* * *
— Асока Тано, — ровно звучит механический голос. Открывая глаза, Асока убеждается, что это дроид. Имперский, медик, модели 2-1B. — Вы в порядке? Вы слышите меня? Вы видите меня? — Да, — сипит Асока и пытается встать. Но тут же получает напоминание о том, что она в неволе: оковы прижимают её конечности к койке. — Простите за неудобство. Мы не располагаем медицинским блоком. Вас положили в стандартную камеру потому что… — Прекрати. Скажи мне, где я? — обрывает дроида Асока. — В пыточной камере номер семь. — Где находится эта камера? — На дредноуте-астероиде принадлежащем Митт'рау'нуруодо. — Где находится этот дредноут? — В… В… В… В… — запинается дроид. — Всё ясно. Ты запрограммирован на неразглашение, — Асока вздыхает и осматривает помещение. Пыточной камерой оно не выглядит. Однако, учитывая специфику и методы Трауна, это и неудивительно. — Вы голодны? — спрашивает дроид. — Да. Но еда подождёт. Где Митт'рау'нуруодо? — Я сообщу ему об этом, — и дроид посылает сообщение чиссу. Через несколько минут приходит ответ и дроид докладывает: — Митт'рау'нуруодо освободится нескоро. Но он настаивает, чтобы вы поели перед уроком. Асока кривит губы. Конечно… Расплата за информацию грядёт! Она принимает еду и воду, что ей предлагает дроид, опустошая тюбики до капли. Её тело быстро наполняется энергией. Она осматривается, успокаивается и просто отдыхает. — Расскажи мне про этот дредноут, дроид. Эра выпуска, модель, чем оснащён. Мед-дроид запускает монотонный доклад. Асока поначалу слушает внимательно, отмечая что у Трауна превосходная тактика маскировки: дредноут именовался астероидом за внешний вид, имитирующий небольшой астероид. Асока слушает технические детали про его комплектацию и незаметно проваливается в нормальный, крепкий сон.~ ~ ~
Просыпаясь, первым делом Асока замечает Трауна в камере. Он безмятежно читает что-то в своём датападе. Заметив её взгляд, он оживляется и приветствует её. — С пробуждением, леди Тано. Я надеюсь, Вы в состоянии преподать мне обещанный урок? — Интересно, что за урок Вы хотите получить от преподавателя в оковах, — пыхтит Асока. — Я освобожу Вас ради этого, разумеется, — деловито говорит Траун. По его напряжённости Асока понимает, что это решение далось ему трудно. — Освободите? А дальше? — Вы пойдёте со мной в кабину пилотов и продемонстрируете мне управление дредноутом с помощью Силы, лавируя через особо сложные участки туманности. — Вы неимоверно рискуете, отдавая мне в руки управление. — Вы рискуете своей жизнью в равной степени. Как и жизнями всех, кто сейчас на борту. Вы единственная здесь можете пройти этот путь, кратчайший в место нашего назначения, и, по совместительству, к месту нахождения Эзры Бриджера, — нехотя выдаёт Траун. Слыша последнее, Асока обретает мотивацию. По её догадкам, они летят во владения чиссов. — Хорошо, Гранд-адмирал. Я проведу этот дредноут сквозь туманность. Но не могу обещать успеха данной затеи. — Если не Вы, то никто, — удручённо говорит Траун. У Асоки не остаётся сомнений, что это так. — И я бы хотела знать, куда мы летим, — добавляет она. — Я сообщу Вам эту деталь, если мы пройдём туманность. — А Вы здраво-пессимистичны. — А Вы пессимистичны в принципе, не так ли? — зеркалит её чисс. — В моём положении, — Асока показательно шевелит скованными конечностями, — Иное было бы странно. — Вы всё ещё многого не знаете, леди Тано. Ваше положение вовсе не так ужасно, как Вам кажется, — говорит он, подходя к ней. После нажатия пары кнопок, оковы на лодыжках и запястьях Асоки открываются и она садится. — А теперь поспешим в кокпит. Мы уже подошли к границе космических дебрей, — объявляет Траун и подаёт ей руку. Асоку удивляет его галантный жест. Она принимает его, и Траун выводит её из пыточной камеры с грацией кавалера ведущего даму на званый бал. Но Асока чувствует, что его манерность деланная. За ней скрывается огромное напряжение. Но мастер маскировки, Траун, умело маскирует буквально всё. Придя в кабину управления, он просит пилота освободить место за штурвалом и его занимает Асока. Сам он садится в кресло штурмана и проводит быстрый инструктаж. Асока, уже зная, с каким транспортом имеет дело, схватывает всё налету. Её взгляд устремляется в космос и то, что Асока лицезреет из небольшого панорамного иллюминатора, поражает воображение. Она словно не в космосе, а в океане: плотность материи вокруг такая, что дальше вытянутой руки из иллюминатора ни зги не видно. Напрягая своё чутьё и доверяясь Силе, Асоке удаётся понять, что происходит за бортом. Помимо метеоритных скоплений и облаков пыли, в этой густоте Асока чувствует живых существ. Довольно крупных. Предполагая, что это могу быть не только мирные пёрргилы, Асока начинает сомневаться в идее Трауна пройти сквозь этот дремучий участок космоса и остаться живыми: — При всём уважении, Гранд-адмирал, но неужели нет менее убийственного пути к Вашей цели? — Другие пути есть, но они не менее опасны, чем этот из-за пиратов, головорезов, ополченцев и прочих проблем. — Неужто боитесь столкнуться с ворьём? — подшучивает Асока. — Нет. Но эта туманность таит в себе куда более страшные вещи, чем воры и преступники. — Вы не могли бы выражаться немного яснее, чем эта туманность, — просит она чисса, прилаживаясь к пульту управления. — Тут обитают существа, которые могут разодрать Галактику в клочья, согласно легендам моего народа. Мы пытаемся пройти сквозь пассаж, где нет таких угроз. Асока отмечает, что Траун суеверен. Но не берётся судить о правдивости легенд чиссов. В скрижалях Джедаев тоже упоминались «монстры» из недр космоса, что могут выбраться из своих укрытий и пожрать всех и вся. Но Асока не суеверна, её такие россказни не пугают. Она больше не болтает и лавирует сквозь облака звёздной пыли, скопления астероидов и прочую космическую материю. Из-за плотности материи, прожектора не помогают пилотированию, рефлексируя свет обратно на дредноут, а навигационная система плохо справляется со сканами пространства. Если бы не Сила — то полёт был бы в слепую. За ненадобностью видеть, Асока закрывает глаза. Она осязает мир по-иному в Силовом измерении: Живое пульсирует и излучает энергию. Неживое — монотонно и холоднó. Энергетика космоса струится словно река и Асока плывёт по ней. С боку от неё теплится сигнатура Трауна. Он словно в непроницаемом пузыре, под защитой амулета. Но больше всего удивляет Асоку, в приятном смысле, то, что он светится. Секундное отвлечение стоит дорого — борт царапает метеор, от которого Асока не смогла вовремя уклониться. Невовремя дёрнув рычаг, в довершение ко всему — не тот, дредноут здорово трясёт от удара каменной глыбы о борт. — Если я могу как-то помочь, только скажите, — предлагает Траун. Асока понимает, что её сил не хватит на прохождение этого дремучего ужаса, в котором секундное отвлечение стоит пласта обшивки или дыры в борту. — Да, вы можете помочь. Мне не помешают глаза и руки на рычагах управления, тогда я смогу лучше концентрироваться на маневрировании дредноутом с помощью Силы. — Вы хотите, чтобы я взял управление на себя? Но… — Я буду направлять Вас через Силу. Естественно, если вы рискнёте снять свой кулон. — По-моему, я подвергаюсь равному риску отвлекая Вас разговором, — заключает Траун и отстёгивает ремни на свом кресле. Асока лишь кивает, продолжая пилотировать дредноут на пределе возможностей. Она поднимается с места пилота, уступая его Трауну. Тот плавно заползает на её место, стараясь не касаться Асоки. Но пока они перемещаются, дредноут снова трясёт от столкновения с космическим мусором, и Асока приземляется прямо на колени чиссу. Он по инерции обхватывает её одной рукой поверх бёдер, пока другой пытается удержать курс. Асока еле сдерживает судорожный вздох от неожиданного прикосновения. Все мышцы Трауна словно стальные от страшного напряжения. Его рука — как металлическая окова, тело — монолит. Но думать об этом у Асоки сейчас нет времени, ведь они снова на грани столкновения… — Вниз на 120! — успевает выкрикнуть Асока и зацепиться за что возможно покрепче. Несмотря на обстоятельства, Траун безукоризненно исполняет указ, уводя дредноут носом вниз. Это спасает борт от ещё одного повреждения. Как только хватка на её бёдрах ослабевает, Асока прыгает на место штурмана. Прыгает с гиперскоростью, будто на гипердрайве, и не только потому, что того требуют обстоятельства извне. Приземлившись в кресло, она протягивает руку Трауну. Её ладонь ложится чуть выше его запястья. Чисс напрягается пуще прежнего, но не подаёт вида. За неимением времени на манипуляции, он резко срывает с шеи амулет из костей исаламири и бросает его в угол кабины. Он больше не подавляет себя и открывается Силе. Его сигнатура, доселе сжатая в крошечный комок, разворачивается и разгорается в Силе. Свет его не похож на те, что встречаются у Форс-юзеров людей. Он инородный. Особенный. Свой. Мощный. Необузданный. Асоке неожиданно приятно чувствовать его рассвет — рассвет Форс-юзера. Помимо его живой и яркой энергетики, Асока чувствует смятение и некоторую растерянность. Она посылает ему поток спокойствия и когда Траун стабилизируется, Асока налаживает контакт. Он не противится, да и не умеет сопротивляться такого рода воздействию, и Асоке легко удаётся синхронизироваться с ним и направлять его. Полёт протекает ладно: помимо хорошей концентрации, Траун горит желанием пройти эту туманность — его рвение пройти это испытание, жить и бороться за жизнь льётся на Асоку, и даже подбадривает. Но в целом, Гранд-адмиралу приходится туго. Он дышит тяжело, вымученно. Ему впервой быть открытым Силе, впервой столь плотно взаимодействовать со светлым Форс-юзером, как и впервой пилотировать свой дредноут, полностью доверяя кому-то стороннему. Асока не может ничего поделать и проникается его чувствами: она чувствует его настороженность, а также — непреодолимое любопытство. Сам того не ведая, Траун тянется к ней сквозь Силу, ведомый инстинктами и притяжением, которое устанавливается между ними в Силовом измерении. Асока пресекает его попытки взамиодействовать с ней в Силе: — Не отвлекайтесь. Все ваши ресурсы должны быть направлены на полёт. И Траун больше не пытается контачить с ней до самого конца пути сквозь туманность. Под конец полёта Асока покрывается холодной испариной. Траун, в свою очередь, почти дымится от её воздействия и усилий с концентрацией. На последних манёврах дредноут царапает вновь, несколько раз, однако, не настолько, чтобы вывести из строя системы жизнеобеспечения. Выходя в чистый космос, они разом выдыхают и Траун переводит корабль на автопилот. — Думаю, урок удался, — комментирует чисс, когда в иллюминаторе становятся видны звёзды. — Я полагаю, что так, раз мы живы, — отвечает Асока, всё ещё держа свою ладонь на его руке. Она медлит разорвать контакт с ним всего пару секунд. В эти мгновения она запоминает оттенки и особенности сигнатуры Трауна. А он снова тянется к ней в Силе. Асока понимает, что чисс не контролирует это — его затягивает в её Свет по инерции, как планеты притягивает к звёздам. Но Асока не может этого позволить, и спешит прервать контакт. Убирая руку с тела чисса, её снова настигают дурацкие чувства: Одиночество. Отчаяние. Потеря. А когда Траун надевает свой амулет — они все смешиваются в горький ком в груди и Асоку накрывает ощущение, будто она одна против всей вселенной. — Мы во владениях чиссов. Держим курс на Рентор, а затем полетим на Ксиллу, — вдруг говорит Траун. Асока уже догадалась об этом ранее, по портрету Эзры, и по рвению Трауна пройти туманность. Так, как он рвался сквозь неё, рвутся только Домой. — Летим к Вам в гости, значит? — Верно, — спокойно отвечает Траун, пряча кулон под ткань мундира. Асоке хочется сказать ему, чтобы он снял эту безделушку и забыл о ней, ведь его сигнатура такая… Но тут в кабину заходит пилот. Он занимает своё место, Траун говорит ему придерживаться курса и затем выводит Асоку в коридор. Там Асока не выдерживает и тут же сообщает ему: — В Вас много света, Митт'рау'нуруодо. — Я подозревал, — слегка кивает чисс. — И большой потенциал. Однако, раскрыть его будет непросто. Вы задавили себя так, что я не представляю кто и как сможет развить ваши таланты. — Я способный ученик, разве Вам так не показалось? — Вы не в меру любопытны и надменны. Вот что мне показалось, — серьёзно говорит Асока, смеряя Трауна строгим взглядом. — Ученик стоит мастера, — Траун немного разводит руками, продолжая неспешно идти по коридору. — Я говорила, что преподам Вам лишь один урок. Речь не шла о большем. — Предлагаю пересмотреть былое и сотрудничать дальше. — На Ваших условиях, не иначе как? — На взаимовыгодных условиях, леди Тано. — Знаете, до сих пор, выгоду от всего происходящего получаете только Вы. — Я обещаю Вам компенсировать это, — заявляет Траун. — И как же? — Информацией. Возможностями. — Конкретнее! — требует Асока. — Пройдёмте в мой офис. Я бы хотел закончить картину, и заодно рассказать Вам нечто важное. Асока молча следует за Трауном, предвкушая свой ход. Заходя в офис Траун немного мнётся, прежде чем попросить: — Я попрошу Вас пройти на то место, где Вы были вчера. — То есть, Вы снова хотите заковать меня? — Это будет временно. Я многое понял за время нашего взаимодействия, леди Тано, и думаю, что мне не пристало держать Вас в оковах. — И всё же, я в них сейчас окажусь. — Лишь ради искусства, — Траун замирает перед местом её заточения. — К слову, об искусстве. Вы изображаете меня неверно, — говорит Асока проходя к аппарату оков и кивая в сторону картины. Та осталась стоять так, как она её развернула. — Вот как? И в чём же я сплоховал? — Вы рисуете моё тело одним тоном. Тон красивый, хочу отметить, хотя и не совсем мой… — Всё дело в том, как мы, чиссы, видим цвета. У нас расширенный визуальный спектр. Там, где многие видят один цвет, мы различаем до пяти оттенков и полутонов, — оправдывается Траун. — Понятно. Однако, моё основное замечание не об этом. Траун весь во внимании. Асока смакует момент: — Вы рискнули рисовать меня в таком виде, в котором никогда меня не видели. И естественно, не знаете всех деталей. Соответственно, не можете их воспроизвести. — Хм… — хмыкет чисс, падая духом. Определённо, он не любит, когда его тыкают носом в ошибки. Но он готов их исправлять: — Вы ведь просветите меня об этих деталях? — Я могу. Но не за просто так, естественно. — Естественно… — уголки губ Трауна чуть поднимаются. Кажется, ему нравится играть в эту игру. — Вы расскажете мне о своих планах. О том, куда и зачем мы летим, и о том, что там делает Эзра Бриджер! — Вы не поверите, но примерно это я и собирался сделать. — Начинайте, — говорит Асока, расстёгивая на себе одежду. Траун впадает в минутный ступор, когда её кофта падает на пол к его ногам. Потом Асока снимает сапоги. Траун понимает, что тогрута собирается сделать, и его лицо вытягивается. — Вы собираетесь обнажиться..? — Лишь ради искусства, — повторяет его слова Асока, снимая наручи, — Ну, и информации, — добавляет она игриво, и стягивает штаны. Траун стоит не шевелясь, словно статуя, и никак ей не препятствует. Асока снимает майку и тянется снять топ. — Вы же это несерьёзно… — шёпотом лепечет чисс. — Серьёзно. Иначе Вы не узнаете, в чём ошиблись, — заявляет Асока. Траун не дышит, рассматривая узоры на её торсе, что предстали его взору. — О, и знаете, Вы можете считать это вторым моим уроком Вам. Уроком… признания своих ошибок, — выдаёт Асока перед тем, как стянуть с себя топ. Лицо Трауна в этот момент — зрелище бесценное. И если бы не жгучий позор, Асока не побоялась бы сознаться, что её забавляет происходящее. Но смесь стыда и чего-то первобытно-животного, что заставляет её лекку свиться в улитки на груди, и отражается в глазах Трауна хищным блеском, не оставляют места для забавы. Из-за остроты ощущений, кожа Асоки становиться на тон краснее, а сердце начинает колотиться о рёбра. Траун переживает такой же недуг. Видя, что её действие возымело эффект, Асоке тоже начинает нравиться эта игра. Их игра.