эдем

       Когда Минхо открыл глаза, вокруг него все было белым, ослепляющим, но в то же время — обнадеживающим. Он проморгался, привыкая к свету после стольких недель заточения во тьме, и понимает — жив. Сердце начинать стучать как бешеное, а в глазах скапливаться слезы от облегчения и банального счастья. Он жив. Выбрался из этого ада, куда сам же себя загнал в попытке самостоятельно раскрыть дело и получить повышение. Хо шмыгает носом и закрывает глаза, позволяя слезам скатываться по вискам вниз, впитываясь в подушку. Он выбрался из этого ужасного места с минимальными потерями для себя, но компромат, похоже, уничтожен. Он не успел узнать ничего такого, что могло бы сыграть решающую роль в расследовании, и только потерял время. Минхо вновь вспоминает тело парня, Донмина, его прикрытые глаза, лицо в крови, беззубый рот, и содрогается, тяжело и тихо вздыхая. Оно того стоило? Смерть Донмина была напрасной. Вспоминает все так чётко, словно было вчера: устрашающий смех Дыкчона, коменду, разделывающую мясо на кухонном столе и смеющейся так противно, что хотелось уничтожить этот звук или сжаться в комок, чтобы исчезнуть. Он пробыл там слишком долго, чтобы спокойно возвращаться к прежней жизни и расследовать обычные дела, не связанные с каннибализмом. Возможно, ему нужен отпуск.        Медсестра, вошедшая в комнату, приветливо улыбается и поправляет одеяло. Меняет раствор в капельнице, говорит, что все в порядке. Минхо кивает ей, несмело улыбнувшись, и смотрит на силуэт, уходящий в свой мир. У неё работа такая: говорить, что все в порядке, поправлять одеяла и улыбаться, похлопывая по плечу. Его работа — ловить преступников, делать мир чище и лучше, и если до этого Минхо думал, что справляется со своей работой, то теперь думает, что бесполезен. Какой от него толк, если людям, сидя выше и теплее, выгодно иметь преступников на коротком поводке, что будут выполнять любую черную работу. Он не может бороться с коррупцией и оборотнями в правительственных органах, он полицейский. Он присягу дал. Дал этим лживым и лицемерным людям в фальшивых погонах, пообещал, что будет защищать людей от преступников, то есть — от них.        От рассуждений о дальнейшей жизни его прерывает стук в дверь. Она открывается, и вовнутрь проходит человек. Хо тяжело сглатывает слюну, мгновенно узнав своего бывшего начальника. Мужчина снимает пальто, ставит сумку на кресло и поворачивается к Минхо, грустно улыбаясь. — Чонгук-сонбэним? — Да. — Мужчина проходит, присаживаясь поближе, и улыбается, выглядя совсем молодо и отчаянно. Будто нет годов, проведённых наедине с преступниками, борьбы с бандой контрабандистов, плена, побоев, — ни че го. Пред ним молодой и готовый надрать зад Чонгук, любящий двойную порцию рамена и пить соджу с горла, подтрунивая над патологоанатомом и ускользая от горячей руки Юнги. — Ну и устроил же ты переполох. — Извините. — Минхо съеживается, но не от страха, скорее от неловкости. — Я не специально. — Не специально? — Старший смеётся громко, хлопая по колену. — Могу поспорить, что у Намджуна-сонбэ седых волос стало больше. А когда напарник твой главаря застрелил, вообще, небось, о пенсии задумывается. — Что? Сынмин…? — Не заходил еще? — Чонгук кивает сам себе, расправляя складки пиджака и вновь вздыхает. Прежней улыбки на лице нет, а мягкий взгляд карих глаз облачен в сталь, заставляющий колени Минхо подрагивать. — Вы, черт подери, залезли туда, куда не стоило. Намджун не имел права говорить ни тебе, ни Сынмину, но после смерти Мунбина дело не закрыли. Одним приютом дело не кончится, здесь нужно начинать издалека. — Свысока, то есть? — Вот, даже ты понимаешь. А все равно полез. — Я устал. — Хо вздыхает. — Подчищал за этим мелким хулиганьем, а под боком происходила какая-то чертовщина. Они отвлекали от себя подозрения мелкими преступлениями, но происходили вещи похуже. Они убивали людей, разделывали их и съедали. — Хо подавляет тошноту. — Кто все эти люди? — Ненужные правительству, или неугодные для районных. Но благодаря тебе, два преступных элемента живы и здоровы. Феликс и Хенджин. Я думаю, их бы убрали. А теперь не до них будет, свои задницы нужно прекрывать. — Так неужели это все зря? — Нет, Хо. Просто тихо замять не получится. — Чонгук вздохнул. — Твой компромат раскрывает деятельность группировки под руководством Со Муджо. По ДНК, которые удастся заполучить от образцов, найденных в обгоревшем здании, в холодильниках, можно опознать убитых и раскрутить старые дела, привлечь виновных. Но за это время столько алиби найдется. Одна надежда на Ан Хенджин. — Ясно. — Минхо бьется головой о подушку. — Все было зря. — Нет, Минхо, не зря. Не известно, сколько бы они там мутузили это дело, да и как мне стало известно по источникам, кто-то сливал процесс расследования, помогая виновным избежать наказания, вовремя смастерив себе алиби. Вполне возможно, что дело бы вообще замяли, а всех фигурантов по-тихому убрали. — Чонгук покусывает губы, погладив руку подопечного, обращая на себя его взгляд. — Намджун прикрывать тебя не сможет. По сути, все это — самодеятельность, без прямого указания сверху, нарушение сотни указов и подобное. Тебе светит дело со всевозможными нарушениями по статьям. Но то, что передал мне Сынмин, перекрывает кислород многим людям. Скандал, который может разразиться, похлеще твоего нарушения. Я думаю, мы сможем это обыграть позже. — Что передал Сынмин? — То, что раскопал Мунбин в свое время. Там компромата на всех с лихвой хватит. Прокуратурской шавке ничего не отдал, сам пришёл. — Значит, это правда? — Минхо попытался приподняться, но слабость во всем теле пригвоздила его обратно. — Сынмин мог бы помочь мне засадить всех без этого фаер-шоу? — Нет, вы бы не смогли. — Чонгук мотает головой, прикусывая губу. — Всё добыто не совсем честным путем. Эти улики легко можно было бы опровергнуть. Но, если мои ребята проведут независимое расследование, все можно будет доказать. — Почему же Мунбин так не сделал? — Ему казалось, что он сам все сможет раскопать и наказать, и помощь не нужна. Странный был человек. — Чонгук откидывает прядь и смотрит в окно. — Человеческая глупость порой так безрассудна. — Но, во всяком случае, я бы знал, с кем имею дело, если бы он мне сказал. — Не вини его. — Да я придушу его! — Минхо все-таки подрывается с кровати, но старший укладывает обратно. — На чьей он стороне?! — Это ты у него спросишь, когда явится. Хотя у него суд должен быть. Я похлопочу, чтобы не тюремное, но о работе в правоохранительных органах он может забыть. Покрывал ещё этого Хенджина. Хотя тоже не самый честный человек, да и с «Эдемом» связан был. Поддельные документы для Ли Феликса, — точно стоит задать вопрос, на чьей он стороне. — Хван им вертит, как хочет. — Минхо усмехается недобро, — любовников даже спасает. Мать Тереза сраная. — Ладно. — Чон треплет по макушке заросших волос. — Поправляйся. Когда будешь готов продолжать борьбу с несправедливостью, набери мне. — Спасибо, Чонгук-сонбэним. — Можно хен, Минхо. Я пойду. — До свидания. — Постарайся не убить Кима. Он рисковал своей карьерой ради тебя. — Ладно.        Едва за старшим захлопнулась дверь, Минхо заколотил ногами по кровати. Какого черта это все произошло?! Некого привлечь к ответственности, и все почему?! Уж он бы нашёл способ засадить всех за решётку. Ли взвыл сквозь стиснутые зубы и попытался успокоиться. Обнял себя за плечи и уставился в одну точку, обиженно сопя. Этого можно было избежать, и спасти мальчишку, вероятно, если бы все предусмотреть, если бы, если бы… В любом случае, он все похерил, и искать виноватых, посыпать голову пеплом — увы, бесполезно.        Ближе к обеду к нему зашли два посетителя. Минхо успел заснуть, поэтому не сразу сориентировался, а когда раздался знакомый смех Хенджина, резко подорвался, испугав обоих. — Какого черта? — Сонбэним. — Сынмин улыбается искренне, и орать как-то резко перегорает. Ли смотрит недовольно на авторитета, но тот улыбается и приоткрывает полы пальто. Из него высыпает нечто рыжее и начинает мяукать. Минхо молниеносно сгребает Суни в охапку, прижимая к себе. — Можешь пока жить. — Так и знал, что задобрить котами — хорошее решение. Смотри, как сияет. — Заткнись, — шипит Ли, и Хвана передергивает. — Кошак.        Когда Суни наглажен и расцелован, а Минхо перестал испепелять обоих взглядом, то Хван, заправив крашенную прядь за ухо, улыбнулся. Вполне искренне. — Хен. Тебя можно поздравить. — Я тебе не хен. — Сонбэним. — Сынмин пересаживается поближе, понуро свесив голову. — Я не думал, что вы настолько…. — Тупой? — На Хенджина мяучит кот, и тот чешет меж ушами. Суни мурчит, Минхо выглядит преданным. — Мы жили бок о бок месяц, я их кормил и позволял отвоевывать полосатому подушку. Уж извините. — Это мои коты. — Ли прижимает питомца поближе, вновь устремив взгляд на Кима. — Чем, в результате, закончится дело? — Дело ещё не закончилось. Точнее, как. «Эдем» стерт с лица земли. Правительство округа подписало указ о снесении остатков обгоревшего здания. К суду призвать некого. Жители убиты, а Муджо… Тоже убит. — Там был мальчик, прикованный к креслу? — Да. — Ким хрустит пальцами и получает по рукам от Хвана. — Ли Донмин. Сын Мунбина. Какого черта он там делал?! — Если честно, сам не знаю. От его нахождения в «Эдеме» было ни горячо, ни холодно. У него нет никаких прав собирать улики. — Это я его туда засунул. — Хван откидывает прядь волос с лица и невесело усмехается. — Он угрожал мне компроматом, что Мунбин собрал на меня, если я не помогу ему попасть в общежитие. Он сказал, что знает копа, который засадит меня. — Хван смотрит на Сынмина. — Засадил так засадил. — Потрясающе. — Минхо морщится. — Ты помог ребенку, который потерял отца, попасть в рассадник канибалов, чтобы что? — Я не знаю. — Взрывается Хенджин, вскакивая. — Он сказал, что хочет отомстить. Я что, должен его уговаривать? — Хотя бы сказать, что он творит идиотизм, смысла в котором — ноль. — Как и в том, что сделали вы. — Внезапно встревает Сынмин. — Никакого толку, кроме кучи шума. — Заткнись, блять. — Хо направляет на него палец. — С тобой я разберусь отдельно. — Может бы, если бы вы были на месте, Хан бы никуда не пропал. — Шипит в отместку Сынмин, и в палате мгновенно становится тихо. Слышно только мурчание кота возле бедер старшего. — Повтори.        Младшие переглядываются, не зная, с чего начать, и Хенджин покусывает губу, вздыхая. — Хан задолжал у нас с Феликсом денег. Мы не блядская благотворительная организация, но он выглядел слишком дохло, так что Ликс одолжил. Парень клялся и божился, что все вернет, но время шло. Я уже попрощался с деньгами, да и посрать было, но Ликс хотел проучить паренька и отучить брать чужое. В общем, мы зажали его в переулке, чтобы напомнить о долге. — И? — Минхо испепелял худосочную фигуру авторитета, и сердце продолжало колотиться где-то в горле от плохого предчувствия. — Нас прервал мужик. Он был немного странноватым, как-то будто не особенно хотел светиться. А еще, как будто они с Ханом были знакомы. Мало ли с кем этот малой мог сойтись. Морда хорошенькая, губки бантиком… — Заткни свой поганый рот. — Минхо поднялся с кровати, крича разъяренно в лицо оторопевшему Хвану. — Ты ничего о нем не знаешь. — Как будто знаешь ты, коп. — Хенджин оттолкнул от себя старшего. — И он пропал. Я обычно отслеживаю деятельность разных людей на районе, и мальчишку видели постоянно где-нибудь в попытке свистнуть денег на еду. И тут он исчезает. После знакомства с этим мужиком. — Кто он? — Эм, — Сынмин решает вмешаться, тут же получая взгляд полный ненависти от начальника. — Кристофер Банчан. Весьма странная фигура. Он вроде ученый, вроде больной ублюдок. Похищает людей, которых бы никто не стал искать, вроде Хана. Но куда они деваются потом? — В «Эдем»? — Точно нет. — Хенджин даже машет головой. — Он одиночка, действует один, и тщательно выслеживает жертву. Только просчитался с Чонином. — Это кто? — Владелец наркопритона. Чан похитил его, но бармен оказался честным и пришел писать заявление о пропаже человека. И узнал по фотороботу Чана. К тому моменту мы насчитали человек пять пропавших, включая Хана. Чонину удалось сбежать, и мои люди разыскивают парня. — Поверить не могу, что работаю в полиции, а на моем районе проститутки, нарковладельцы и ганибалы весело шествуют за ручку с учеными-убийцами. — Хо невесело смеется, и в последний раз обнимает Суни, вручая обратно Хвану. — Кто еще вкурсе? — Пока никто. — Сынмин покусывает губы. — Эти люди никому не нужны, никто не будет их искать, и учитывая тот переполох, который ты устроил, вряд ли кого-то это вообще будет волновать. Как только мы поймем, кто такой Банчан, и что он вообще делает с людьми, тогда можно будет делать все официально. Пока лучше работать тихо. — Соглашусь. — Хо кивает, ощущая, как голова начинает раскалываться от обилия информации. — Валите отсюда, мне нужно все обдумать. — Тебе нужно отдыхать, коп. — Тебе нужно заткнуться, Хван Хенджин, пока я лично не засадил тебя за решетку за смерть Донмина. Не искушай судьбу. — Ты ничего не докажешь. — Хван склонился к начальнику и внимательно осмотрел уставшее лицо с горящими ненавистью глазами. — Нам нужно сотрудничать, пока мои люди помогают найти Чана, и твоего милого воришку. Не будет меня, будешь искать Хана по моргам. Хочешь? — Нет. — Тогда будь паинькой. — Хван легко лохматит чужие волосы и подхватывает кота, аккуратно усаживая под свое пальто. Сынмин прощается и они уходят, оставляя Минхо одного.

Выбраться из Эдема Забрать Хана домой

— Где же ты, Хан Джисон?