5 Марта 948 г. Англия, Солсбери.
— Странно всё это, — тихо сказала Гермиона и украдкой оглянулась по сторонам. Зеваки не обращали на неё никакого внимания. Они вовсю обсуждали как, где и кому мог насолить убитый. Гермионе это было только на руку, у неё появилась догадка, которую она поспешила проверить: — Акцио палочка кузнеца! Волшебная палочка дёрнулась и, сделав пару кульбитов в воздухе, уткнулась в подставленную Гермионой ладонь. Грейнджер шустро спрятала её в рукаве платья и быстрым шагом направилась в сторону реки. В голове Гермионы начала вырисовываться необычная картина. В памяти всплыли увиденные ею сегодня мужчины: один, который выражал своё недовольство нынешним королём, и ещё двое, что обсуждали странное поведение горожан. А теперь смерть кузнеца. Гермионе казалось, что все эти события как-то связаны между собой. Знакомое щекочущее ощущение на кончике носа не давало девушке покоя — Гермиона почувствовала загадку. И теперь её желание держаться как можно дальше от неприятностей боролось с природным любопытством. По дороге к своему убежищу Гермиона старалась вспомнить мелкие детали, на которые не обратила особого внимания днём. Крутила и перетасовывала известные факты в воображении, выстраивала теории. И уже подходя к дому пришла к выводу, что в Солсбери появился маньяк. Некто, ведущий охоту на волшебников. Причём неизвестный, скорее всего, сам являлся магом, но использовал необычные методы колдовства. Гермиона склонялась к мысли, что для заклинаний применялись драгоценные камни: слишком часто в последнее время они попадались на глаза. И то, что лучшая выпускница Хогвартса о таких методах не слышала, ещё ни о чём не говорило. Гермиона как никто другой могла себе представить, сколько всего неизвестного таил в себе мир волшебства. Принадлежавшая кузнецу волшебная палочка выглядела старой, но вполне ухоженной. Навскидку ей было никак не меньше полувека. Трещинки и небольшие сколы по всей поверхности, следы копоти на некогда светлом дереве — сразу было понятно, что палочкой активно пользовались вблизи раскалённого металла. По правде говоря, Гермиона не могла чётко объяснить себе, почему забрала такую явную улику. Ей показалось, что если уж тело скоро унесут, то маглы наверняка обнаружат палочку. — В конце концов, лишняя палочка всегда пригодится, — убеждала себя Гермиона. — Либо я отдам её родственникам погибшего, если такие будут. Да, так и сделаю. Но загадочные убийства подождут. Не то чтобы Гермиона собиралась влезать в это дело. Собственную безопасность она ценила дороже и вмешиваться в расследование явно не слабых волшебников даже не думала. В силе волшебника по имени Ольдерих она убедилась ещё в таверне: магло-отталкивающие чары, которые он наложил, были очень мощными. Что до второго… На его счёт у Грейнджер были свои догадки, но спешить с выводами она не стала. Скрывшись в стенах своего уютного домика, Гермиона трансфигурировала из остатков дерева низенький стол, удобное кресло и сотворила магический огонь. Она решила заранее связать несколько вещей, чтобы продать их с самого утра. Поразмыслив о перспективах, Гермиона решила не сильно поднимать цену на свои изделия, но при этом увеличить качество и разнообразие товаров. Гермиона заслуженно гордилась проделанной работой. Древние руны были её любимым предметом в Хогвартсе, а информация, почерпнутая из библиотеки Гриффиндора стала отличным подспорьем. Одну часть вещей она зачаровала на согревание, другую на непромокаемость. Ещё несколько приобрели свойства улучшать самочувствие. С новыми знаниями Гермиона была уверена, что вязанные вещи прослужат годами, если не десятилетиями. Если продавать перчатки и шапки по пять стерлингов, а шарфы по восемь, то очень скоро Гермиона ни в чём не будет нуждаться. Купит себе землю на окраине, построит просторный дом, соберёт уникальные книги в библиотеку, изучит магию времён основателей, а после обязательно вернётся назад в будущее. Мечтательно улыбнувшись, девушка уснула сидя на кресле, поджав под себя ноги. Впервые за прожитые месяцы она почувствовала полное спокойствие. Но сколько бы охранных заклинаний её не окружало, от бестелесных сущностей они не спасали. Ближе к рассвету, просочившись сквозь все барьеры, к Гермионе приползли кошмары. Они обвивали ноги, связывали руки, стягивались кольцами на груди. Она бежала по Касл-стрит против течения Эйвон. Дорога резко пошла на подъём. Босые ноги горели от сверхъестественного мороза. Густой белый туман клубился над скользкой наледью. — Ты — моя собственность, Гермиона! Гриффиндор приближался. Мерцающие бледно-синим глаза смотрели глубоко в душу. Адское пламя из-за его спины оскалилось змеиными пастями. Они кусали её за лодыжки. Отрывали куски плоти. Мгновенно застывшая кровь оставляла порезы. С каждым шагом вперёд она соскальзывала на два шага назад. Вот она поскользнулась и больно приложилась локтём о дорожный камень. Огненные змеи обвили её, в нос ударил запах гари от моментально истлевшей одежды. Девушка закричала, почувствовав, как одна из змей спустилась по животу вниз. Ей показалось, что её вот-вот разорвёт на кусочки, когда змеиная голова начала ввинчиваться в промежность, больно обжигая слизистую. Гермиона резко открыла глаза. Поначалу она даже не поняла, где находится. Волшебный огонёк уже потух, оставив после себя лёгкий запах, как от потушенного фитиля свечи. Она лежала на дощатом полу, подмяв под себя правую руку. В локоть впилась заноза, ноги покалывало от онемения, так что встать с первого раза не получилось. Снаружи начинался рассвет. Гермиона размяла затёкшие мышцы, призвала холодную воду и стала умываться, сбрасывая с себя остатки воспоминаний от неприятного сна.***
— Кха-кха, — мальчик, лет десяти на вид, остановился и схватился за голову. — Уа-а-а! Гермиона наблюдала, как рядом с ней остановились женщина с ребёнком. У обоих были короткие, чуть вздёрнутые носы и тёмные волосы. Молодая с виду мать осмотрела сына и погладила его по голове. — Ваш сын, кажется, совсем замёрз, — сказала Гермиона. — Не хотите купить этот шарф? — Прямо как солнце! — мальчик отвлёкся, смахнул сопли рукавом и завороженно посмотрел на ярко-жёлтую шерсть. — Нет, не в этом дело, — стала оправдываться его мать. — Он немного приболел, а тёплых вещей у нас хватает. — А что случилось? Где болит? — Гермиона подошла поближе и присела на корточки рядом с мальчиком, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Здесь, — показал мальчик на своё горло, а потом коснулся головы. — А потом начинает болеть здесь и мне становится жарко. Гермиона задумалась. Это было похоже на воспаление. Её шарф мог помочь вылечить мальчика, но если она отдаст его просто так — это вызовет подозрения. «А почему я вообще должна делать что-то просто так?» — промелькнула мысль в её голове. — Этот шарф — волшебный! — сказала громким шёпотом Гермиона, как бы по секрету. — Я связала его из шерсти летающих овец. Их шерсть настолько лёгкая, что позволяет им парить высоко-высоко. А от близости с солнцем, она становится очень тёплой. Потому и цвет такой. — Ух-ты-ы! — рот мальчика раскрылся от удивления, но он снова закашлялся. Его мать по-доброму засмеялась. — Людвиг, пойдём. У нас нет денег на такое. — Всего восемь стерлингов, — поспешила назвать цену Гермиона. — Ну ма-а-ам, он же волшебный! — Я сказала нет! — повысила голос женщина. — У нас осталось всего пять, а нам ещё нужно купить целебных трав. — Забирайте за пять! Гермиона подумала, что не стоит упускать любую выгоду. Её шарф на самом деле волшебный и поможет мальчику ничем не хуже трав. Так она и доброе дело сделает, и в накладе не останется. — Давай возьмём, — подпрыгивая затараторил мальчик, но тут же подавился кашлем и снова схватился за голову. — Эх, — мать явно с раздражением вложила в протянутую руку Гермионы пять монет и забрала шарф, обмотав вокруг шеи сына. — Такой тёплый. Мам, он и правда волшебный! Мне сразу стало легче. — Спасибо вам, мисс… — грустно улыбнулась женщина. — Меня зовут Венделина, — кивнула Гермиона. — Шарф правда особенный, я очень старалась. Если что, я буду тут завтра. Может быть, и себе что-нибудь захотите. — Странная ты, Венделина, но спасибо, — вместо прощания сказала женщина и ушла, взяв под руку сына. Гермиона была довольна продажей. Даже с учётом большой скидки в накладе она не осталась. Последнюю шапку купили через десять минут. Это оказался тот самый бородатый мужчина с изумрудом на серебряной цепочке. С любопытством повертев вязаное изделие в руках, он хмыкнул и вернулся к своему вчерашнему занятию. Гермиона какое-то время незаметно следила за ним, но ничего необычного так и не обнаружила. Он даже не был волшебником. Продолжал рассказывать всем, насколько несправедливый сейчас Король. И, что странно, никто из стражников не пытался остановить его. Они как будто не замечали этого человека, хотя горожане на него жаловались. Бизнес Гермионы процветал. Она закупала шерсть, вязала из неё тёплые вещи и продавала на следующий же день. Уже через пару недель, даже без палочки, волшебница наловчилась поддерживать заклинанием сразу две заготовки, а третью вязала своими руками. Ассортимент также пополнился разноцветными свитерами. Не всегда она угадывала с размером, но ей ничего не стоило под видом подгонки чарами увеличить или уменьшить одежду. Венделина, которую так и прозвали — Странной, становилась довольно известной в Солсбери. Последние дни её находили целенаправленно, по знакомству, или оставляли заказы. Больше всего Гермиона удивлялась тому, что людей привлекала не надёжная прочность, теплота или удобство вещей. Самой популярной стала цветная одежда, особенно ярких жёлтых, красных и синих оттенков. Однажды, в качестве эксперимента, Гермиона заколдовала узоры на шапке так, что они поблескивали золотом и серебром. Так за неё едва не подрались на площади, где в тот день девушка предлагала свои товары. А сама шапка ушла за баснословные двадцать стерлингов! Хотя она и предупреждала, что блеск этот не настоящий, а серебра или золота там вовсе нет. Недавно Гермиона снова встретила мальчика по имени Людвиг. Он выглядел совершенно здоровым и активно проказничал. Гермиона предположила, что мать мальчика всё же нашла деньги на травы. И вместе с эффектом от шарфа, который Людвиг так и не снял, это позволило ему вылечиться намного быстрее. Солсбери гудел от сплетен и разговоров, и появление странной Венделины, которая продавала качественные вещи по низким ценам, не было главной причиной. Убийства так и не прекратились, каждые пару дней кто-то находил очередную жертву маньяка. О том, что всё это дело рук одной и той же личности, свидетельствовал сам способ убийства. Всех несчастных находили с пробитыми головами. Гермиона не смогла подтвердить свою теорию о том, что некто открыл охоту именно на волшебников. До последнего момента она даже не видела жертв, кроме того кузнеца. Она возвращалась домой вечером после очередной успешной продажи. Решила срезать путь к Эйвон-апроч, пройдя сквозь проулок между лавкой гончара и чьим-то домом. Гермиона размышляла, стоило ли ей отыскать сына кузнеца и передать ему палочку, или оставить её себе, когда под ногами раздался всплеск. Ей показалось, что она вступила в лужу, а в худшем случае — в вылитые кем-то помои. Гермиона немного расстроилась, пусть почистить себя заклинанием — дело нехитрое, но вступить в нечистоты — крайне неприятно. Глаза уже достаточно привыкли к мраку, чтобы она смогла посмотреть, куда именно наступила. Увидев два тела с пробитыми головами, девушка пошатнулась и едва сдержала приступ тошноты. Тела лежали лицом вниз, да и вряд ли бы Гермиона смогла узнать их. Но вот знакомые шапки из серой шерсти были вполне узнаваемы, пусть и пропитались кровью насквозь. Кевин, сын кузнеца, и его невеста Маргарет стали новыми жертвами. Внутреннее чутьё Гермионы забило тревогу: «Нужно бежать отсюда, скорее!» Она достала палочку и хотела трансгрессировать, но в последний момент кто-то схватил её за запястье. Оказавшись в подлеске рядом со своим убежищем, Гермиона резко шагнула назад и ударила убийцу в подбородок головой. Она не сомневалась, что это именно он. Скорее всего, не успел покинуть проулок, либо забыл что-нибудь и решил устранить подвернувшегося свидетеля. Но перемещения в пространстве он явно не ожидал, и Гермиона решила воспользоваться его замешательством. Она не глядя применила заклинание отталкивания и побежала к окруженному чарами участку. Убийца не успел ослабить хватку и запястье Гермионы противно хрустнуло. Вскрикнув, она выронила свою палочку и спряталась в доме. Морщась от боли, Гермиона порадовалась, что поддалась порыву оставить палочку кузнеца у себя. — Магна экзицио! — выкрикнул убийца. Защита вокруг дома дрогнула. Со всех сторон послышался звонкий гул, похожий на звон хрустального бокала, только в разы громче. — Сплитте Максима! Нопекатум тоталум! Барьеры пошли трещинами и рассыпались. Гермиона взяла в левую руку запасную палочку и попыталась трансгрессировать снова, но не смогла. Убийца, который всё же оказался волшебником, успел наложить чары. И теперь Гермионе не оставалось ничего другого, кроме как дать ему бой. Как только в дверном проёме появилась мужская фигура, Гермиона бросила в убийцу оглушающее и парализующее. Движения палочки получились излишне резкими, ломаными, потому что колдовать левой рукой она не привыкла. И это стоило ей пары лишних секунд, за время которых убийца успел выставить защиту. Гермиона пошатнулась от силы щитовых чар и едва устояла на ногах, а в её сторону уже летел едва видимый луч заклинания. Увернуться или использовать «протего» она не успела. Пытаясь подняться, девушка застыла в неудобном положении и завалилась на спину. Внутрь помещения вошёл бородатый мужчина, которого Гермиона сразу опознала. Ольдерих грозно прищурился, обезоружил Гермиону и внимательным взглядом осмотрел помещение. Ничего необычного там не находилось: шерсть, спицы, начатые заготовки. Но именно эти предметы мужчине очень не понравились. — Ты пойдёшь со мной, — коротко сказал Ольдерих. — Инкарцеро! Ренервейт! Подхватив девушку заклинанием левитации, Ольдерих вышел наружу. Гермиона старалась сопротивляться, чтобы сбросить с себя путы, но верёвка туго стянула её руки вдоль туловища, а боль в запястье мешала сосредоточиться. Когда они вышли за пределы анти-трансгрессионного купола, Ольдерих взялся за плечо Гермионы, явно оставив синяки на этом месте, и переместился вместе с ней. Они оказались на просторной равнине, окружённой холмами. Солнце уже скрылось за горизонтом, оставив после себя только насыщенный красно-оранжевый кусочек неба. Густая подмёрзшая трава вокруг широкой каменной дороги казалась почти чёрной и острой, как множество бритвенных лезвий. Впереди просматривались развалины старого каменного фундамента. Это место показалось Гермионе смутно знакомым. — Олд Сарум? — спросила она, забыв на миг о своём положении. Если её предположение было верным, то они находились совсем рядом с Солсбери, всего на пару миль к северу. Ольдерих ничего не ответил, молча наколдовал ей кляп и продолжил идти вперёд. Гермиона не могла понять, что он задумал. Если этот человек оказался убийцей, было бы логично убить её сразу. Вместо этого Ольдерих вёл Гермиону куда-то… Уж не к тому ли второму? По телу пробежала крупная дрожь. Возможное развитие событий, которое представила Гермиона, очень её испугало. Вдруг убийца это тот блондин? А Ольдерих на самом деле никак не помогал, а являлся соучастником? И ведь не факт, что Маргарет была убита именно в проулке. Её тоже могли забрать в это место, пытать, насиловать… Гермиона предприняла ещё одну попытку вырваться, но добилась лишь того, что верёвки стянули ещё туже. Ольдерих по прежнему молчал, лишь смотрел на неё с гневом. Вся эта ситуация напоминала Грейнджер о времени, которое она провела в поместье Гриффиндора. И она всей душой не желала повторения тех мучений, которые испытала. Когда до остатков старого фундамента оставалось всего ничего, местность впереди внезапно преобразилась. Перед похитителем и пленницей словно соткались из воздуха высокие кованые ворота, в обе стороны от которых росла густая живая изгородь. Ольдерих взмахнул палочкой, и они прошли прямо сквозь прутья ворот, на мгновение превратившиеся в дымку. Олд Сарумом называлось древнее поселение, от которого в начале девятого века начал разрастаться Солсбери. В книгах о древних замках Британии Гермиона читала, что Олд Сарум уже много столетий считался мёртвым городом. Но теперь она своими глазами убедилась, что это не так. Как такового поселения действительно не было, но вот замок… Далеко не такой большой, как Виндзорский, но этот замок Гермионе был знаком не понаслышке. Если подумать, не так уж и давно Беллатриса пытала её с целью узнать, как они с Гарри и Роном пробрались в сейф Лестрейнджей в Гринготтсе. «Нет, только не туда!»— подумала Гермиона, промычав в кляп что-то неразборчивое. Она упала бы на колени и попыталась отползти назад даже связанной, не направляй её сейчас заклинание. — Что, место кажется знакомым? — на секунду повернулся к ней Ольдерих, а Гермиона сразу замолчала. Допрашивать её не стали, вместо этого Ольдерих отвел её в темницу, которая находилась в подвале дома. Пара маленьких слуховых окон под потолком, сырой каменный пол и ржавые цепи на колоннах-подпорках. Больше и посмотреть было не на что, хотя в свете пары волшебных огоньков и так почти ничего не было видно. Гермиону, к слову, не приковали и даже сняли с неё путы, но выбраться она всё равно не могла. Весь периметр подвала, а особенно решётчатая дверь, был укреплён сильной магией. Возможно, будь у Гермионы палочка, ей удалось бы что-нибудь придумать. Но без основного инструмента девушке пришлось томиться в ожидании худшего до самого утра. Подремать на холодном полу так и не получилось, а сосредоточиться на размышлении мешала боль в запястье. За ночь Гермиона успела и расплакаться, и разозлиться, и загрустить, и уже почти смирилась с ситуацией, когда услышала звук шагов из ведущей в подвал лестницы. Щёлкнул механизм замка, и в подвал вошёл мужчина, пряча в карман чёрной мантии массивный железный ключ. Гермиона предусмотрительно отползла в дальний угол темницы и не зря. Как только дверь в подвал открылась, Гермиону опутала невидимая магия и она вдруг поняла, что не может даже пошевелиться. — Малфой! — с нотками обвинения в голосе встретила она вошедшего. — Уи, собственной пе’гсоной, — ответил ей светловолосый мужчина, делая резкий взмах рукой. Гермиона вскрикнула. На её щеке появился длинный порез. — Зачем ты в’гедишь моей семье? 'Гово’ги! — закричал Малфой, замахиваясь и собираясь применить ещё одно заклинание. — Драгон, нет! — в подвал вошёл Ольдерих и сразу же оттеснил Малфоя в сторону. — Гнев делу не поможет. Бородатый мужчина склонился возле Гермионы и стал выписывать в воздухе сложные фигуры с помощью своей палочки. Гермиона почувствовала неприятное покалывание на щеке и поморщилась. — Вот, всё зажило, — улыбнулся Ольдерих. — Где ещё болит? Гермиона очень удивилась внезапной перемене его характера. Но было похоже, что этот мужчина не любит причинять другим боль. Поэтому Гермиона взглядом показала на своё запястье. — Спасибо, — тихо сказала она, когда Ольдерих вылечил её. — Помогаешь нашему в’гагу? — возмутился Малфой. — Будь жесток на войне и добр в миру, — ответил мужчина и отошёл на пару шагов назад. — У нас не война. — Именно, что война. Она заслужила сме’гть! Всё указывает на то, что это она убила всех тех людей. П’гичинила зло моей семье! — Я никого не убивала! — поспешила сказать Гермиона, пока этот… змеёныш не свалил на неё все возможные грехи. — Это ваша семья сама причиняет зло другим. Вы тёмные маги! Гнев Гермионы вырывался наружу. Этот Малфой был слишком похож на своего будущего потомка. Чуть более широкие скулы и угловатое лицо. Нос длиннее, чем у Драко, а брови наоборот не такие густые. Да и волосы, доходящие почти до самых плеч, у этого Малфоя вились. А карие глаза смотрели не с презрением и высокомерием, а с открытой ненавистью и решимостью. Выходило, что внешне это совсем другой человек. Драгон Малфой был выше и старше, но буквально всё в нём кричало о том, что он Малфой. — И что? — очень правдоподобно удивился Драгон. — Только из-за этого стоило убивать стольких волшебников? — Я никого не убивала, — повторила Гермиона. — Я вообще никак не связана с убийствами. — А вот это ложь, — спокойно сказал Ольдерих. — У тебя была волшебная палочка, принадлежащая кузнецу. Ольдерих продемонстрировал названный инструмент, достав его из кармана мантии. — Ещё и во’говка, — скривился Малфой. — Заб’гала чужую палочку и начала убивать п’гостецов, чтобы опо’гочить имя моей семьи. — Это неправда! — возмутилась Гермиона. — Да, я подобрала её. Но только для того, чтобы вернуть родственникам убитого. Или было бы лучше, если бы её нашли обычные люди? — Успокойтесь, — поднял ладонь Ольдерих. — Поздно оправдываться, Венделина. Сначала ты околдовала людей с помощью украшений. Затем убивала волшебников, чтобы добыть себе палочку. А после стала продавать простецам проклятую одежду. — Какой кошма’г… — Они не прокляты! Просто зачарованы на прочность и согревание. — И на одно заклинание рассечения. Хватит оправдываться. Все убитые простецы носили твои шапки. — Это не может быть правдой, — прошептала Гермиона. Ольдерих хмыкнул и призвал откуда-то сверху серый мешок с окровавленными пятнами на ткани, высыпав на пол с десяток вязаных вещей. Все они были покрыты кровью и порваны. Гермиона ахнула. Ей хотелось закрыть лицо руками, но чары всё ещё не давали ей двигаться. — Я оценил работу. Что с камнями, что с шерстью. Ты очень искусно работаешь с рунами, — ухмыльнулся Ольдерих. — Это какая-то ошибка, я здесь ни при чём. Случайное совпадение! — Гермионе захотелось расплакаться. — Скажи ещё, что тебя подставили, — улыбнулся Малфой, и от вида его довольного лица Гермионе стало ещё хуже. — Венделина, по тебе видно, что ты, мягко говоря, недолюбливаешь эту семью. Если ты не виновата, тогда скажи: кто? Гермиона задумалась. Мысль, что за убийствами стоят Малфои, напрашивалась сама собой. Но что, если в этот раз семья Малфоев — на стороне пострадавших? Кто и из-за чего мог желать причинить им вред или хотел испортить им репутацию? Которой, к слову, на данный момент почти нет, ведь они лишь недавно переехали из Франции. А что, если… — Мистер Малфой, — Гермиона не удержалась от ухмылки. — Что вас связывает с королём Англии? — О чём ты? — Драгон сделал шаг назад. — Просто подумала, что… В Солсбери есть человек, выражающий недовольство по отношению к королю. Он носит на шее кулон с изумрудом. Стража не обращает на него внимания, а люди в городе умирают. Последними были сын того самого кузнеца и его невеста. — Так ты знала его, но не вернула палочку? На них были твои шапки… — зацепился за несоответствие Ольдерих. — П’госчиталась, Венделина, — нахмурился Малфой, а Гермиона улыбнулась ещё шире. — Вовсе нет. Я познакомилась с ним до того, как убили кузнеца. Мистер Ольдерих, можете проверить сами: те шапки самые обычные, без чар. Так что задумайтесь, есть ли связь между вами, мистер Малфой, и королём Эадредом. Или нет, скорее с Эдмундом. — Связь прямая, — Малфой побледнел и его было почти не слышно. — Драгон, так она права? Я думал, ты рассказал мне всё. — Дай обет, что не станешь в’гедить моей семье после услышанного, — взгляд Малфоя стал очень серьёзным, а Гермиона старалась даже дышать как можно тише. Её тоже могут заставить дать клятву, а этого она хотела. — Я, Ольдерих Огир-Хаффлпафф, клянусь не использовать то, что сейчас услышу, против рода Малфой, — не стал медлить Ольдерих и пожал руку Драгона. По спине Гермионы пробежали холодные мурашки. Страх, который она отгоняла своей решимостью, нахлынул волной. Она с опаской посмотрела на мужчину, что носил почти такую же фамилию, как и одна из основателей. Ольдерих связан с Хельгой, это Гермиона поняла сразу. По поводу Малфоя были небольшие сомнения, но Гермиона представляла себе примерную картину ближайшего будущего: Драгон пойдёт на смотрины к лорду Арчибальду, где подарит Амелии тот самый сапфир, который передал ему Ольдерих при первой их встрече. Потом туда ворвётся захмелевший Гриффиндор и убьёт Драгона. Старший Малфой, в любом случае, не оставит такое событие без внимания. А значит, так или иначе, пока она рядом с Малфоями — угроза со стороны Гриффиндора коснётся и Гермионы тоже. — Уи, я п’гинимаю обет, — кивнул Драгон. — Это случилось почти со’гок лет назад, когда мой папа познакомился с Эад’гедом. Тогда у А’гманда ещё не случилось пе’гвой детской магии. На него напали б’годячие псы, и Эад’гед спас ему жизнь. И вот, почти два года назад, когда ко’голём был его б’гат Эдмунд, Эад’гед поп’госил А’гманда об услуге. Эдмунд задумывал что-то нехо’гошее, и его нужно было уст’ганить. — И ради этого вы перебрались в Англию? Чтобы отравить короля? — спросил Ольдерих. — О, нон. Это стало лишь поводом. Моя матушка уме’гла во в’гемя войны с 'Ге’гманией. Людовик четве’гтый не выполнил обещание защищать наши те’ггито’гии, а матушка оказывала подде’гжку п’гостым людям в Ст’гасбу’гге. Папа не смог больше находиться во Ф’ганции, потому ответил на п’госьбу Эад’геда. Ко’голь пожаловал нам Олд Са’гум и дал папа титул ло’гда Солсбе’ги после того, как наёмный убийца п’гонзил се’гце Эдмунда. — Тогда откуда в городе слухи об отравлении? — решил уточнить Ольдерих. — От’гавлен был а’гхиепископ Вульфстанг, кото’гый выступал п’готив Эад’геда и хотел усадить на т’гон своего ставленника. Кого именно, мы так и не выяснили. Малфой пожал плечами. Дальнейшая судьба этих людей его не волновала. А вот Гермиона уловила последнюю деталь, которой ей не хватало для понимания всей ситуации. Об этом архиепископе она читала в истории магии. — Теперь верите, что я невиновна? — напомнила о себе Гермиона. — Если и искать убийцу, то среди тех, кто против правления Эадреда. И, возможно, тех, кто равно ненавидит и простых людей, и волшебников. Ольдерих и Малфой с удивлением посмотрели на Гермиону. Они на самом деле почти забыли про пленницу. Но потом их глаза широко раскрылись от понимания. — Я должен сообщить Хельге. Она захочет лично разобраться с этим. — Уи. А я погово’гю с папа, он должен знать больше об этих тва’гах. Венделина, если твои слова подтве’гдятся, тебя с’газу же отпустят и я п’гилюдно п’гинесу тебе извинения. «Если подтвердятся?» — возмутилась Гермиона. Пока она разминала затекшие после оцепенение конечности, двое мужчин уже ушли. — «Я указала вам на преступников, а вы ещё сомневаетесь в моей невиновности?» — Я не собираюсь сидеть здесь и дожидаться того, что мою судьбу будет решать какой-то там… Малфой! Гермиона решительно поднялась на ноги. Выбраться из заключения с помощью магии она не могла. На всё пространство подвала были наложены чары против трансгрессии, а без палочки Гермиона не могла применить самые сильные заклинания. И то не факт, что она смогла бы пробить защиту темницы. Но Грейнджер смогла найти выход даже из этой ситуации. Она запомнила, что дверь открывали обычным ключом. Сам замок, скорее всего, зачарован, но ничего не мешало ей вскрыть его без применения магии. Проблема была только в том, что вскрывать замки Гермиона не умела. Для того, чтобы механизм замка издал тихий щелчок и дверь открылась, Гермоне пришлось провозиться с замком часа три, не меньше. В качестве отмычки она использовала амулет Рейвенклоу. Разогнула «лепестки» из сдвоенных металлических пластинок, после чего покорёженный амулет стал похож на руну Альгиз (ᛉ). «Забавно», — возникла мысль в голове Гермионы. — «Эта руна означает защиту, но в безопасности я себя что-то не чувствую». Ладони Гермионы кровоточили от порезов, которые она получила, когда разгибала лепестки амулета. Но она, не обращая внимания на боль, тихо поднималась по ступенькам наверх, останавливалась каждые несколько секунд и прислушивалась, чтобы понять: не спускается ли Малфой в подвал. Покинув территорию Олд Сарума, Гермиона побежала в сторону Солсбери так быстро, как только могла. Она смогла распознать заклинание, которым Ольдерих делал ворота неосязаемыми и сумела повторить его без палочки. Гермиона надеялась, что обнаружив её отсутствие, Малфой в первую очередь начнёт искать сбежавшую девушку на территории замка. А также на то, что Ольдерих не подобрал волшебную палочку, которую Гермиона обронила у своего дома. Но то ли удача отвернулась от Гермионы (амулет на цепочке висел вверх ногами, а с таким вариантом прочтения руна Альгиз означала неудачу ᛦ), то ли у судьбы были другие планы… Когда до Эйвон-апроч оставалось лишь метров двадцать (только и пройти через площадь), Гермиона остановилась. В паре кварталов к северу был заметен густой чёрный дым, как от пожара. Людей на площади не было, но в самом центре пересечения улиц Гермиона заметила ярко-алое пятно с жёлтым росчерком. Уже понимая, что она увидит, Гермиона осторожно подошла поближе. Это был тот самый мальчик, которому она косвенно помогла излечиться от болезни. Его лицо и одежда были измазаны в крови, которой, казалось, было слишком много для такого маленького тела. Только жёлтый шарф, зачарованный Гермионой, остался ненормально чистым в такой ситуации. Вдруг из проулка справа послышалось стрекотание. Девушка резко обернулась и увидела впереди низкую фигуру в капюшоне. В руках он держал странный предмет, сделанный из тонких золотых прутьев. Теперь, после того как она услышала историю Малфоя, Гермиона не сомневалась, что это настоящий убийца. — Кри-хи-хи, — хрипло засмеялся убийца, спрятал стрекочущий предмет под складками плаща и откинул капюшон. Гермиона предполагала, что внешность убийцы далека от человеческой, но всё равно изумилась. Длинный нос крючком, лысая голова, заострённые уши и круглый разрез маленьких чёрных глаз внушал опасение. Он достал из рукава белый полупрозрачный камень и что-то прошептал над ним, после чего камень рассыпался в мелкую крошку. — Очень вовр-р-ремя, — сказал убийца и улыбнулся. Его зубы оказались желтоватыми и острыми, как у акулы. — Тепер-рь есть, кому отвести подозр-р-рения. Гермиона не успела ничего ответить. Убийца накинул капюшон и его фигура растворилась в воздухе, словно мираж. А сзади раздались крики: — Ведьма! — Ведьма! Демона вызвала! — Мужики, хватайте её! Больше она никого не убьёт! — А-а-а, это ж Лизин сын! Надо сказать ей, небось обыскалась уже. Ох, горе-то! Гермиона не оставалось ничего другого, кроме как защитить себя с помощью магии. Она всё равно собиралась бежать подальше от этого города, а местным жителям пусть подчищает память Малфой, раз уж он так беспокоится о своих владениях. Но не успела она поднять руку, чтобы применить заклинание, как откуда-то сбоку выскочил мужчина с оглоблей. Запястье Гермионы вновь оказалось сломано. Девушка потеряла концентрацию буквально на пару секунд, но горожане уже успели заломить ей руки и вели в сторону реки. — Утопить ведьму! — кричали одни, а другие свистели и улюлюкали. Гермиона опомниться не успела, как её доставили к берегу Эйвон и привязали к срубленному стволу дерева, которое было установлено на пне и выполняло роль своеобразного рычага. — Опускайте эту суку! — послышался возглас позади толпы, а стоящие спереди ухватились за ствол и, хекнув, повернули его так, что сидящая на нём Гермиона зависла над водной гладью, почти касаясь её пальцами ног. — Стоять! — послышался ещё один крик. Держащие ствол дерева мужчины замерли. — Это же лорд Малфой? — спросил один у другого, а тот кивнул в ответ. — Ведьмы не тонут! — снова раздался властный голос. Толпа расступилась и к берегу вышел Драгон вместе со своим отцом. Арманд был настолько непохож на своего сына, как репейник по сравнению с белой лилией. Несмотря на нависшую над ней смертельную опасность, Гермиона удивилась своей столь абсурдной мысли. Арманд Малфой казался очень шершавым и колючим человеком. Он был невысокого роста и носил густые усы вместе с грубой щетиной. В тёмных волосах местами проглядывала седина, а некогда зелёные глаза почти выцвели. Также он носил на голове широкополую шляпу с густым белым пером, словно старался компенсировать этим недостаток в себе «малфоевости». — Самосуд недопустим. Мы проверим, действительно ли эта девушка является ведьмой. Если за десять минут под водой она не утонет, тогда и станем вершить правосудие. Мой сын проверит крепость верёвок, чтобы она не смогла сбежать. Пока лорд Арманд рассказывал о своём решении толпе, Драгон поспешил к Гермионе. Он побледнел от холода, но бесстрашно зашёл в реку. Вода была ему уже по грудь, когда он добрался до девушки. Его дыхание было скованным, а в глазах читался страх. — Драко, я не хочу умирать! — Гермиону наконец поглотило всё осознание безысходности и она расплакалась, не заметив даже, что оговорилась. — Ду’гочка, — прошипел Драгон, опираясь о дерево и делая вид, будто осматривает крепость узлов. — П’годе’гжись десять минут. Я наложу заклинание, а когда тебя поднимут, незаметно оглушу. П’госто поте’гпи. Гермиона посмотрела на него сквозь слёзы, но не нашлась, что сказать. — Всё в по’гядке, опускайте! — крикнул Драгон, коснулся пальцем щеки Гермионы и отплыл в сторону. Ствол дерева ухнул вниз. У Гермионы перехватило дыхание от резкого погружения в ледяную воду. Но она не задохнулась. Вокруг её головы возник головной пузырь, который позволял спокойно дышать. Грейнджер отсчитывала секунды и боролась с желанием попытаться сорвать верёвку и уплыть, пока заклинание ещё действует. Восемь минут, девять, уже почти десять. Внезапно пузырь рассеялся. Гермиона как раз набирала воздух и моментально захлебнулась. Она начала дёргаться, старалась выбраться из пут. Глаза застила красная пелена, лёгкие жгло и разрывало на части. «Дурочка…» — сказал её внутренний голос. «Нашла кому верить», — подумала Гермиона. — «А ведь на самом деле на мгновение поверила, что он переживает за меня». «Зря не осталась в замке», — ответил на мысль тот же голос. — «Нужно было воспользоваться расположением Ольдериха. А в случае чего — одно режущее заклинание, и ты была бы свободна». Гермиона почувствовала, как ствол дерева подтолкнул её снизу, но потеряла сознание до того, как её тело оказалось над поверхностью воды.