Песнь Беллоны

Бруно отскочил назад от водяного хлыста, который, подобно нападающей змее, зигзагом стремительно протянулся от недругов на вершине стены.     Теперь хохотом разразился тот, чьи рыжие волосы напоминали пламя костра.  На фоне черного дыма и затихающих людских криков его надменная внешность и совершенно неуместная ехидная улыбка выделялись особенно ярко.      — Как интересно, а вы не из робкого десятка, да?     Прошутто схватился за рукоять короткого клинка и, окинув пронзительным взглядом лицо предводителя, приготовился раствориться в тени. Спрятаться и уничтожить врага со спины, подкравшись как можно ближе. Он был мастером тихих убийств, ему не было в этом равных.  Но как только одна нога распалась на темную дымку, он вдруг сделал немыслимое. Резко развернувшись, Прошутто замахнулся и со свистом разрезал воздух. Ризотто не двинулся с места, своей ладонью перехватывая вытянутую руку с оружием. Острое лезвие замерло возле его глаза. Еще немного — и клинок вонзился бы ровно в черноту зрачка.     Леоне открыл рот, чтобы вслух признать вероломность союзника, но решил не торопить события. Он прошелся взглядом по лицу Прошутто, замечая, как тот обескуражен собственным поведением не меньше соратников.     — Я не… — рука Прошутто задрожала. По вздувшейся венке на виске было видно, какие нечеловеческие усилия он приложил, чтобы разжать пальцы на рукояти. Острый клинок со звоном стукнулся о землю, и только тогда Ризотто отпустил запястье ассасина.     Бруно прислонил костяшку пальца к губам, сделав отметку в голове, а затем повернулся к дракону.     — Это…     Но договорить саму собой напрашивающуюся догадку ему не позволили. Их новые враги, едва расцепив объятия, начали без всякого стеснения между собой переговариваться. Достаточно громко, чтобы группа из Академии могла их расслышать.     — Мои силы с такого расстояния не так полны, Тициано, — обратился рыжеволосый юноша к своему союзнику.     — Тогда перестанем играться с добычей и покажем им всю нашу мощь, Сквало.     Позади воодушевленно говорившей пары воздвиглась водяная стена, которая затем распалась на множество отдельных лучей, закружившихся в обворожительном танце, будто бы выражая тем самым всю страсть и влечение своих хозяев. А потом они подхватили парочку и понесли их на водной колеснице со стены прямо в тыл врага. Но не успели их пятки коснуться земли, как кружащиеся водяные плети  нацелились на Бруно.     Рапира сверкнула в руках Буччеллати — он совершил отчаянный выпад вперед, на опережение рассекая прозрачную воду надвое, но это очевидно не дало никаких результатов. Разве жидкость могла получить увечье?.. В живот Бруно врезался один из отделившихся потоков воды, поднимая над землей и отбрасывая в сторону. Затылок врезался во что-то хрусткое, и тело тут же пронзило болью. Бруно почувствовал, как нечто острое впилось под кожу, оросив красными брызгами белоснежный воротник. До этого он еще ни разу не вымарывал свой идеальный костюм, соблюдая аккуратность и опрятность как в движениях, так и в нахождении в тактике врага слабых мест. Тогда, почему он сейчас…     — Бруно!     В округе пронесся отчаянный крик дракона, который моментально последовал за отлетевшим Буччеллати, вытягивая ладони вперед.     Какой стыд. Он так долго учился искоренять врагов, чтобы сейчас валяться на земле и глотать грязь? Первый же удар сразил его, разве такое ожидалось от лучшего выпускника Академии? Бруно открыл глаза, пытаясь быстро сфокусировать взгляд. Перед ним было лицо Леоне, такое, каким он и запомнил его — совсем меловое, почти неразличимое на фоне спадающих серебряных прядок. И лишь нечеловеческие, переливающиеся золотом и пурпуром глаза совершенно непривычно и живо блестели от волнения. Если бы не обстоятельства, Буччеллати бы назвал его запредельно красивым с этой гаммой новых эмоций, которые Леоне перестал подавлять.     — Все в порядке. Разве может обыкновенная водичка справиться со мной? — Бруно ухмыльнулся, медленно поднимаясь с земли.     Он не обращал внимание на теплую влагу, медленно покрывающую спину — это не имело никакого значения. Сейчас неважно, какую боль он чувствует, неважно, что думает. Долг предписывал первостепенно устранить врагов, а обо всем остальном можно было подумать немного погодя. Будто прочитав его мысли, Леоне схватил лежащую неподалеку рапиру и перекинул ее Буччеллати — тот без промедлений и сомнений схватил ее, решительно сжимая в руках.     Со стороны парочки врагов послышался звонкий смех.     — Надо же, а он всерьез решил сражаться с нами, Тициано. Ну, с обычным людским оружием разве это не глупость?      Слова неожиданно больно ударили в сознание, заставляя Бруно на мгновение глупо замереть. Да, он ведь был никем иным, как обычным человеком. Без сверхсилы, дарованной беллоной, и даже не великим драконом, способным управлять временем. Как так вышло, что из лидера Бруно превратился в отстающего, кого следовало защищать?  Но стоять за спинами соратников он не желал, даже будучи самым слабым из группы. Он хмыкнул, сгибая оба колена. Левая рука округло поднялась вверх, правая, с клинком наготове, стремительно выпрямилась.     Непобедимых людей нет. Даже с силой, дарованной беллоной, у каждого есть слабое место. Ему лишь оставалось делать то, что он умел лучше всего — включить свои способности к наблюдению и точечно бить в уязвимые места.     Дракон непримиримо встал рядом, скаля неожиданно острые клыки. Кажется, Леоне тоже не на шутку разозлился, увидев заливающую затылок кровь.     — Тициано, мне понравился тот убийца в виде послушной куклы…     — Все ради тебя, Сквало.     Тем временем Ризотто довольно уверенно уклонялся от ударов ассасина, лишь изредка удостаивая вторую пару в команде быстрым взглядом. Он выглядел предельно спокойно и собранно, будто даже в такой ситуации все сохранялось под его контролем.     — Риз!  Черт бы тебя побрал, может, ты, наконец, отбежишь от меня?!  — взревел Прошутто, когда его клинок в очередной раз прошелся опасно близко от лица Ризотто.     — Это было бы легче сделать, если бы ты не был таким быстрым, — равнодушно ответил Ризотто, даже не поднимая рук, чтобы закрыться от выпадов.   Как бы ни хотел Прошутто остановить себя, как бы ни желал выпустить рукоять из пальцев, теперь его кукловод был слишком близко, и их связь невольно усилилась. Он стонал от потуг положить конец мучительной борьбе с собственным телом, но холодный взгляд Ризотто цеплял и заставлял поверить, что они сообща найдут решение возникших неурядиц.     Их враги били дистанционно, исключительно при помощи силы, а значит, все, что им нужно — подобраться ближе и одним точным, выверенным движением закончить бой.      Взгляд Ризотто встретился с Бруно. Даже без слов они могли понять замысел друг друга. Это не сложные противники, в них не было того, что можно было назвать боевым опытом. От них не чувствовалась смертельная угроза.     Это они не поняли, с кем связались.     Это они недооценили врагов.     Ризотто задрал голову, всматриваясь в бегущие по темному небу барашки облаков, которые смешались с дымом сожженного Неаполя, и застыл на месте. Ночь — всегда навевала на него воспоминания о доме. Он расслабил тело, отпустил мысли. Из широкой груди вырвалось хладнокровное:    — Не переживай.     И клинок Прошутто полоснул шею, разрывая кожу, вскрывая ткани, обливая все вокруг густой и теплой кровью.     Прошутто не сразу понял, что крик, раздавшийся в треске разрушающегося города, исходит от него. Он смотрел на то, как по рукам бежит алая влага, вычерчивая ручейками кровавые пути, и не мог поверить, что совершил. Собственноручно поставил жизнь предводителя под угрозу.     — Кажется, здоровяк первым сдался, какая жалость, совсем не интересно, — скучающе протянул Сквало, но тут же, поперхнувшись, замер и широко раскрыл глаза.     — Эй, что такое?.. — рядом стоящий Тициано взглянул на партнера внимательно, с беспокойством, а затем перевел взгляд туда, куда смотрел Сквало.     Ризотто стоял с задранной головой. Его раскрытые ладони напряглись, пальцы скрючились. Вены синими нитками набухли возле глаз, создавая поистине ужасающую картину. Красные радужки закатились, оставляя на виду сплошное черное полотно. Он походил сейчас на настоящего демона. С глубокой раны на шее больше не сочилось крови, она застыла в виде чарующих фигур. Капли, одна за одной, начали подниматься с земли, ползти с рук Прошутто и лезвия обратно в порез.     Ассасин не мигая уставился на Неро, даже не соображая, что тело вновь стало ему подконтрольно.     — Надо быстрее его добить! — воскликнул Сквало, чувствуя, как рядом всколыхнулся воздух.     Бруно сделал выпад, совершая колющую атаку, нацеленную прямо в сердце врага.  Но в самый последний момент Сквало смог заметить неприятеля, и водяная стена преградила путь смертельному удару. Словно пасть морского чудовища, жидкость начала засасывать оружие искоренителя, пытаясь вырвать его из рук. Буччеллати не растерялся, моментально деля водную гладь на две равных части.     «Чем дольше мы затягиваем этот бой, тем больше сил нужно этим двум неумелым сосудам для поддержания недавно приобретенных способностей. Но что насчет нас самих?»     — Ты что, придурок, совсем ничему не учишься?! — столбы кристально-чистой воды вырвались из-под земли, подхватывая Бруно за талию и подбрасывая к самому небу. — Я от тебя и мокрого места не оставлю!     Во взгляде искоренителя читалась непоколебимая решимость вытерпеть любую боль, если понадобится. Такому поверишь сразу, что, даже разбившись с большой высоты, он не умрет, пока не ответит обидчику сполна.    Водные путы отпустили его, лишая последней опоры на высоте, доходящей до зубчатых вершинок широкой стены.  Бруно вскинул свободную руку, выкрикивая раскатистое:    — Давай, Леоне!    Подобно золотому снегу, мельчайшие частички закружили вокруг искоренителя, обвивая его шею, ноги и руки сверкающими в свете вспыхнувшего города песочными нитями. Сейчас Бруно походил на человека из знатного рода, осыпанного драгоценными камнями. Только синие, как глубокие колодцы, глаза с холодной яростью смотрели вниз на неприятелей. Он махнул рапирой, и песчинки, как иглы, начали пронзать еще не успевший исчезнуть водяной поток, оставаясь внутри.    — Что?.. — по лицу Сквало можно было заметить, насколько он обескуражен тем фактом, что управлять водой, в которой осело так много песка, оказалось не просто сложно, а практически невозможно.     Видимо, ему не было подвластно в кратчайшие сроки разделять вещества на составляющие, у него совершенно не было в этом практики.     Бруно соприкоснулся каблуками с грязевой подушкой и покатился по получившейся горке вниз. Песок нещадно прорывал водные потоки, смешивался с ними и сделал возможным доставить Бруно к земле без травм и ушибов. Шпага, выставленная вперед, теперь была схвачена двумя руками. Он был готов сделать один точный удар, пробивающий любую преграду.     — Тициано! — Сквало не на шутку испугался, схватившись за руку своего партнера.     Тот махнул пшеничными прядями, широко раскрыв глаза, и указал пальцем на Прошутто.    — Ты!  Защищай!    Возле второй пары медленно кружились красные потоки, облепливая Ризотто с головы до пят. Тициано не успел приказать добить грозного великана, отвлекшись на выпад Бруно, а теперь должен был повременить с этим еще немного, если хотел спасти своего партнера. Пальцы ассасина опять сжались на рукояти клинка. С прытью, недоступной людским ногам, он пригнулся, а затем на носках отпружинил от земли и побежал прочь от Ризотто.     — Бруно, берегись… меня! — предупреждающе воскликнул Прошутто летящему вниз Буччеллати. Но ни единый мускул на лице искоренителя не дрогнул, он даже не обернулся к возможной опасности.     И только когда перед Прошутто воздвиглась пугающих размеров фигура, он понял, в чем состояла причина такой уверенности. Все это время Леоне терпеливо выжидал, чтобы никакой помехе не дать подобраться к Буччеллати и помешать его планам.  В темноте, словно раскаленный металл, по которому кузнец отбивал молотом, светились и метали искры его разноцветные глаза, прожигающие до костей. Он вскинул руки, и Прошутто с изумлением отметил, что игра теней за спиной дракона напоминает широкие, массивные крылья.     Не отвечая за свои движения и действия, Прошутто скрипнул зубами и ловко уклонился от когтистой ладони. Его тело наклонилось назад, светлые пряди мазнули по земле, и он с выверенной точностью оттолкнулся локтями и взмыл вверх. Но сильный поток ветра отбросил его назад и не дал закончить красивый прием: глаза заслезились, в рот забились частички песка.     Леоне, жаждущий остановить любого, кто захочет навредить Бруно, вновь встал перед Прошутто и загородил ему проход.     Бруно почувствовал, как губы тронула улыбка. Пожалуй, если бы не обстоятельства, он сказал Леоне, что гордится его решимостью противостоять противнику. Ведь если раньше Аббаккио, скорее всего, пассивно прятался бы в тени, то сейчас готов был драться до последней капли крови. Бруно сильнее сжал рукоять рапиры, да так, что костяшки побелели, и бесстрашно выпрямил клинок.     «Они не взяли меня под контроль, а значит, имеют возможность завербовать лишь одного человека. И как только Прошутто обретет свободу, тут же растворится в тени. Это правильный выбор, но не только он представляет опасность!»    Сквало словно со стороны наблюдал, как быстро и уверенно движется противник. Еще немного, и Бруно поразит его сердце, только теперь смертельно!  Тициано разворачивался к нему, что-то крича, но из-за шума в ушах Сквало не мог услышать, что именно.     Нет, он справится!  С возможностями, дарованными ему императором Дьяволо, он способен себя защитить! Сквало выставил ладонь перед клинком Бруно, пытаясь скопить остатки магической силы. Водный поток начал собираться по линиям жизни, становясь упругим щитом.     Бруно даже не дрогнул. Он расслабил руку, в последний момент меняя ее траекторию.     — Что ты…     Сверкающее лезвие рапиры лишь намочило кончик, а затем Буччеллати повернул кисть и завершил удар в плечо противника.     — Сквало!     Густые брызги крови веером разлетелись по земле. Бруно отскочил назад, выставив оружие перед собой, а вторую руку убрав за спину. Он прекрасно понимал, что такой удар не был смертельным. По крайней мере, если бой не затянется на полночи, и противник не умрет от кровопотери… Но элементарный финт удался на славу — обманывать и предугадывать атаки соперника его научили на первом году в стенах Академии, так что он не надеялся, что подобный прием вообще сработает.     Однако, получилось. И теперь…     Бруно краем глаза оценил ситуацию у остальных, замечая, что Леоне продолжал биться с Прошутто на равных.  Ризотто не было видно: на месте, где стоял иссушитель, остался лишь багряный круг.  Брови Бруно поползли наверх, но он решил не акцентировать внимание противников на отсутствии одного бойца.     Почувствовав, как его ноги опять захлестывает подконтрольная вода, он сделал прыжок и рубанул шпагой, пытаясь вырваться из оков. Но Сквало, держащийся за кровоточащее плечо, не желал так легко отпускать Буччеллати. Казалось, он направил все оставшиеся силы, чтобы поквитаться с тем, кто смог подобраться к нему столь близко. Бруно оценил за долю секунды этот обезумевший взгляд — да он же уже считал себя высшим созданием, которого отметили боги! А значит, Бруно сумел задеть его гордость и чувство непобедимого могущества.     — Я убью тебя! — руку, крепко сжимавшую рану на плече, он выбросил вперед, и от резкого движения красные капельки долетели до острых носов сапог Буччеллати.    Бруно вновь подбросило в воздух, но он не успел ничего предпринять. Наученный горьким опытом, Сквало не дал ему возможности обдумать стратегию и впечатал со всей силы в землю.     Тело пронзила столь нестерпимая боль, словно все внутренности разорвало на части, а кости раскрошились в пыль. Бруно хрипло застонал, ему казалось, что легкие загорелись огнем, не пропуская живительный кислород.     — Бруно! — дракон отвлекся лишь на секунду, но и этого хватило, чтобы Прошутто смог пронестись, подобно ураганному ветру, мимо него с клинком наготове.     — Бруно, приди в себя! — воскликнул ассасин, не имея возможности остановиться.     Еще немного, и Прошутто добьет лежащего.     Буччеллати с натугой дотянулся до упавшей рядом рапиры и сжал пальцами острое лезвие.   — Зря стараешься, это не поможет прийти в себя! — почувствовав сладкий вкус победы, Сквало засмеялся. Рядом стоящий Тициано с восторгом взглянул на партнера, прижимая ладонь к груди.    «Да, ты прав. Вот только это нужно не для меня…»    Неторопливо кровь из раны начала сочиться вверх, собираясь в воздухе в постепенно увеличивающуюся сферу.      — Спасибо, Бруно. Я удивлен тому, как быстро ты все понял, — голос удивительным образом и походил на голос Ризотто, и одновременно с этим был совершенно отличен от него. Холодный, железный и отдающий эхом, от него шли мурашки по всему телу, — Ты отлично отвлек их на себя.     Неро очутился перед ним внезапно, загородив собой. Стоило Ризотто сжать руку в кулак, как Бруно перевернулся на спину и сделал долгожданный глоток пропитанного вулканическими газами воздуха. Его глаза закатились, и Бруно стих без сознания.     Еще до момента, как Прошутто оторвался от земли и совершил рывок, его окутала багряная жидкость, заламывая назад руки и заставляя упасть на колени.     — Прости, Прошутто, посиди пока тут, — голос Риза прорезал сознание ассасина, и он поджал губы, силясь кивнуть, — если тебя вновь освободят — я сделаю то же самое, а как только тело опять не будет тебя слушать, удержу. Эта бессмысленная партия не будет вечной, потому что им подконтролен только один человек, а нас четверо. Что же до второго… — Ризотто сделал шаг вперед, говоря предельно четко и ясно, чтобы каждый его смог услышать и понять.     Но Сквало не собирался давать врагу договорить. Он самоуверенно призвал остатки силы, чувствуя, как в венах вскипает и вспенивается кровь, а из носа бежит теплая, пахнущая железом, дорожка. В полном отчаяния жесте Сквало вытянул вперед ладони, и вода заструилась кольцами по коже, стремительным потоком направляясь к предводителю иссушителей. Но водяные руки не добрались до Риза, будто обретя собственную волю, они остановились перед самым кончиком носа. И как бы не силился Сквало, но он не мог заставить их двинуться вперед.     В воде на мгновение вспыхнули кровавые прожилки, разросшиеся внутри подобно хитросплетенной паутине.     — Как…     — Здесь нет поблизости ни рек, ни озер. В такой близости, чтобы можно было черпать из них силу, конечно же.  Так или иначе, но вода исходит и преобразуется от тебя. Начальная точка — твои руки и ноги. Это, должно быть, занимает много сил, — Ризотто наклонил голову, подпирая щеку кулаком, и безэмоционально окинул взглядом вмиг пропотевшее лицо Сквало, — Ты довольно неаккуратный. То пропускаешь песок, то не замечаешь, как вода окрашивается кровью. Смею предположить, что сосудами вас сделали не более, чем день назад. Отпустили в свободное плавание, как эксперимент, не научив элементарному. Неужели у вас в мыслях и правда была надежда, что безграничная сила дается по щелчку пальцев, и ничего не нужно делать для ее освоения?     Ризотто напоминал сейчас учителя, отчитывающего нашкодивших юнцов. Однако, страх на лицах врагов быстро сменился злобой — ни один из них не желал признавать такое позорное поражение. Они не рассчитали свои силы, поплатившись, а их создатель, загнавший их на убой, скорее всего даже не ставил на то, что те вернутся живыми. Незавидная судьба. И Ризотто бы мог их пожалеть, если бы они одумались. Но благоговейная пелена застилала их взор, не позволяла трезво взглянуть на ситуацию и понять, в каком положении они находятся. У Неро был опыт в общении с новообращенными детьми, но этим двоим сила вливалась бесконтрольно и в больших количествах, она просто не успела бы прижиться, как надо. Значит, их тела, уставшие и измученные, находились на грани своих возможностей.     Это подтверждала капающая с носа Сквало кровь, которую он устал вытирать.     — Ты!.. Ты что-то сделал со мной, это ты… ты заставляешь мою кровь кипеть! — закряхтел Сквало, и Тициано схватил его за плечи, крепко сжимая.     Но Риз ничего не делал. Он просто наблюдал, как коленки Сквало от чрезмерного напряжения подкосились, и он закашлял кровью.     Леоне в это время успел подбежать к Бруно и переложить его голову на свои коленки. Лишний раз трогать и осматривать раны не хотелось — дракон боялся сделать хуже. Вместо этого Аббаккио повернулся к Ризотто, внимательно следя за тем, что будет предпринимать маг крови.     — Я могу помочь принять беллону. Попробовать тебе справиться с отторжением твоего организма. Ты даже суток не пролежал, сейчас ты работаешь на износ. И твой партнер тоже. Ты умрешь, если не прекратишь напрягать тело, не привыкшее к подобной силе, — Ризотто говорил твердо и по делу, но никаким образом не выказывал агрессию. Напротив, он медленно раздвинул руки, и красная вода тут же осела к земле, а сам иссушитель принялся шаг за шагом подходить к сидящему на коленях Сквало.     Его обнимал Тициано, прижимая к своей груди, и с ненавистью смотрел в глаза Неро, не отворачиваясь от него будто бы из принципов.     — Заткнись! — взревел Сквало, орошая горячими каплями все впереди себя. — Это ты ничего не понимаешь!  Мы были… избранные самим Дьяволо, и мы… Мы сможем… Доказать ему, что его выбор правильный!  Мы не разочаруем его!     Ризотто вздохнул. Сквало упрямо не хотел сдаваться, вновь призывая изнутри себя все больше и больше беллоны, которая с радостью отвечала на его зов, захватывая тело носителя и высасывая все живительные силы. Хороший выбор для приспешника, который будет следовать за лидером при любых обстоятельствах.     Новые водяные лучи, меньшие по диаметру, но намного проворнее, закружились вокруг Ризотто, то и дело пытаясь уколоть иссушителя. Но он игнорировал их, как комаров на болоте. Они жалили его до открытых ран, но чем больше крови теряло тело Ризотто, тем сильнее его заволакивала черная тягучая дымка. Сначала потемнели волосы, сливаясь с кожей, будто измазанной в мазуте, а затем все тело приобрело жуткие демонические очертания.     Лишь глаза на фоне черного нечто искрились двумя яркими звездами, иногда скрываясь за вязким дымом, чтобы затем вспыхнуть вновь. Пальцы, которые Риз направил на Сквало, тоже видоизменились, вытянулись, а ногти удлинились, стали острыми и немного загнутыми.     — Посмотри же мне в глаза. И обезумь от страха.    У Сквало задрожали ноги и руки, застучали зубы, а сам он в немом крике разинул рот. У него не получалось оторвать взгляда от Ризотто, не получалось заставить себя подняться и выпрямиться. Но он настойчиво пытался сражаться. Изо рта вновь хлынула кровь, вперемешку с черными сгустками, и Тициано еще сильнее сжал плечи Сквало.     — Подожди, нет, отдохни немного…     — Ты совсем рехнулся?!  Отдых, когда рядом враги?! — закричал Сквало, чувствуя режущую боль, прошедшую по всему горлу. — Нет, мы должны закончить начатое!     Тициано отпрянул от партнера, оцепенев. Нет, это не его любимый. В этом страхе не было ничего, что напоминало бы ему Сквало. Юноша обезумел от ужаса — это чувство мертвой хваткой сжало сердце когтистыми пальцами. Сквало ударил кулаком по земле, и тут же под ним образовалась бурлящая водная гладь, которая необузданной стихией приподняла его над землей и повела в бой для последней, отчаянной атаки. Со всех сторон водяной колесницы показались шипы,  новые, не тронутые ни песком, ни кровью. Последняя чистая вода, которую смог сотворить Сквало.     Ризотто опять тяжело вздохнул, напрягая руку.  Его фигура миражом поплыла перед глазами Сквало, а затем бесследно исчезла на несколько долгих секунд. И с внезапностью филина, охотившегося в ночи, появилась за спиной у противника.  Тенистые копии Ризотто стали опоясывать его, одновременно замахиваясь широким и длинным мечом.     — Сквало!     Риз внезапно застыл, будто окаменев под чарами Медузы Горгоны. Он широко раскрыл глаза, видя боковым зрением, как кровавые путы, сдерживающие Прошутто, падают, и как ассасин быстро реагирует на это, прыгая и исчезая в тени.     Сквало пустил водные иглы в Ризотто, не имеющего контроля над телом, а тем временем за его спиной материализовалась фигура Прошутто с клинком наготове.     Следующее мгновение решило все.     Удар, который должен был прийтись в спину Сквало, принял на себя успевший добежать Тициано: его сердце пронзило насквозь. Он понял, что от него требовалось, в тот самый момент, когда перестал контролировать резвого и маневренного Прошутто.     Ассасин не мигая завершил удар, милосердно добивая жертву, и уже приготовился наступать на следующего неприятеля, как тут понял: вода вокруг них заметно поубавила в объеме, а атака, направленная на пришедшего в себя Ризотто, прервалась. Сквало краешком глаза зацепился за падающего Тициано. Лицо, обрамленное налипшими пшеничными прядями, озаряла счастливая улыбка.     И в тот момент, когда Сквало потянулся к Тициано, его разрубило на части мечом Ризотто.       Бруно приподнял веки, ощущая, как его бережно гладят по щеке. Он попытался сфокусировать взгляд на говорящем Леоне, морганием прогоняя непонятную пелену перед глазами, а затем положил ладонь на пальцы дракона и легонько улыбнулся.     — Лежи, Бруно. Отдохни немного.     — Сейчас совсем не время, — со слабым протестом хрипло шепнул Буччеллати, краем глаза замечая Прошутто и Неро, которые двигались в их сторону. Ассасин не смотрел под ноги, и был страстно увлечен тем, что приподнимал подбородок Ризотто двумя пальцами и внимательно разглядывал его кадык.     Вокруг Неро до сих пор клубился темный дым, который окрашивал волосы черным, а костюм делал похожим на эфемерный, призрачный.     — И что же, тебе все равно на раны? — скептически протянул Прошутто, обводя подушечками кожу под челюстью иссушителя.     От такого интимного жеста тот неожиданно вытянулся и в напряжении закрыл глаза.     — Нет. Как только силы кончаются, я становлюсь обычным смертным. Мне нужно передохнуть прежде, чем повторить такой трюк.     — Хорошо, тогда в следующий раз предупреждай, когда я могу полоснуть тебя ножом, — хмыкнул Прошутто, скрещивая руки на груди будто бы в обиде.     Он прошелся дальше, к лежащему Бруно, и вскинул бровь, пытаясь подобрать слова если не поддержки, то хотя ты те, которые можно было использовать для вопроса о состоянии. Почему-то такое до сих пор давалось с большим трудом: Прошутто не часто контактировал с людьми, и даже с шумным Мелоне мог перекидываться лишь парой фраз.     Раздался громкий грохот корабельных пушек, заставивший Прошутто вздрогнуть и в мгновение ока развернуться. Широкую грудь Ризотто насквозь продырявили маленькие чугунные ядрышки картечи.     Горячая кровь мазнула щеки Прошутто, и он в трепетном испуге округлил глаза.     За спиной Ризотто стоял Наранча, самодовольно ухмыляясь.