Paganini

Вот, уже прошло пол года, как Тэкехико знаком с Огавой. Всё это время было наполнено красками и постоянными сюрпризами. Их общение было похоже на идеальную историю из каких-либо книг. Они виделись каждый день в кафе, Кио стал ежедневным гостем, как и обещал. Многие, частые посетители не стеснялись здороваться, а остальные сотрудники воспринимали его, как за своего. Кацуки много раз был у брюнета дома. Скрипач помогал ему с практикой, молодые люди даже гоняли Паганини на скрипке. Заезжал после универа, из-за этого к нему перестали лезть в драку. По началу он умалчивал от матери, что всё-таки познакомился с музыкантом, но она узнала сама, со статей в интернете. Они вдвоём праздновали новый год, смотря фильмы по телеку. Помниться тогда, Тэкехико сделал его любимый Латте, а сверху высыпал корицу в виде сердечка. Эта фотография кстати, до сих пор висит у Огавы в инсте. Ежедневно гуляя после работы, Кио и Кацуки всё больше и больше узнавали друг-друга. Блондин часто ходил на концерты брюнета, слушая за кулисами. Но было маленькое но. Скрипач никогда не был дома у Тэкехико, на это были причины. Бариста стеснялся, нет, у него был дорогущий ремонт, всё по высшему качеству, просто стеснялся. Но всю жизнь это не продлилось, он пригласил Кио в гости, чудо совершилось. Но мы же никому не скажем, что он три дня подряд убирал всё дочиста. Перед тем как приехать, естественно написал, мол всё в силе? И сейчас стоит под дверью, с коробкой любимых конфет Кацуки, боясь постучать. Всё же решив, что долго он так не простоит, рукой потянулся к звонку. Ему открыли сразу же, как будто караулили под дверью. Блондин был весь при параде: Легкий макияж, уложенные волосы, черная футболка на размера четыре больше и шорты, которых не было видно. — Привет, это тебе, — первым начал Огава. — О, мои любимые, всегда знаешь как меня порадовать, — они уже давно не общались в уважительной форме, — Ну вот и мои скромные владения. Вся квартира была выполнена в бежево-коричневом цвете. Ремонт новый, всё убрано до последней пылинки. — У тебя очень красиво. — Да конечно, пыль и гряль везде. — Не пребедняйся Тэкехико-кун, — он называл его так, когда что-то не нравилось. — Проходи, я чайник поставил. Дойти до кухни не составило особого труда. Присев на диванчик, который стоял возле стола, принялся ждать. Кио очень обрадовался, когда на стол поставили его любимое Латте на миндальном молоке. — У тебя есть кофемашина? — Как видишь и это имеется. За развитьем горячего напитка, молодые люди много шутили и разговаривали. Позже, Кацуки предложил посмотреть фильм. Выбрали комедию с элементами ужаса и драмы. При том, что блондин пугливый до чертиков, это было опрометчивым решением. Поудобнее устроившись на диване, Огава нажал на плей. По началу всё было замечательно, много смеха, Кацуки лишь прикрывал глаза на страшных моментах. А потом началась мясорубка. Постоянные крики, много скримеров. Если раньше он просто жмурился, то сейчас его начало откровенно потряхивать. Так как они лежали на диване, Кио спиной к спинке, а Тэкехико спиной к Огаве, блондину приходилось поворачиваться к нему, пряча своё заплаканное лицо в изгибе его шеи. Музыканту ничего не оставалось, как подвинуться ещё ближе, успокаивая друга поглаживаниями по голове. Когда этот кошмар закончился, Кацуки трясло. Огаве пришлось идти искать валерьянку, настолько сильная была истерика. — Тебе уже легче? — но легкостью там и близко не пахло, — Я не умею успокаивать плачащих людей, Тэкехико, — но тот разрыдался ещё сильнее. Делать нечего, он притягивает это чудо к себе и крепко обнимает. — Я рядом, хорошо? Словно учуяв тепло, тот жмется ближе. Это очень дорогие и ценные моменты, когда ты необходим кому то, как воздух. Но сейчас к нему прижимался предмет его воздыхания, об этом было некогда вспоминать. Кио мысленно ненавидел себя, не предложив он этот фильм, не было бы всей этой истерики. Его дрожь сводила с ума, от чувства вины. Это чувство не высказать словами, слишком сильно жмет там, где сердце. — Останься, пожалуйста…