Тени святой четверки. Обещание

      — Если что, я могу развезти всех по домам, — заявил Вишня. — Мой Бьюик припаркован меньше, чем в четверти мили от особняка.       К тому моменту я уже успела нареветься вдоволь и запретить всем говорить мне что-то хорошее.       Я не ждала ни от кого благодарностей, когда делала то, что делала. Но Человек-в-Маске сдох бы от злости, если бы узнал, что говорили мне те, ради кого я рисковала жизнью. Те, кто, по его мнению, меня не ценил и ничего хорошего не заслуживал.       — Да, спасибо! Мама уже заждалась. — Бобби поднялся на ноги. — Да и с Майклом мы сто лет не виделись. Так и не пересеклись вчера на похоронах…       — Мне тоже пора, — кивнула Кэнди.       А я опустила глаза.       — Не хочу появляться дома в таком виде… — пробормотала я.       Я понятия не имела, что помнила мама из того, что было с нами десять лет назад. Но больше всего на свете я не хотела возвращать в ее жизнь те страх и боль, которые, я уверена, мучили ее все эти годы.       — Оставайся! — воскликнула Адель, спрыгнув с колен Аарона. — Выспишься. Мы приведем тебя в порядок. И поедешь домой, как ни в чем не бывало!       Люк сжал мою руку в своих.       — Все будет хорошо, — пообещал он.       Я взглянула в его глаза.       Там были все те же чувства — беззаветная любовь и теплота, в которых я растворялась десять лет назад. Теперь к ним примешивалось что-то еще — что-то, похожее на восхищение.       И в этот момент я поняла, почему так любила Люка когда-то. Его чувства были именно тем, чего мне тогда так не хватало. Его любовь была такой, какой должны были любить меня мама и папа.       Но вместо этого я тонула в глазах Люка. Тонула в тех чувствах. И закрывала дыру в своем сердце — заплаткой из него.       Я сжала его пальцы своими.       И не почувствовала ничего.       Прошло десять лет. И, кажется, я изменилась.       Заплатки мне больше были не нужны.       — Прости… — глядя на Люка, я покачала головой.       Вытащила из его ладоней свою руку.       И посмотрела на Дерека.       Он выпрямился, поймав мой взгляд. И я была уверена, что за тем, что творилось между мной и Люком, он наблюдал все это время.       Дерек затянулся от докуренной лишь до половины сигареты и затушил ее в пепельнице.       — Поехали, — кивнул он мне.       И, в несколько шагов преодолев разделявшее нас расстояние, протянул мне руку.       А я в ответ протянула свою.              Плед из особняка Морингов мне пришлось забрать. Очередной наряд Адель был слишком откровенным. В сравнении с ним даже пиджак Вишни, накинутый на голое тело, казался верхом приличий.       Обмотавшись пледом по самое горло, я шагнула через порог дома Никсонов… Никсона, если точнее говорить.       Казалось, здесь ничего не изменилось. Куртка с полицейскими нашивками висела на вешалке при входе. Рубашка с теми же нашивками и форменные штаны были перекинуты через спинку дивана. На журнальном столике валялись сигаретные пачки и стояла пепельница, утыканная бычками. Да, пожалуй, в последнем крылось отличие — Никсон-старший, в отличие от Дерека, не курил.       — Располагайся! — Дерек махнул мне рукой.       А сам схватился за телефон. Он звонил в полицейский участок и, прикидываясь больным, просил себе выходной.       Я осматривалась по сторонам. Его жилище было типичной мужской берлогой, в которую женская нога не ступала много лет.       Впрочем, была ли моя квартирка в Балтиморе лучше? Мужчин, с которыми у меня закручивались не слишком-то долгие романы я не пускала даже на порог, предпочитая встречи на их или на нейтральной территории.       Дерек, похоже, действовал по аналогичной схеме.       Заканчивая разговор, он несколько раз кашлянул в трубку для убедительности, а затем бросил ее на аппарат. Судя по его удовлетворенной ухмылке, все прошло успешно.       После него за телефон взялась я. Набрала номер мамы.       — Сара? — сонным голосом ответила она. — Где ты? Я ждала тебя до самого рассвета.       Я прикрыла глаза, пытаясь осторожно выдохнуть так, чтобы она не услышала.       Значит, все-таки ждала…       — Мам, прости! — затараторила я, ощутив себя подростком, которого вот-вот должны отругать за ночь, проведенную вне дома. — Я у Дерека Никсона! Мы встретились после похорон. И я… Ну в общем… Я забыла позвонить.       На другом конце провода мама замолчала. А потом рассмеялась — как мне показалось, с облегчением.       — Детка, ты скоро приедешь?       — Н-ну… — Я до боли закусила губу. — Я приеду, мам. Но не сейчас. Чуть позже. Может, к вечеру. Но приеду. Обязательно.       — Хорошо… — донесся до меня мамин голос, и я бросила трубку.       И обхватила себя руками, глядя в одну точку.       Дерек подошел ко мне и присел рядом на диван.       — Если хочешь помыться… или поспать. В твоей комнате все по-прежнему, — помолчав, сказал он.       «В твоей комнате»?!       Я подняла на него глаза.       Дерек улыбнулся, взял меня за руку и повел наверх.       На втором этаже тоже ничего не изменилось. Разве что стены стали более облезлыми.       Дверь в комнату родителей Дерека (ту, что я в детстве определяла для себя спальней мистера Никсона, почему-то в своей голове исключая тот факт, что когда-то он занимал ее вместе с женой) была закрыта.       Дверь в комнату Дерека — распахнута настежь. Немудрено: он жил один в доме, и ему не от кого было закрываться.       Дерек толкнул дверь в комнату для гостей. Десять лет назад, когда мистер Никсон привез меня к себе, она называлась именно так.       «Твоя комната», — сказал Дерек несколько минут назад…       Я заглянула внутрь. Там тоже все было по-прежнему: скромное убранство, выцветшие обои, коричневый светильник на комоде, укрытая желтоватым пледом кровать.       Мурашки пробежали по коже.       Пока эти десять лет мы все — я, Бобби, Кэнди — жили своими жизнями в других городах, пытаясь, насколько возможно, оставить прошлое позади, Дерек был здесь… Не просто в Сентфоре — в этом доме! Где время словно бы замерло и потеряло ход.       Я растерянно посмотрела на него. Но Дерек, похоже, по-своему понял этот взгляд.       — Вещи можешь поискать в шкафу. Ты, наверное, захочешь переодеться.       И, развернувшись на пятках, он ушел к себе в комнату, прикрыв за собой дверь.       Я шагнула через порог. Прошлась от одной стены к другой, зачем-то пытаясь понять, казалось ли мне раньше, что здесь больше места.       Наконец остановилась перед шкафом и, помедлив, распахнула дверцы.       Он был пуст. О каких вещах говорил Дерек?       И тут мой взгляд упал на бумажный пакет, стоящий в углу. Я раскрыла его, морщась от поднявшейся пыли.       Внутри были вещи. Мои вещи, которые я в спешке собрала у себя дома и привезла сюда — все только самое необходимое: голубой плюшевый слоник, несколько кофт, пара джинсов, платье, расческа, душевые принадлежности.       Я вытряхнула все на пол и ощутила, как на глаза наворачиваются слезы.       Дерек… Ты хранил все это столько лет?       В комнате, которую до сих пор называешь моей…              Душ и уборная были здесь же, за дверью, что рядом с изголовьем кровати. Пришлось подождать, пока из крана, издававшего то свист, то утробные рыки, вместо ржавчины польется чистая вода.       Я смыла пепел, копоть и грязь с тела и волос. Завернулась в розовое полотенце, которое десять лет назад покупала мне мама. Протерла запотевшее зеркало ладонью. Посмотрела на себя.       Темные круги под глазами превратились в озера, в которых можно было утонуть. Губы потрескались. Сожженные волосы торчали в разные стороны. Синяя бабочка под ключицей, как всегда, готова была вот-вот взмахнуть крыльями и взлететь.       Порывшись в шкафчике у зеркала, я нашла ножницы и подровняла волосы, отрезав всю длину чуть выше плеч. Похожую стрижку я носила в школе. Десять лет назад.       Поверх голого тела натянула трикотажное платье в бордовую с белым полоску. Грудь и бедра со времен моей юности подросли в объемах, и оно единственное из всей старой одежды могло на меня налезть. Оправляя подол, я рассмеялась: в пещере Дерек говорил, что я ничуть не изменилась — ошибался!       В кровать я так и не легла. Голова была тяжелой и мутной, но спать не хотелось совсем.       Я вышла из комнаты, походя глянув на дверь комнаты Дерека — она была закрыта — и спустилась на кухню. Очень хотелось пить.       Вооружившись стаканом, открыла кран и один за другим залила в себя три стакана воды подряд. И, наполняя четвертый, услышала шаги позади себя.       — Не спится? — спросил Дерек, привалившись плечом к дверному косяку.       — Угу, — кивнула я, делая очередной глоток.       — Мне тоже.       Откинувшись поясницей на край раковины, я медленно пила и смотрела на Дерека поверх ободка стакана. Он, как и я, принял душ и переоделся. Капли воды стекали с его растрепанных волос на свежую футболку, липнущую к влажному телу. Легкую щетину, которая за ночь отросла сильней, он не сбрил.       — Твои волосы?.. — пробормотал Дерек.       Он тоже не сводил с меня взгляда все это время.       — Отрезала лишнее, — тряхнула головой я. — Только не говори, что теперь выгляжу я совсем, как когда-то в школе…       Он усмехнулся и смущенно опустил глаза. Похоже, именно это он и собирался сказать.       А я закусила губу, пытаясь понять, что чувствую к нему.       С чувствами к Люку, которые терзали меня десять лет, я, кажется, разобралась. Но что у меня было с Дереком? Что именно я чувствовала этой ночью — в пещере, в лесу и в особняке Морингов?       — Ну… чай я не пью, — сказал Дерек, оторвавшись от косяка. — Но могу предложить кофе.       Я пожала плечами:       — Тогда предложи.       Уголки его губ чуть вздернулись, и он подошел к столу. Уверенными движениями он засыпал кофе в кофеварку и заливал туда воду, стараясь не смотреть на меня.       Он вообще как будто бы избегал меня после того, как я переступила порог его дома. Дома, в котором меня до сих пор ждала «моя» комната и мои вещи…       Я глянула на Дерека из-под полуопущенных ресниц и поймала себя на том, что наслаждаюсь, наблюдая за его движениями.       А как он, собственно, должен был себя вести?       Я целовала его на лестнице в особняке Морингов после того, как чуть ли не прямым текстом сказала, что он дорог мне как друг. Да и к тому же, поцелуи на пороге смерти — в принципе не та вещь, которой стоит доверять.       Дерек забрал меня от Люка. Но не потому что был уверен, что я хотела быть с ним. А потому что был уверен, что я не хочу оставаться с Люком.       Действительно, как? Как должен был вести себя Дерек, десять лет державший для меня открытыми двери в своем доме и своем сердце?       — Знаешь, — сказал он вдруг, вскинув на меня глаза, — Человек-в-Маске был прав.       Он щелкнул кнопкой на кофеварке и, оперевшись руками о край столешницы, развернулся ко мне вполоборота.       Медленно выпрямившись, я скользнула глазами по его напряженным плечам.       — Я был зол на тебя все эти годы. На Бобби и Кэнди я тоже злился. Но на тебя злился сильнее всего! — Дерек покачал головой и тихо добавил: — Прости. Я никогда… Ни разу за все десять лет — до сегодняшней ночи — даже не задумывался, насколько тебе тоже было тяжело.       Я шагнула ближе, стараясь ровно дышать. Внутри все кипело от смутных чувств, в которых никак не выходило разобраться. А держать их под контролем было еще трудней.       — Эй! — Я легонько коснулась его плеча, ощущая, как одно это прикосновение заставляет огонь разливаться по телу. — Мы ведь уже говорили об этом. В лесу… Мы все виноваты друг перед другом… И незачем себя корить. Ты же не хочешь потратить следующие десять лет на очередные сожаления?       Дерек развернулся ко мне, протянул руку и убрал за ухо прядь моих мокрых волос — бережно и непринужденно одновременно. Словно делал так всегда — все десять лет подряд. Словно так и должно было быть…       Я вскинула на него глаза, наконец поняв, чем он меня так притягивает.       С Дереком я могла быть собой — и всегда была. Такой, какая есть — безрассудной, порывистой, упрямой. Он знал обо мне все. И даже если не одобрял всего, что я делала или говорила, то в трудную минуту все равно был рядом, готовый поддержать, прикрыть своей грудью, протянуть руку…       — Не хочу, — кивнул Дерек. — Но вопрос в том, чего хочешь ты? От меня… и вообще…       Ответ я уже знала.       — Я хочу, чтобы ты выполнил свое обещание, — лукаво улыбнулась я. — То, что дал мне десять лет назад.       Дерек смерил меня долгим напряженным взглядом, явно пытаясь определить, верно ли понял мои слова. А потом, одним движением притянув меня к себе, поцеловал.       Я обвила его шею руками, смяв пальцами в футболку на его плече.       Дерек, жадно втягивая грудью воздух, прижал меня крепче. И подхватив меня под бедра, усадил на столешницу.       Он целовал мои губы так, что, казалось, еще мгновение — и мне станет больно. Я обхватила его поясницу ногами и зарылась руками в волосах.       Кофеварка затарахтела, заваривая кофе. Я вздрогнула от неожиданности и ударилась затылком о навесной шкафчик.       — Ауч!       Не отрываясь от моих губ, Дерек развернул меня в воздухе и пересадил на обеденный стол.       Я стащила с него футболку. Он задрал подол моего платья, на мгновение опешив, когда понял, что на мне нет белья.       — Да к черту! — бросила я и, оттянув ворот платья, принялась стаскивать его с плеч вниз, попутно освобождая руки.       — Сара… — пробормотал Дерек.       Я ощутила его горячие губы у себя под ключицей — прямо на крыльях синей бабочки. Спустя мгновение он целовал мою грудь, заставив меня чуть откинуться назад.       Снова притянув его за бедра ногами, я поймала его губы своими. И принялась расстегивать молнию его джинсов.       Через пару мгновений я застонала.       Дерек прижал меня к себе, и я, уткнувшись лицом в его шею и растворяясь в нем, поняла, что хочу быть рядом с ним всегда.