Кое-как спустившись по горной местности, друзья направились в Раздол. Однако спуск стоил им немалого количества нервов, так как гномам было не привыкать к этому, да и Гендальф тут уже бывал, а вот хоббитам пришлось туго, особенно бедному Торину, который открыл в себе боязнь высоты в этом теле и от этого спускался на полчаса дольше, отказываясь, однако, от какой-либо помощи со стороны товарищей, что создавало все новые волны сомнения в подлинности сущности Реги. Гендальф, стараясь ничем не выдавать то, что знает тайну, тихо спускался, разумно полагая, что ему лучше не впутываться — гном сам решит, когда настанет время раскрыть свой секрет, если, конечно, вообще собирается раскрывать.
— Может, тебе помочь? — крикнул Двалин Реге, который уже успел спустится и внимательно наблюдал за остальными, в случае чего готовый поймать их, если они упадут. Конечно, за гномов он не тревожился, да и мага он вряд ли удержит, но к хоббитам он, по правде говоря, привязался, хоть и не выдавал своих чувств, поэтому не хотел, чтобы они грохнулись и переломали себе ноги посреди пути, ещё тащить потом их на закорках… Конечно, они вызывали у него некие подозрения, особенно девчонка, уж больно не по-дамски она себя вела. И чего ради они их потащили с собой? Конечно, раз Гендальф сказал, что они пригодятся, то пожалуйста, но все-таки, если Бильбо ещё вёл себя, как подобает маленькому беззащитному полурослику, то Рега почему то смахивала на гнома, да и, по правде сказать, чем-то она ему напоминала кое-кого… Многие гномы были с ним солидарны, но пока не решались рассказать о догадках Гендальфу, или, тем более, поделиться с хоббитами, пока это был эдакий «гномий секрет».
— Нет, справлюсь, — пропыхтел Торин, концентрируясь лишь на том, чтобы не сорваться. Будь он гномом не только по разуму, но и по телу, таких трудностей обычный спуск с горы бы у него так много сил не отнял, но, коли уж ему выпала такая доля, придётся нести её до конца.
— Смотри, осторожнее, упадёшь ещё! Давай тебе Бофур спуститься поможет? — напорствовал он. Бофур не возражал, но Торин был против.
— Нет, я сказал… а! — Вовремя исправился он, — Нет, говорю, сама справлюсь!
Двалин хмыкнул, поражаясь упоямости Реги — вот тяжело ж ей! А хоть расшибется, не скажет, что ей нужна помощь… Гном лишь покачал головой, уповая на то, что вскоре все прояснится, и каким-то боком надеясь, что это все-таки то, о чем он думает.
Торин же тем временем пытался не навернуться на очередном уступе. Из-за того что полез он, вопреки голосу разума, самым последним, и ни разу не подумал о том, что если он сорвётся, но увлечет за собой всех остальных, теперь буквально проклинал эти чертовы камни, окружающие этот чёртов Ривиндел, который вообще не должен быть вписываться в планы гномов, которые пошли отвоевывать чёртову Гору у чёртового дракона… Какого черта он вообще занял её?! Черт… Пересчитав всех чертей в Средиземье, и наконец, сквозь боль и ужас, спустившись со скалы, он уставился на друзей, которые, в свою очередь, уставились на него. Минуты две гномы пялились друг на друга, потом Гендальф все же решил, что пора вмешаться.
— Ну-с, друзья мои, вот мы и добрались. Представляю вам чудесные владения Лорда Элронда, продолжим же путь…
Четырнадцать из пятнадцати членов отряда завороженно рассматривали изумительные холмы, высокие водопады, извилистые возвышения и чудесные деревья, оплетавшие их. Пятнадцатый же совершенно не был увлечён красотой пейзажа, а думал, как преподнести друзьям тайну, ведь, судя по тому, что они уже стали что-то подозревать, секрет может быть раскрыт в любой момент.
— Ну, ладно, полюбовались, пора идти, — очнулся первым Гендальф. Маг опустил голову и неспешной походкой направился к мосту, гномы засеменили следом. Бильбо ушёл вперёд, а Торин шёл позади вереницы, все думая о всем, что выпало на его долю. Он не заметил, как от отряда медленно отделился Балин и пошёл рядом с ним.
— Чудесная погода, неправда ли? — дружелюбно начал старик бессмысленным и несуразным вопросом, любопытно глядя на бывшего гнома.
— Угу, — промычал тот, явно желая уединиться.
Балин выжидающе посмотрел на «леди», явно ожидая, что та скажет что-нибудь ещё, но, видя, что она не настроен на беседу, продолжил сам.
— Ничего не хочешь рассказать? — как можно более незаинтересованно молвил седовласый гном, — Ну, может, что-то о себе? Про нас ты знаешь, и про цель похода, а вот мы о тебе… Только, разве что, имя, — улыбнулся он.
Торин на секунду отвлёкся от своих тяжких дум и посмотрел на того, кто воспитывали его долгие годы, на того, кто знает его лучше всех… За исключением племянников, да Двалина, конечно. Но старче продолжал молча глядеть на него, более не желая вести монолог, ожидая подключения Торина.
— Ну, ты уже знаешь, что меня зовут Рега… — тщательно подбирая слова, чтобы не раскрыться, Торин все-таки решил чуть-чуть рассказать, но только чтобы отвязаться, — Я сестра Бильбо… — гном на минуту замолчал, думая, что ещё можно такого сказать, чтобы не врать.
— Да, это мы знаем, может, что-нибудь ещё? — подтолкнул его Балин. Король лихорадочно соображал, что бы такого ответить, но, как назло, ничего разумного в голову не приходило. Подводит его, все-таки, фантазия, подводит…
К великому счастью, накаляющееся положение спас Гендальф, объявив, что они наконец-то прибыли.
Торин сразу ушёл куда подальше вперёд, чтобы отвязаться от дальнейших расспросов, так как ещё вовсе не был готов раскрыть тайну. Потом, конечно, он это сделает, и в битву уже надо будет пойти без груза на сердце — ведь он может там погибнуть, а друзья и не узнают ничего. Конечно, настанет тот момент, и, возможно, скорее, чем он думает.
Балин не стал догонять, тем более что он, как и остальные, был занят рассматриванием открывшегося пейзажа. Со всех сторон непонятно откуда лилась завораживающая музыка, и даже Торин с неким благоговением внимал ей.
Пройдя по узкому мосту без перил (как ещё на нем никто не навернулся?), отряд вышел на небольшую площадку, которая ограждала дворец Элронда от внешнего мира.
На встречу им, как и в прошлый раз, спускался советник лорда, Линдир. Перекинувшись парой фраз с волшебником, убедившись, что гномы прибыли с дружелюбными намерениями и узнав, что им нужен его владыка, он сказал, что Элронда здесь нет, что он на охоте.
Однако, будто в опровержение его слов, сзади послышалось конское ржание, звучное гудение охотничьего рога, и вокруг гномов закружили эльфы верхом на конях, с лёгким презрением и ноткой интереса разглядывая гостей.
Покружив вокруг ощетинившихся гномов, эльфы остановились, и к Гендальфу спустился сам лорд Элронд.
— Митрандир! — воскликнул он, улыбаясь давнему другу, которого уже не видел достаточно давно.
— Элронд! — поприветствовал его и маг.
После короткого диалога, в котором эльф поинтересовался целью визита столь нежданных особ, и пригласив их отобедать в компании «остроухих», как гномы окрестили светлый народ, друзья прошли за ним в обеденный зал, где уже располагались столы и изысканные кушанья на них.
Торина увели за стол, где уже восседали лорд Элронд и Гендальф. Бывший король кристально-чисто помнил эту встречу в эльфами, как сильно не хотел на неё идти, но оказалось, что эти эльфы все же помогли.
Элронд, как и в прошлый раз, попросил посмотреть на мечи гнома и мага, они дали. Реплика Элронда не изменилась, только вот на этот раз было видно, что мысли его совсем не в обеденной зале, а где-то далеко отсюда. Торина это напрягло, но он не подал вида.
Товарищи по походу же, как и было очевидно, времени не теряли, и от одного взгляда на эту свору гномов и несчастного хоббита между ними ему стало не по себе. Несчастный Бильбо, которого решили завалить вопросами о сестре, отчаянно отбивался от всех мольб рассказать хоть что-то, мол, «если Рега захочет — сама все скажет», однако гномы были непреклонны, и Торин только диву давался, откуда в его собратьях такой огромный интерес. Наконец Бофуру это надоело, и он, наплевав на приличия, вскочил на стол, поставив одну из ног прямо в чей-то салат, и загорланил какой-то весёлый мотивчик. Эльфы начали недовольно перешептываться, кто-то даже схватился за сердце, а лицо самого Элронда, честно признаться, настолько скукурузилось, что теперь выглядел он так, будто ему несколько раз наступили на лицо, а потом еще и заставили облизать ботинок. Остальные гномы же, то ли не замечая реакции местных, то ли делая вид, что не замечают, начали притопывать и прихлопывать в такт, а потом сами достали свои инструменты, и в зале Элронда, отродясь не видавшим такого непристойного поведения и не слыхавшем ничего подобного, воцарисюлось настоящее веселье. Эльфы напрочь забыли о плавной ходьбе и только и успевали, что уворачиваться от летящих в них помидоров.
Так прошёл весь обед, а изрядно повеселившиеся ещё долго катались со смеху, глядя на вытянутые лица эльфов, которые были в полнейшем культурном шоке.
Торин решил оставить Гендальфа наедине с Элрондом, и, раз уже выдалась такая возможность, повеселиться с товарищами в дружеской кругу. И вот уж только он направился к племянникам, собираясь устроиться между ними и принять участие в незамысловатой игре «кто больше попадет едой по лицам остроухих», как вдруг почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Обернувшись, он увидел Бильбо, которого в этой суматохе уже перестали донимать расспросами. Достаточно серьезного Бильбо, мило нахмурившего бровки, чтобы казаться таковым.
— Рега, прогуляемся?
***
Что уж тут спорить, дворец был и впрямь красив. Пускай и к эльфам Торин излишне теплых чувств не питал, но все те мраморные арки, резные колонны и балконы с умопомрачительным видом не могли не приковывать взгляд, как бы он ни пытался относиться к этому с пренебрежением. Бильбо рядом также разделял это чувство прекрасного, только реагировал на все куда более эмоционально.
— Как же тут красиво!.. — завороженно прошептал он, стоя на одном из таких балкончиков и взирая вниз, на водопады. Глаза его блестели так, что, наверное, могли бы сойти за пару звезд в ночном небе.
— Так о чем ты хотел поговорить, братик? — как можно непринужденнее сказал Торин, сам держась достаточно напряженно. Он понимал, что к нему, вероятно, возникло порядочное количество вопросов, на которые он, возможно, не сможет дать однозначный ответ.
— Ах, точно… Прости, засмотрелся на вид, — тон звучал слегка виновато, и гном уже было расслабился, но следующая за этими словами фраза заставила его слегка дернуться, — Почему ты ведешь себя так странно?
Он точно что-то подозревает. И это не к добру.
— Что ты имеешь ввиду под «странно»?
— Ну, очень многое. К примеру, до похода ты никогда не умела драться, да и вообще не интересовалась этим, как и все хоббиты. А тут ты прекрасно владеешь мечом, даже защищала нас от варгов… Да еще ты смелой стала, хотя, не обижайся, дома многого боялась… Странно все это…
— Не бери в голову. Просто в походе нельзя быть слабой, вот я и стараюсь не показывать эту сторону сущности, — с максимальным спокойствием заверил Дубощит, изо всех сил надеясь, что эти слова звучат убедительно, — а оружие… Я многое, знаешь, читала об этом, видимо, в голове отложилось как-то, всякое бывает…
— Да? — в голосе хоббита все еще слышалось подозрение, но едва заметное, гораздо слабее, чем раньше, — Ну, хорошо, если так… И, еще, Рега?
— А?
— Пообещай, что будешь осторожнее. Пожалуйста. Я же волнуюсь за тебя…
Торин мысленно усмехнулся.
— Обещаю.
***
Время стремительно приближалось к вечеру, и гостям Элронда выделили комнаты, каждому по отдельной, что не могло не порадовать Торина, ибо свои превращения он контролировать не мог, и если бы кто-то посреди ночи увидел бы вместо миленькой Реги давно погибшего гнома, вопросов было бы не избежать. Комнату ему, кстати, дали неплохую, чего только стоили окна, выходящие на небольшой зеленый сад, взгляд на который не мог не радовать глаз. После постоянных ночевок в пещерах, а иногда даже под открытым небом, такие условия казались чем-то непривычным, но, тем не менее, невероятно комфортным. Но все же не доставало свежести вольного воздуха, ветра в лицо и шума близкого водоема, которые он так любил, так что Торин безоговорочно отдал бы предпочтение вольной жизни.
И все же остаток дня он провел в своей комнате, разлегшись на кровати и думая обо всей сложившейся с ним ситуации. За время, проведенное в походе, он понял, что обращается он в свое прежнее тело только в ночь полнолуния, причем с каждым разом на все большее время. Первый раз на каких-то несчастных пять минут, но с каждым разом эта амплитуда все увеличивалась и увеличивалась, и в последний он проходил в своем настоящем обличии где-то около часа, поэтому Торин был не уверен, что в скором времени сможет и дальше скрывать истину. Признаться им надо будет в любом случае, только он не хотел этого делать так скоро. Они все уже давным давно свыклись с его смертью, и бередить душевные раны друзей не хотелось. Он ведь тут не навсегда, как никак.
В то, что он обязательно вернется в свой мир, Торин был уверен на все сто процентов. Он просто не может тут оставаться, каким бы сладким не был тот факт, что многие его соратники живы, целы и невредимы. Это не его место, как бы он не хотел, и вряд ли когда-нибудь им станет. Поэтому давать им пустую надежду на то, что он здесь навсегда, было низко, и сразу, как только гном откроет свою сущность, он не будет утаивать свои планы, откладывая разговор в долгий ящик. Тем не менее, с этим открытием еще можно потянуть, потому что друзья, смирившиеся с твоей «кончиной» все же лучше, чем знающие, что ты жив, но скоро снова уйдешь.
Так он и лежал, запрокинув голову к высокому потолку и погрузившись целиком и полностью мысли, да так, что даже не заметил, как прошло порядком много времени, небо за окном начало сначало краснеть, а потом и вовсе почернело, погрузив комнату во тьму. Неплохо было бы зажечь свечи, но гном, в принципе, в темноте ориентировался, а искать свечи по всему замку не было никакого желания. К нему уже стучали слуги, чтобы пригласить на ужин, но Торин отказался, сославшись на усталость. На самом деле так оно и было, но только отчасти. Ночь выпала на полнолуние, а луна уже была заметна на небосводе, потому превратиться в себя прежнего прямо за столом на глазах у друзей и эльфов ему совсем не улыбалось.
Через некоторое время он почувствовал изменения и непроизвольно улыбнулся: все-таки в своем родном теле он чувствовал себя во многом спокойнее и комфортнее, чем во время бытия хоббитом. Оставалось ему только лишь переждать час, ну, или сколько там в этот раз он останется таким…
И тут, как раз в самый, что ни на есть, неподходящий момент, в дверь постучались.
— Рега, это мы, Фили и Кили, мы пришли пожелать спокойной ночи, пустишь нас? — раздались веселые голоса его племянников, и у Торина упало сердце. Срочно надо было что-то делать, а что — решительно непонятно. Поговорить через дверь он не мог по понятным причинам: как бы отреагировали эти двое, если бы вместо высокого голоса девчушки услышали б хрипловатый бас покойного дяди?
Тем временем братья не собирались сдаваться, продолжая барабанить в дверь и орать за ней вопросы, почему Рега им не отвечает и все ли с ней хорошо, а если она сейчас не ответит, то они начнут пробиваться силой, чтоб героически спасти ее из лап монстра, ну, или кого они там себе нафантазировали…
Дубощит судорожно метал взгляд по всей комнате, силясь придумать хоть какой-то выход из ситуации, как вдруг в его голову ворвалась абсолютно сумасшедшая идея. Окно от сада находилось не прям таки высоко, тем не менее, если просто спрыгнуть, то можно было переломать себе все конечности, какие только можно было найти. Но! Торину несусветно повезло, что прямо рядом с его окном произрастало достаточно крепенькое дерево неизвестной ему масти, способное выдержать даже достаточно тяжелую тушку, и если встать на подоконник и немножко потянуться, то можно было достать до его ветки. Пусть такой побег и не был самым геройским, да и попросту разумным решением, но времени придумать что-то другое у него не было, поэтому чисто на каком-то адреналине он рванулся к несчастному окошку, отдернул бесячую штору, буквально пролетел до несчастного деревца и уже хотел было спуститься, да только не успел — дверь поддалась напору двух молодых гномов, и те ступив в комнату, мгновенно замерли, замечая в окне обнявший ствол дерева знакомый силуэт.
— …Дядя?!
Силуэт тихонько ругнулся, предполагая, что теперь ему явно никак не отделаться без объяснений.
