Дом с привидениями

Они сидели в каморке (Эли — на матрасе, Хедвиг — прямо на полу) и болтали. — Всё-таки херр Сандстрём очень великодушный, — заметила Хедвиг. — Херр кто? — переспросил Эли. — Твой отчим. — Он мне не отчим, а… — Эли замялся, потому что назвать Квентина бонусным папой язык не поворачивался. — Ну, он мамин парень, но мне он никто. У меня есть отец. Хедвиг нахмурилась и качнула головой, явно не понимая таких тонкостей. Эли отмахнулся: — Да и хрен с ним, с Квентином. А откуда ты узнала его фамилию? Хедвиг хихикнула и с очень довольным видом сообщила: — На почтовом ящике написано. — У нас есть почтовый ящик? — удивился Эли. — Где? — Недалеко от карандаша, — пожала плечами Хедвиг. — А Квентин никакой и не великодушный, — упрямо буркнул Эли. — Но он же тебя даже не выпорол, — возразила Хедвиг, округлив глаза от этой неслыханной щедрости. — У нас нельзя никого пороть, — строго сказал Эли. — Права ребенка и вообще. Кто кого-нибудь ударит, того посадят в тюрьму. Фрекен так говорит. — Фрекен Ларссон? — Да нет же, Матильда, моя школьная фрекен. — И совсем-совсем никого нельзя пороть? — задумчиво переспросила Хедвиг. — Так разве можно? — Пойдем, покажу! Эли вскочил и выбежал из каморки, оглянувшись, чтобы убедиться, что Хедвиг идет за ним. Настроение было прекрасным, страх полностью исчез, а вместо него появилась отчаянная шкодливость. Эли откуда-то знал: пока Хедвиг рядом, всё будет хорошо. Квентин так и возился с барахлом в гостиной. Густавбергский сервиз стоял аккуратным рядком на полу, чуть поодаль высились башенки из глубоких мисок и рюмок для шнапса, кофейники, супницы и еще хрен пойми что. Эли решительно подошел к сервизу, ухватил за ушко одну из чашек, дождался, пока Квентин на него посмотрит, и хряпнул чашку об пол. — Ты что? — проблеял Квентин. Эли взял следующую чашку и повторил свой фокус. За спиной испуганно пискнула Хедвиг. — Не надо! — Квентин нерешительно протянул руку, пытаясь уберечь остатки сервиза. — Что на тебя нашло? Эли отпихнул его руку, взял третью чашку, раскокошил и ее тоже. Писк Хедвиг на этот раз показался восторженным. Эли удалился из гостиной с чувством величайшего удовлетворения. — Видала? — сказал он, закрывая за собой дверь каморки. — Мне ничего не будет. Эта размазня разве что позвонит маме и нажалуется, а мама далеко, что она мне сделает? Если будет звонить, я не отвечу — и всё. — Маме не ответишь? — ужаснулась Хедвиг. — Могу и ответить, — пожал плечами Эли. — Она сначала поорет, а потом будет спрашивать, что я чувствую, и вообще. Так и в школе можно делать. Не хочешь сидеть на уроке — закатил истерику, порвал пару учебников. Максимум к куратору пошлют, это даже весело. — К куратору? — Ага. Он тоже спрашивает, что ты чувствуешь, и дает конфеты. — Если порвать учебник, дадут конфету? — переспросила Хедвиг и засмеялась. — Ты меня разыгрываешь! От ее звонкого смеха Эли стало легко-легко. Наконец-то он не один!