***
Стояла глубокая ночь. Мертвенную тишину прорезал истошный, звонкий крик. Это кричала Вики. Она вскочила с кровати, вся в холодном поту. Сердце бешено колотилось в горле. Не прошло и секунды, как рядом, бесшумно и тихо, словно ночная фурия, вырос Мальбонте. Он обхватил плечи Вики руками и встряхнул, чтобы привести ее в сознание. — Вики! Она не среагировала. Встряхнул ещё раз, уже более решительно. — Вики, ты меня слышишь? Девушка часто-часто заморгала и наконец в ее глазах мелькнуло осознание реальности происходящего. Она моментально отбросила руки Мальбонте и, поджав колени к груди, уткнулась в них носом. Стала покачиваться из стороны в сторону, пытаясь успокоиться. Мальбонте тяжело вдохнул и мягко опустился на кровать рядом с Вики. Он должен был действовать осторожно, чтобы не напугать ее еще раз, но не до конца понимал, как это осуществить. Не найдя варианта лучше, демон просто спросил: — Что ты видела? Вики молчала. Он и не ждал быстрого ответа. Каждый раз видения становились все более живыми и переносили их обоих в самые неприятные эпизоды их жизней. Так что Мальбонте просто терпеливо ждал, пока Уокер сама решится заговорить. Наконец девушка подняла голову на Мальбонте, и юноша даже в кромешной темноте увидел, что ее глаза блестели от слез. Вики тут же протерла их тыльной стороной ладони и, чуть всхлипывая, начала рассказывать. — Я увидела тебя в теле Бонта. Ты был возле воды. Точнее, стоял в ней по колено. Кажется, это было озеро, я не знаю… Она замотала головой в разные стороны, находясь на грани истерики. Усилием воли Мальбонте сдержал себя, чтобы не прикоснуться к ней. Мог напугать. Сжал пальцы в кулаки так сильно, что они захрустели, и продолжил молчать. Лишь буравил Вики своим пронзительным взглядом чёрных глаз. Спустя немного времени девушка снова заговорила. — С тобой был мужчина, демон. Он просто стоял там рядом с тобой, потом спросил… Он спросил: «красивая вода, правда?» Вики произнесла это с идеальной интонацией, такой поразительно похожей на реальный голос демона из ее видения. Мальбонте поджал губы. Он помнил этот эпизод своей жизни, хоть это и произошло много сотен лет назад. — Ты ответил, что очень красивая. А тот демон сказал: «очень жаль, что ты видишь только то, что на поверхности. Тебе нужно научиться смотреть глубже». Ожившие воспоминания тех дней сковали тело Мальбонте, словно цепи. Хотя какие цепи могли его удержать? Он напрягся, попытался сбросить с себя эти оковы, яростно, свирепо. Он не мог позволить своему прошлому себя контролировать, не должен был. — И тогда… черт, — Вики обхватила голову руками и начала качаться ещё сильнее, чем прежде, — Демон схватил тебя за затылок и погрузил в воду с головой. Ты кричал, барахтался, пытался вырваться, но он не обращал на это внимания и продолжал удерживать тебя под водой. Я стояла там и… я ощущала все твои эмоции на себе. Когда ты начал задыхаться, я тоже начала. Ты… Бонт подумал, что умирает, и у меня было четкое осознание, что я умру там, вместе с тобой. А потом демон резко тебя отпустил, и я проснулась. Я так больше не могу, Мальбонте, это невыносимо! Плечи Вики затряслись, и Мальбонте понял, что она снова плачет. Ее энергия ощущалась так ярко и отчетливо, как никогда прежде. Но вот то, чем была наполнена эта энергия, заставило демона замереть в ступоре. Он сильно нахмурился, прикрыл глаза, пытаясь распознать самые скрытые флюиды энергетики Вики. Ожидая почувствовать негодование, злость, страх, Мальбонте обнаружил, что все эти эмоции, словно большое чёрное пятно, заслоняло одно конкретное чувство. Чувство боли. Но за кого? За Мальбонте. Он даже отпрянул. От каждого всхлипа, от каждой оборванной фразы Вики исходила энергия нещадной, звенящей боли за него, за то, что он пережил. Вики жалела не себя, она жалела его. О, как же это было странно, неестественно. Мальбонте вдруг разозлился. Разозлился из-за того, что Вики плакала из-за него. Она не должна плакать из-за такого, как он, и уж тем более не должна испытывать такую ужасную боль. Но что он мог сделать для неё? Пока они были так близки, эта боль будет лишь расти. Но отпустить он ее не мог. Она — его наполненный сосуд. — Вики, — когда Мальбонте обратился к ней, его голос был твёрд и полон решимости, однако за этой интонацией скрывалось и рвалось вырваться наружу очень незнакомое для него чувство сострадания, — Постарайся уснуть. Утром эти воспоминания будут казаться ночным кошмаром, который ты быстро забудешь. Тебе всего лишь нужно заснуть. Вики уже перестала плакать. Она снова посмотрела на Мальбонте и спросила тихо, почти бесшумно: — Мы обсудим это завтра? Уставший взгляд, покрасневшие от слез глаза. Мальбонте выдохнул. — Да. Но точно не сейчас. Вики кивнула и медленно опустилась на подушку. Свернулась калачиком. Ее все ещё била мелкая дрожь, но по исходящей от неё энергии Мальбонте чувствовал, что она успокаивается. Кажется, и он сам постепенно начал отходить. Оковы прошлого упали с него, но он знал, что они снова вернутся, зажимая в свои ледяные объятия. Плевать. С этим он справится, всегда справлялся. Что изменилось сейчас? Ответ был убийственно прост. В его жизни появилась Вики.***
Мальбонте тоже посещали видения о прошлом Вики. Одно запомнилось больше остальных.***
Они находились в его кабинете. Вики, кажется, уже в десятый раз просила пустить ее навестить своих друзей в тюрьме, и с каждым разом становилась все настойчивее. До сих пор Мальбонте удавалось каждый раз переводить тему, но он понимал, что так долго продолжаться не сможет, и рано или поздно ему придётся пойти навстречу Уокер и ее мастерству строить жалобные глазки. Но внезапно и силуэт Вики, и разложенные карты на столе, и вся комната помутнели, превратились в неотделимые друг от друга цветные пятна. А затем стало темно, будто кто-то выключил свет. Несколько бесконечно долгих мгновений. — Агрх! Мальбонте вынырнул из черноты. Пошатнулся, чувствуя, как теряет равновесие на ватных ногах. От падения его спасла опора в лице Вики. Девушка была едва ли не в два раза меньше него, но тем не менее уверенно подхватила его под руки и помогла осторожно опуститься на стул. Ещё несколько секунд Мальбонте сверлил глазами одну точку, а потом запрокинул голову и едко, болезненно рассмеялся. — Это происходит так часто, а все равно каждый раз выбивает из колеи. Вики присела перед юношей на корточки, беспокойно вглядываясь в его глаза. Спросила с тревогой в голосе: — Что? Что ты видел? — Ничего приятного, — он поморщился и покачал головой, пытаясь избавиться от навязчивых образов из видения. — Мы должны делиться друг с другом, помнишь? — Вики не намеревалась отступать. Она прикусила нижнюю губу, словно решалась на что-то. Затем медленно, с некоторой опаской вытянула руку и мягко положила ее на плечо Мальбонте. Он почти вздрогнул от ее неожиданного прикосновения. Почти. Это напомнило ему один момент из прошлого. Когда он стоял у обрыва, потерянный и напуганный до чертиков, готовый броситься в пропасть от отчаяния. Не мог выносить вида десятков мертвых тел ангелов и демонов, которых сам же и убил. И тут она прикоснулась к нему. Также, как сейчас, положила руку, мягко сжала плечо. Дала ему ощущение безопасности. Это касание напомнило ему маму. То, как всегда заботлива и нежна по отношению к нему она была, как малейшее ее прикосновение могло усмирить его буйный нрав и подарить успокоение. На секунду Мальбонте даже показалось, что мама снова вернулась к нему. Но это была всего лишь одна удивительная Непризнанная. Которая сейчас все так же держала свою руку на его плече, только вцепившись пальцами сильнее. Мальбонте тяжело вздохнул. — Ну хорошо. В любом случае, ты уже должна была забыть свою земную жизнь, так что эти воспоминания не могут тебя задеть. Вики кивнула, подтверждая свою готовность слушать. — Все происходило в лесу, глубокой ночью. Сначала я не мог толком ничего разглядеть, но потом кто-то включил фонарик, и я увидел, что находился в палаточном лагере. А с фонариком была ты. Мальбонте говорил спокойно, размеренно, но напрягся, когда увидел, как после его слов про палаточный лагерь поменялось выражение лица Вики. Она резко побледнела и застыла, будто каменная статуя. Эта смена ее настроения была настолько молниеносной, что Мальбонте решил прервать рассказ и спросить напрямую. — Ты поняла, о чем это воспоминание? Она молчала. Не мигая, смотрела вперёд, но больше не на Мальбонте, а куда-то далеко, в моменты своего прошлого. Выражение лица Вики было пугающим, но не от того, что сильно выражало какую-то эмоцию, а наоборот, потому что не выражало совершенно ничего. И тогда Мальбонте понял — даже в обличии бессмертной, она все помнила. Вики, находясь в такой же мертвенной неподвижности, спросила дрожащим голосом: — До какого момента было видение? Этот вопрос насторожил Мальбонте. Он нахмурился и сказал: — Последнее, что я увидел — как тот парень выключил свой фонарик. Вики прикрыла глаза и судорожно закивала, кусая губы сильно, почти до крови. Не желая больше смотреть, как она мучается от чего-то, о чем он не знал, Мальбонте наклонился к ней и, обхватив ее плечи, сильно встряхнул. Спросил требовательно, почти грубо: — Что там произошло? Почему ты так реагируешь? Она не отвечала ему. Мальбонте продолжал задавать вопросы, и с каждым разом его голос становился все более встревоженным и надрывным. Свои последние слова он прошептал: — Что он сделал с тобой? И тут Вики распахнула глаза. Одновременно с этим на Мальбонте незримой, но мощной волной обрушились потоки энергии девушки, наполненные жгучей, неистовой болью. Эта боль давила на юношу всем своим весом, не давала противиться, заставляя принимать себя целиком, без остатка. Очень много боли. Сама Вики сидела все также неподвижно, но аура вокруг неё стала красной, словно адское пламя. По щеке Вики покатилась блестящая слеза. Когда она заговорила, ее голос звучал глухо, как из могилы: — Это была осень первого курса колледжа. Я практически никого не знала, но очень хотела влиться в местную тусовку. Когда мои однокурсники предложили поехать на кэмпинг в выходные, я, не раздумывая, согласилась… — Забудь. Ты не обязана рассказывать, — прервал ее Мальбонте, однако Вики словно не услышала этих слов и продолжила говорить. — Ночью я захотела справить нужду. Для этого нам приходилось отходить далеко от лагеря, потому что нигде ближе не было подходящего места. И ещё везде стояли машины студентов. Все спали, и я выскользнула из палатки тихо, чтобы никого не разбудить. Пошла в нужное место. А когда пришла, там уже был он. На последнем слове ее голос прорезался, но она уже не могла говорить спокойно. Все ее хрупкое тело дрожало, руки стали холоднее льда. Все воспоминания моментально ожили в голове, будто все случилось вчера. Мальбонте зарычал: — Вики… И тут она улыбнулась ему. Блаженно, широко. Он даже опешил. Горько усмехнулась: — Я даже не помню его имени. Когда девушка продолжила говорить, ее голос срывался после каждого слова. — Я пыталась сказать ему «нет». Я никогда не показывала, что он мне симпатичен. Я даже толком не знала его. Ещё одна слеза по бледной щеке, затем ещё и ещё. Глаза моментально стали мокрыми, но Вики упорно игнорировала это, продолжая говорить. Если она позволит себе остановиться, то не сможет выпустить всю боль и обиду, и они останутся в ней навсегда, разрывая изнутри. — Мы были одни, совсем одни. Мой фонарик почему-то выключился, и он выключил свой. Я перестала что-либо видеть, я не знала, в какую сторону мне бежать. Она сжала кулаки так сильно, что отросшие ногти вонзились в нежную кожу, расцарапывая до крови. — Я не смогла убежать… не смогла. Вики резко вздёрнула голову и вознесла глаза вверх, к потолку. Ее плач плавно перешёл сначала в короткие всхлипывания, а затем в нервный смех. Да, она действительно смеялась. — Мой папа хотел убить его, знаешь? — Вики наконец посмотрела на Мальбонте, и он увидел, что ее лицо перекосилось, словно от судороги, — За то, что он сделал. Мальбонте молчал. Он сильно сжал скулы, выстроив губы в прямую линию. — Но его оправдали. Да, он отмазался. Его родители до неприличия богаты. Лицо Вики стало горячим, пунцовым, и она стала прикладывать к нему свои ледяные руки, чтобы хоть как-то успокоиться. Ее всю лихорадило. Мальбонте сидел неподвижно и какое-то время смотрел на Вики пустым, ничего не выражающим взглядом. Вдруг резко дёрнулся, словно от удара током, и вскочил со стула. Тот с характерным грохотом упал на каменный пол. Мальбонте с минуту сверлил стул взбешенным взглядом, а потом со всей силы пнул его ногой, будто пытаясь выместить на предмете мебели всю свою агрессию. Вики вздрогнула и вскочила на ноги. Ее глаза испуганно забегали по комнате и замерли на перекошенном от злости лице Мальбонте. Она спросила, чуть ли не возмущённо: — Почему ты злишься? Этот вопрос казался таким глупым, что Мальбонте едва удержался, чтобы не перейти на крик. Вместо этого он откашлялся и задал ответный вопрос, грубо, небрежно. — А почему я не должен злиться? Какой-то смертный урод надругался над тобой, и я должен спокойно это воспринять? Вики, вопреки его ожиданиям, не успокоилась, а наоборот, принялась возражать. Упрямая, как и всегда, недовольно подумал про себя Мальбонте. — Со мной произошло и кое-что похуже. Меня убили, и я оказалась здесь, а он… счастливо живет себе на Земле. Это больше не моя история. Она говорила отстранённо, без чувства жалости к себе, словно просто излагала сухие факты. То, как спокойно Вики вела себя, ещё больше разозлило Мальбонте. Он хотел что-то возразить, но не смог. Закрыл глаза и принялся массировать виски, словно его одолела ужасная головная боль. Отчасти, так и было. Видения не проходят бесследно. Бесконечные круговые движения пальцами. Пульсирующая боль, но вовсе не физическая. А лучше бы была она. Ведь от неё так легко избавиться, отстраниться. Мальбонте, не открывая глаз, понуро опустил голову и с шипением выпустил из себя воздух. Простонал в пол, словно стыдясь своих слов: — Прости меня. Вики сощурила глаза и спросила, твёрдо, но с оттенком какого-то чувства: — За что? — За то, что ничего не сделал. Вики отступила на шаг назад. Вымученно улыбнулась ему. — Ты и не мог ничего сделать. Мальбонте поднял на неё выразительный взгляд. В нем смешались ярость и сожаление. — Нет, мог. Мы не просто сторонние наблюдатели своих видений, мы можем через них воздействовать на прошлое. Ты смогла, — он поморщился, добивая себя этими словами ещё больше, — когда прикоснулась ко мне у обрыва. А я просто не успел сообразить, что было у него в планах. Подался вперёд, чтобы окликнуть вас, и тут видение рассеялось. Прости меня, мне… Мальбонте скрипнул зубами, собираясь с силами, чтобы сказать самые трудные, но необходимые слова. Но тут Вики за секунду сократила расстояние между ними до пары сантиметров. Приложила тонкий указательный палец к его губам, прошептала, успокаивая: — Тш-ш. Не нужно. Глаза Мальбонте горели, как два факела. У него перехватило дыхание от близости девушки, но уже через секунду воодушевление сменилось ещё большей злостью, чем прежде. Приложив усилия, чтобы не отвести глаза от испытующего взгляда Вики, юноша отчеканил: — Мне жаль, что это произошло. И что эти воспоминания даже сейчас доставляют тебе невыносимую боль. Ему показалось, что глаза Вики снова заблестели. Но это лишь играли блики от догоравших в комнате свечей. Она ответила ему. В голосе ее притаилась глубокая печаль, которую она сейчас немного выпустила наружу. — Я была слабой и не умела себя защитить. По-крайне мере, сейчас я больше не допущу, чтобы со мной так… обращались. Мальбонте не озвучил это вслух, но эта мысль вспыхнула у него в голове, подобно молнии, пронзившей чёрные тучи и озарившей их своим светом. Я тоже не допущу, чтобы тебя хоть пальцем посмели тронуть, Уокер. В груди Мальбонте что-то дрогнуло, а затем болезненно сжалось. Эти ощущения были таким чужими, такими невообразимо странными, что заставляли остолбенеть. И вот, в один момент словно сработал переключатель. В голове юноши зародилась идея, которая принесла с собой спокойствие, даже удовлетворение. Мальбонте очень долго смотрел на Вики сосредоточенным, немигающим взглядом, а затем сказал: — Можешь навестить своих друзей. Уокер, чьи мысли все это время блуждали далеко отсюда, моментально вынырнула из состояния оцепенения и часто заморгала. Когда она расширившимся от удивления глазами посмотрела на Мальбонте, в них читался вопрос: «Неужели?» Подтверждая, что девушке не послышалось, демон кивнул и сказал уже более строго и беспристрастно: — Я даю тебе полчаса. Тебя проводят. Только без глупостей, поняла? Вики, все ещё не веря своим ушам, охотно отозвалась: — Поняла. Глупостей не будет, даю слово. Уголки ее губ слегка поползли вверх, сметая прежнюю печаль и угрюмость с аккуратного, немного бледного лица. Вики немного задержала взгляд на Мальбонте, пытаясь разгадать причину его неожиданной щедрости, а затем развернулась и, расправив крылья, пошла к выходу. Уже в дверях она столкнулась с Фенцио, который пришёл с ежедневным вечерним докладом. Бывший престол и Непризнанная обменялись короткими взглядами, полными холода и взаимной неприязни, а затем Вики выскользнула в коридор, оставив мужчин наедине. Фенцио откашлялся и моментально сменил выражение лица на более доброжелательное. Начал свой доклад по заранее выстроенной схеме. Удалось оборвать ещё один канал, по которому школа ангелов и демонов добывала себе провизию. Число субантр, примкнувших к Мальбонте, перевалило за тысячу. Несколько десятков заключённых, сбежавших из тюрьм Ада, образовали коалицию и просили Мальбонте принять их под своё командование. Эти новости будоражили сознание и поражали своей масштабностью, однако Мальбонте лишь кивал в ответ на каждый озвученный пункт, словно так все и должно было складываться. Наконец, болтовня Фенцио, полная самозабвенного бахвальства, наскучила. Тогда Мальбонте жестом велел ему замолчать. Немного поиграв желваками, демон оперся на стол обеими руками и сказал: — Мне нужно, чтобы ты нашёл мне одного человека. Смертного. Он живет на Земле. Кажется, это было последнее, что Фенцио ожидал услышать. Он округлил глаза и с недоверием посмотрел на Мальбонте. Когда мужчина задал вопрос, его голос чуть дрожал: — Что Вы имеете в виду? Мальбонте оторвался от стола и выпрямился. — Что слышал. Я дам тебе заглянуть в мое сознание, чтобы считать образ этого человека. Как только найдёшь его, немедленно доложи мне о его местоположении. Считай, что это твоя первостепенная задача. Фенцио, кажется, все ещё надеялся, что ему послышалось. Когда он понял, что все было сказано всерьёз, то сильно нахмурился и спросил сквозь зубы: — Вы собираетесь спуститься на Землю? Зачем? Мальбонте оскалился, смерив Фенцио таким жестким и пронзительным взглядом, что тот испуганно отшатнулся. Голос демона стал грубым, угрожающим. — Тебя это не касается, старик. Просто сделай, что тебе приказано. — Но у Вас столько дел здесь, на Небесах! — Фенцио покачал головой, глядя на своего господина со страхом и непониманием, — Если куда и стоит спускаться, то в Ад. А Земля… есть ли смысл тратить на неё драгоценное время? Ни один мускул на лице Мальбонте не дрогнул после этих слов. Он показательно равнодушно повёл плечом и, ещё раз прокрутив в голове составленный план, самодовольно усмехнулся. — Не стоит так распыляться. Все пройдет быстро.***
Барри Уилмот поправил зеркало бокового вида и улыбнулся своему отражению, сверкнув рядом отбелённых зубов. Он подхватил с соседнего сиденья бумажный пакет с продуктами и вышел из машины, небрежно захлопнув дверь ногой, будто это была какая-то старая развалюха, а не новенький форд фьюжн. Уилмот выпрямился во весь рост, потянулся, сбрасывая с себя напряжение после долгого сидения за рулем. В Балтиморе весь день стояла чудесная, солнечная погода, и теперь, когда закатное солнце клонилось к горизонту, город купался в его остывающих лучах и лёгкой дымке. Парень снял со лба солнечные очки и повесил их на поло, зацепив за край ворота. Он ещё раз окинул восхищенным взглядом элитный жилой комплекс, в котором родители любезно помогли ему приобрести квартиру, и, присвистывая, направился ко входу. В подъезде пахло строительной пылью от недавно законченного ремонта и бергамотовым чаем. Пожилая консьержка растянулась в улыбке при виде очередного вошедшего жильца. Барри ответил ей кислой ухмылкой. Они всегда пожилые и крайне допытливые. Лифт, ведущий сразу в квартиру Уилмота, моментально взлетел вверх, стоило нажать на кнопку соответствующего этажа. Барри считал это крайне приятным удобством. И это обеспечивало безопасность. Да, безопасность в наше время очень многое значит. Дзынь. Двери лифта плавно разъехались, впуская хозяина в его обитель. Он переехал совсем недавно и ещё не успел обжиться в новом месте, так что квартира выглядела пустой и неприветливой. Но это пока что. Нащупав на тумбочке пульт управления, Барри одним лёгким нажатием на нужную кнопку включил свет во всей квартире. И замер на месте. Ноги словно вмерзли в паркетный пол. От дверей лифта вперёд тянулся длинный коридор, который вёл в гостиную. По центру гостиной стояло кресло. Помнится, Барри подумал, было бы здорово сидеть так и сразу видеть, кто заходит к тебе в квартиру. Но до реализации этой задумки он так и не дошёл, оставив кресло стоять в углу и дожидаться момента своей славы. Кто-то сделал это за него. Кто-то, кто сейчас через весь коридор смотрел на него, внимательно, не отрываясь. Барри вдруг почувствовал себя непрошеным гостем в собственном доме. Он боязливо сглотнул, чтобы прогнать вставший в горле ком, и глупо уставился на человека, который сидел в его кресле. В его любимом, мать его, вельветовом кресле. Вот она, хваленая безопасность американских высоток, черт бы ее побрал. Мальбонте медленно, очень медленно склонил голову набок, рассматривая вошедшего в квартиру смертного, как какую-то диковину на базаре. В его взгляде смешались интерес, ненависть и отвращение. Демон чуть подался вперёд, пробуя энергетику Барри на вкус. Запах кислого винограда ударил в нос. Мальбонте чуть скривился, не отрывая внимательного взгляда иссиня чёрных глаз от интересующего его объекта. Даже на расстоянии нескольких метров он чувствовал, как от смертного вибрирующими волнами расходились чувства неприязненного удивления и страха. — Время думать и размышлять, пока ваше тело ломается. Никакого наследства, чтобы оставить, вы потерпели неудачу во всем*, — монотонным, слегка задумчивым голосом процитировал Мальбонте. Он продолжал сидеть в кресле неподвижно, величаво, точно каменная статуя. Эти слова эхом прокатились по пустовавшему коридору. Барри вздрогнул, словно от удара, и непроизвольно отступил. — Какого… Пакет в его руках смялся, наклонился, и из него выпали несколько яблок. Идеально круглые, наливные, они упругими мячиками отскочили от пола и покатились в разные стороны. Казалось, Уилмот этого даже не заметил. Он внезапно расправил плечи, нервным жестом оттянул от вспотевшей шеи ворот одежды. Пора было напомнить себе и кое-кому другому, кто тут хозяин. Барри кашлянул в кулак и, стараясь замаскировать дрожь в голосе, с вызовом спросил: — Ты кто такой? В ответ на этот выпад Мальбонте лишь скривил рот в циничной ухмылке. Смертные, которых застают врасплох, всегда до обидного предсказуемы. Одни и те же вопросы. — Что ты делаешь в моем доме? Одни и те же интонации. — Отвечай, мать твою! О, куда же делся сдержанный джентльмен, скрывающий наглые, бесстрастные глазёнки за оправой темных очков? Мальбонте улыбнулся ещё шире. Весь гной из безнадёжной человеческой сущности так легко выходил, нужно было лишь слегка надавить на рану. Игра в гляделки могла продолжаться бесконечно, но стоило уже переходить к козырной части представления. Мальбонте поднялся с кресла и жестом пригласил Барри подойти к нему ближе. Задохнувшись от возмущения, Уилмот замотал головой и уже было подался всем корпусом назад, отчаянно желая скрыться из поля зрения пугающего незнакомца. Но непослушные ноги сами сделали шаг вперёд. И ещё один. И ещё. Неведомая сила увлекала парня за собой, заставляла покориться. Может, дело было в этих чёрных глазах? Барри ещё никогда не встречал такой холодной, бездушной глубины в чьём-то взгляде. Он и сам не понял, как оказался в метре от наглого амбала, так бестактно пробравшегося в его квартиру. Когда осознание пришло, Барри понял, что пакета с покупками в его руках уже не было. Он уронил его где-то в коридоре, сам этого не заметив. А ведь там был новенький набор кухонных ножей. Мальбонте медленно обошёл кресло, водя указательным пальцем по его краям. Когда он снова заговорил, его голос звучал словно бы издалека, через толщу плотной материи. — Хочешь помолиться, Барри? Вы же обычно это делаете, когда сталкиваетесь с неотвратимым. Барри тупо хлопнул на говорящего глазами. Затем хохотнул, но смех этот вышел неуверенным, истеричным. — Я атеист. Черт, — он тряхнул своими рыжими волосами, — так ты из этих, свидетелей Иеговы, которые по домам ходят? Кто ж тебя сюда впустил? Это частная территория. Все это время Барри отводил от незнакомца взгляд, чтобы невзначай не встретиться с чернотой бездонных глаз. Мальбонте оторвался от кресла и переместился чуть вправо. Барри — настолько же немного влево, но эти несколько сантиметров казались ему очень значимыми. — Атеист, значит. Что ж, для таких, как мы с тобой, молитвы все равно под запретом. — Для таких, как мы? Что ты, блять, несёшь? — едко выплюнул парень, но тут же испугался своего порыва и поджал губы. Влекомый не собственным желанием, а чем-то иным, Барри вновь поднял глаза на лицо незнакомца. Его вдруг придавило к земле тяжёлым, невидимым весом. Он почувствовал себя таким крошечным, беззащитным, ничтожным. Мальбонте неумолимо продолжал: — Ты ведь убил человека, Барри, — он говорил это абсолютно спокойно, без тени угрозы в голосе, но от этого становилось ещё страшнее, — Сбил на машине и спокойно поехал себе дальше. Честно говоря, меня это не волнует, я сам делал вещи гораздо хуже. Но это не отменяет того, что мы оба — убийцы. Страх ледяной волной окатил Барри с ног до головы. Откуда он знает? Подступающая паника не давала нормально говорить, и парень начал заикаться, точно недоразвитый. — Он с-сам виноват! Видел, что я гоню и п-продолжал идти. Полиция это доказала! — на негнущихся ногах Уилмот сделал шаг назад. Мальбонте — шаг навстречу. Он не давал даже на миллиметр увеличиться расстоянию между ними. — Потому что твои родители купили эти доказательства, — очередная порция голых фактов. Барри на секунду обрёл контроль над своим телом и, гордо выпятив острый подбородок, заявил: — Они всегда на моей стороне. Незнакомец ответил неожиданно спокойно, с пониманием в голосе: — Не могу винить их в этом. Я лучше других знаю, на что готовы пойти родители, чтобы защитить своего ребёнка. В том, как брюнет произнёс эти слова, Барри различил что-то ещё. Словно бледный отпечаток, на его голос наложилась… печаль? Барри замотал головой, пытаясь избавиться от наваждения, и остервенело выкрикнул: — Тогда что ты прицепился ко мне?! Мальбонте, прежде будто находившийся за мутной пеленой, внезапно вырос прямо перед Барри необыкновенно чёткой и осязаемой фигурой. Мощная рука с набухшими от напряжения венами взлетела вверх, и вот уже демон схватил смертного за воротник и одним резким движением притянул к себе, буравя своим испепеляющим взглядом. Его голос внезапно перестал быть спокойным и заиграл калейдоскопом разных эмоций и чувств. — Мне плевать на твои жалкие человеческие грешки, — прошипел Мальбонте, обдав Барри ледяной, колючей ненавистью, — Я здесь из-за одной девушки, которой ты причинил очень сильную боль. — Тупоголовых девиц в моей жизни было много, — Барри забился в его руках, пытаясь отстраниться. Осознав всю безнадёжность своего положения, он, уже не заботясь об образе крутого парня, истерично поинтересовался: — И о ком же ты говоришь, блин? — Первый курс колледжа. Палаточный лагерь в лесу. Ничего не припоминаешь? — Честно говоря, нет, — пренебрежительно бросил Барри, и пожал плечами, — нихрена не помню. Ткань одежды, сжимаемая рукой Мальбонте, затрещала под его напором. Он надеялся до конца выдержать хладнокровие, однако эта реплика Уилмота сорвала с него маску отстранённого безразличия. Демон вспомнил хрупкую, дрожащую фигуру Непризнанной. Волны боли и отвращения к самой себе, за то, что позволила всему случиться. Она мучилась, даже после смерти преследуемая кошмарами земного прошлого. А эта жалкая ошибка природы вела себя как ни в чем не бывало. Забыл, отмахнулся, как от незначительной детали. Надеявшись услышать от Уилмота раскаяние в предсмертной агонии, Мальбонте не рассчитывал уже ни на что. Это жалкое, самодовольное тело горело пламенем жизни в его руках, и демон хотел как можно скорее растоптать его, заставить погаснуть навсегда. Но сначала он вынудит его вспомнить. Голос Мальбонте жёсткими ударами проходился по Барри, каждый раз заставляя его вздрагивать: — Ты изнасиловал её, Уилмот. Хотя она умоляла тебя не делать этого. Но ты заботился лишь о собственном удовлетворении. В глазах Барри промелькнула искра понимания. — Ты про эту, как ее там, Уокер? — услышав эту фамилию, сказанную таким пренебрежительным тоном, Мальбонте силой воли удержал себя, чтобы не швырнуть смертного об стену. Словно не заметив этого порыва, рыжеволосый продолжил, — Ты ее парень что ли? Так знай, она сама на меня накинулась, я-то просто в кусты отошёл. Мальбонте тихо, болезненно рассмеялся. — Ты лжешь мне. Как предсказуемо. Барри затрепыхался в его руках, точно пойманная в ловушку птица. — Чего ты хочешь? Денег? Я могу дать тебе столько, сколько попросишь. П-просто назови любую сумму, и мы забудем об этом разговоре, ладно? Наивный, наивный смертный. Все они видят решение всех проблем в пачке зелёных бумажек, разве нет? Однако на Небесах ценится совсем другая валюта. — Мне не нужны твои деньги, Барри, — разочарованно протянул Мальбонте, качая головой. На его лице расплылась плотоядная, торжествующая ухмылка, — Ты умрешь за то, что сделал с этой девушкой. Внезапно Барри понял, что чужие руки его больше не удерживали. Он камнем полетел на пол и приземлился с глухим ударом. Попытался подняться, но руки и ноги словно припечатались к твёрдой поверхности, не позволяя этого сделать. Сознание заполонил поток грязных ругательств, которые яростно хотелось выплеснуть наружу, однако язык в один момент стал тяжёлым, непослушным. Барри оставалось лишь открывать и закрывать рот, как выброшенная на сушу рыба, но ни один звук из него не выходил. Внезапно со всех сторон начала подступать чернота. Она тянула свои противные щупальца, касаясь не столько поверхности тела, сколько самых потаённых уголков души. Необъятная чёрная тень заслонила собой все источники света, окончательно погружая в черноту. Мужской голос звучал одновременно отовсюду, эхом отскакивая от покатых стен сознания. Словно трубил горн, возвещая о приближении чего-то неумолимого, страшного. — Ты умрешь. А когда попадёшь в ад, я лично позабочусь, чтобы тебе был обеспечен аттракцион из боли и страданий. Бесконечный цикл американских горок. Череда падений в пропасть. Но ты никогда по-настоящему не поднимешься вверх. Тебя ждут одни лишь падения. Вниз. Вверх? О нет. Снова вниз. Надеюсь, ты будешь громко кричать. Это отрада для моих ушей. Голос давил, сжимал все внутренности, заставляя тело скручиваться от боли. Кажется, Барри удалось что-то из себя выдавить. Он слышал свой голос со стороны, как будто его разум больше ему не принадлежал. — Ада не существует! Смерть тихо подкралась сзади. Обхватив своими дряхлыми, но цепкими когтями, она затягивала в свои объятия, обдавая могильным холодом. Затягивала туда, где будет очень жарко. Последнее, что Барри услышал, было эмфатическое и немного сочувствующее: — Правда тебя разочарует. Вот и свершилось правосудие над одним из твоих детей, чьей подлой воле ты дал разгуляться. Одним ты позволяешь творить самые ужасные злодеяния, а других уничтожаешь лишь за то, что они родились не такими, как все. Но твои безмятежные дни окончены, Шепфа. Скоро я приду за тобой. Тело Барри Уилмота обнаружили на следующее утро. Женщина средних лет, которая имела старомодную привычку ходить по соседям, чтобы попросить недостающие ингредиенты для своих блюд, по обыкновению постучалась в дверь к Уилмоту. Ведь, помимо неё, этот молодой и слегка хамоватый парень был пока что единственным, кто заселился в правое крыло десятого этажа. Дверь оказалась незапертой. Кажется, после увиденного несчастная женщина до конца жизни потеряет желание заглядывать к соседям за солью. Прибывший на место проишествия наряд полиции констатировал смерть в результате удушья. Никаких следов пребывания в квартире посторонних найдено не было. Застыв с маркером и бумажкой в руках, молодой судмедэксперт всматривался в лицо мертвеца. Рот Барри навсегда застыл в безмолвном крике.