эдем

       Хан приходит в себя не сразу. Незнакомая квартира поначалу пугает его. Просторная комната, мягкий диван, цветастый плед с кисточками. Хан перебирает кисточки и смеется. Его коп такой забавный. Извернувшись, он замирает от пронзительной боли, что сковала его тело, и выдыхает через зубы, прикрыв глаза. Он думает, что жизнь к нему чертовски несправедлива, и если бы не ломило все тело, перекатываясь по телу острой болью, прокричал на весь Сеул, как же все достало. Ему двадцать, у него нет семьи, состояния, образования, — ничего, за что можно было бы зацепиться в попытке улучшить свою жизнь. У него есть только мелкое воровство и странный полицейский, чьи чувства разгадать все равно что ребусы.        Дверь в комнату скрипуче приоткрывается, но человека за ней не наблюдается. Он думает, что сюда как минимум ворвется какой-нибудь наглый кот, но ничего не происходит. Хан смотрит на дверь в комнату и замечает за ней вначале копну огненно-красных волос, а затем и сам силуэт, заставляющий внезапный холодок скользнуть вдоль позвоночника. — Ты уже проснулся? — Мягкая улыбка блуждает на лице, но холодные глаза сканируют тело подростка, словно выискивая какие-то нюансы. Хан заворачивается в чужой плед и испуганно наблюдает за незнакомцем. Силуэт парня кажется смутно-знакомым, но парень предпочитает отдаться ситуации и наблюдать за происходящим, сохраняя свою пассивность. — Не беспокойся. Врач обработал все раны от побоев, и сказал откармливать тебя. — Кто вы?        Мужчина усмехается, и Хан внезапно вспоминает, где видел эту ухмылку и приятные глаза, отливающие медью. Пару дней назад, а может и неделю — он не следит за временем — вечером он вышел «на охоту» и добрый парень накормил его раменом и завернул порцию с собой. Но у парня не было шрама, рассекающего левый глаз. — Вижу, что вспомнил. Меня Чан зовут, а ты? — Джисон. — Хан разворачивает плед и потупляет взор. — Так это вы меня спасли? — Да. Хоть ты и шептал всю дорогу чье-то имя, но это оказался я. — Чан пожимает плечами и улыбается. — Пора завтракать и набираться сил. Я намерен скрыть твои ребра от чужих глаз и увидеть твои щечки. Уверен, это тебе к лицу.        Джи краснеет впалыми щеками и почесывает голову. В пальцах остаются редкие волосинки, и это не ускользает от красноволосого. — Это тоже исчезнет со временем. А теперь пора на кухню.        Едва за мужчиной закрывается дверь, Джисон вжимается спиной в спинку чужого дивана, анализируя ситуацию. Последнее, что он помнит — когда вышел на улицу в попытках найти или еду, или очередного лоха, но встретил двух парней, у которых давно одолжил деньги, но все еще не мог им вернуть. Те избили его, и когда он, совсем слабый от обезвоживания организма перестал видеть предметы, ему показалось, что вдобавок ко всему еще и потерял зрение. Потом их прерывает чей-то голос. Джисон был уверен, что это Минхо. Или хотел быть уверенным, что это Минхо. Он даже не попытался отмахнуться от чужих рук, цепко удерживающих от падения, и отдался ситуации, вдыхая знакомый аромат кожи. Его чертово подсознание подвело его. Умеючи чисто интуитивно убираться подальше от опасных лиц, здесь проявил себя ничтожно и отдался судьбе. Он ненавидит себя.        Дверь в комнату вновь приоткрылась и затем его, словно пушинку, подняли в воздух. Джисон взвизгивает совсем по-девчачьи и цепляется костлявыми пальцами за чужие плечи. Смех этого мужчины обезоруживает, заставляя какую-то иррациональную и полностью отшибленную часть Хана довериться ему. Он хочет выяснить мотивы этих поступков, какие-то признаки или намеки, но ему улыбаются открыто и в сощуренных от смеха глазах нет никакой угрозы. Джисон обещает себе быть осторожным и не падать в эту улыбку так отчаянно, но противиться харизме и заботе, всегда лишенный этого, Хан не может.

***

       У Минхо с утра день идет наперекосяк. Сынмин по ошибке отдал ему свой кофе, начальник приказал в строчном порядке найти мелкого засранца Хан Джисона и, наконец, завести на него дело, или опросить повторно свидетелей, может потерпевшие изменили свое решение, но в любом случае, он хочет видеть к концу недели отчет о проделанной работе. Минхо смотрит на календарь и видит там середину рабочей недели. Затем смотрит на пять стопок заявлений, копий заявлений, удостоверяющих о принятии заявлений и порядка пяти фотороботов от свидетелей, с которых на него смотрит худощавый парень с впалыми пугающими щеками. Ли скидывает все папки на пол и берет первую стопку. Он не знает, с какой стати так отчаянно прикипел к этому парню. Жалость ли, или иные, не менее странные чувства, завладели им и он не мог заставить себя поймать его, заставить написать чистосердечное признание и заняться другим, более важным, делом. Хван Хенджин и его напарник Ли Феликс. Странное до ужаса общежитие «Эдем» и его жители, пропадающие приезжие с этого района, — от всего этого голова идет кругом, но если он найдет связи и причины, а главное — мотивы убийств пропавших приезжих, то может рассчитывать на повышение и переезд в более престижный район Сеула. Это то, ради чего он здесь сидит — его карьера.        Он созванивается с потерпевшими и повторно приглашает на допрос. Он хочет прояснить, насколько те уверены в своем желании поймать и наказать худощавого мальчишку. Минхо примеряет самую слащавую и доверительную улыбку и смотрит на себя в зеркало. Но эта улыбка моментально слетает с губ и глаза закрываются сами по себе от усталости. Это игра в одни ворота. Он не может покрывать мальчишку бесконечно, не делая для этого ровным счетом ничего. Джисон — молодой парень, сбежавший с детского дома на другом конце страны еще будучи несовершеннолетним. Он должен созвониться с органами опеки или с директором, провести разъяснительные беседы, узнать про детство Джисона и его предпосылки к воровству. Он должен принять меры по пяти стопкам мелких дел о воровстве, участившихся с момента появления Джисона. Он столько всего должен, что казалось, задыхается от всех прав и обязанностей, которые на него взвалили. Почему этим не мог заняться Сынмин? Какая польза от этого тупоголового щенка, что носится с ним как со списанной торбой? Минхо стонет сквозь зубы и возвращается к рабочему месту, устремляя взор на дверь. Он дает Джисону последний шанс избежать судьбы малолетнего преступника. Больше он ничего сделать не может и не будет.        К концу дня у Минхо ноет позвоночник и болит голова. Ким подсовывает ему заваренный рамен, и у старшего даже нет сил орать, что тарелка стоит на заведенных делах, которые следует передать в оборот. Ему удалось уговорить порядка десяти пострадавших отозвать свои заявления, но это была капля в море. К тому же выяснилась забавная деталь — не все кражи совершал Джисон, и в его действиях можно было найти некоторую закономерность: его жертвы в основном были офисные работники, что сильно напивались в барах, и общая сумма кражи никогда не превышала более двухсот вон*. Остальные кражи, совершенные в этом районе за последние полгода, были совершены другим человеком или группой лиц. Одна аджума описывала странного лысого человека в полосатой изношенной тельняшке и ужасающей на вид улыбке пожелтевших неровных зубов. Он казался больным душевно или физически, постоянно смеясь и прикрывая рот ладонью. Аджума в страхе покидала место преступления, готовая отдать последние деньги, только бы никогда не видеть это лицо. Молодой человек, работающий в офисе, описывал харизматичного молодого человека с огромным саквояжем и маллетом, что явно не подходило под описание Джисона. Отличительной чертой этих краж было то, что эти люди в открытую не вымогали деньги, но один лишь их внешний вид был готов убедить своих жертв отдать им все ценности и бежать как можно дальше. Минхо усмехается и смотрит на рассортированную стопку бумаг. Часть из них он может отдать в архив с подтверждением от пострадавших об отказе от уголовного преследования, а часть, более объемная по размеру, передавалась на заведение уголовных дел. Он распределит эти заявления среди новичков и будет отслеживать их деятельность. У него появится больше времени, чтобы заняться двумя криминальными авторитетами и их работой на районе. И что-то ему подсказывает, что за это время, они успели навести лоск в своих делах. Возникало ощущение, что Хван был осведомлен о заинтересованности Минхо в нем и постоянно подчищал следы, которые должны были или прищучить, или хотя бы навести тень на молодого авторитета.        Ким заходит в его кабинет с тоненькой папкой, и прикусывает губу, смотря исподлобья. Минхо за день совершил невероятное количество работы, что пылилась у него на столе месяцами и сейчас больше всего он хотел бы лечь спать, наверняка обложившись своими котами, а не сидеть здесь до поздней ночи со стаканчиками быстрорастворимого кофе. Но он протягивает папку и садится напротив. — Что это? — Только что звонили из управления. Нашли новое тело, по описанию схоже с нашим делом: признаки удушения и следы от инъекции. Но что самое удивительное — Сынмин раскрывает папку на нужной странице и указывает пальцем на фотографии скрюченного тела — я сегодня относил папку о заведении на него уголовного дела за кражи. И угадайте, что? — Он жил в общежитии «Эдем»?        Сынмин кивает, поджав губы. Минхо тщательно вглядывается в незнакомого ему человека и затем смотрит на своего напарника. — Похоже, у нас завелись крысы.