James Blake — Retrograde
Нотт проснулся от неуютной прохлады, пробравшейся под тонкую ткань рубашки. Голова не болела, но ощущалась на плечах чугунным котелком. После выпитого вчера количества огневиски такой расклад ощущался, как истинное счастье. Не хватало лишь одного: той, с кем он заснул на этом старом кожаном диване. Камин давно погас, судя по остывшим чёрным углям. Еле-еле приняв вертикальное положение, Тео сел и ленивым взмахом палочки заставил огонь вспыхнуть вновь. Несмотря на то, что вчерашний вечер закончился для него маленькой, но такой тактически важной победой, он почему-то продолжал чувствовать острые коготки кошек, царапающие изнутри рёбра. Он вырвал согласие, а не получил его. И если раньше этого с лихвой хватило бы для ощущения собственной полной и безоговорочной успешности, теперь этого было мало. А это хорошо забытое, мощное чувство в груди вдобавок сильно его пугало. Аделин вся была не такая. Не глупая, не примитивная, не поверхностная. Она не лезла за словом в карман и высказывала свои мысли так смело, что даже у Нотта иногда замирало сердце от её бесшабашной прямолинейности. Вдобавок ко всему она была так красива… Нездешней, совершенно уникальной красотой. И обладать ей было так восхитительно. Нотт потёр лицо ладонями и шумно выдохнул. Пора было начинать рутинные будни. -Ты так мило спал. Он вздрогнул и резко обернулся. Пэнси, в помятой, перекошенной рубашке, словно нарочито выставив на всеобщее обозрение алые пятна на шее, сидела на подоконнике, свесив одну ногу вниз. Вторую, согнутую в колене и притянутую к груди, она небрежно обнимала рукой. -Приятная ночка? — язвительно поинтересовался Теодор. -Я спугнула твою подружку, — вместо ответа сообщила девушка. — Такая она нерешительная… Сидела тут, пялилась, как ты спишь. А сама сомневается… Пэнси растягивала слова, словно безумная. Эта её привычка порой страшно досаждала Нотту. -Проспись, Паркинсон, — посоветовал он, поднимаясь на ноги. — Скоро уже учебный день начнётся. -Насрать, — глубокомысленно заключила девушка, откидывая голову назад. — Пусть хоть синим пламенем горит эта чёртова богадельня. -У тебя особенно поэтичное настроение? — иронично фыркнул Теодор, инспектируя оставшиеся на столе бутылки. На дне одной из них всё ещё плескалось отличное эльфийское вино. -А что ещё остаётся, Нотт? — усмехнулась Пэнси, зарываясь ладонью в спутанные короткие волосы. -Это тебя засосы Малфоя настраивают на лирический лад? — он залпом осушил остатки пряного напитка и отставил бутылку в сторону. -Да, — она горько хмыкнула. — Настраивают… на желание придушить твою лицемерную подружку. -Нарываешься, Паркинсон, — предупредил Тео. -Мерлиновы яйца, — Пэнси закатила глаза и спрыгнула с подоконника. — Носитесь с этой дурой, словно свет на ней клином сошёлся. А самое уродское, что ей даже не нужно ничего делать. Просто ходит, дышит, разговаривает… а все вокруг теряют свои бестолковые головы. -Что ты несешь? — поморщился Нотт, расстёгивая рубашку. Нужно было успеть принять душ, смыть с себя остатки прошлой ночи и спуститься к завтраку в самом лучшем виде. -Она сходит с ума по Малфою, — снова пропела Паркинсон, подходя ближе и касаясь его обнажённой груди. — Очень. Сильно. Сходит. С каждым словом она делала шажки указательным и средним пальцем. Выше и выше. И вдруг резко, но совершенно не больно, впилась ногтями ему в кожу. Туда, где предположительно билось сердце. -И знаешь, что является вишенкой на этом торте горечи и разочарования? — очаровательно улыбнулась Пэнси, глядя ему прямо в глаза. -Просвети меня, — играя желваками, попросил Теодор. Его собственные пальцы замерли на последних пуговицах, а сам он, прищурившись, вглядывался в зрачки собеседницы. Жёсткие, злые, колючие. -Он делает ровно то же самое, — округлив глаза, прошептала девушка. Позволив Нотту переваривать информацию, она развернулась и снова отошла к окну. Внутри было так погано, что Пэнси с радостью выхаркала бы лёгкие и сердце по кусочкам. Можно было только восхищаться собственной живучестью. -Она согласилась встречаться со мной, — покачал головой Теодор. — И заснула со мной на диване. Мы официально вместе. Здесь нет места Малфою. -Верь в свои сказки, — не оборачиваясь, бросила Паркинсон. -А ты явно провела с ним не скучную ночку. Странно, хотеть одну, но звать другую. Особенно, если она тоже тебя хочет. -Тео, Тео, Тео, — сладко промурлыкала Пэнси, оборачиваясь через плечо. — Порой ты такой наивный, маленький мальчик. Мисс Стоун не так проста. Да и Драко… вряд ли осознаёт до конца, что вляпался. -Ты говоришь так, словно вы полночи откровенничали. -Мне не нужно говорить с ним по душам, — спокойно пояснила Пэнси. — Называй это моим даром. Я вижу, как он меняется в её присутствии. Как смотрит, говорит, дышит… И мне лучше, чем кому-либо здесь известно, каково это: любить кого-то до потери сознания. Желать кого-то так, что колени подкашиваются. Но не иметь возможности даже прикоснуться без разрешения. Она отвернулась к окну. Зелёная озёрная вода рябила где-то высоко вверху. Длинные стебли водорослей покачивались в медленном, тягучем танце. Мимо, грациозно шевеля щупальцами, проплыло гриндилоу. Пэнси проводила его долгим взглядом и устало закрыла глаза. Она так устала от этой безысходности, что невозможно было даже описать. -Хочешь сказать, наш Светоч влюбился? — выплёвывая слова, уточнил Теодор. Остатки хорошего настроения испарились мгновенно, словно их и не было. -Не хочу, но придётся. -Никогда не поверю в эту чушь. Паркинсон повернулась и одарила его долгим, насмешливым взглядом. Эта способность к отрицанию очевидного была невероятно умилительной. Пэнси сама хотела бы отнекиваться до последнего, цепляться за ускользающее прошлое, в котором не было этой чёртовой выскочки Стоун… Но она слишком хорошо знала это взгляд. Драко смотрел на Аделин так, словно никого вокруг больше не было. -Ты можешь верить во что хочешь, — спокойно произнесла Пэнси, пожимая плечами. — Реальность от этого не изменится. -Она согласилась быть со мной, — снова повторил Нотт. -Также, как и Драко был со мной сегодня, — невесело усмехнулась девушка. — Но спроси себя сам: это было от искреннего желания или от безысходности? Теодор сжал губы и отвернулся. Кожа под расстёгнутой рубашкой покрылась мурашками, но он не понимал до конца: от выстуженной комнаты или от осознания правоты Паркинсон. -Пошла ты, — наконец, почти весело, ответил он. — Даже если твои сказочные бредни — правда, он всё равно никогда не решится на какой-либо шаг. Слишком это примитивно, приземлённо… не нашему аристократу спускаться до уровня простых смертных. Он под страхом запрещённого не признается, что втрескался в девчонку, как самый простой представитель рода человеческого. Пока слова выливались из него рваным, пропитанным желчью, потоком, Пэнси медленно повернулась и, склонив голову к плечу, внимательно наблюдала за красивым, искажённым злостью лицом сокурсника. -Личные счёты, Тео? — она вдруг перебила его на полуслове. -О чём ты?! — раздражённо бросил он, срывая рубашку с тела. По нему можно было легко изучать анатомию и расположение мышц. Слишком хорош, чтобы быть обычным студентом. -Ты же ввязался в этот спор не ради сердечка нашей крошки Стоун? Тут что-то ещё… Злость… обида… зависть? -Пошла нахер, Паркинсон. -Мы с тобой в одной лодке, красавчик, — хмыкнула в ответ девушка. — Выкладывай, что там у тебя за душой. Моя мотивация тебе известна. -С чего ты взяла, что я буду перед тобой раскрываться?! -Возможно, первый раз в жизни хочу помочь. Выскажешься, станет легче. -О чём? — Нотт пронзительно посмотрел на неё. — Что мы попали в сраную мелодраму с предсказуемым концом? Устроили глупый спор, оба проебались? Ввязались в итоге в какую-то странную авантюру, в который наши собственные чувства лишают нас способности здраво мыслить? -Влюбился? — Пэнси расплылась в злорадной ухмылке. — Мерлин… и чего вам всем нужно? Неприступных крепостей? Постоянных отказов? Вы же через одного ноете о том, какими отвратительными, бессердечными суками бывают те, кто вас отвергает. Но когда мы начинаем соглашаться и играть по вашим правилам, вы не задумываясь выбираете как раз этих самых расчётливых, холодных, бездушных стерв. И снова ноете! -Дело не в этом, — Теодор устало потёр пальцами переносицу. — Ты не понимаешь. -Так объясни мне, Нотт! — вдруг заорала Паркинсон. — Объясни мне, почему я постоянно должна жертвовать собой, наступать себе на горло, разрываться и мучаться?! А ей достаточно просто поманить его пальцем! Объясни мне, Нотт, объясни! Что такого особенного в этой самой обыкновенной, ничем не примечательной, заносчивой суке! -Закрой рот! — взревел Теодор в одно мгновение оказываясь напротив Пэнси. — Ты нихера не знаешь, Паркинсон. Твоей бестолковой башке никогда не уразуметь простой истины: ты не она. Я не знаю, что это. Слышишь? Не знаю. Понятия не имею. Но таких как ты трахают, а таких как она… -Что? — девушка с вызовом выплюнула вопрос ему в лицо. — Продолжай, Нотт. Что? -Пошла ты. Он выдохнул это как-то ошеломлённо и устало, удивившись разом волне эмоций, нахлынувшей и накрывшей его с головой. Влюбляться в Стоун было последним, чего он хотел. Но это случилось так внезапно и так просто, что теперь Теодор чувствовал себя одураченным. И в конец запутавшимся. -Доброе утро. Он обернулся на её голос и устало улыбнулся. Аделин стояла на самом верху ступенек, ведущих в гостиную, замерев в нерешительности, и переводила настороженный взгляд с всклокоченной Пэнси на полураздетого Нотта и обратно. -Доброе утро, — он быстро пересёк разделявшее их пространство и, замерев на несколько ступенек ниже, сходу поцеловал её. Девушка сдержанно ответила на поцелуй, и через несколько мгновений он сам отстранился, чтобы одарить Паркинсон ликующим взглядом. Выкуси. -Чудесное представление, — рассмеялась Пэнси, отвечая на его немую сцену. — Ладно, голубки, наслаждайтесь своим эфемерным счастьем. Пора начинать этот грёбанный день. Расстёгивая на ходу рубашку, она неспешно направилась в сторону душевых. Как только шаги Паркинсон стихли, а где-то вдалеке послышался плеск воды, Нотт снова обернулся к Аделин. В зеленоватом свете ламп она выглядела нездорово-бледной. -Ты хотя бы поспала? — поинтересовался он, обнимая её лицо ладонями. -Немного, — кивнула девушка. -Подождёшь, пока я приму душ и переоденусь? — Теодор нежно поцеловал её в уголок сжатых губ. — И пойдём завтракать. Ей жутко хотелось остаться одной, залезть под одеяло и не вылезать оттуда до конца учебного года. Но вместо этого Аделин лишь бесстрастно согласилась. И пока Нотт приводил себя в порядок, сидела на кожаном диване, прижав к груди тонкие ноги. -Ну, и что ты тут делаешь? Она не отвечала. Сидела в маленьком шалаше на дереве, сжавшись в тугой комок. А были бы иголки, обязательно выпустила бы их. -Лин? — Он снова позвал. И, так и не дождавшись ответа, легко подтянулся и вдруг уселся на широкой ветке по соседству. — Значит, будем играть в молчанку? Хорошо. Я тоже любил так делать, когда с родителями не ладилось. А у меня с ними часто не ладилось… Ведь у меня не было такого понимающего и чуткого дядюшки. -Ты сама скромность, — пробубнила девочка. -Ага! — Он указал на неё пальцем. — Ты проиграла. Выкладывай, что стряслось. -Не могу ходить в эту чёртову школу! Безмозглые маглы… -Следите за языком, юная леди, — совсем не строго пригрозил Он. — То, что кто-то из них тебя обижает, совсем не означает, что все они одного кроя. -Я сильнее их всех вместе взятых! Но вынуждена терпеть тумаки! Почему я не могу просто проклясть кого-нибудь?! Хоть одного! -Понимаю твой гнев, — Он весело усмехнулся. — И узнаю в нём себя. Но ты должна быть лучше своего бестолкового родственника. -Они издеваются надо мной, потому что я лучше! — снова возмутилась Аделин. -Нет, — Он серьёзно покачал головой. — Они боятся. Ты для них — что-то неизведанное. И они отлично понимают, что ты сильнее. Именно поэтому их природные инстинкты заставляют действовать грязными методами. Мальчишкам необходимо чувствовать себя победителями. Мы все в прошлом рыцари и завоеватели. -Это так глупо! Почему люди просто не могут поговорить и решить проблему мирно? Почему нужно задираться и пускать в ход кулаки? -Потому что говорить о своих чувствах — непросто, — Он улыбнулся и щёлкнул её по носу. — Сложно признаться в том, что тебя что-то беспокоит. Ещё сложнее рассказать об этом другому человеку. Ведь многие считают это проявлением слабости. Кажется, что держать каменное лицо и непроницаемую маску «крутости» намного сложнее. На деле — это не так. Сложнее быть откровенным. -Если бы они узнали меня… -Они бы испугались сильнее, — Он вздохнул. -Ты слишком лояльный, — насупилась Аделин. -О, нет, малышка, — Он расхохотался. — Порой, когда ты рассказываешь мне о своих передрягах, первое, что приходит мне в голову взять палочку и испепелить их всех на месте. Аделин подняла голову и внимательно вгляделась в глаза сидевшего по соседству мужчины. Серые, глубокие, сейчас — печальные. Однако в них всё ещё плясали едва заметные озорные огоньки. -У тебя были в школе враги? — поинтересовалась она, вытягивая вперёд ноги и наконец принимая более расслабленную позу. -У меня? — Он как-то удивлённо вскинул брови. — Боюсь, ты бы сильно удивилась, повстречай меня в школьном коридоре. -Почему? -Потому что моей спеси хватило бы на весь Хогвартс, — Он расхохотался, запрокинув назад голову. -А теперь ты вырос и поумнел? -А теперь я… вырос. Аделин яростно стёрла проступившие на глазах слёзы. Она так страстно желала оказаться в стенах этого замка, а теперь отдала бы всё, чтобы вернуться в день, когда она сидела в шалаше на дереве и чувствовала себя самой несчастной на свете. Идиотка. Ты была самой счастливой. -Доброе утро. Она подняла голову и непонимающим взглядом уставилась на Блейза, явно только что закончившего утренний туалет. Белоснежная школьная рубашка резко контрастировала с тёмным цветом его ровной кожи. В вишнёво-карих глазах читалась такая сильная уверенность, что Аделин невольно съёжилась. -Всё в порядке? — уточнил Забини, подходя чуть ближе. -Да, — хрипло отозвалась девушка. -Хорошо, — он просто принял этот ответ, но явно не поверил в него. — Как прошёл праздник? Она уставилась на него ещё более опешившим взглядом. Вопрос был из категории, относящихся к светской беседе, но найти на него более-менее правдивый ответ оказалось настоящей задачкой. -Можешь не отвечать, — спокойно отозвался Блейз. -Спасибо, — Аделин облегчённо выдохнула. — Было… сложно. -Видела Малфоя? Она вздрогнула так явно, что Забини удивлённо присвистнул. -А должна была?! -Сегодня крайняя тренировка перед матчем, — вместо ответа пояснил Блейз, стараясь вновь внушить ей чувство безопасности. — Хотел попросить его найти время, чтобы обсудить финальную стратегию. -Я понятия не имею, где он. -Стоун? -М? — она нехотя снова посмотрела на сокурсника. -Я не враг, — Забини произнёс это так просто и искренне, что ей снова захотелось расплакаться. — Расслабься. Это был просто вопрос. Я не собираюсь лезть тебе в душу. Аделин смотрела на него так, что не нужно было слов. Блейз вообще никогда не жаловался на отсутствие тактичности и проницательности. К тому же, судя по Малфою, ушедшему в отрыв несколько часов назад, что-то явно стряслось. Но обсуждать это с девушкой, вздрагивающей от собственной тени, Забини явно не стал бы. -Как будешь готова, спускайся в Большой зал, — пригласил он. — Нужно начать эту неделю с правильной ноты. ****Kings of Leon — Closer
Пряча запястья в рукава объёмного свитера так, что были видны лишь кончики пальцев, Аделин вяло ковыряла ложкой густую овсянку. Нотт громко разглагольствовал рядом о возможных шансах на выигрыш Слизеринской сборной в грядущем матче. И, судя по обращённым на него взглядам сокурсников, явно преуспевал в своём красноречии. Она слушала его вполуха, пытаясь унять странную внутреннюю дрожь. Её словно бы продолжало выстуживать изнутри. Вдобавок, Малфой за завтраком так и не появился. А всё, что сейчас было нужно Аделин — это просто увидеть его. Словно бы он был ключом, открывающим дверь обратно в нормальный мир. Ей страшно хотелось вернуться назад, перемотать до момента, когда всё пошло наперекосяк, и… повторить его? Этот роковой случай в Совятне. Пэнси беззаботно щебетала о каких-то неважных делах с Дафной Гринграсс. Судя по всему, самой приближённой из всех слизеринских девиц. Аделин краем глаза наблюдала за их будничным, таким обычным разговором. И вдруг подумала, что при желании Пэнси может выглядеть совсем как обычная девчонка. В чём-то даже милая и приятная. Наконец, двери Большого зала открылись, впуская внутрь двух опоздавших студентов. Первой шла Грейнджер. Быстрым шагом, совершенно не глядя по сторонам. Опрятная, насколько только могла, но с такими страшными синяками под глазами, что Аделин увидела их даже на таком огромном расстоянии. Гриффиндорка добралась до нужного места за своим столом и безмолвно присоединилась к друзьям. Джинни обеспокоена взглянула на подругу, но та лишь коротко кивнула, подтверждая, что всё в порядке. Свитер с высоким горлом надёжно закрывал следы от пальцев Малфоя, которые Гермиона так и не смогла свести. И, несмотря на то, что чувствовала она себя самым паршивым образом, внешне это отражалось не так уж плохо. По крайней мере, один день она точно сумела бы продержаться. -Ты в порядке? — шепнул Гарри, едва касаясь предплечья девушки пальцами. Гермиона вздрогнула, как от удара, но быстро взяла себя в руки и даже сумела вымученно улыбнуться. -Не беспокойся. Просто сложная ночь. Джинни одарила Поттера пронизывающим взглядом, умоляя прекратить этот допрос, и молча вернулась к своему завтраку. Вторым опоздавшим была скорее тень, чем человек. В идеально чистых, идеально выглаженных, идеально сидящих на нём вещах. Идеальная оболочка. Он стремительно прошёл мимо длинных столов, мимо своих сокурсников, мимо удивлённого взгляда Пэнси, и занял единственно свободное место. Прямо напротив Аделин. А затем посмотрел ей в глаза. На секунду мир словно выключился. Не осталось никого и ничего, кроме этого пустого, озлобленного взгляда, которым он её одарил. Так, словно бы в том кошмаре, который умудрился произойти с ним за последние несколько часов, была виновата исключительно Стоун. -Мерлин, Малфой, — фыркнул Нотт, — ты выглядишь так, что я готов поверить в существование вампиров. Или в моде теперь нездоровая бледность? Аделин медленно закрыла глаза. Теодор был сейчас так не к месту. А его шуточки причиняли почти физическую боль. -Очевидно, вежливости твой папочка тебя так и не научил. Всё произошло так быстро, что когда Стоун снова открыла глаза, Нотт уже лежал на каменном полу, прижимая руки к лицу. А между пальцев сочилась густая, алая кровь. Драко стоял рядом, так крепко сжимая кулаки, что побелели костяшки. Он нависал над Теодором, глядя на него с такой злостью, что у Аделин перехватило дыхание. Она вскочила словно во сне, удивляясь тому, что все вокруг просто застыли, как каменные изваяния. Подбежала к Малфою и осторожно, едва касаясь, накрыла его плечи ладонями. -Отвали! — он проревел это не своим голосом, разом оказываясь с ней лицом к лицу. — Не смей ко мне прикасаться. -Что?.. — девушка опешила и, прижав руки к груди, невольно отступила на шаг. -Не смей меня касаться, — повторил Драко зловещим тоном. — Никогда. Ты меня услышала? -Я… не… -Ты услышала меня, Стоун?! — снова заорал он. -Да, — прошептали её губы. -Какого хера ты творишь, больной ублюдок?! — Нотт рванул соперника за плечо, заставляя его обернуться. И как только Малфой это сделал, то тут же получил мощный удар в солнечное сплетение. Он зашёлся лающим кашлем. Тело остро нуждалось в кислороде, но вдохнуть его он не мог. И почти сразу почувствовал кулак Теодора, опечатывающийся в его челюсть. -Прекрати! — воскликнула Аделин, вновь бросаясь к ним. -Не смей влезать в это, Стоун! — прохрипел Малфой, выставляя в её сторону руку. Кое-как ему удалось справиться с разрывающим на части лёгкие, кашлем и выпрямиться. Уворачиваясь от ударов, нанося свои и получая ответные, они с Ноттом сцепились на каменном полу между столами. Аделин казалось, что это продолжается вечность. Почему-то никто из присутствующих не находил в себе силы и желание просто прекратить это безумие. Пока вдруг рядом не возник Забини. Ему хватило всего пары точных движений, чтобы расцепить противников и расшвырять их по разные стороны. -Совсем сдурели? — прошипел Блейз, одёргивая закатанные рукава рубашки. — Нашли место. Аделин с трудом оторвала взгляд от окровавленного лица Драко, и огляделась. Все факультеты, включая преподавательский состав, смотрели сейчас в одну единственную точку — в эпицентр разворачивающихся событий. Но вот от учительского стола оторвалась фигура и быстро направилась в их сторону. Фигура, похожая на огромного чёрного ворона. -Мистер Нотт, Малфой, Забини, — чеканя каждый слог, убийственным тоном произнёс Снейп. — А также мисс Паркинсон и Стоун. В мой кабинет. Живо. Это почти что означало верную, скорее всего медленную и мучительную, смерть. Малфой, слегка пошатываясь, направился за профессором первым. Аделин едва удержала себя от того, чтобы не коснуться его руки. Кровь с разбитого лица стекала ему на белоснежную ткань рубашки. Удивительно алая, такая обыденно человеческая… Совершенно не голубая. Нотт, сплюнув на пол, также зашагал прочь из зала. Следом двинулись Блейз и Пэнси. А Стоун всё так и стояла, не находя в себе сил даже пошевелиться. Её трясло так, что зуб на зуб не попадал. Она бессмысленно озиралась по сторонам, будто ища поддержки в таких же испуганных глазах остальных студентов. Это было похоже на очень плохой сон, из которого почему-то трудно выбраться. -Аделин? — её рукава осторожно коснулась сухая ладонь. — Идём. Макгонагалл легонько подтолкнула её в сторону выхода. И девушка зашагала, как во сне, медленно переставляя отяжелевшие ноги. Казалось, прошла вечность, прежде чем они добрались до кабинета Зельеварения. А когда, наконец, оказались внутри, все участники этого карательного мероприятия уже стояли полукругом перед преподавательским столом. Снейп, скрестив руки на груди, немигающе смотрел на них, будто придумывая наказание поизощрённее. -И как прикажете это понимать? — в конце концов, тихо спросил он. -Это недоразумение, профессор, — ответил Тео, не поднимая головы. -Недоразумение? — медленно повторил Снейп. — Снова гормоны шалят, мистер Нотт? -Недопонимание, — снова односложно отозвался Теодор. -Мисс Паркинсон? — зельевар перевёл взгляд на испуганную Пэнси. -Я вообще не в курсе, что случилось! — истерично взвизгнула та. -Нотт высказался по поводу… — начал было Забини, но вдруг Драко, медленно подняв голову, с вызовом ему несвойственным, посмотрел прямо на декана. -У Вас есть, что сказать, мистер Малфой? — равнодушно уточнил Снейп. -Ага, — он как-то криво кивнул, словно пьяный. -Вы глубоко разочаровали меня. -Насрать, — усмехнулся староста. — Мне сейчас так охуенно хорошо, что мне насрать, что Вы думаете. Что все вы думаете. Аделин замерла на входе. Ощущалось всё так, словно в комнате только что взорвался снаряд. Снейп, при этом, не дрогнул ни единой жилой. -Удивительно пафосная речь, мистер Малфой. Мы все, несомненно, обрадованы Вашим прекрасным психологическим состоянием. Но сейчас время обсудить методы, которыми Вы его добиваетесь. И справедливым за них наказанием. Зельевар пронзил подопечного чёрным взглядом и повернулся к остальным. -Мисс Паркинсон и мистер Забини, — привычным, бесстрастным тоном, объявил он. — Десять часов отработки в лаборатории. Мистер Нотт, двадцать часов отработки и отстранение от посещений Хогсмида до января. И вы свободны. Драко тоже было развернулся, чтобы уйти, как вдруг длинные пальцы декана больно впились ему в плечо. -Я никуда не отпускал Вас, мистер Малфой. Аделин молча проследила, как сокурсники дружной гурьбой поспешно покинули аудиторию, а затем вопросительно взглянула на замершую рядом директрису. Макгонагалл одним лёгким кивком головы подсказала ей, что разговор далеко не окончен. -Мисс Стоун, — констатировал Снейп, когда девушка подошла ближе, останавливаясь напротив Драко, чьё идеальное лицо потихоньку начинало опухать. -Мистер Малфой, подобное поведение недопустимо для старосты школы, — с надрывом заговорила Макгонагалл. — Вы должны быть образцом поведения для каждого студента в замке. И такие выходки… -К сожалению, я не могу контролировать любую чушь, срывающуюся с языка Нотта, — пожал плечами Драко. В уголках красиво очерченных губ пузырилась кровь. -И почему я не удивлён, что в эпицентре событий снова оказались Вы, мисс Стоун? — заметил Снейп. -Она здесь не при чём, — фыркнул Малфой. — Мы сцепились из-за замечания в сторону моего отца. Я не мараю руки из-за девок. -Мистер Малфой! — возмутилась Макгонагалл. — Я прошу Вас следить за тем, что и как Вы говорите в присутствии девушки. Он ничего не ответил. Просто продолжил смотреть прямо в глаза Аделин своим холодным, колючим взглядом. И это всё было громче и ярче любых слов. И лучше бы он снова кричал. -Ваше счастье, мистер Малфой, что на носу первый матч по квиддичу, — растягивая слова, говорил Снейп. — И что Вы единственный ловец на всю школу. В противном случае я бы предложил лишить Вас статуса капитана команды и возможности участвовать в сборной прямо сейчас. -Я отреагировал на оскорбление своей семьи ровно так, как должен был, — спокойно пояснил Драко не отрывая от девушки взгляда. Она видела, что ему всё равно. В этих ледяных глазах читалось бесконечное равнодушие. Он был готов принять любой исход. И словно ждал, чтобы его наказали. Потому что не мог справиться с этим сам. -Двадцать часов отработки. Никакого Хогсмида. И испытательный срок. -Хорошо, профессор. -В течение месяца мы будем пристально наблюдать за Вашим поведением, мистер Малфой, — играя желваками, пояснил Снейп. — И при малейшей оплошности Вы лишитесь статуса старосты. Он сделал шаг ему навстречу, вцепился пальцами в предплечье, и прошептал так тихо, что сам Драко едва услышал. -Не позорьте своего отца, мистер Малфой. Такие идиоты, как Нотт ещё не раз будут пытаться Вас спровоцировать. Будьте умнее, в конце-то концов! Невыносимая боль пронзила руку, и Драко издал сдавленное шипение. Снейп тут же перевёл взгляд на рукав белоснежной рубашки, который уже начал пропитываться кровью под его пальцами. -Мадам Макгонагалл? — резко выпрямившись, спросил он. — Вы не могли бы оставить нас наедине? -Конечно, — кивнула директриса. -Прошу, возьмите немного Умиротворяющего бальзама из моих запасов и приведите мисс Стоун в привычный нам, здравый вид, — мельком оценив состояние Аделин, едва стоявшей на ногах, бросил Снейп. — Боюсь, ещё немного и она запачкает нам пол недавно съеденным завтраком. Стоун и правда чувствовала себя препаршиво. Окружающая обстановка шаталась и приплясывала, а внутри что-то бушевало, норовя выбраться наружу. И потому, когда тёплые руки Макгонагалл снова бережно направили её в нужную сторону, Аделин даже не стала сопротивляться. Как только тяжёлые двери класса закрылись за ними, Снейп одним резким движением оторвал пуговицу и запонку с рукава рубашки Драко и задрал тонкую ткань вверх. Слабая перевязка едва держалась, пропитанная кровью и сукровицей. Зельевар щелчком пальцем призвал к себе тонкий серебряный скальпель, и, разрезав бинт, обнажил повреждённую плоть. Рана выглядела очень плохо. Обожженная кожа завернулась по краям, а в некоторых местах отвратительно почернела. Но несмотря на то, что Драко явно старался скрыть этот проклятый знак, такая знакомая Снейпу метка всё равно хорошо была видна. -Какого чёрта? — выдохнул он, поднимая взгляд на крестника. — Что это значит? -А это выглядит так, что я в курсе? — язвительно поинтересовался Малфой. -Следи за языком, мальчишка, — шикнул Снейп, хватая его за запястье и пристально рассматривая предплечье. — Ещё бы попытался освежевать себя заживо. -Этот пункт был вторым в моём плане, — усмехнулся Драко. -Идиот, — заключил декан, подтягивая его к своему столу. — Так можно с лёгкостью заработать заражение крови. И тогда ни я, ни деньги Люциуса не спасли бы тебя от неминуемой, мучительной смерти. -Лучше уже поскорее сдохнуть… -Что ты несёшь?! -Я не хочу больше, — устало выдохнул Малфой, опускаясь на придвинутый Снейпом стул. — Я не могу. -Что ты не можешь? — раздражённо переспросил декан, рыская на полках стеллажа в поисках необходимых склянок. -Я не выдержу повторения, — честно признался крестник. -Какого повторения?! — возмутился Снейп, наконец возвращаясь к нему со всем необходимым. — Он мёртв, Драко. -Тогда почему у меня вновь проявилось это милое напоминание о нём? -Его магия была сильна, — рассуждал зельевар, готовя необходимые инструменты. — Откуда нам знать, какие отголоски будут звучать из прошлого? -Ты и сам не веришь в свои слова, — заметил Драко. — И лучше позволь мне сдохнуть, чем снова пройти через это дерьмо. -Жизнь не подкидывает нам то, с чем мы не можем справиться, — мудро заключил Снейп, прикладывая к ране смазанный каким-то бальзамом нож. Малфой взревел от боли, свободной рукой вцепившись в деревянный подлокотник. Декан держал его раненую руку так крепко, что она не двигалась с места, несмотря на то, что Драко ужом извивался на стуле. -Что-то происходит! — проорал он. — Ты не можешь отрицать! -Это просто поствоенный синдром, — чеканил Снейп. — Сиди ровно! -Они уехали! — заскулил Драко, когда крестный одним махом вылил на вновь вскрытую рану какой-то отвар. Зеленоватый гной потёк по руке на пол, перемешиваясь с сукровицей и кровью. Боль была невыносимой, выжигающей в голове какие-то жизненно-важные рецепторы. -Кто уехал? — пытаясь заглушить его вопли, громогласно допрашивал зельевар. -Родители! Свалили в Европу! Оставили меня без денег и объяснений! Снейп зубами откупорил очередную склянку и медленно нанёс прохладный, серебристый бальзам на промытый ожог. Драко обмяк под ним, видимо уже балансируя на грани сознания. -Когда война закончилась, я пообещал твоему отцу приглядывать за тобой, — туго перевязав его предплечье, быстро заговорил зельевар. — А я крайне щепетильно подхожу к любому слову, которое собираюсь произнести. И не склонен нарушать данных обетов. Возьми себя в руки и приходи уже в чувство. Он мёртв. Рисунок на твоей руке не более, чем напоминание о пережитом. И твоим главным страхом на данный момент должны быть выпускные экзамены. Возьмись, в конце концов, за голову, Драко. Хватит прятаться в прошлом. -Кража в Министерстве… -Совершена полоумным идиотом, рассчитывающим на огласку в газетах. -Почему ты отрицаешь… -Я мыслю здраво! — раздражённо прервал его Снейп, заглядывая в серые, полные ужаса, глаза. — А ты, как и твой папаша, склонны к излишней тревожности. Возьмите себя в руки, мистер Малфой. И доказывайте своё преимущество не деревенскими разборками при помощи кулаков, а настоящим величием ума и воспитания. Декан, наконец, отошёл, предоставляя Драко возможность глотнуть свежего воздуха и прийти в себя. Боль в руке постепенно стихала, а кровь переставала так отчаянно пульсировать в висках. Страх, будто напуганный словами Снейпа, тоже начал постепенно отступать, освобождая пространство для здравомыслия. Малфой согнулся пополам, оперевшись на колени и несколько раз глубоко вздохнул. Картинка окружающего мира была нестабильной и проявлялась рваными пятнами. Но он уже чувствовал себя на порядок лучше. -Отправляйтесь в свою спальню, мистер Малфой. На сегодня я официально отстраняю Вас от занятий. -Спасибо… профессор.