Любовь к софитам

Гэвин, войдя в просторную залу с зеркальной стеной, щёлкнул тумблером выключателя и посмотрел на с треском зажигающиеся лампы. Старички весело затрещали, мигая и пытаясь подать поток электричества внутрь поскорее. В комнате стало светло, отгоняя мрак вечернего Детройта, поэтому мужчина, выдохнув, откинул довольно потрёпанную спортивную сумку в сторону, оглядев себя в одно из больших зеркал: ноги облегали недавно купленные чёрные леггинсы с прозрачными вставками, на голени покоились слегка смятые белые гетры, а пресс выглядывал из-под белой футболки-топа с длинным рукавом. - Неплохо. – констатировал мужчина, ещё раз бросая на себя взгляд и отошёл к фурнитуре, подключая свой плеер с музыкой, под которую он обычно разминался. На экране высветилось название JustLikeFire и из колонок донеслись знакомые ноты. Встав в середину, Рид раздвинул ноги на ширину плеч, начиная упражнения на руки. Сначала были кисти, следом локтевой сустав, потом махи руками вперёд-назад. Таймер на каждое упражнение за 10 лет сам установился в голове, поэтому он почти машинально переключался с одного на другое. Наклоны вперёд сначала отдали лёгким напряжением в голове, но за пару движений давление нормализовалось, и Гэвин стал делать наклоны в бок, подпевая заученные строчки Алишы Мур. Песня играла довольно громко, поэтому звук открывшейся двери мужчина не услышал, как и чужие шаги. Только отражение в зеркале заставило Рида насторожиться и резко обернуться на нарушительницу спокойствия. Девушка задорно улыбнулась, поправив мешковатые спортивные штаны и хлопая по плечу старого знакомого. - Не изменяешь своим гейским привычкам, а, Рид? – с той же улыбкой произнесла она, убавляя громкость на устройстве. На это Рид усмехнулся: - Если для тебя подпевать P!nk это гейство, то поздравляю, ты застряла в 2015. - О, да я бы с радостью, в 13 у меня был такой классный парень, - мечтательно протянула девушка. - Верю на слово. Кстати, Беттани, почему ты пришла сейчас? Я бронировал зал на 2 часа, сегодня довольно много выступлений на моей смене. – он встал на против девушки, продолжая разминочные упражнения. - Разве Джеронимо тебе не сказал? – она удивленно вскинула бровь. - Да нет, он вроде даже не звонил мне с прошлых выступлений. - А-а-а, тогда понятно. Мистер Блэйксон решил сделать нам парный номер в Большом Зале, сказал, поступил огромный заказ, поэтому теперь разминки и тренировки проводим вместе. Рид немного опешил. За 10 лет своей маленькой карьеры пол-дэнсера он ни разу не выступал в Большом Зале, хотя это была его маленькая мечта, а вот теперь его вдруг поставили, но к сожалению, не одного. - Что-то не так? – спросила Беттани, вставая с колен. Она была уверена, что мужчина обрадуется её компании. - Нет, всё в порядке. Просто, ну ты же знаешь меня. – он немного грустно улыбнулся, потирая шею правой ладонью. - Действительно. - девушка мягко потрепала мужчину за плечо. За все 10 лет ночных танцев здесь, они неплохо так сдружились, хоть в реальной жизни и не общались. Да, Беттани была хорошенькой, умной и абсолютно привлекательной в свои 36 лет. Выглядящая как девочка, она поражала своей лёгкостью поступи, своим телом, что немыслимо изгибалось. Когда Гэвин видел её в деле, у него захватывало дух. Столько нежности в обращении с пилоном, правильно сочетающейся с страстью разгорячённого полуголого тела. После неё зал полнился овациями, отчего в первые годы Риду было завидно. Это потом он тоже стал звездой. И им тоже стали восхищаться. - Гэвин, Бетт! – в залу ввалился пухленький мужчинка лет пятидесяти, пристукивая от спешки тонкой дубовой тростью. Танцоры синхронно развернулись к запыхавшемуся коротышке в стильном белом костюме и в солнечных очках. Тот помахал им рукой, пытаясь отдышаться, медленно приходя в себя. - Джеронимо? – неуверенно было начала девушка, но тот лишь сильнее замахал рукой, останавливая её. - … Фу-у-ух, так… Я. Да. Рид. – он, наконец, разогнулся. - Вы выступаете вместе с Беттани. Я знаю, что ты хотел выступить один, но заказ есть заказ. – мужчина выглядел даже виновато, из-за чего Рида кольнула совесть. - Да ладно, Джеронимо, я же всё понимаю. Не волнуйся, мы уже завтра начнём готовиться. - Вот и славно, потому что выступление через 5 дней, о’кей? - Чего?! – оба возмутились, округлив глаза. - Пять дней?! – воскликнула Бетт - Для большого заказа?! – оторопел Рид. - Я всегда в вас верил, детишки. –и ретировался, пока Рид делал глубокие вдохи. Девушка и мужчина переглянулись. Оба были без понятия что делать. - Твои предложения по хореографии? - Даже не знаю. – она повела плечом, резко опускаясь на идеальный шпагат. – Зависит от количества шестов. Рид разъехался напротив, вытягивая девушки за руки на себя. Та податливо потянулась, ложась грудью на пол. - Если один? - Сделаем постановку, типа как пара. - А если два? - Синхрон? – в этот раз на полу растянулся Гэвин, чувствуя, как мышцы спины растягиваются, приходят в пластичную форму. - Синхрон это хорошо. – подметил мужчина, вытягивая руки назад и делая наклоны вперёд. - Согласна. – Бетт надавила на чужую спину сильнее.

***

Время до выступлений обычно летит невозможно медленно, наполненное волнением и ожиданием. Однако, Рид был умудрён опытом и знал, что пока пройдут все процедуры подготовки к танцу, он даже может опоздать на выход. Отделавшись от пары новичков, которые разогревали толпу в Среднем Зале, он проследовал к гримёрке, где его уже ждала Тина. - Опаздываешь, ковбой.- она отсалютовала кистью для пудры и включила лампы на зеркале. - Проблемы с начальством, почти как на основной работе. - Чего?- прыснула Чэнь, - Хочешь сказать, что Джеронимо стал похож на Фаулера? - Во-первых, тише – грозно сказал мужчина, подставляя лицо спонжу с тональником. - Во-вторых, я такого не говорил. Просто босс поставил меня с Бетт выступать в Большом Зале. - Так это же чудесно! Ты так мечтал там выступить, сколько мы здесь работаем! – девушка радостно обняла друга, отрываясь от накладывания персиковых теней. - Мы будем выступать вместе… - Оу. - Да. – он вздыхает, вытягивая губы. Тина умело проводит по ним кистью с нюдовой помадой и приступает к укладке волос. Пряди аккуратно ложатся в нужном направлении, блестя специальным сценическим спреем. Гэвин любит эти процедуры. Да, макияж для мужиков. Да, Рид любит макияж, потому что он скрывает его шрамы и делает красивым. Красивым по мнению самого Гэвина. Возможно, он просто не видит очевидного. Его оповещают о выходе. Со сцены уже доносится зычный голос ведущего, который под громкие крики и аплодисменты приветствует Гэвина“Змею” Рида. Музыка начинает с соло на басу, пока Рид плавно и медленно выходит на огромную сцену с пилоном. Софиты бьют в глаза, но гул в ушах, гул обожания всё затмевает. Люди ждали его, люди хотят видеть его, и он им покажет. Под чужой хриплый голос он проводит по шесту рукой, обходя блестящий предмет по кругу. Он медленно дышит, пока стягивает облегающую футболку с принтом змеиной чешуи. В зале все резко затаили дыхание, смотря на то, как переливаются чужие кубики пресса. Гэвин отбрасывает предмет одежды, оставаясь в коротких шортах. Ухватившись рукой за пилон, он прокручивается вокруг своей оси, приседая, прогибаясь в спине. Холодок шеста приятно касается кожи, и Гэвин проезжается вверх, пропуская ствол между лопаток. Ещё один оборот, и Рид ухватывается двумя руками за шест, поднимая своё тело в воздух. В зале послышались восхищённые звуки. Гэвин улыбается на это, обхватывая ногами пилон и отпуская руки, позволяя себе немного прокрутиться. Когда взгляд снова падает на зал, он перехватывает руками шест и, выведя себя в “флажок”, переворачивается, пропускает шест между ног, потираясь чуть-чуть пахом. Ноги скрещиваются и вот его тело вытянуто поперёк шеста, а он смотрит на потолок зала, увешанный кучей прожекторов. Засматривается, но быстро себя одёргивает, снова меняя позу, обволакивая шест словно змей, плавно и со вкусом, под спокойную музыку, гипнотизируя собой десятки мозгов сидящих внизу людей. Он хищно поглядывает на них, когда слезает с пилона и продолжает танец, приседая и обводя себя ладонями. Гэвин Рид наслаждается вниманием других людей, он обожает, когда им восхищаются. Когда в сердцах людей он вызывает не липкое желание, а благоговейную дрожь, словно они прикоснулись к прекрасному. Гэвин Рид, стоящий сейчас в центре сцены, на него направлены все прожектора, ему кидают цветы и деньги, его любят. За то, как он раскрывает себя в танце, за то, какой он есть. Гэвин Рид уходит со сцены, с тоской думая, как завтра с утра снова уйдёт на работу в полицейский департамент.