Ведьмак: неизданное

А что если... Появление Вильгефорца в Бан Арде было не совсем таким, как мы думали Гордость. Едва сдерживаемое прерывистое дыхание под рубашкой тонкого шёлка. Роскошная ткань приятно холодит тело, остужая горящую кожу. Думал ли он, воруя яблоки с лотка незадачливого торговца, что однажды он отставит тарелку, не доев последнего куска? Мечтал ли он, едва прикрытый рваной шкурой, воняющий псиной, измазанный в застывшей грязи, скорчившийся на жидко присыпанном хворостом полу друидской хижины, что однажды жар от весело потрескивающего камина заставит его настежь распахнуть тугую оконную раму? Представлял ли он, даже в самых диких своих мечтах, что ему придётся выбирать из двух добротных штанов? Жажда. Льдистые глаза скользят по корешкам книг, уходящих отвесной стеной к расписному потолку. Мог ли он помыслить, жадно лаская очередную розовощёкую селянку, сжимая её крутые бёдра в звенящих от похоти пальцах, что чтение станет его главной страстью, покрывающей ладони прохладной испариной? Воображал ли он, в пьяном горячем бреду, сжимая опустошённый стакан в побелевших от напряжения пальцах, нежно поглаживая припрятанный в рукаве туз, должный принести ему победу, с каким азартом он будет выискивать (и находить) неприметные переплёты запретных манускриптов? Зависть. Сдавленные смешки за спиной, хлёстко вскрывающие шрамы от хлыста на худой спине, цепляющие нервы обоюдоострыми крючками. Брезгливый шепоток, который хочется пресечь игривым ударом палаша, расцвечивающий стену узором из крови и дерьма. Смел ли он скучать по той освежающей лёгкости, что дарит лезвие клинка, скользящее сквозь нежные кишки твоего врага? По небрежности, с которой можно перерезать горло тому, кто косо посмотрел на тебя в трактире? Гнев. Он не такой. Он - аномалия. Причудливая игра ироничного случая. Слишком дикий. Слишком своенравный. Слишком одарённый. Мог ли он предвидеть, одинокий, беззвучно плачущий в заваленном мусором переулке, потерянный, невидимый ребёнок, что лучшие маги Континента будут бескомпромиссно брызгать слюной, доказывая его неуместность? Что прямая как кол Тиссая ве Врие, нервно одёргивая кружево рукавов, будет просить Капитул подписать декрет по его нейтрализации. И что Хен Гедымгейт выйдет из векового оцепенения, чтобы могучим кулаком разбить на больно ранящие щепки круглый стол массивного дуба. "Мы не дикари. Этого не будет. Под мою личную ответственность". Гордость. Жажда. Зависть. Гнев... Хен ещё раз перечитал рапорт. "Довожу до вашего сведения...". Он в который уже раз поднял взгляд на стоящего перед ним юношу. Так и есть. Горделивый точёный профиль эльфиской статуи. Жадный взгляд пронзительно-синих глаз. Грубые, обветренные руки непроизвольно сжимаются от готового выплеснуться наружу гнева. А ещё он видел боль. Бездонный, неукротимый океан боли в человеческой оболочке. Боль эта, преломляясь через призму упрямства, переплавлялась в силу, ни разу ещё им не виданную. - Добро пожаловать в Бан Ард, мастер Вильгефорц, - юноша дёрнулся от непривычно приветливых слов и ласковой отеческой улыбки. Возможно, его удастся приручить...