Немного в другом теле

***

— Я знал, что это ты. Дыхание Торина резко сбилось, ушло на нет, а колени судорожно подкосились. В голове завертелись сотни панических вопросов: как он мог знать? Он теперь расскажет все всем? Может, это как раз таки он и перенес его сюда?! — К-как это ты узнал…? — выдохнул гном, с ужасом косясь на волшебника, стоящего перед ним с легкой ухмылкой на лице и искорками в глазах. Тот лишь легко, но как-то нервно рассмеялся. — Видишь ли, мой дорогой Торин, ты очень плохо врешь… У тебя при жизни было слишком много незабываемых повадок, их невозможно не узнать в тебе. То, как ты ходишь, как говоришь… Признаюсь, сначала мне казалось, что я рехнулся, — и старик подошел еще ближе, движения его казались скованными, будто неверящими, — Все в тебе указывало на того великого предводителя, пускай и еще мальчишку, которого я знал… и который умер у меня на руках, — на этом моменте Гендальф слегка погрустнел, но потом снова принял свой спокойный вид, — Прошу, расскажи мне, как так вышло, что ты оказался здесь, в этом теле. — Ты… расскажешь все остальным, я правильно понимаю? — еле выдавил из себя Торин, понимая, что сейчас его судьба полностью находится в руках старого чародея. — Смотря на то, какая ситуация будет. И от твоих пожеланий, конечно же. Это ведь твой секрет, я не в праве им распоряжаться так, как захочу. — Нет, не говори им, они так счастливы, не напоминай о моей смерти. — чуть угрюмо произнёс Король-Под-Горой, теряя самообладание, — Я все тебе объясню, по крайней мере то, что знаю. Гендальф легко присел на сухую землю, жестом приглашая к себе друга. Тот тоже приземлился рядом с волшебником, а тот после этого в ожидании глянул на гнома. — Ну, в общем… Изложить эту историю вкратце было практически невозможно, слова путались, разбегались кто куда, но Торину все же удалось кое-как объяснить все то, что с ним произошло. Конечно, объяснение было далеко от идеала, выглядело как что-то из разряда «открываю я, такой, глаза, а я и не я», но понять эту дребедень можно было, по крайней мере Гендальф сидел с серьезным, поглощенным в историю лицом. По окончанию этого «потрясающего» рассказа волшебник еще сильнее нахмурился, а после спросил: — Получается, ты знаешь, как избежать того, что будет дальше? Гном подумал секунду, а потом уверенно кивнул, не сводя глаз с Гендальфа. — Хммм, — замычал чародей, погружаясь в свои мысленные дебри, в которых, вероятно, обитали различные неизвестные миру доселе существа, — это, конечно же, хорошо, как будто сама судьба даровала нам всем шанс на спасение, но вот только я не верю, что все так просто. Что-то тут не так… Обычно, методы судьбы весьма элегантны, она не закинет невинного (ну, или не совсем) гнома невесть куда, это явно было чьим-то вмешательством в ход событий, во время… Торин, ты никого не видел и не слышал в момент твоего «переброса»? — Да я сам и не понял, когда этот, как ты его называешь, «переброс» случился! Я сначала думал, что вообще умер, а затем открыл глаза и понял, что я вообще без понятия, где я! — Так… У меня есть пара вариантов, кто бы это мог быть, но я промолчу, ведь слишком сильно сомневаюсь… Гендальф наконец-то поднялся на ноги, обернулся к гному и вдруг ошалело отдернулся. — Что? — король сначала не понял причину столь острой реакции, но потом, когда раскрыл рот, и из него вылетели слова, сказанные снова мягким женским голосом, вывод стал очевиден. Он снова пленник того тела, в которое попал. — Да твою ж мать… — разочарованно просипел Торин, вскакивая на ноги. — Все так, как я и думал, — Гендальф, как и всегда, был снова спокоен, — Ты не мог на постоянной основе снова вернуть себе тело. Кто бы ни стоял за этим, он наверняка просто решил тебя подразнить, минут на пятнадцать вернув в нормальное состояние. Да и, знаешь, это даже хорошо, что ты снова «невинная девочка-хоббит», а то было бы проблематично объяснять гномам, почему на месте сестренки Бильбо они видят своего бывшего вожака. Торин нервно рассмеялся, заправил вылезшую бесящую прядь русых волос за ухо, очень желая ее не просто заправить, а оторвать ко всем чертям. — А теперь, мой дорогой друг, нам не остается ничего, кроме того, чтоб ложиться спать. А я еще подумаю над тем, кто же это сотворил нам такую радость, и не является ли эта «радость» коварным замыслом злого волшебника… — Злого волшебника? Ты о ком? О Сауроне? — Кто знает, кто знает… Быть может, даже кто-то похуже… Но не будем об этом. Пора спать, давай пройдем к пещере, — и с этими словами старик развернулся и зашагал в сторону убежища, и Торину пришлось последовать за ним. Засыпая, он все еще видел силуэт волшебника, сидящего у костра и напряженно размышляющего, Саурон ли строит козни им, или же кто-то еще…       На следующее утро погода резко испортилась и пошёл противный ливень. Пони ковыляли, немного увязая в грязи. Борур пытался раскурить трубку, но безрезультатно — дождь не оставил не единой надежды на то, что хоть покурить нормально получится. Торин ехал где-то в середине отряда, изредка бросая задумчивый взгляды то на Митрандира, то на Бильбо. Наконец, не стерпев, один из гномов начал возмущённо просить волшебника, чтобы тот остановил дождь. Но тот в достаточно грубой форме разъяснил, что не владеет природными бедствиями, а если им надо изменить погоду, пусть идут и ищут себе другого мага. — А разве есть ещё волшебники? — наивно поинтересовался Бильбо. — Да. Старший в нашем ордене — Саруман Белый. Наимудрейший среди нас. Есть ещё два Синих мага, только я позабыл их имена… И последний, Радагаст, Бурый волшебник. — А он выдающийся маг или… вроде тебя? — невинно поинтересовался хоббит, не обращая внимания на несколько прифигелый взгляд от истари. — Кхм. Я считаю, он выдающийся маг, по-своему. Он близок к природе и животным, общается с ними. — пояснил Гендальф, а потом пробурчал что-то под нос вроде «вот он-то вам и нужен, если вас дождь не устраивает». Через некоторое время ливень, наконец, прекратился, помиловав путников. Деревья поредели, а трава стала зеленей и гуще. Вокруг защебетали птицы и забегали грызуны. Но никто не обращал внимания на разнообразную живность, все взгляды были устремлены на достаточно большую поляну, полностью свободную от деревьев.        На земле, выстроившись в круг, стояли огромные (по меркам хоббитов) валуны. Торин сильно удивился, ведь, если ему не изменяет память, в прошлый раз когда они тут шли, этих камней здесь не было. Гендальф бросил краткий взгляд на короля, но, увидев, что тот пребывает в малом шоке, отметил про себя, что эти непонятные глыбы как-то замешаны в происходящем. Гномы и хоббиты, а вместе с ними и маг, послазив с пони, любопытно стали изучать объекты. И тут Кили, как самый зоркий, воскликнул: — Эй, смотрите! На камнях руны! Что бы это могло быть?.. Торин озадаченно пригляделся к одной из глыб и заметил, что и впрямь, стертые временем, но на шершавой поверхности проступают некие символы. Но они были ни на Общем, ни на Кхуздуле, следовательно, гномы с непониманием таращились на Гендальфа, в надежде, что тот сейчас хлопнет себя по лбу и, посмеиваясь, все разъяснит-объяснит. Но тот тоже придирчиво рассматривал не то буквы, не то слова, но, как видно, безрезультатно. Наконец он выдал: — Это, друзья мои, не дано прочесть мне, ибо, видимо, написано на очень древнем наречии, а мне не достаёт мудрости разобраться. Гномы и Бильбо разочарованно вздохнули. А Торин продолжал ходить вокруг, изучая камни и пытаясь что-то сопоставить. Но, как назло, ничего умного в голову не шло. Нехотя все снова стали взбираться на пони и поехали дальше. Но у Короля-под-Горой все не шла из буйной головушки одна мысль: «Что-то тут не так»…       Когда солнце уже клонилось к закату, а облака окрасились в золотой цвет, в поле зрения путешественников наконец-таки появилась вполне достойное пристанище, на котором было решено остановиться. Гэндальф выехал на своей лошади вперед, повернулся ко всем и провозглосил: — Я думаю, здесь нам не стоит останавливаться, давайте продолжим путь! — Но уже темнеет, где ты предлагаешь остановится? — озадаченно нахмурился Фили. — Я предлагаю Ривинделл, дом эльфов. Если поторопимся, вполне сможем доехать до ночи. — Пояснил Гендальф, а Торин гневно просрежетал зубами. Только эльфов им тут еще не хватало… — Вот будь с нами Торин, он бы нас точно не пустил к эльфам, — вздохнул Балин, внимательно слушающий их разговор. — Но, к величайшему сожалению, его с нами нет. Таркун, ты составишь нам компанию? — Прости, друг мой, но мне надо на некоторе время отлучится по важным делам, которые не требуют отлагательств, — голос старика звучал решительно, уверенно, как и обычно, но Торин уловил в нем потрясающе скрытые волнительные нотки, — Вы же распологайтесь здесь и ждите меня, вместе продолжим путь. Волшебник ободряюще улыбнулся, развернул своего скакуна в обратную сторону и поскакал, как, в общем-то, и всегда, совершенно ничего не пояснив. Через пару мгновений от него осталось лишь облако пыли, поднятой топотом конских копыт, а Фили обреченно пожал плечами и посмотрел на Балина, мол, выкручивайся перед остальными. Балин как-то странно посмотрел на наследника, но промолчал и повернулся к спутникам, пытавшимся понять, делать им привал или нет. — Итак, последуем совету Гэндальфа. Останемся здесь до утра, будем ждать его. — произнёс седовласый гном. — Все равно скоро стемнеет, нам не будет видно дорогу. В душе Торина что-то противно заискрило. Странное поведение Серого Волшебника, его волнение, которое смогло укрыться от посторонних глаз, только не его… Казалось, что что-то с этим определенно не так, и это рождало недоверие. Что такого их маг скрывал от них всех? Что он прячет? Ответ на это можно было узнать только одним способом. — Извините, а я могу еще немного прокатиться на пони? — состроив искренне-невинные глазки, посмотрел он на Балина и Фили, отмечая для себя, что пол его нынешнего тела может сыграть ему на руку. — Да, конечно, если ты так этого хочешь, — дружелюбно ответил племянник, подарив Торину весёлый взгляд и подмиг, чем заслужил затравленный взгляд Балина. — Но только не долго. Мы же не хотим, чтоб наш вор нарвался на какие-то неприятности. «Ооо, вот Гендальф как раз таки и собирается нарваться на неприятности, только не я» — промелькнуло в голове Торина, и его прекрасные янтарно-карие глаза сощурились. — Я постараюсь быть осторожны… ой, — быстро исправился гном.       И на этих словах он развернулся и поскакал в ту же сторону, что и Гэндальф. Да, нагнать старика будет совсем уж непросто, однако можно попробовать. В противном же случае лихая конная пробежка действительно освежит, очистит голову от тяжких, сложных мыслей.       Гендальф ушёл куда-то в сторону тех подозрительных камней, что путники прошли ещё днем. Торин, стараясь держать дистанцию на случай, если у Митрандира вместо ушей радары, ехал как можно тише. Пони все-таки пришлось взять с собой, не смотря на то, что пешком было бы легче и тише. Но только пони мог обеспечить Торину крепкий аргумент покинуть лагерь.       Через некоторое время Торин напал на след волшебника. Тот шёл тихо, то и дело оглядываясь по сторонам, прислушиваясь к каждому звуку, каждому шелесту листьев деревьев, что не укрылось от гнома. Торин решил не рисковать лишний раз и на всякий случай слез с пони, ведя его на поводу. А когда копытное начало заплетаться от усталости и хрустеть ветками под копытами, Торин понял, что пони был плохой идеей.       Насколько он помнил из прошлого путешествия, диких волков и прочих зверей в этой местности, кроме троллей, не водилось, поэтому имело смысл просто привязать лошадку к близжайшему дереву и продолжить путь пешком, что и сделал гном. Кажется, ему все же повезло с тем, что в данный момент он — хоббит, а никого беззвучнее их не найти во всем Средиземье.       Так они и шли: Гендальф, оглядывающийся по сторонам и Торин, безшумно скользящий в тенях деревьев за ним. Как король и предполагал, Митрандир направился к древним рунам, написанным на глыбах камней. Выйдя на ту самую широкую поляну, освященную только светом звезд и полной луны, волшебник остановился напротив одной из них и стал более вдумчиво и подробно изучать письмена. Рассматривал их под разными углами, проводил своими тонкими сморщенными пальцами по поверхности камня… Торин притаился за широким клёном и стал выжидать. Гендальф в спешке ходил от одной руны к другой и что-то бормотал себе под нос, что именно — разобрать было проблематично, Торин никак не мог вникнуть, на каком языке вещает что-то Таркун.       Так прошло достаточно много времени, Торин умудрился почти заснуть, прислонившись к дереву, уже прикрыл глаза и начал съезжать на землю, и тут… — Ну конечно!!! — воскликнул Гендальф. Торин мгновенно подскочил, ударился головой об нижний сук и зашипел, потирая ушибленное место. К счастью, волшебник ничего не заметил, опьяненный своим внезапным осенением. Тут же его взгляд снова обратился к Гендальфу. Тот стоял с невероятным выражением полного восторга. — Я, конечно, догадывался, — продолжил он чуть тише, — Но не думал, что я настолько гениален. Конечно… Как я мог забыть… Это точно он — Элиозар. Но как он мог выжить, я думал, что с ним все покончено… Он должен был лишиться дара, но каким-то образом сохранил его…       Мурашки побежали по спине Торина. Элиозар… Где-то он уже слышал это имя… Вот только где именно — было абсолютно неясно. Любопытство заставило прервать торжественность момента, и он, все ещё потирая макушку, вышел в лунный свет, обратя любопытный и немного подозрительный взгляд на Митрандира. — Что, прости, это все значит? — задал он вопрос, мучавший его уже несколько дней.       А совсем недалеко относительно них, на крючковатой ветке дерева восседала маленькая, незаметная человеческому глазу птичка-сорокопут, как шпион слушающая их разговор.