***
У всех нормальных людей есть выходные дни. Но Ёнджи не нормальная. Чонин наблюдает за девушкой на протяжении двух дней и не может понять как та вообще стоит на ногах. Начиная с самого утра субботы и заканчивая вечером воскресенья Ён в работе. Она не спит всю ночь, практически не ест, постоянно сидит за ноутбуком, литрами пьет кофе, разыскивает информацию, созванивается с какими-то людьми… Чонину должно бы быть плевать. Но нет. Он даже не выходит из дома, отменяет запланированную встречу, написав короткую смс «не получится» на заученный до дыр номер, тратя последние копейки на счету. И остается наблюдать. Его все это ужасно бесит. Ён совершенно невозможно занята, однако успевает на пару минут выглянуть из своих дел, заставить Чонина принять лекарства, с боем намазать его раны мазью и вновь окунуться в собственные заботы. Она, черт возьми, даже не задумывается о том, что за целый день в ее желудке не побывало и крошки, однако об этом задумывается Чонин. Он сам до конца не понимает природу своих мыслей. Но в конце концов под их натиском идёт на кухню, делает чашку чая, разогревает какой-то незамысловатый ужин и идёт прямиком в комнату Ён. -…я так не считаю. — девушка разговаривает в очередной раз по телефону, удерживая трубку плечом. Шея явно затекла, Ён морщится, перекладывает трубку на другую сторону и продолжает что-то печатать в ноутбуке. На Яна она даже не поднимает глаз. — Минхо, я понимаю, что это горячая новость, но доказательств у нас нет, семья комментировать отказывается, даже наш болтушка Джисон не справился, ну что ты от меня хочешь? — по ту сторону разговора слышатся повышенные тона, Чонин слов разобрать не может, да и не особо пытается, однако крики из трубки доносятся отчетливо, девушка кривит лицо и чуть отводит телефон в сторону. — Не кричи пожалуйста, у меня сейчас голова лопнет. Я предлагала тебе съездить туда самим, ты не захотел. А придумывать что-то и выставлять в эфир это слишком, ты и сам это знаешь. — Чонин тихо ставит тарелку на единственную свободную часть стола, благо она есть, чашку приходится все также держать в руках. Он лениво оглядывает помещение и ждёт, пока девушка закончит. — Да-да, все должны выполнять свою работу, я помню. Но у нас как минимум больше опыта и справились бы мы лучше и быстрее. Просто… черт, ну нельзя в эфир пускать такое же говно, что мы видели в пятницу! — парень даже немного удивлён слышать грубость из ее рта, очень непривычно, но ни капли не отталкивает. — Минхо, ну давай ещё покопаем. Я понимаю, что сроки поджимают, но нельзя к этой истории относиться легкомысленно. Ты же сам потом будешь себя винить во всех грехах. — на сей раз криков нет и девушка спокойно выслушивает оппонента. — Да, я тебя поняла. Спасибо и на том. До связи, пока. Девушка наконец кидает трубку на стол, медленно выдыхает и расслабив напряженную позу начинает мять свою шею, чуть постанывая. Чонин признаков жизни не подаёт, все так же продолжает стоять сбоку и наблюдать за брюнеткой. Ён распахивает глаза лишь спустя пару минут и наконец находит неожиданного гостя в поле зрения. — Боже мой, Нини, ты давно тут? Прости, я немного заработалась. — она смущенно ему улыбается, а ему хочется смеяться с этого «немного». — Я принёс тебе поесть. — он кивает на явно остывающий ужин, от вида которого ее желудок тут же издаёт жалобное пищание. У нее краснеют щеки. — И чай. — теперь она обращает внимание на его тонкие кисти, что так изящно держат керамическую посудинку, белёсый пар красиво струится из краев кружки растворяясь в воздушных массах. Она залипает. — Ён, мне нужно бокал куда-то поставить. — Ой, прости пожалуйста! Какая же я… — она в ту же секунду хватается за пару стопок бумаг, чтобы освободить чуть больше места, суетится, что-то причитает себе под нос, хватается за голову. Он лишь ждёт, совершенно спокойно, и когда наконец ставит многострадальную чашку на стол. пододвигает ногой ещё один стул и садится рядом с девушкой. — Ты наверное тоже голоден! — она уже почти вскакивает со своего места, когда он ее останавливает. — Ён, не стоит беспокоиться, я поел. А ты давай налетай. — и она с удовольствием и огромным смущением принимается за еду. — Над чем работаешь? — Чонин сам не знает почему спрашивает, ему вроде бы не особо интересно, но поговорить с девушкой хочется. Ему наверное в первый раз в жизни хочется с кем-то… По настоящему. Просто поговорить. Она на секунду тормозит с палочками у рта. Вопрос толи ставит в ступор, то ли просто неожиданный. Непонятно. — Да неважно… — улыбается ему неясно, с оттенком тайны. — Там ничего интересного. Лучше расскажи мне как ты себя чувствуешь? — ее лицо приобретает крайне обеспокоенный вид. — Меня очень волнует твоё состояние. — Все в порядке. — отвечает коротко, он и не надеялся услышать от нее какие-то подробности ее работы, а от ее пытливого и напряженного взгляда хочется спрятаться под столом. — Правда, Ён, мне гораздо лучше. — он даже чуть приподнимает свою футболку, демонстрируя немного оголенной кожи. Он прекрасно понимает, что вид его худого тела с четко вырисованными мышцами ее смутит. И парень нагло этим пользуется. Ее щеки в секунду розовеют. Она закусывает губу и чуть нагибается вперёд всматриваясь в заживающие синяки. — И правда выглядит лучше. — она касается его бока тонкими холодными пальцами неожиданно. И на сей раз очередь Чонина смущаться. Он громко сглатывает и резко одергивает одежду. Она переводит взгляд на его лицо, лаского и загадочно улыбается, а ему в голову лезут совсем не те мысли, что должны бы… — У меня руки холодные, да? Прости. — она морщит носик и сильнее растягивает губы, смеется тихо и мягко, а у Чонина что-то внутри падает и разбивается в этот момент. Он молчит и просто смотрит в ее медовые глаза, что сверкают тысячами огоньков, будто не свет электрических лампочек в них отражаются, а целая галактика с миллионами звезд. И Чонин вдруг для себя отмечает, что у Ён сверхновые внутри, их сияние множеством светлячков пробиваются наружу вместе со слезами, взглядами, улыбками. Вместе с каждым мягким действием. И Чонин не понимает как это воспринимать. Не понимает как к этому относиться. Таких как она в мире просто не бывает. У Чонина внутри все крошится от одного ее жеста, прикосновения, взгляда. И он злится. Очень сильно злится на себя и на нее. Потому что не понимает, что с ним происходит. Потому что не знает как на это реагировать. Как защититься. Потому что кокон, сотканный из гнева и злости больше не помогает. И Чонину почти физически от этого больно. Он не привык доверять людям — но ей верит беспрекословно. Не знает как заботиться об окружающих, просто не умеет — но тут старается изо всех сил. Он отстраненный ото всех, угрюмый парень, который девяносто девять процентов времени молчит, но с ней ему черт возьми хочется разговаривать. Он ненавидит прикосновения, но ее касаться хочется постоянно. У Чонина голова идет кругом и дыхание спирает, когда она вновь в своей собственной манере растягивает губы и зарывается в его волосы пальцами, чуть поглаживая. Говорит что-то о том, что пора бы парню постричься, а он что-то лепечет в ответ, даже не задумываясь, потому что все внимание сейчас лишь на ее алеющих губах, розовых щеках и медовых глазах. Отвлечься — равно самоубийству. Они так бы и сидели заперевшись в своем маленьком только созданном мире, если бы не вновь зазвонивший телефон.***
Три последующих дня проходят странно. Они уходят из дома вместе, с раннего утра, Ён спешит на работу, Чонин — бог знает куда, но девушка уверена на все сто процентов, что точно не в школу. Она ничего не спрашивает потому что знает, что если парень не намерен раскрывать ей свои планы, то ни при каких обстоятельствах этого не сделает. У Ён на работе завал, что в пору выть загнанным зверем. Минхо рвет и мечет. До него дошел слух, что конкурирующий канал нарыл какую-то эксклюзивную информацию по истории с самоубийствами. Парень даже согласился на предложение Ёнджи взять дело в свои руки. Поэтому работы было в двое больше, чем всегда. Но девушка к таким объемам привыкла, поэтому стоически переносила все трудности и даже умудрялась уходить из офиса практически вовремя. Если девять-десять вечера можно считать таковым. Чонин всегда сидел возле ее порога ожидающей тенью. В первый раз Ён испугалась, после это стало привычным. Они заходили в дом, переодевались, ужинали, немного разговаривали и ложились спать. Довольно рутинно. Однако вечером четверга парня возле двери не оказалось. Ён решила, что возможно Чонин задерживается и придет позже. Но ни через час, ни через два он не появлялся. Мерзкое волнение засевшее в груди не давало покоя. Она набрала его номер, на который самолично еще во вторник положила немного денег, чтобы его телефон разблокировали. Но ничего не происходило. Из трубки то и дело доносились оповещения о том, что абонент выключен или находится вне зоны действия сети. На часах уже была полночь. Погода сегодня откровенно не радовала, на улице моросил противный мелкий дождь и жуткий холодный ветер окутывал все живое своими колючими лапами. Ёнджи выбегает на улицу в совершенном приступе паники. Ее сердце не может успокоится ни на секунду. Дыхание сбивается, глаза бешеные. Она осматривается и не может решить в какую сторону стоит бежать в первую очередь. Она ни разу не искала человека! Что делать в такой ситуации?! Легкие будто сдавливает тисками. Она даже не понимает почему так безумно страшно. Можно ли назвать это предчувствием? Когда телефон в ее руке начинает издавать звуки она почти роняет его от неожиданности. Номер незнакомый и в любой другой ситуации она бы отвечать не стала. Но сердце почему-то начинает биться в разы чаще. Она поднимает трубку. — Добрый вечер. Ким Ёнджи? — на том конце слышится довольно приятный мужской голос. — Да, чем я могу помочь? — Вы знакомы с Ян Чонином? — Да, с ним что-то случилось? Он в больнице? — девушка еще сильнее начинает нервничать, руки колотит мелкой дрожью, ком в горле мешает проникновению кислорода в легкие. Ён начинает мутить. — Ян Чонин задержан по подозрению… Дальше Ён слов не слышит, ее паника превращается в настоящую истерику. В голове лишь «нет, нет, нет, только не это…». Девушка срывается на бег.