя. Да и ты сам прекрасно понимаешь, что я желаю тебе только самое лучшее. Не гонишься за славой? Да и похуй, твори для себя. Лично мне всегда интересно посмотреть на твои новые фотографии. — Спасибо. Эти слова гораздо приятнее, чем те, что ты намудрила ранее, — Костья старательно натянута на себя спокойную улыбку, своим кулаком толкая подругу в плечо в качестве одобрительного жеста. Диана молча вглядывалась в ослепительные искры пленительных глаз, которые излучались таким ярким светом, пробудившей в блондинке само желание начать творить или хотя бы найти себе жизненное призвание, поначалу прикрывающееся за скромным словом «хобби». Девушка была крайне удивлена, как при помощи одной безделушки её подруга воодушевилась неимоверным желанием творить и приносить в этот скудный мир свои задатки, вдохновляющие сотни других людей. — Эй, — Купер похлопывающими движениями прикасалась плеча подруги, погрузившуюся в свои думы, — Ты спать вообще собираешься? Или хочешь в очередной раз получить пизды от воспитателей? — Да я просто задумалась. Наверное, ахуенно, когда ты можешь посвятить себя своему любимому занятию, — Диана, только что вышедшая из транса, поудобнее разместилась на своей тесной кровати, посматривая на Купер, — А ты че не ложишься? — Наверное, блять, я жду тебя?—Купер продемонстрировала свою ироничную улыбку, вспотевшими ладонями проведя целостное очертания округлого личика. Костья метнулась в сторону светящей лампы, озаряющей своим тусклым светом всю скудную обстановку небольшой комнатки. Татуированное запястье плавным движением взметнуло вниз выключатель, погружая каждый уголочек в неизвестную темноту, которая была крайне жуткой в стенах детского дома. Уставшие веки Купер предательски вздрагивали, готовясь к очередной сладкой дремоте, правда, спать в столь гиблом месте было самым ненавистным в чередующихся днях татуированной девушки. Она всем сердцем невзлюбила это место, в котором застряли несчастные детские души. Костья боялась представить, что пережила её подруга, попавшая сюда ещё с первых лет её рождения. —Спокойной ночи, Кость, — Диана повернулась спиной к своей подруге, устремившись лицом на едва заметную средь мрака стену. —Спи уже, — данная фраза была сказана с некой заботой по отношению к засыпающей девушке. Костья применяла свою грубую манеру общения в диалогах с Дианой в крайне редких случаях, когда считала это уместным.***
Ночное небо, теперь, могло предстать над необъятными горизонтами во всей своей красе. Каждая поблёскивающая звезда являлась незаменимой деталью в природном полотне завораживающих пейзажей. Говорят, что звёзды — души умерших, горящие желанием в очередной раз появиться на этом белом свете. Возможно, кого-то из них всё ещё ждут, жаль, что не каждому из нас посчастливилось обрести своё счастье в лице другого человека. Грусть. Тоска. Одиночество. Сумрак. Ночное время суток всегда являлось излюбленной вещью в поэзии мнимых поэтов. Не зря они восхваляют прекрасные ночи, ведь только погрузившись в эту атмосферу, человек способен поразмышлять о своих жизненных принципах, ценностях или о содеянных ошибках. Костья лежала с закрытыми глазами, лицом к стене. В голову резко пришло осознание, благодаря которому Купер сорвалась и резко подняла свой корпус, свесив ноги с кровати. — План, блять, план, — крутилось в мыслях темноволосой девушки. Костья аккуратно приподнялась с мягкой кровати, наступая на скрипучий пол. Едва приметный силуэт, очертания которого были заметны лишь благодаря лучику свету, прошёл к небольшому шкафу за дверью. Он хоть и был не особо большим, но вмещал в себя многое: всю коллекцию украденных из элитных магазинчиков худи, парочку потёртых джинс девушек и два рюкзака, с которыми подруги ходили на учёбу. Шатенка косо посмотрела на Диану, которая успешно погрузилась в дремучее царство Морфея. Её, кажется, не вытянет из сна, даже если Купер что-то опрокинет в комнате. Наступая босой ногой по полу, обложенному линолеумом, девушка не чувствовала сквозняка, который обычно всегда присутствовал в период поздней осени. Кидая вешалку с одеждой на постель, Купер достала носки и медленно начала натягивать на себя вещи. Она достала свой чёрный рюкзак из шкафа и бесшумно расстегнула молнию. Одновременно укладывая фотоаппарат внутрь, шатенка дотянулась свободной рукой до товарищеского плеча, в которое тут же прилетело несколько грубых толчков. Кулакова сонно промычала, тем самым выражая своё недовольство. — Дин, —, но подруга так и не собиралась открывать глаза, лишь сонно отталкивала татуированную руку от себя, невнятно что-то произнося. — Да сука, Диана! — Купер слегка повысила свой голос, не переходя на громкий лад, и ударила девушку в плечо, отчего той попросту пришлось открыть свои сонные глаза. Сориентировавшись в темноте, она тут же поняла, что ещё ночь. — Купер, — доставая телефон из-под подушки, медленно тянула Диана, — два часа ночи на дворе. Что тебе нужно от меня? И стоп, почему ты в одежде? — Ты забыла точно так же, как и я, — выдохнула Костья и отвернулась от девушки. — Мы же обговаривали план побега, ты помнишь это, хотя бы? — Ну да, — блондинка приподнялась, — это уже сегодня, блять? — Я сделаю тебе прозвон, когда вылезу через забор и съебу, а потом, когда буду возвращаться. По рукам? — Да, но сколько тебя не будет? До самого подъема? — светловолосая прислонилась спиной к стене, сплетая пальцы обеих рук в замок. — Нет, меня тогда по-любому спалят. Я недолго, часа полтора, может два, — Костья улыбается, а это означает, что Кулаковой не о чем волноваться. — Хорошо, — темноволосая достает из тайника две сигареты и кладет их в рюкзак. — Ты же не против? — Плевать, главное не попадись Полине, — усмехается девушка и встаёт, накидываясь на подругу с объятиями. — Бля-я-ть, мы будто больше не увидимся, — вздыхает Купер и смеётся. — Если тебе дадут пизды и переведут на усиленный надзор, то что, ты, будешь говорить тогда? — Диана отошла от соседки, скрестив руки на груди. — Вот тогда и узнаешь, — кидает напоследок Костья и бесшумно выходит в коридор. Всё идет своим чередом, точно по плану. Купер, как и хотела, вылезла через окно, прошла меж камер и вот, тёмный силуэт девушки на неосвещённом дворе мелькал у забора. Перевесив руку через небольшие перила железных решёток, она аккуратно спустила рюкзак на землю, а затем и сама перепрыгнула через него. Скинув прозвон девушке, она двинулась дальше. Быть на свободе для неё не в новинку. Поддерживая когда-то тёплые отношения с братом, она помнила дорогу до сих пор от детского дома до своего бывшего домишка. Её не привлекала та самая улица с бывшим домом, где живет по сей день брат. Наоборот — она хотела узнать, что же в абсолютно противоположной стороне от интерната. С каждым шагом девушка приближала себя к неизвестной улице. Чувство волнения и страха накатывало внутри, словно ком к горлу. И несмотря на все новые ощущения девушки, ей приходилось запоминать дорогу, чтобы затем не забыть проделанный маршрут и вернуться до подъёма, как можно раньше. Её взору медленно открывалось семиэтажное, недостроенное, серое здание, абсолютно без стекл, лишь рамы под окно. Заброшенное семиэтажное здание — это так и недостроенный дом четыре года назад. Его история очень проста. Были выделены деньги на постройку нового дома, приличная сумма зелёных купюр была на руках. Выстроены несущие и разделительные для комнат стены, всё, казалось, готово, только ставьте кабину лифта, обделывайте подъезд, постепенно квартиры и обязательно проведите электричество с отоплением и водопроводом. Но : «о, нет!»—строители потеряли все свои деньги, забыв сделать разделение для лифта. Обнаружив это лишь на седьмом этаже, строители отказались продолжать работу. Здание сколько раз уже обещали снести, ради безопасности или хотя бы огородить то забором, но ничего так и не было сделано. — Прекрасно, — подумала Купер и продолжила свой путь. Сокращая расстояние между собой и заброшенным зданием, она уже в скором времени нашла глазами вход и прошла на первый этаж. Зная, что здесь девушку никто не увидит, она достала из рюкзака сигарету и немедленно прикурила, параллельно поднимаясь по лестнице на второй этаж. Лёгкие заполнились дымом, мышцы сократились. Девушка почувствовала лёгкую слабость и удовлетворение. Костья подошла к окну, закатав рукава толстовки по локти, облокачиваясь на свои слабые руки. Наблюдая за тем, как чёрные вороны кружились над деревьями, девушка не спеша курила. Тишину разбавляли крики птиц, которые были чем-то сильно встревожены, но как же хорошо, что Костье было плевать. Она не из тех людей, кто боится зайти в заброшенные здания, аргументируя это нахождением внутри мифических существ или чего-то потустороннего. Купер не верила в призраков и подобную ерунду, её даже забавляло это. Темноволосую девушку пугала неизвестность будущего. Резкий удар кирпича о пол второго этажа. Купер быстро оборачивается, но никого перед собой не видит. Рядом с ней расположились ещё четыре квартиры, в которых спокойно может быть кто-то. Может, такой же беспризорный мальчишка, которому нечего делать ночью, и он, испытывая судьбу, шныряет по таким местам, а может попросту бездомный человек. Аккуратно наступая на бетонный пол, девушка выходит на лестницу, поднимает голову, осматривая верхний этаж — тоже никого. Купер поднялась на третий этаж и, оставаясь на пороге, как можно тише достает фотоаппарат из рюкзака на плече. Сердце бешено стучало, и это был обычный инстинкт самосохранения. Костья не боялась увидеть здесь кого-либо, скорее наоборот — ей даже хотелось увидеть бы здесь кого-нибудь, поговорить, отвлечься от всей суеты. Проходя внутрь, она так никого и не видит. Двери в квартиры не были установлены, поэтому можно было видеть части необделанных квартир. Включая фотоаппарат, который предательски громко провизжал, татуированная выдохнула. Настраивая вспышку, сделала несколько снимков. Просмотрев их мельком, она продолжила свою прогулку по заброшенному месту, даже не заходя в квартиры на третьем этаже.***
Очередной прозвон скинут Диане, дожидаясь её ответа в виде сообщения, она стояла за углом, чтобы случайно не наткнуться на камеры детского дома. Телефон резко завибрировал.Диана 3:58 — Все чисто, давай. Я под лестницей.
Натянув радостную улыбку на лицо, девушка быстро вернулась обратно. Они обе поднялись на второй этаж. Скидывая запылившийся рюкзак на постель, Костья спокойно выдохнула. Татуированная девушка стянула с себя спортивные штаны, вместо них надела бежевые шорты, в которых она часто щеголяла в детском доме днем, когда помещения уже прогрелись. Стягивая вместе с толстовкой и футболку, Костья почувствовала на себе взгляд Дианы. Татуированная шея девушки всегда привлекала Диану, ей нравилось сочетание крестов по бокам и роз. Выпирающие, острые ключицы, которые ,казалось, скоро прорвут кожу, которая обтянула худое телосложение Купер. Татуированные сильные руки легко освобождали своё тело от одежды. Туго перемотанная эластичными бинтами грудь, которые иногда скрывались под чёрным топом. Стальной пресс девушки, ещё не испорченный вредной едой детского дома, и татуировка птицы рядом. — Что? — раздеться Купер могла лишь перед своей соседкой. Она была единственный близким ей человеком. — Ничего, просто смотрю, — отмазалась на самом деле Кулакова и отвела взгляд. Костья даже не догадывается о чувствах своей подруги, которые вспыхнули с самой первой встречи.