Песнь Беллоны

Бруно никогда не терял контроля, когда дело касалось политических игрищ, был хладнокровен и расчетлив, однако сейчас тело дребезжало нервным пульсирующим ознобом. Он ощущался настолько остро, что каждый новый вдох сопровождался мучительным спазмом. Их усадили полукругом на мраморные скамьи, покрытые для удобства несколькими слоями звериных шкур. Буччеллати, пользуясь минутной суматохой, проскользил взглядом по комнате переговоров, пытаясь зацепиться за подсказки к возможным стратегиям в поведении. Каждая деталь интерьера, по традиции, символизировала свое настроение и поднимала темы, близкие к подвигам хозяина: многочисленные картины запечатлели великие победы на полях сражений, на увесистых лепнинах были изображены Купидоны, а громадная центральная статуя, макушкой касавшаяся потолка, держала в руках чаши весов в идеальном равновесии. Стены просторного зала были увешаны полосами матовой ткани с гербом семьи Винегара и выкрашены в розово-бордовые оттенки. Ничего существенного, лишь напущенная статусность ответственного за город. Бруно был уверен, что сам префект не был инициатором в выборе украшений для зала. Он еще раз обвел взглядом всех присутствующих, и медленно вернул внимание к Доппио. Тот нервно поправлял пурпурную тунику из льна, подпоясанную на талии. Бруно подметил длину рукавов, любимую в большинстве своем девушками, и темное сетчатое украшение на шее, которое спускалось к груди и словно паутина оплетало ее ровным узором. — Я собрал вас всех в одном месте, потому что уверен, что вы сможете помочь королевской семье, как… уже делали много раз, — голос светлого, мягкого звучания разлетелся эхом по залу, не внушая ни страха, ни трепета, но тем не менее приковывая внимание, — Вблизи с Римом, в районе Асколи, было замечено большое скопление беллоны, — на этих словах каждый в зале ощутимо напрягся, — по разговорам местных жителей, в этот раз все намного серьезнее, чем в прошлый раз, на празднике Януса. Уже есть человеческие жертвы и, сказать по правде, в этом деле мне потребуется помощь обеих сторон… — Обеих сторон?.. — сидевший рядом с Бруно алхимик не мог сдержать недовольного ворчания, непримиримо скрещивая руки на груди. Мелоне, сидевший напротив Фуго, впервые с начала заседания перестал гладить теплые шкуры животных и, навострив уши, повернул голову на недовольную речь Панни. Флегматичный на первый взгляд иссушитель был так же озадачен. — Мне не послышалось? Доппио поднял ладонь, призывая каждого оставить недовольные речи и выслушать префекта до конца. Сидевшие в зале мужчины затихли, прекращая возмущенные перешептывания. — В этот раз мне и моему брату, — взгляд Бруно невольно пополз к гербу, висящему над головой префекта: родственник Доппио имел должность Императора, верховного правителя Римской Империи, — совершенно неважно, кто из вас решит проблему, и какие методы будут применены. Награду получит тот, кто быстрее разберется с… этим. Беллона стремительно подпитывается силой и разрастается по всей территории Асколи. — Значит, надо ликвидировать опасность. Искоренить. На корню, — так твердо и стойко отчеканил Бруно, будто ныне и впредь более не существовали другие решения проблемы. И как только последнее слово вылетело из уст Буччеллати, хищные взгляды омраченных иссушителей приковались к смуглому лицу, грозящие лишить Бруно прекрасных синих глаз. Напряжение натянулось, как тетива лука, и Фуго весь сжался от сдавившего горло удушья. Еще одна провокация с любой из сторон, и стычка за солидную награду от семьи Императора перерастет в кровавый бой. Мелоне хлопнул ладонью по оголенным коленям, так, что кожа на месте удара в момент покраснела. Фуго неволей подметил это, глотая неприятный, противный комок и проклиная собственную внимательность. — Ну уж нет. Запечатать такую силу? И лишиться возможности изучить эту аномалию? — возразил он, выгибая тонкую бровь. — Ваши методы устарели. Если там будем мы, беллона больше не будет представлять опасность людскому населению. — Вас интересует только поглощение и наращивание мощи, а не людское население, — чуть запоздало рявкнул Фуго на очевидную несуразицу. Рядом с Мелоне зашевелился второй напарник Неро. Хрустнув шеей, он подался вперед. Туго заплетенные светлые волосы не колыхнулись, ни единая складка на костюме не разгладилась: он идеально бесшумно наклонился, создавая иллюзию, что движение собравшимся почудилось. По щиколоткам Паннакотты пробежался холодок. Хотя никакого сквозняка не было. — Нас интересует ее природа. Вы ее боитесь, не понимаете, а мы изучаем и даем шанс стать полезной, послужить нам, — подал голос Прошутто, — Что было бы с человечеством, если бы мы сторонились всего, чего боялись? Задетая гордость не позволяла отступить, поджав хвост. В отличие от хладнокровного напарника, Фуго несдержанно вскочил со скамьи. Одна из шкур скользнула по гладкому мрамору на пол, под хмык заинтересованно глазеющего на искоренителя Мелоне. — И что она делает с людьми? Она превращает их в ужасных монстров, которые в итоге сходят с ума и громят все вокруг! Рано или поздно любой, кто принял беллону, теряет рассудок. Она убивает даже тех людей, которые так к ней милы. Это не гуманно, — не унимался Фуго, с каждым новым словом наращивая обороты в гневной речи. Мелоне медленно облизнул полные губы: сбившееся дыхание и оживленная улыбка показывали максимальную степень заинтересованности в белобрысом алхимике. И он бы вступил с ним в жаркий спор, спровоцировав на крик и страстное желание доказать свою правоту. Но его желание перебили. Глаза Ризотто сверкнули огнем, настоящим жарким пламенем, которое обжигало на расстоянии любого, кто посмеет заглянуть ему в лицо. Он наклонился и холодным тоном, не терпящим возражений, изрек: — Это цена за безграничную мощь. Которая позволяет людскому населению противостоять эльфийской армии уже несколько десятилетий. Вы забыли, почему наши фракции разделились? Из-за вашей недальновидности. Мы делаем свою работу, и каждый из нас знает, на что идет. — Вербовка юных, отчаявшихся жителей города с последующей их жертвой — это тоже часть вашей работы? — теперь настало время Буччеллати ввязаться в спор: даже у его железной выдержки были пределы, даже он умел злиться и повышать голос. Эти слова, странным образом, выстрелили не в предводителя иссушителей. Прошутто на мгновение обмяк на скамье, а после сжал руки в кулаки до побелевших костяшек. Вмиг воздух будто загустел, стал вязким и душным, невыносимым для дыхания. Мелоне с ужасом повернулся к Неро, ожидая в первую очередь помощи от него, чувствуя, как кожа медленно стягивается, и как каждому в зале постепенно становится дурно. Фуго широко раскрыл глаза, тут же догадываясь о причинах такой пульсации в ушах: и иссушители, и искоренители хорошо чувствовали беллону, в любом ее виде и проявлении. Ризотто не сказал ни слова, лишь дотронулся до плеча Прошутто, ослабляя его нервозность. — Так и знал! Вы не умеете контролировать себя даже после вступления в организацию. Как можно всерьез считать это безопасным? — А у тебя есть контроль, белоснежная клубничка? Ты кажешься довольно взвинченным, — язвительно прошептал Мелоне, с улыбкой замечая слабое место оппонента: от этих слов тот осел, отступая на шаг назад. Ризотто продолжил напор, выставив указательный палец в сторону Буччеллати. —Вы, люди, мелочные и жалкие, не умеющие смотреть дальше своего носа. Вы не знаете, о чем говорите. С каждым годом, с каждой жертвой, мы приближаемся к истине. Шаг за шагом разгадываем загадку мироздания, придумываем способы контроля и подчинения силы без затрата стольких человеческих… В глазах Фуго на мгновение промелькнуло подобие сомнения: нервный огонек заплясал в красноватых радужках, и плечи его неожиданно опустились под натиском аргументов сторонней фракции. — Именно, человеческих, — подловил иссушителя Бруно, возвращая Панни к реальности. — Вы хотите, чтобы я принципиально жертвовал лишь сторонними расами? — Предпочел бы обойтись без жертв. Приближался очередной скандал, обычный для встреч двух враждующих сторон. Побоявшись, что словесная перепалка перерастет в мордобой, Доппио поднял ладонь, вновь привлекая внимание к себе. Не сразу двое предводителей побороли агрессию, вырывающуюся изнутри так же, как лава из недр вулкана, но в конечном счете обоим пришлось подчиниться префекту. — Прошу простить, синьор Буччеллати, однако мне стоит заметить, что у синьора Ризотто значительно больше доводов в пользу своей миссии. Пока я склоняюсь к тому, что иссушители могут нам помочь с большей вероятностью. Возможно, вам стоит… Бруно вытянулся, бесстрашно глядя в глаза префекта. Даже Фуго ужаснулся той дерзкой выходке, которую проявил Буччеллати, указав пальцем в сторону Доппио: — И вы, несомненно, выказываете им почести. Я уверен, что вы успели дать указание снабдить их всем необходимым для путешествия. И причина этого проста, как проста победа шулера в картах. Туз в рукаве, верно? — он вперил испепеляющий взгляд в сторону Ризотто. — Вы назначили этого человека советником, потому что почувствовали в нем мощь и силу, которую можно в дальнейшем использовать? Дали им фору с помощью вашего расположения? Величественный дракон, которых не видели несколько веков? Чем он это доказал, помимо своего длинного языка? Доппио осел на своем месте, сглатывая застрявший в горле тяжелый ком. Мелоне и Ризотто встали со скамеек, невероятно напряженные и готовые к защите от нападок враждующей стороны. Фуго потянулся рукой к сумке, готовый использовать колбочки с разноцветным пахучим и шипучим содержимым. Но несмотря на все более накаляющийся драматизм, Бруно продолжил, сжимая пальцами белоснежную ткань на груди: — Моя задача — обеспечить безопасность страны, безопасность ее народа. И я это сделаю самым логичным способом — уничтожив источник опасности, эти ядовитые цветы. И я доберусь туда первым, чего бы мне это не стоило. Бруно пронзительно взглянул в глаза каждому в зале, доказывая значимость произнесенных слов, а затем повернулся к Фуго и указал на дверь, намекая на скорый уход. Доппио схватился за ручки кресла, сжимая их до боли в суставах. Пытаясь держать голос ровнее, он с дрожащей улыбкой произнес: — Думаю, для этого вам понадобятся крылья. Драконы умеют… — Значит, мне просто нужен свой дракон, верно? Найти вымирающее мифическое существо? Кажется, не так сложно, — Бруно поклонился и застучал каблуками к выходу из зала. — Отличная шутка, — перебил затянувшееся молчание Фуго, идя нога в ногу с предводителем. Они вышли из дворца слишком поспешно, чтобы продумать четкую последовательность действий, и теперь на ватных ногах, словно охмелев, шли куда глаза глядели. Морской ветер обдувал лицо, оставляя солоноватый привкус на потрескавшихся губах, но в этот раз Фуго не мог насладиться моментом, бледный, как остывший воск. Пейзажи пестрой чередой сменяли друг друга, окрашиваясь то в изумрудный от сочной листвы, то в желтоватый от кирпича возведенных в окрестностях зданий. Лабиринт узких улочек путал даже Паннакотту, но предводитель шел столь твердой поступью, что у алхимика даже не закрадывалось сомнения в правильности выбранного пути. Бруно внезапно замедлился, затем полностью остановился и на короткое мгновение метнул взгляд вверх. Все еще темнее грозовой тучи, он осторожно ответил: — Это не шутка. Паннакотта закатил глаза, силясь не изрекать жгучих упреков. Он не любил глупую импровизацию — вперемешку с отсутствием здравого смысла она превращалась во взрывоопасную смесь. Алхимик чувствовал долг перед Академией действовать согласно плану, а гражданская позиция взывала к подчинению префекту. За своими размышлениями Фуго совсем не заметил, как они забрели на главную площадь. Задорные мелодии флейты и лютни словно переливались огнями, пробуждая от томного окоченения, вливая силы в уставшее тело. Толпа смеющихся людей в разноцветных тогах, с корзинами фруктов и цветов, обогнула их, от всего сердца извинившись. — Ну да, точно, не шутишь, — Фуго вышел из ступора, хлопая себя по лбу, — найти вымершее существо. Что может быть проще! Может, блуждающую башню поищем? — Возможно, — меланхолично ответил Бруно, продолжая идти в самую гущу развернувшегося рынка, — но сейчас лучше поищем продуктов и прикинем траты на снаряжение. У нас подачек от власти не будет. Кто-то рядом повернул любопытный взгляд к проходившей мимо компании, махнув золотыми прядями. Джованна зацепился за знакомое словосочетание не случайно, но времени, чтобы как следует поразмыслить над услышанным, у него не хватало: все внимание занял громко бранящийся Миста. Поймав за локоть человека, который бесстыдно тянул ручонки к его повозке, охотник теперь ни в какую не соглашался отпускать юнца на свободу безнаказанно. Брань Гвидо разлетелась по всей площади, заставляя прохожих любопытно навострить уши. Некоторые задорно хихикали, радуясь чужой неудаче, иные грозно косили брови к переносице и кричали, что так и надо с ворами. И только редкие сердобольные бабушки просили Мисту ослабить хватку, простить и отпустить молодого человека. — Он просто запутался… — Если бы я прощал каждого, кто «запутался», я бы быстро разорился! — возмущенно зажестикулировал Миста, выставляя указательный палец перед лицом взьерошенного юноши. — Тебе для чего нужны были железные пластины, а?! Джорно устало скрестил руки на груди, пребывая в легком разочаровании от увиденного. Быстро пролистнув в памяти последние часы своей жизни, он вдруг ясно осознал, что кроме невнятного шумного столпотворения ничего путного, ничего полезного из темперамента и культуры иной расы он не приметил. Согласившись помочь Мисте разложить товары и следить за повозкой, друид не ожидал, что работа затянется еще на пару часов из-за пустой болтовни. Эльф был первым, кто поймал воришку за руку. Призвав тугие лозы и приготовившись связать преступника, Джованна даже не успел изумиться, насколько проворно и ловко тот выбрался из крепкой хватки. А когда пятки юноши уже сверкали рядом с крутым поворотом, Джорно услышал пронизывающий воздух выстрел. С расстояния в несколько десятков метров Миста пригвоздил длинную штанину воришки к земле. Тогда друид только приподнял брови, но в мыслях задался логичным вопросом: неужели риск попасть в проходящих мимо людей был хоть сколько-то оправдан? Но даже этот скептицизм не умалял того, что это произвело неизгладимое впечатление на всех собравшихся. Включая эльфа. — Я хотел выплавить из этого центр тяжести, — буркнул пойманный хулиган, пиная круглый камень под ногами. Джованна, как и Миста, был сконфужен ответом юноши, так и не поняв до конца причину кражи, но в отличие от скривившегося Гвидо, друид сдержал каждую тронутую удивлением мышцу лица. Даже тогда, когда со спины начали толкаться, прося уступить дорогу, он оставался непроницаемо-спокойным. — Клянусь всеми существующими и вымышленными богами, если этот голос принадлежит ему… — зубы человека за спиной скрипели от усиленного сдерживания эмоций. Не желая находить проблем на свою голову, Джорно отошел в сторонку, с интересом окидывая взглядом недовольную личность. Высокий человек с взъерошенными почти бесцветными волосами быстрым шагом направлялся к эпицентру столпотворения. Тонкие ноздри незнакомца расширились, грудь неспокойно поднималась. Бледное лицо покраснело, как ошпаренное, а от некогда гордой осанки не осталось и следа. Может, родственник набедокурившего, или, что вероятнее, хороший знакомый?.. По многочисленным колбочкам на перевязи Джорно мог сделать вывод о его возможной профессии, а по виду составить небольшой, не самый точный личностный портрет. В основном, все указывало на превозмогание и борьбу с внутренними демонами. — Наранча, мы расстались всего пару часов назад, — подошедший попытался держать голос ровнее, но крайне плохо справлялся с игрой: голос дрожал, словно хрусталь во время землетрясения. — Ты слишком буквально воспринял слова об опасных приключениях, мы не успели и города покинуть, — следом за алхимиком из толпы вышел второй человек, отряхивая идеально белые воздушные манжеты. — Фуго, Бруно! — счастливая улыбка Наранчи быстро сменилась на испуг, и он замер, так и не сказав ни слова в свою защиту. Лицо омрачилось стыдливым румянцем, и Гирга резко отвернулся от подошедших. Джованна медленно шагнул вперед, чувствуя свое незаменимое участие в надвигающейся перепалке. С каким бы настроением ни пришли знакомые воришки, эльф боялся, что они попытаются отбить товарища у сцапавшего его Мисты. С этими мыслями он плавно переместился за спину Гвидо, готовый при необходимости прикрыть того, кто безвозмездно приютил. — Ага, это ваш знакомый? Если хотите его забрать, то я не позволю, пока он мне хотя бы ботинки не отремонтирует. Мне нужна компенсация потраченных нервов, — Миста поднял безразличный взгляд на компанию, совершенно не страшась численного превосходства. Гирга протестующе покачал головой. — Да ты мне любимые штаны испортил! Они у меня такие одни, с кармашками… И вообще, я бы заплатил, только не сразу. Я не вор! Мне просто срочно нужен был качественный материал… Буччеллати медленно повел взглядом по порванным мешковатым штанам, в которых зияла дырка от стрелы, выстраивая в голове примерную картину происшествия. — Да, мы бы хотели его забрать, — тоном спокойным и примирительным отозвался Бруно, — Использовать лук на оживленной площади — это смелость, граничащая с безрассудством… Задумчивость в чужом голосе заставила Фуго выгнуть бровь в легком недоумении. Он уже слышал эту загадочную очарованность, когда Бруно готовился принять Наранчу в команду. — Арбалет, — тут же поправил искоренителя Гвидо, доставая из-за пазухи свое оружие, — это арбалет, а не лук. Стрелы тяжелее и короче. Буччеллати броско хмыкнул, улавливая, с какой скоростью поменялось выражение лица Наранчи. Изобретатель с благоговением разглядывал оружие в руках уличившего его продавца, словно перед ним выставили музейный экспонат. От страха и стыда и следа не осталось, теперь вместо бесчестья в глазах блестели огни пытливости. Бруно принялся поглаживать острый подбородок, попутно прикидывая меткость стоящего перед ним юноши, который без особого труда поразил движущуюся цель в толпе других людей. — Это самодельное, да? Ну, твое? — Наранча потянулся к арбалету, подушечкой указательного пальца проводя по лакированному корпусу. Но Гвидо тотчас зашипел, ревниво отдергивая оружие. Джованна, стоявший сбоку, отпрянул от чужой руки, в последний момент успевая прикрыть попадающий под удар нос. — Ну… Нет. Делал не я, мой отец. Я не настолько хорошо руками орудую, — Миста неловко повел плечом, однако в голосе чувствовалась неприкрытая гордость за родственника. — Да это искусная работа! Оболочка из рогов такая крепкая, и выглядит внушительно! А что на счет дуг? Знаешь, что я заметил, когда ты меня пригвоздил? Что-то не так было, хм, будто стрелу повело, — несмотря на чужое неодобрение, Наранча вновь потянулся к оружию, обводя корпус большими пальцами, — ложе, тетива, замок… Ты его так и держишь во взведенном состоянии, да? Джорно не мог поверить своим ушам. Мало того, что незнакомец разбирался в строении этого странного короткого лука, так еще и отметил косую стрельбу охотника! Как помнилось, Миста в два счета мог окончить его приключение в далеких землях, и Джованна не мог ничего этому противопоставить. Наранча старательно шевелил мозгами, хмурился, разглядывая оружие, и эта заинтересованность вызывала у Гвидо странную смесь из удивления и подозрения. Однако, он позволил юноше рассмотреть арбалет повнимательнее, передавая любимое снаряжение осторожно, словно вручал из рук в руки младенца. — Держу. — Тогда ясно! Ты, наверное, очень устаешь с неисправным спусковым механизмом, так натягивать тетиву каждый раз, — на этих словах Миста удивленно приподнял брови, — это очень замедляет, а иногда скорость решает, верно? А знаешь, в чем проблема? У тебя замок из алюминия, они очень быстро ломаются, смотри, как твой шатается! — в доказательство своих слов Наранча покачал спусковой механизм. — Вся мощь идет на плечи, а замок уже на соплях держится. Осторожнее, как бы не разлетелся во все стороны однажды. Гвидо молча переваривал сказанное, принимая оружие обратно. Джованна невольно приметил, как тень задумчивости проскользнула на лице охотника, пока он вертел арбалет и горько вздыхал. — И это… Не исправить? — Исправить! Я могу, мне бы только, — Наранча поджал губы, взглянул на небо и тихо, будто невзначай, произнес: — материалы. Могу вместе с корпусом тебе сделать арбалет и взять металл, как плат… Ай! Алхимик зарядил Наранче подзатыльник, заставляя того схватиться за голову и присесть на колени. Он жалобно промычал что-то нечленораздельное, пока Фуго с важным видом уточнял: — Я за тебя ответственный, если ты не забыл. Хочешь так быстро звания лишиться? Какой металл, как плату, если ты его украл?! На слове «звание» Миста навострил уши, неспешно опуская взгляд к сверкающей на солнце броши высокого и статного мужчины в белоснежной рубашке. Знак орла, гордой птицы Юпитера, внушал пиетет каждому, кто был знаком с работой искоренителя. Но вместе с безграничным уважением поселял и страх — там, где собирались выпускники Академии, либо уже творился хаос и беспорядок, либо черные тучи застилали небо над горизонтом. Миста был из числа тех, кто предпочитал спокойную и размеренную жизнь, которая не подвергнет опасности его многочисленную семью. Сухая реакция на знак отличия краше любых слов описала его точку зрения. — А, — протянул Гвидо, отмахиваясь, — воришка со связями. Понимаю. Наранча взглянул в лицо Буччеллати, непроницаемое и спокойное, как море в штиль, и сглотнул тяжелый ком. Ему стало стыдно за минутный порыв, за необдуманное решение, причиной которому стала банальная ложь и неумение брать ответственность за проступки. — Но я не отказываюсь от своих слов! — выпалил Гирга, делая решительный шаг вперед. — В качестве извинений я могу починить твой арбалет. Только тебе придется пройтись со мной, в кузницу. Миста сузил глаза с недоверием, затем повернул голову в сторону повозки, напичканной оружием и доспехами, и удрученно вздохнул. — Полагаю, я могу задержаться еще ненадолго… Ох, боги Олимпа, помогите мне не получить нагоняя. — А заодно и мы пройдемся, да, Фуго? — Бруно повернул голову к алхимику, встревая в разговор. Тот прищурился, недовольно скрещивая руки на груди. — Ты, вроде, хотел припасы пополнить? — Успеется. Будет любопытно увидеть место работы Наранчи. Вдруг сама Фортуна ведет нас, Фуго. Неспроста все это, — вкрадчивый голос намекал, что за этим стоит что-то еще, но Панни вовремя смекнул, что легче довериться предводителю и плыть с ним по течению, чем с дотошностью возмущаться. В конце концов, Бруно показал себя честным волевым человеком, наполненным справедливым рвением к выполнению поставленных задач. Джованна, придерживаясь роли молчаливого наблюдателя, аккуратно поправил сползающую тунику. Он помнил рассказы Гвидо о загадочных искоренителях, но полагал, что в рядах подобной организации не найдется место странствующему путнику. Поэтому, когда Миста принялся сворачивать лавочку, он продолжал неподвижно стоять подле охотника. Заметив нерасторопность юноши, Гвидо почесал затылок, тоже прикидывая что-то для себя в голове. В то, что этот загадочный иностранец не заблудится в узких улочках Неаполя в первые минуты их расставания — верилось с трудом. Так же, как и в его родовую историю. То ли чуйка, то ли врожденная смекалка помогали Мисте сразу выявлять среди людей тех, кто лукавил. Он чувствовал так же остро, как хищник раненую добычу, что тут скрывалось нечто большее, чем желание поскитаться по миру. В чужом городе Джованна казался не в своей тарелке, был потерян и сконфужен, напоминая скорее белую ворону, чем человека знающего, что ищет. В его глазах читалось чистейшее одиночество, и это не позволяло Гвидо взять и оставить его на произвол судьбы. Возможно, дело было в банальной привычке за кем-то ухаживать и заботиться, но Миста все для себя решил прежде, чем всерьез задумался над причинами своих чувств. Когда с грузом было закончено, а конь стоял, готовый к передвижению, отвлекшегося Джованну хлопнули по плечу, привлекая внимание. — Эй, чего стоишь, словно статуя? Идем. Разве тебе не интересно взглянуть, как чинятся такие вещи? Джорно наклонил голову вбок, скрывая легкую усмешку. Минуту он задумчиво смотрел в лицо охотника, который в томительном ожидании смешно выпячивал губы и нетерпеливо стучал пальцем по бедру. Джованна не кривил душой, признавая тот факт, что подобному обаянию было сложно противиться… — Интересно, — спокойно ответил он, тем самым соглашаясь на продолжение приключения с интересующим его человеком. Когда основная масса шумных людей осталась далеко позади, а лошадь, наконец, была оставлена на привязи возле молодой травы, разрозненная компания остановилась. Их пешая прогулка длилась не больше десяти минут. Каждый был поглощен собственными мыслями, не отвлекаясь на поддержание вежливых бесед, так что они держали путь в строгом молчании. Только Миста и Наранча, найдя общие темы для разговора, увлеченно трещали без остановки насчет кузнечного дела. Оказалось, что учитель Гирги на армию не работал, удовлетворяя лишь повседневные нужды патриций. Наранча непритворно интересовался изготовкой высококачественной амуниции, но Миста мало что в этом понимал и никогда у отца не спрашивал о семейных секретах. — Ну и ладно. Как-нибудь сам догадаюсь, — твердо кивнул Гирга, вслед за тем указывая пальцем на каменный дом с большой трубой на крыше, — Мы пришли! Эльф первым поднял взгляд, изумленно застывая. Кузница отличалась от всех неаполитанских домов, которые до этого видел Джорно: маленькая по габаритам, она выделялась почти полным отсутствием окон. — Для того, чтобы понимать, насколько хорошо раскален металл, нужен мрак. Он помогает разглядеть необходимый оттенок свечения, — чуть хрипловатый голос Мисты опалил дыханием заостренное ухо. Джорно шустро прикрыл ухо ладонью и отпрянул, притворившись крайне смущенным. Гвидо этот театральный жест польстил, и он поднес палец губам, полагая, что отвечает на флирт. Наранчу поведение новых знакомых позабавило, но он прервал их громким кашлем, вытягивая указательный палец в сторону соседней пристройки из белого кирпича. — Живу я вот где. Там мое личное рабочее место, так что приглашаю, — он первым из компании шагнул вперед, но заметив, что за ним особо никто не торопится, пояснил: — Внутри кузницы не особо интересно, горн да наковальня, без зажженного очага там совершенно ничего не видно. — А как ты мне отремонтируешь замок? — протянул вопрос Миста, скрещивая руки на груди. Наранча прикрыл рот рукой и прыснул со смеху, моментально разнося звонкий возглас по улице. — Что? Ты подумал, я забыл? Я приглашаю вас в дом, а сам буду работать в кузнице. Ну не будете же вы толпиться там и мешать мне, а? — Резонно, — согласился Джованна, впервые за время их прогулки подавая голос, — я думаю, мы лишь задержим работу. Стоявший рядом Фуго не мог не приметить прямую гордую осанку и манеру речи — мысль подавалась сдержанно и корректно, вежливо и доходчиво. Даже накинутые нелепые тряпки не умаляли того величия, которое так и разило из-под приоткрытых век. Неужели этот человек из знатного сословия? Невольно Паннакотта скривился — детские воспоминания больно ударили по недавно выровнявшейся самооценке, грозясь вновь утянуть на дно глубокого омута. Не любил он связываться с патрициями, не любил властолюбивых людей. Гирга гостеприимно отвел их под крышу небольшого двухэтажного домика. Солнце разливалось золотыми лучами через окно, заставляя посуду на полочках играть яркими бликами. Сделанные без крикливой пышности, но руками настоящих мастеров, мебель и антураж вызывали самые теплые, домашние чувства. Сама комната разделялась на три небольшие зоны: деревянная кухня с очагом и печью, посудой и круглым столиком на двоих; место, сделанное под мастерскую, с продолговатым столом, заваленным разного рода мелочевкой, развешанными над ним инструментами, и центральной скамьей, где можно было прилечь и отдохнуть в раздумьях. Тесное помещение еле вместило в себя такое количество незваных гостей: уселись на деревянную скамью все, кроме Джованны. Но он не подавал вида, что хоть как-то опечален таким исходом. Горделиво возвышаясь над всеми, Джорно выглядел так, будто иного и не было задумано со дня сотворения мироздания. И даже когда Миста попытался встать, чтобы уступить свое место, он мягко остановил его ладонью и усадил обратно. — Ну, отдыхайте пока! — распорядился Наранча и удалился, оставляя компанию сидеть в гордом одиночестве под мерный тик настенных часов. Часы… Бруно сдвинул брови к переносице и задумчиво опустил взгляд на ладони. Неужели кто-то кроме полуросликов знал секрет этих чудных механизмов, которые могли показывать время с точностью до секунды? Или кузнец расщедрился, сделав Наранче такой дорогой подарок? А могло ли быть такое, что Гирга сам додумался до их устройства? Пока предводитель сидел, складывая мозаику в голове в единую картину, голос подал Миста, не привыкший к тишине: — Так вы, ребята, искоренители? — Поразительная дедукция, — стиснутый посередине скамьи, Фуго звучал раздраженно, на что получил почти обиженный взгляд от Мисты. — Эй, я пытаюсь быть вежливым. — Да, мы из Академии, — вмешался Буччеллати, отвлекаясь от лицезрения часов, — а вы, должно быть, из пригорода. Ваша семья на слуху, Гвидо Миста. — Если бы за этот «слух» можно было получать золотые монетки… — Миста скривил губы и расставил ноги пошире, уперевшись локтями о бедра, — А так, патриции обходят нас стороной, как плебеев, и только во время нужды префект вспоминает о нашем существовании и дает заказы для легиона. — Однако, стреляете вы поразительно метко. С точностью профессионала, — Бруно для удобства закинул ногу на ногу и вполоборота развернулся к Гвидо, — Учились сами? — Можно и на «ты». И да, сам, — кажется, Мисту позабавило то, как они оба и синхронно стиснули бедного алхимика своими телами, потому что он не сдержал веселого хмыка, когда Фуго встал и медленно отошел на расстояние. — Пожалуй, постою, спасибо. Ноги затекли, — сказав это, он указал на освободившееся место Джованне, и тот, не забывая благодарно кивнуть, уселся между Бруно и Гвидо. — Думаю, мне бы пригодились такие люди, как ты, — глаза Буччеллати заискрились синевой: он решительно выставил указательный палец вперед, добавляя важности своим словам. Миста глупо хлопнул пышными ресницами, растерявшись. Пытаясь найти подсказку во взгляде Джованны, он повернул голову к друиду, однако тот глядел строго перед собой, будто и не слушал. — В-вот как, да? — охотник неловко почесал затылок. — Послушайте, ваша шайка очень здоровская, но… Она не для меня. На мне шесть мелких ртов, и если со мной что-то случится… Что-то громко звякнуло об пол, заставляя собравшихся повернуть головы в сторону Фуго, который успел отойти к мастерской. Алхимик, ведомый чистейшим любопытством, поочередно перебирал разнообразные приспособления, о назначении которых мог только догадываться. Быстро подняв упавший молоток, Паннакотта прокашлялся и решил перевести всеобщее внимание со своей фигуры, поддерживая диалог: — Ты не похож на многодетного отца. — Почему, настолько хорошо выгляжу? Первенца в двенадцать заделал, как вам? Фуго криво улыбнулся, но в его выражении лица и взгляде не было ни намека на злобные подтрунивая. Они вдвоем хмыкнули на шутку, а после алхимик уже на полном серьезе продолжил: — Так у вас есть родители? — Есть, — кивнул Миста, — но они всегда в разъездах. Я знаю, знаю, старшему десять уже, — он поднял ладони кверху, — но это же не особо много для самостоятельной жизни. Гвидо взглянул в потолок, словно поэт, ищущий вдохновение. Пожалуй, символ искоренителя давал возможность раскрыть себя, как полноценную личность, воплотить в жизнь многие желания, которые ему, простолюдину, были недоступны. Все, чем располагал охотник — тележка с доспехами. Отдаст их — вернется обратно в ветхий дом, а жизнь вновь вернется на круги своя. Он был не против любого опасного дела, он готов был на рискованные приключения. Единственное, что останавливало его от этого — семья. Пока он не уверен, что братья в безопасности — Миста не мог их оставить. — Теоретически, если найти подмогу твоему дому и решить эту беду, как ты смотришь на то, чтобы присоединиться к моей команде? — Бруно деловито указал на свой значок. — Меня посетила мысль, что стольких ребят трудно поднять. Я знаю, я не открыл тебе незримую истину, но могу сказать, что в современном мире, если человек хочет выбиться в люди, ему нужно достойное образование. У меня есть связи в Академии, и я мог бы замолвить словечко при условии, что твои ребята такие же усердные, как ты, и сами изъявят желание учиться. Гвидо нахмурился, понимая, куда клонит Буччеллати. Фуго также возмущенно приоткрыл рот, но не вымолвил ни единого слова, решаясь дослушать, что скажет предводитель искоренителей. — Отдать их на обучение в Академию и забыть про них на многие года? — угрюмо спросил Миста, и от непривычного тона вечно беззаботного охотника даже Джованна насторожился. Джорно нежно дотронулся до чужого плеча и сжал его, моментально приводя Гвидо в чувства. — Нам не запрещается покидать здание и встречать гостей. Ты в любой момент можешь их навестить. Но учеба — гарант безопасности. Академия готовит не только искоренителей, как таковых, если им будет не по пути с нашим уставом и заветами, после окончания обучения они могут использовать полученные знания в любом интересующем их месте. Гвидо поджал губы, недоверчиво перебирая пальцами рук. — Ну, допустим, я подумаю над твоим предложением и соглашусь. А куда путь держать будем? Буччеллати встал со скамьи, больше не стесняя Джованну, соединил ладони за спиной и выпрямился. Его лицо, направленное в сторону открытого окна, засветилось золотым блеском, а глаза загорелись той самой решимостью, которую воспевали в легендах поэты и возводили в пример философы современности. — Полагаю, на поиски дракона? — уголки губ Бруно дрогнули, хотя голос был тверд и честен. Если бы мысли Гвидо были свободнее, он бы разразился неконтролируемым хохотом. Однако сейчас, при столь серьезном тоне, все, что он смог — приподнять брови в недоумении. — Но это же просто легенды. Призрачное озеро, блуждающая башня, край пустоты… Просто выдумки. Это пустая трата времени. Если драконы и существуют, то появляются сами, из своих волшебных владений, как новый советник префекта. Фуго согласно кивнул, самодовольно скрещивая руки на груди. Он с самого начала имел на этот счет скептические мысли, и был доволен, что кто-то разделяет его точку зрения. Но зашевелился тот, кто до этого отмалчивался. Кто тихо выжидал своего часа. Джованна свел брови к переносице, важно покачал головой и изрек тоном столь серьезным, что ему могли позавидовать самые известные ученые Академии: — Нет, блуждающая башня не выдумка. Она существует.