Песнь Беллоны

Миста не был частым гостем дорогих магазинов. Отчасти из-за нехватки денег, отчасти из-за крайне скудного представления о модных веяниях современного римлянина. Он любил выглядеть со вкусом, но в его случае этот самый «вкус» выражался в одеждах крайне странным, причудливым образом. Так что, за неимением золотых монет в кармане, он всегда самостоятельно доводил свою одежду до совершенства. И его стиль жизни явно отличался от того, которого придерживался Джованна: тот в лавке портного выглядел, как рыба в воде. Миста поднял потускневший взгляд на эльфа. Он, нагнувшись к тюкам дорогой материи, со знанием дела прощупывал шелковые ткани и тщательно выбирал материал для будущего кимоно. Так он обозвал тот тип одежды, какой хотел заиметь, только вот совсем тихо и на ухо поинтересовавшемуся Мисте, побоявшись, что портной признает в нем эльфа, жаждущего отличительный, национальный костюм. «Зачем тогда вообще говорить про кимоно? Скажи портному свои хотелки и дай рукам мастера творить, я уверен, если он не знает про костюм твоей родины, сделает что-то совершенно другое, но все еще удобное для тебя!» — возразил тогда Гвидо, на что друид лишь приподнял брови и согласно кивнул. — Я выбрал, это, — Джованна выпрямился, потянув воздушную розовую ткань в сторону Гвидо, чтобы тот тоже пощупал и оценил выбор. Миста, конечно, сделал вид, что прекрасно разбирается во всех тонкостях портняжной науки, важно нахмурился и, когда шершавые подушечки пальцев смяли нежную материю, с видом умельца кивнул, но как только Джованна перевел чуткий взгляд в сторону, со скучающим видом отпустил ее. Весь зал был наполнен обилием пестрых красок, от которых рябило в глазах, стены отделаны деревянными вертикальными панелями, несвойственными для декора Италии, а само помещение заставлено дорогими вазами с пышными цветами. Скорее всего, продавец был иностранцем. — О, флоранс, отличный выбор, — преклонного возраста человек в кожаной жилетке со множеством кармашков и белоснежной рубашке подошел к ним. Из-за маленького роста его можно было принять за полурослика, — Миста теперь зачем-то подмечал такие вещи, — но доброжелательной улыбкой он быстро располагал к себе. Если бы не она, мнительные люди, склонные к предрассудкам, не дали бы открыть портную в самом центре Кампании. Может, из-за этого он так добр и к Джованне, который походил на типичного римлянина ровно настолько, насколько Миста походил на эльфа. — Добрый синьор, если ваши предпочтения не изменились, можно приступать к обмерам… — портной достал круглые очки, железной цепочкой с узкими звеньями прицепленные к жилетке, и заглянул в кусочек пергамента с выведенными на нем буквами — пометочками к работе. Джорно неотрывно глядел на Мисту, будто тот был не просто компаньоном в походе к портному, а первым законодателем моды. Подобное поведение продолжалось с самого первого шага за порог вычурной лавки, и начинало накалять — Гвидо не понимал, чего от него хотят! Пока портной отошел за измерительной рулеткой, Миста толкнул бедром Джованну, чуть смущенно бурча вполголоса: — Чего ты сегодня глазеешь на меня неотрывно? Я же не подскажу тебе ничего, решай сам… Джорно спрятал руки за спиной, ни капли не сконфуженный чужим недовольством. Он вздернул нос и спокойно повел взглядом от торса Мисты до аляповатых полосатых штанов. — Мне казалось, ты хорошо разбираешься в одежде этих мест. — Я-то? — против воли громко воскликнул Миста, насмешливо приподнимая брови. — Ты меня с кем-то путаешь. Уголки губ Джованны слабо дернулись, будто неозвученная шутка застыла на устах, и он пожал плечами. Повисло неловкое молчание, прерываемое лишь шуршанием в кладовой. Гвидо отчего-то напрягся, чувствуя, как сердце пропускает тяжелые, больнючие удары, один за одним сотрясающие тело. Странное, доселе неизвестное чувство овладело им, когда жуть как хотелось поддержать какую-нибудь светскую беседу, но язык будто в момент заплесневел и отвалился, позволяя только глупо хлопать глазами и смотреть в чужую спину. Как странно. До встречи с друидом Миста никогда не чувствовал неловкость от нахождения с кем-то наедине, даже на прибывавших к отцу легионеров он мог огрызнуться с чистой совестью. Но в отличие от того чувства, когда от человека хотелось держаться подальше, Джорно… наоборот притягивал. От него совершенно не хотелось отводить взгляда. Напротив! В эту белую тонкую шею хотелось ткнуться носом, услышать запах весеннего леса, короткий миг побыть в объятиях дурмана. За Джованной всегда тянулся шлейф природного успокоения, твердости земли и лесной прохлады. Золотистые пряди, покачивавшиеся даже без ветра, напоминали спелые колосья, которые хотелось потрогать, запустить пятерню и насладиться мягкостью… Миста вздрогнул, с удивлением вдруг замечая в светлых волосах небольшой зеленый листочек. Без задней мысли он потянулся ладонью к затылку эльфа, ведомый одним единственным желанием — убрать безобразие с идеальных локонов. И как только пальцы легли на чужие волосы, Джорно моментально вздрогнул, выпрямился и повернул голову в сторону Гвидо. Не давая охотнику опомниться, или же оправдаться, он перехватил чужую руку и переплел свои нежные длинные пальцы с шершавыми смуглыми пальцами Мисты. На этот жест Гвидо чуть не испустил дух, глупо глядя на то, как теплая ладонь Джованны ложится в его, как мягкая кожа соприкасается с грубой, ороговевшей. Эльф подумал, что он хотел погладить его волосы? Что же, пусть так. Миста решил не обеляться перед ним. Ведь догадайся он пораньше о таком исходе, точно бы воспользовался моментом… Когда портной вновь показался в главном зале, им пришлось нехотя разорвать контакт и переплетенные пальцы. Оба не подали виду, что это минутное помешательство вообще было. Даже пожилой хозяин лавки лишь прокашлялся, делая вид, что прочищает горло. — Прошу, для замеров придется раздеться, — портной указал на подставку возле трельяжа, представляющую из себя мраморный круг с мягкой шкурой поверх. Услышав это, Миста возмущенно свел брови к переносице и принялся как ужаленный вертеть головой, высматривая невольных свидетелей обнажения эльфа. Но никого поблизости не оказалось: они были единственными посетителями портняжной лавки. Пытаясь выглядеть как можно более незаинтересованно, чтобы хоть как-то оправдаться перед самим собой за глупое помешательство, охотник уселся на свободную скамью, широко расставив ноги. Тем временем Джованна безропотно избавился от голубой туники, сложил ее на небольшую тумбочку рядом и абсолютно хладнокровно замер перед зеркалом. Его гордая осанка, широко расправленные плечи волей-неволей, но всегда выдавали в нем аристократа, привыкшего к роскошной жизни. Миста почесал затылок и невольно задумался, действительно ли может нравиться друиду, или тот воспринимал его скорее как диковинное создание для временной услады глаз? В тот самый момент, когда он почувствовал, как через зеркало Джованна на него смотрит, охотник отвернулся, подперев щеку ладонью, и постарался сделать вид, что его не существует. Почему Гвидо вообще размышляет о подобном?.. Замер продолжался недолго, около десяти минут, но и этого времени хватило, чтобы в изнеможении прикорнуть, уперевшись затылком в стену. Портной снял мерки и с улыбкой удалился с выбранной тканью в подсобку, обещая уже к вечеру готовый пошив. Накинув тунику и затянув потуже ремень, Джорно вновь взглянул через зеркало на спящего Мисту, замерев в трепетном любопытстве. Невидимая красная нить протянулась между ними витиеватыми узорами, захватив мизинцы в тугие узлы, и Джованна никак не противился образовавшейся связи. Пожалуй, он со спокойной душой ее принимал, но из-за культурных особенностей не мог обмолвиться с Мистой о том, что беспокоит его сердце в бессонные ночи. Традиции дома были таковыми, что все чувства выражались исключительно в действиях, но лишь в таких, которые не посрамили бы семью. Например, держаться прилюдно за руку — табу, первое, которое Джованна смог побороть. Слова считались неприличными, особенно о высоких чувствах. Даже слово «любовь» было столь редко, что Джорно не был уверен, что знает иероглифы для его написания. Ведь вместо признания всегда произносилось «ты мне нравишься». Сам того не замечая, Джорно подошел к зеркальной поверхности и поправил спадающие на плечи локоны так, чтобы они не топорщились во все стороны. В голове промелькнула мысль, что заплести косу было бы практичнее в долгом путешествии… Взгляд зацепился за какое-то движение, и зрачки мигом устремились к отражению Мисты. Тот мерно спал, громко посапывая. Сияющее умиротворенностью лицо завораживало, не вызывая никаких опасений. — Показалось?.. — себе под нос шепнул друид, вздохнув. Из них двоих отменной реакцией и чутким слухом обладал охотник: если бы что-то, или кто-то, незаметно к ним подкрался, Миста бы первым выпустил стрелу в неприятеля. Успокоив себя, Джорно вернулся к мыслям о плетении косы. Когда ладони принялись разделять волосы на три равные части, на отражении Гвидо мелькнула тень, и в этот раз так отчетливо, так живо, что, не на шутку испугавшись, эльф резко повернул голову. Но никого не было. Миста продолжал сладко дремать, пока пчелки, пролетевшие в открытое окно, жужжали возле вазы с цветами, а занавески колыхались от легкого дуновения летнего ветерка. Джованна не славился паранойей, но интуиции своей доверял, а сейчас она кричала ему о том, что стоило разбудить охотника и посоветоваться с ним о странных делах. Ведь не сходит же он с ума? Джорно сделал решительный шаг вперед, вскинув руку, но сказать ему ничего уже не дали: рот зажали с такой силой, что он с трудом мог сделать лишний вдох. Со всех трех зеркальных секций на него смотрели красноватые лукавые глаза высокого человека, чья улыбка вызывала трепет, а вид внушал страх. Джованна схватился за холодную руку на своих губах: та тянулась со спины, где на полтуловища из зеркальной поверхности выглядывала копия незнакомца. Джованна быстро остудил голову и пришел в себя, оглядывая комнату на наличие того, что могло спасти его из незавидного положения. И как только глаз зацепился за вазу, брови сами собой поползли вверх. Он шумно выдохнул, призывая обволакивающую ладони теплую энергию, вырывающуюся из тела невидимыми потоками. Сзади недовольно зашипели, почуяв неладное, но было поздно: ваза, заполненная вмиг разросшимися корнями, лопнула, заставляя Мисту вздрогнуть, стремительно вскинуть арбалет и сделать кувырок со скамьи вперед. — Джорно! — меткий охотничий взгляд моментально выцепил схваченного возле зеркала Джованну. Быстро оценив ситуацию, Миста нацелился арбалетом в неприятеля. — Не так быстро! — Противник резко потянул друида на себя, прикрываясь им, как щитом, и начал утопать в зеркальной глади. Не видя смысла ждать, пока неприятель пропадет в гладкой отражающей поверхности полностью, Миста с пробивающим на мурашки хладнокровием выпустил стрелу. Мужчина, не ожидавший, что охотник осмелится попытать удачу, когда его друг находился на траектории выстрела, заметно опешил. Стрела метко попала в руку, пробила мышцу, и та вмиг ослабла, отпуская Джованну из хватки. Джорно не терял ни секунды. Он воспользовался моментом, сжал ладони в кулаки и резко дернул ими назад: несколько корней из вазы рванули на него, оплетая руки тугими путами. — Стреляй в зеркала! — отдал команду эльф, заметив, что с двух параллельных сторон тянут к нему руки копии врага. Джованна побежал вперед, пытаясь увернуться от очередного захвата, но клоны оказались проворнее, двигаясь, казалось, со скоростью света. Мисту передернуло: он на мгновение растерялся, не зная, какую из двух иллюзий первой поразить стрелой, но когда Джованна взял на себя левую цель, он без промедлений выстрелил в руку правой. С необычайной синхронностью они начали навязанный бой. Эльф краем глаза увидел яркую вспышку — железный наконечник врезался в стеклянную поверхность, разбивая ее с оглушительным звоном. Тут же миллионы переливающихся, подобно чистым бриллиантам, осколков рассыпались по полу, а затем начали медленно исчезать, будто высыхая под лучами яркого солнца. Друид развернулся на пятках, решаясь не медлить со своей целью. Корни, ставшие острее любых шипов, насквозь пробили грудь врага, разрывая его на две части. И Миста замер. На мгновение охотник увидел кровожадный, пугающе-стальной блеск в чужих глазах, казавшихся самыми теплыми и светлыми до этого времени. Эльф ни на секунду не задумывался, живой человек перед ним или пустышка. Миста не позволял себе убить — лишь ранить, но Джованна, кажется, придерживался другой тактики. Нападающий умело воспользовался замешательством Гвидо. Совершенно неожиданно появившись из мраморного круга под ногами Джованны, незнакомец цепко ухватился за его щиколотку. Эльф широко раскрыл глаза, совершенно не ожидая удара откуда-то, кроме зеркал. Он успел только моргнуть, взглянув на обескураженного Мисту, и провалился в подставку, на которой стоял. — Джорно! — Гвидо гортанно закричал, отчаянно вскидывая ладонь, будто бы пытаясь призвать внутренние силы и попросить воздух помочь сократить расстояние с друидом. Но магией Миста не владел. Вокруг стало тихо, как в склепе, и только беспокойное жужжание пчелок приводило Мисту в чувства. Он тряхнул головой и легкой поступью, подобно рыси, двинулся в сторону зеркал. Взведенный арбалет дрожал, будто кто-то вырывал его из рук, но Гвидо не хотел признавать, что впервые в жизни паникует. Как сражаться против невидимого врага? Джованна сразу понял, что парит в невесомости. По телу растекалась неестественная легкость, а в груди разливался холодок, который горьким комком подступал к горлу. Ни ноги, ни руки не касались земли, оттого ладони и ступни мелко подрагивали в поисках опоры. Когда друид поднял тяжелые веки, первым делом на глаза ему попался незнакомец, затянувший его сюда. Он, одетый в кожаный жилет с каймой из белого меха и узкие темные штаны, сидел перевертышем на скамье. Одна нога была закинута на другую, а руки скрещены на груди. Звонко покачиваясь на серебряных звеньях, с шеи свисал амулет в виде волка, животного бога Марса, как помнилось по прочитанным книжкам Джованне. Джорно потребовалось короткое мгновение, чтобы сообразить, что это он находится в воздухе вверх ногами, и когда осознание этого резко поразило его, подобно молнии, пронизывающей высокое дерево, он грузно свалился на пол. Приподнявшись на локтях, Джованна выцепил возможность оглядеть место, куда неволей угодил, и с удивлением подметил, что оно ничем не отличается от портняжной… за исключением зеркального расположения вещей. — Ну и ну, а мне повезло… — подперев щеку рукой, незнакомец подался вперед, нагло разглядывая приходящего в себя Джованну. — Высший эльф собственной персоной! И как тебя занесло-то в такую даль, — язвительно улыбался он, и не скрывая своего презрения. Джорно широко раскрыл глаза, приковывая взор к бледному лицу неприятеля. Из-под прядей выглядывала пара остроконечных ушей. Ему потребовалось не больше минуты, чтобы разглядеть в тонких темных волосах, завязанных во множество маленьких хвостиков, и красных, неестественного цвета, глазах своего некровного родственника. — А ты, должно быть, темный? — в один миг приняв безразличный вид, Джованна выпрямил спину. — Впрочем, тебе я не удивлюсь в любой части света… — он проговорил это медленно, выделяя интонацией каждое слово и приукрашивая разговор пренебрежительными нотками. Специально. Намекая на отсутствие родины. — Не тебе мне дерзить. Я хотя бы имею собственное имя, не скрываясь за маской безликого иностранца. Как ты представился?.. Тезкой историка, Джорно Джованной? Не удивляйся, что я так много о тебе знаю, я все-таки первоклассный лазутчик команды иссушителей, — нападающий встал со скамьи, прижав ладонь к груди. — Теперь представлюсь я. Мое имя — Иллюзо. И я — темный эльф, который имеет в руках столь могущественную силу, что может побороть любого высшего в два счета. Магу доставляло небывалое удовольствие видеть золотое наследие его народа грязным, растрепанным и в нелепейших грошовых одеждах простолюдина. Посмаковав внешний вид Джованны, он оскалился, видя, как от натянутого безразличия последнего не остается и следа. — Любого, значит… — корни, последовавшие в мир зазеркалья за своим хозяином, оплели запястья Джованны тугими прутьями. Подобно смертоносным клинкам, он схватил их за толстую кору в форме рукояти, и направил острием в сторону Иллюзо. — Зря ты думаешь, что меня так легко победить… — искривив губы в нахальной улыбке, искоренитель демонстративно откинул назад прядь волос. Иллюзо почувствовал, как холодок прошелся по позвоночнику, и против воли поежился в странном замешательстве. Иссушитель звучно хрустнул шеей, жаждая выговорить куда более внушительные вещи, наполненные пафосом и чрезмерным трагизмом. По закону жанра, сейчас была его главная роль, с жаркой речью о несправедливости этого мира, но Джованна не вовлекся в игру. Вместо этого, без предупреждения и выжидания диалога по душам, острые шипы полетели в сторону Иллюзо. Он увернулся от удара, с тихим смехом приземляясь на корточки. — Играешь не по правилам, Джованна? — Имею наглость не ждать удара, нападая первым. Иллюзо хмыкнул. Секунда, и он распался на лучистое сияние, пропадая из вида так, будто никогда и не существовал, не стоял лицом к лицу с высшим эльфом и не скалил свои белые зубки. Джорно мотнул головой, пытаясь взглядом зацепиться за любое лишнее движение, за любое подозрительное колебание воздуха. Какое-то призрачное, ирреальное чувство захлестнуло с головой, Джованне вдруг показалось, что мир вокруг постоянно и незаметно для его глаз меняется, как в страшном сне. Он не знал об устройстве этого странного мира совершенно ничего, и везде пытался увидеть подвох. Чувство гнетущей безнадеги давило на его плечи, заставляя придумывать все новые и новые ходы к отступлению, в быстром темпе вырисовывать план к побегу из зазеркалья. Это место натурально сводило с ума, и даже воздух, спертый, давящий, с трудом проникал в легкие. В голове мелькали различные мифы древности, прочитанные в книжках с красивыми переплетами; он вспоминал каждый шуточный рассказ о зеркале и мистических свойствах отражающих поверхностей, чтобы красочные картинки в голове могли подсказать ему нужную тактику. Откуда-то послышались громкие выкрики, эхом проносящиеся по комнате. Они прервали тяжелые думы эльфа, выводя его из транса. — Джорно! — кто-то звал его, приглушенно и блекло, будто из-под толщи воды. Джованна хорошенько прислушался, узнавая в беспокойном вопле Мисту, который, разрывая глотку, пытался докричаться до эльфа. Друид еще раз предусмотрительно огляделся и стремительно рванулся на зов. Он ощущал, что бежит, ощущал, что мышцы сокращаются правильно, как сокращались всегда при ходьбе, но так и не смог сделать ни единого шага вперед. Пятки скользили, словно по льду, каждый раз возвращая его в исходное положение. Джованна нахмурился, вскинул голову кверху и, приложив ладони к щекам, громко воскликнул: — Миста! Это я! Меня слышно? Молчание неутешительно отозвалось в ответ. Эльф вздохнул, пытаясь придать мыслям холодного расчета, и прижал указательный палец к подбородку. Еще секунда, и вновь знакомый голос в восклицаниях ответил: — Слышу! Но тихо. Где ты? Ты можешь выбраться оттуда сам? Дрожь облегчения пронеслась по телу, стоило услышать знакомый голос, но Джованна ни на секунду не потерял в бдительности. Сзади послышался чеканный звон, напоминающий просыпанное стекло, и все его мышцы в один момент напряглись. Он рефлекторно отпрыгнул от удара исподтишка, спиной чувствуя близость к чему-то мертвецки-холодному. Друид отскочил и, сделав кувырок в воздухе, развернулся лицом к врагу. Джованна прищурился, на короткий миг переставая дышать. Рука Иллюзо была неестественно вытянута и выгнута, повторяя форму изогнутого меча. Вид блестящего металла, ставшего продолжением руки Иллюзо, вызывал смесь отвращения и любопытства к магическому извращению. Пытливый ум высшего эльфа по родовой привычке сначала оценил необычайную мощь и силу стоящего перед ним, признал ее, чтобы затем затмить своей. — Джорно! — откуда-то сверху вновь воскликнул Миста, заставляя Джованну отвлеченно застыть. Еще один удар пришелся сбоку — очередная иллюзия темного эльфа напала с огромной зеркальной косой, вбивая ее острием в доски. Не отпрыгни Джорно вовремя — носик лезвия вонзился бы ему в плечо, рассекая пополам. От удара деревянный пол откололся, а прозрачные кромки его заблестели, словно сделанные изо льда. Джованна приземлился на ватные ноги, ощущая, что прыгает будто по зыбучему песку: без той пружинности и легкости, присущей реальному миру. Корни потихоньку увядали: без солнечного света и влажной земли они медленно иссушались на запястье эльфа, становясь непригодными для защиты. Бесконечно прыгать от уймищи подлых ударов не получится. Совсем скоро силы покинут Джованну. Вопрос времени, когда он подставится под новую атаку, потеряв всякую концентрацию. Зрачки лишь на секунду блеснули безграничным беспокойством, и Джованна поспешно выпрямился. Следом за ним мог пострадать Миста. Еще одна иллюзия материализовалась из частей пола, острыми ногтями впиваясь в оголенную лодыжку. Боль пронзила до макушки, заставляя скрипнуть зубами и согнуться от пульсации в пораженной артерии. Теплая кровь заструилась по коже, будто алая перевязь. Не было времени придумывать что-то достойное сына Дио, что-то грандиозное, кровожадное и пугающе-захватывающее. Он взял себя в руки, решаясь на самый отчаянный шаг из всех возможных: по собственной инициативе закрыть выход из портала. — Стреляй!.. — Его голос сорвался на шепот, и Джованне потребовалось небольшое усилие, прежде чем прийти в себя после позорной ломки голоса. Опуская вмиг потяжелевшие веки, Джорно в отчаянии прикусил губу. Он недолго размышлял над собственной судьбой, выкрикнув, что есть мочи: — Стреляй, Миста, по всем зеркалам! Остроносое лицо Иллюзо испуганно вытянулось, а в глазах забегали блеклые огоньки, и это вселило в Джованну надежду на лучший исход. Темный эльф провалился в пол, словно в кристальную купель, сразу же сливаясь с деревянной поверхностью. Клоны, как по команде, застыли на месте, рассыпаясь в серебряную пыль, и нависшее ощущение неведомой опасности улетучилось вместе с ними. Джорно больше не чувствовал чужое присутствие. Испугавшись, что Иллюзо собрался помешать охотнику, он повторил приказ, еще громче и отчетливее: — Миста, стреляй! Быстрее! На другой стороне зазеркалья Гвидо лихорадочно обдумывал стратегию борьбы, поглаживая оружие пальцами одной руки. Его нервы, подобно туго натянутой тетиве взведенного арбалета, были на пределе, вот-вот готовые лопнуть от перенапряжения. Венка на висках вздулась и пульсировала в такт гулким ударам сердца. Он слышал отчаянные призывы Джованны стрелять в зеркала, но мешкался, не решаясь спустить курок. Охотник думал о том, что это — не совсем верное решение. Не только через зеркала же проходил нападающий, был тут какой-то трюк. Чужой голос бил по ушам, многократно повторяясь в голове отголосками отчетливого приказа. Его не понять неправильно. Миста пару раз стукнул себя по лбу, пытаясь прийти в чувство, и в тот самый миг, когда он отвлекся от наблюдения гладких поверхностей, иссушитель вынырнул на полтуловища из зеркала, занося над чужой головой огромную острую косу. Гвидо обладал невероятной реакцией, и прежде чем в голове промелькнули мысли об уклонении, курок уже был спущен. Раздался треск. Тысячи многогранных осколков блестящим снегом рассыпались по полу. Миста почувствовал, как невидимая рука сжимает сердце, замедляет пульс и вынуждает судорожно глотать воздух. Гвидо боялся за Джорно, и находил смелости признаться в этом. Было бы морально легче, если бы это он был запертым в рассыпанном зеркале. Повисшее молчание еще сильнее давило на его сознание, вынуждая злобно скрипеть зубами и сжимать кулаки. — Джованна, только попробуй там умереть. Клянусь Юпитером, я же тебя достану… Солнце медленно зашло за тучи, окрашивая когда-то теплое помещение в тусклые, безрадостные цвета. Свет мигом сгинул, оставляя охотника наедине со своими темными мыслями. Гвидо изнеможенно стукнулся коленями о деревянный пол, сдержанно мыча от боли за чужую жизнь и ругаясь вполголоса последними охотничьими сквернословиями. И ждал, все так же готовый на решительные действия по приказу его товарища. Джованна почувствовал, как пространство вокруг сотрясается. У него задвоилось в глазах, затем затроилось, и пришлось крепко зажмуриться, чтобы не сойти с ума от иллюзорного состояния, которое бесконтрольно менялось в мистическом зазеркалье. Иссушитель появился так же внезапно, как и исчез: он тяжело рухнул на деревянный пол, возникнув откуда-то сверху, и на мгновение застыл. Когда дребезжание в ушах закончилось, а чувство тошноты отступило, Джованна смог заставить себя приподнять веки и взглянуть на лежащего Иллюзо. Тот мелко трясся, казалось бы, утопая в горечи, и друид позволил себе перевести дыхание. Корни в руках принялись вытягиваться, удлиняясь во внушительное острие, и высший эльф без промедления зашагал в сторону противника. Но на полпути Джорно вдруг остановился, скованный опасением: вместо отчаянных всхлипов лежачего он слышал его приглушенный, еле сдерживаемый смех. Нахмурив брови, Джованна сделал пару широких шагов назад, пока Иллюзо неторопливо поднимался с пола. — Ну и ну, как предсказуемо. Думали, разбитое зеркало меня остановит? — он развел руки в стороны, и стены дрогнули, задрожали, передвигаясь в пространстве. Белоснежная грань в середине комнаты развернулась, окрасив помещение серебристым сиянием, и Джорно лишь сейчас, с немого согласия хозяина мистического места, удалось взглянуть за черту — на мир за пределами зеркала. Силуэт Мисты нечетко вырисовывался на фоне яркого света, и даже от такой эфемерной картины что-то внутри ликующе затрепетало. Но следом за минутным облегчением пришло опасение за чужую жизнь, обжигая нутро яростным пламенем. Иллюзо был также близок к охотнику, как и он сам. — Ваш необдуманный поступок дал мне больше пространства для творчества… Мне стоит тебя поблагодарить? Джованна широко раскрыл глаза, почувствовав, как спина врезалась в чью-то широкую грудь, и как его плечи стиснули чужие холодные ладони. Озноб пробрал с головы до пяток, и друид без раздумий занес руку, протыкая живот нападающего насквозь. Тот осыпался стеклянными осколками, и на месте одного тут же восстали трое, неповоротливо и медленно окружая Джованну полукругом. Эльф успел приметить, что скорость передвижения клонов заметно понизилась, но прежде, чем окончательно додуматься до причины этого явления, он проворно развернулся на очередное шумное клокотание со спины. Рука действовала быстрее, чем разумел рассудок: острие в очередной раз безжалостно вонзилось в оголенную смуглую грудь. Джорно застыл в удушающем оцепенении. На него, с пугающе-живым блеском в черных глазах, смотрел ошарашенный Миста. Тонкая красная струйка стекала по его подбородку, пачкая кровавыми пятнами воротник, но эльф оторопел лишь на мгновение. Не мигая, он разорвал острыми корнями живот охотника. Форма Мисты извратилась, преобразовалась в блестящую стеклянную фигуру, и он, подобно другим клонам, разлетелся битым стеклом. Тяжело дыша, Джованна задрожал, пытаясь взять контроль над немеющими мышцами. Самообладание, которое он так старательно держал на виду, покинуло его, и друид бессильно опустил руки. — А ты довольно кровожадный, а? Так легко убить друга, — Иллюзо похлопал ладонями, сидя на длинном шкафу возле зеркальной черты. — Я убью тебя, — холодные и острые, словно закаленная сталь, слова вырвались из груди, будто способные на расстоянии добить иссушителя. Не медля ни секунды, он отскочил от вновь появляющихся иллюзий и проворно побежал в сторону Иллюзо. Тот напрягся, готовый в любой момент увернуться, но ожидаемой атаки не последовало. Не Иллюзо был целью Джованны. Он бежал прямо к яркому свету, за черту, в один длинный прыжок пересекая ее. Тугая, словно пленочная, поверхность растянулась, не сразу выпуская эльфа из своих объятий. Но Джованна продолжал напирать что есть мочи, и от натяжения, поддавшись, она вскоре лопнула. Джорно свалился на твердый пол, издав приглушенный стон. — Джорно! — голос Мисты раздался сбоку, совсем рядышком от него, и Джованна послушно потянулся на зов, спешно поднимаясь, до трясучки уставший от искаженного мира. Но когда расфокусированный взгляд смог, наконец, уловить очертания Мисты, Джованна понял, что тот повернут к нему спиной. Согнутый в приступе сильнейшей боли, он держался за живот, и Джорно видел, как медленно в его спине, располоснув позвоночник, прорастает кровавая дыра, как алая жидкость бежит по коже неровными ручейками, впитывается в одежду, и как рана постепенно увеличивается в размерах. Гвидо повернулся к нему, и взгляд, полный страдания и ненависти, заставил Джорно рефлекторно схватиться за собственный живот. — За что?.. — хрипло спросил Миста, булькая красной вспененной слюной. Тень выросла за спиной Мисты. Иллюзо ласково сжал плечо охотника, потрепал его за грязный подбородок, пачкая изящные пальцы, и медленно развернул к себе лицом. — Ты думал, что все будет так легко? Перелетишь за границу и окажешься на свободе? Но что, если та черта — тоже иллюзия? Что, если все — лишь иллюзия. Где же реальность? Неужели ты не можешь верить даже собственным глазам?.. Он засмеялся, и Джованна моментально покрылся мерзким, липким потом, стекающим холодными каплями по вискам. Друид почувствовал, как противник набрался сил, будто с увеличением количества осколков ему открылись новые способы подпитки. Но так ли это на самом деле? Стал ли он сильнее, или это тоже иллюзия, которую враг пытался выдать за истину? Ведь его копии стали медленней, неповоротливей… Заместо скорости и силы, он вдруг поменял тактику и принялся брать измором и галлюцинациями. Значит, в чем-то они с Мистой оказались правы, значит, иссушитель не мог больше тратить энергию на атаку. Джованна не хотел сидеть на месте и ждать незавидной участи сойти с ума — его решимость била ключом даже сейчас. Друид встал, пошатываясь на ватных ногах, и тотчас ринулся вперед, под удивленные возгласы Иллюзо: — Бесполезно!.. — в попытках замедлить эльфа, крикнул иссушитель, чем только позабавил Джованну. Любимое слово отца въелось в сознание и лишь усилило рвение. Он готов был доказать каждому, что его решения не могут быть бесполезными, что он и его грандиозные планы не просто имеют право на существование — им суждено сбыться. Поэтому, несмотря ни на что, Джованна вновь перешел черту зазеркалья, в этот раз попытавшись обострить больше внимания в своих ощущениях. Вновь эластичная материя натянулась, вновь пропустила его через себя, и в этот раз Джорно крепко стоял на ногах. Чуть запыхавшийся Иллюзо стоял в паре метров от него, заставляя Джованну неволей выгнуть бровь. В этот раз иссушитель не успел подготовить ничего пугающего, и заметно сдал по выносливости. Где же находится Джованна? Зеркала, в котором его заточили, больше нет, он явственно это ощущал. В одном из осколков? Их же мириады. Неужели за доли секунды Иллюзо просматривает каждый новый мир на наличие в нем друида? Неужели он не влияет на то, в какой из множества миниатюрных вселенных очутится Джованна? Это можно повернуть в свою пользу. Не дожидаясь очередного удара исподтишка, не тратя время на передышку врагу, он вновь побежал вперед. — Напыщенный гаденыш! — взревел Иллюзо, догадываясь о планах друида. Друид вновь разорвал завесу, оказываясь за сверкающей чертой. Он смял ткань на груди, отрывистыми глотками пытаясь отдышаться за отведенную ему минутку. Как же было тяжело проходить через порталы: Джорно чувствовал, будто все планеты мироздания сгрузили на его плечи. Нет. Нельзя мешкать. Не дожидаясь появления Иллюзо, Джованна сразу пустился к светящемуся выходу. Раз за разом он перемещался по зеркальным мирам, раз за разом сдерживал подкатывающий к горлу комок, пока силы совсем не покинули его. Очередной скачок закончился подогнувшимися коленками, и эльф измученно распластался по полу. Для еще одного рывка его не хватит. — Джорно! — когда голос Мисты прорезал сознание, выталкивая его из дремы, Джованна не сразу ответил. Думая еще об одной уловке, он напрягся, медленно всматриваясь в комнату. Но никого не было видно. — Я тебя в самых глубинах Тартара найду, если ты после моего поступка решишь там навсегда остаться! — гневно выпалил Гвидо еще громче предыдущего возгласа, и Джорно вздрогнул от той неумолимой энергии, которая исходила из самого сердца охотника. — Миста? — наконец, голос Джованны перестал устало подрагивать от участившегося пульса, и он вскочил на ноги, преисполненный радостью от осознания, что с Гвидо все в порядке. — Я тут! — Да… Да! Слышу тебя! — на мгновение Миста стал тише. — Ох, Юнона… Джорно, только не говори мне, что тебе не выбраться, и ты застрял там на веки вечные! Друид выдохнул, чувствуя, как теплеет на сердце лишь от одного желания побыстрее вернуться и предстать перед взором взволнованного Гвидо. Душа Мисты, открытая нараспашку, звала и манила — он почти слышал беспокойный гул чужого пульса, стучащего в висках. Джованна приставил костяшки к губам, оставаясь в окружении целого вороха тяжелых, мрачных дум. Времени мало, он нутром чуял, что у него осталось не больше пары минут, прежде чем Иллюзо его найдет. — Послушай внимательно, Миста, — наконец начал Джованна. — Мы с врагом можем как-то перемещаться среди зеркал. Я пока не понял, как мне выбраться, но между самими осколками прыгать я могу. Ты… не видишь ничего странного со своей стороны? — Странного? Только то, что я согнут над разбившимся зеркалом и разговариваю с его обломком… — бурчащий голос больше шутил, чем всерьез жаловался. — Значит, ты нашел то место, в котором сижу я? Из него лучше всего слышно? Можешь взять в руки этот осколок и отнести от основной кучки?.. Только не ошибись, слушай внимательно мой голос. Ну как? Миста отчего-то вдруг задумался, оставив Джорно без ответов. Вокруг ничего не менялось, так что Джованна не на шутку распереживался о причинах такого затишья. Когда молчание затянулось, а он уже хотел подать вопрошающий возглас, Гвидо наконец ответил: — Свет… — Что? — Наранча и Фуго еще в башне что-то говорили про свет. Обсуждали, что такое отражение, помнишь? Есть солнце, есть его свет, и он… Падает на зеркало, и получается отражение. Я не совсем понимаю, как это работает, но если это и есть разгадка, может, мы сможем это использовать? Он схватил тебя из мрамора, он тоже отражает, но не так, как… зеркало. Мутно, — было слышно, как с трудом Гвидо формулирует свою мысль, но Джованна прекрасно понимал, куда он клонит. — Он двигается в этом пространстве с меньшей скоростью, чем раньше… — Джованна задумчиво обвел взглядом зеркальную комнату, хмуря брови. — Может, виной облака? Они закрыли солнце! — воскликнул Миста. — И если ты перекроешь свет, всеми тканями закроешь окна, то это ослабит его еще сильнее… Он станет совсем беспомощным, и я смогу его добить. Миста долго не отвечал, а когда решился, его голос выражал крайнюю степень беспокойства, вперемешку со странной обидой на друида: — Но что станет с тобой, если хозяин зеркала умрет? Только не спеши, ладно? Ты так легко готов обменять жизнь на… — Меньше слов, Миста! У нас мало времени! — командный, грозный возглас заставил самого Джованну вздрогнуть. Потребовалось лишнее мгновение, чтобы осознать, что приказной тон, пробирающий до мурашек, принадлежит ему же. Впервые он так повышал голос, напрягая связки. Отец бы им гордился, поныне не видя в сыне достойного лидера. А теперь все зависело от скорости Мисты.