Коготь Ворона

6 Марта 948 г. Шотландия, хижина Олд Блэр.

      Гермиона проснулась с первыми лучами солнца, хотя из мрачной окровавленной комнаты этого было не заметно. В нос сразу же ударил сильный запах гниения.       Вчера девушка слишком перенервничала, когда потеряла контроль над собственным телом и осталась лежать на полу в тщетных попытках развеять неизвестное проклятие. В конце концов и без того перегруженное всем случившимся сознание отключилось почти на сутки. Зато, после своеобразной перезагрузки, мысли прояснились. Гермиона поняла, что была вчера излишне импульсивна и не уделяла должного внимания собственной безопасности. Хотя, в общем то, на тот момент ей это и не было нужно. Она считала, что терять ей уже нечего и действовала полагаясь на эмоции. Но поразмыслив, Гермиона осознала, что сводить счёты с жизнью слишком рано. Это была её последняя попытка задержаться в прошлом, а другого шанса отомстить уже не представится. - Обычный временной парадокс, - Гермиона поднялась на ноги и потянулась, разминая затекшие конечности. - Если я убила Ровену, то амулет не был создан и я не переносилась в прошлое. А значит никого не убила, а Ровена создала амулет. Получается, что всё зациклено на мне и будущее изменится лишь после моей смерти. Поэтому стоит избавиться от всех мразей, пока это возможно.       Гермиона вспомнила вид окровавленного Годрика и застывшее на лице Хельги недоумение. По телу растеклась тёплая приятная волна удовольствия. Девушке захотелось повторить содеянное, но она сразу одëрнула себя. - Я не могу быть такой кровожадной...       "Кровавая невеста"... - всплыли в памяти слова Слизерина. - Но я могу поквитаться с гоблином и теми горожанами, без них новый мир станет лишь лучше.       Амелия, Эрик, Ольдерих, Драгон и Арманд, Лиза и Дарен - этот короткий список имён прочно впечатался в её сознании. Был ещё Салазар, но на его счёт Гермиону одолевали сомнения. Он оставался одним из основателей которые, как показало путешествие во времени, далеко не такие добрые и великие, какими их описывала история. Но вместе с этим Слизерин ещё не сделал Гермионе ничего плохого. Проклятие оказалось безвредным, если не считать за вред ночь на холодном полу.       Следуя примеру после общения с Годриком девушка не спешила доверять незнакомому человеку, даже если он показал себя вполне адекватным. Хотя "адекватный" - не совсем то слово, которым можно было описать поведение Салазара Слизерина.       Для себя Гермиона решила, что с убийством этого мужчины она торопиться не будет, а вот отомстить за прошедшую ночь не забудет. Волшебница постаралась припомнить всё, что слышала раньше от Годрика, чтобы использовать знания о будущих событиях в своих целях.       Теперь, когда цель на ближайшее будущее была поставлена, девушка занялась монотонными делами. Первым делом навела порядок в жилой комнате: избавилась от останков Ровены, убрала застарелые следы пыли и грязи, зачаровала несколько пустых склянок, превратив их в своеобразные светильники. После аналогичным образом облагородила оставшиеся помещения. Очистила все окна, растопила печь, восстановила разбитую посуду.       В процессе уборки к ней пришла мысль: почему Ровена Рейвенклоу, будучи сильной волшебницей, оказалась неспособна поддерживать порядок в собственном доме. Непохоже, что волшебные силы покинули её в старости. На кухне Гермиона обнаружила шкаф с чарами охлаждения, а внутри него вполне себе свежие мясо и овощи. Та же вода в уборной была наколдована не далее, чем пару дней назад. Но вместе с тем было чётко видно, что ванной, печью и столовыми приборами давно не пользовались. И даже боггарт, справиться с которым может и третьекурсник. Зачем Ровена терпела его нападки?       Чувство голода терзало Гермиону с самого утра, но она противилась этому порыву. Девушка не могла понять причины, однако самобичевание казалось ей чем-то правильным, необходимым. Лишь к вечеру, сдав позиции громко урчащему желудку и кружащейся от голода голове Гермиона испекла пару картофелин и с остервенением съела их. Съела жадно, почти не пережёвывая, она облизала пальцы и внезапно заплакала. - Какая же я жалкая, ничтожная трусиха. Так испугалась оголодать? Трясусь за свою жизнь. А ведь она ничего не стоит. Ради чего я страдаю? Ни Гарри, ни Рон... - Гермиона затряслась от рыданий. - Если всё ещё живы, они даже не вспомнят обо мне. Кому нужна такая, как я?       Глубоко в мыслях девушка представила ситуацию, что её друзья помнили о ней всё это время и не переставая искали.       Невероятной силы душевная боль терзала душу Гермионы. Боль от того, что её эгоистичные желания никогда не смогут стать правдой. Так и закончился этот сумбурный, полный сомнений день. Девушка соорудила себе на печи простую лежанку и уснула, едва её голова коснулась трансфигурированной из ненужного мусора подушки.       Пробуждение выдалось до омерзения плавным. Самым первым, что проснувшись почувствовала Гермиона было чувство презрения к себе. И лишь спустя долгих пятнадцать минут она смогла унять слёзы и открыть глаза. Ощущение полной разбитости, словно и не спала вовсе, в корне давило желание делать хоть что либо. Молча смотря в потолок Гермиона жалела, что вовсе проснулась. Но тело предательски захотело исполнить потребности.       Девушке пришлось вновь переступить через образовавшийся блок. Почему так много усилий уходит на простейшие действия? Казалось бы: сходила в туалет, набила желудок едой, даже не чувствуя вкуса. А сил, вопреки всем законам природы, стало лишь меньше. Использовать магию? Зачем? Будет лучше, если она просто ляжет и будет ждать, когда всё закончится. Месть...       Гермиона резко вскочила на ноги. За приступом самобичевания она забыла, что у неё есть цель. Тело наполнилось энергией, откуда только взялось?       По ощущениям, практически вся магическая сила вернулась, но было и обратное. Сейчас девушка могла вместить в себе ещё столько же магии, сколько было сейчас. Она стала сильнее. Злобная шутка судьбы? Дать силу тогда, когда это уже не нужно. Но даже так, её можно использовать.       Близился вечер, а Гермиона всё не могла решиться покинуть своё убежище. Каждый раз, когда она пыталась выйти наружу, внутренний голос шептал ей, что все старания тщетны и не стоит даже пытаться. И Гермиона покорно разворачивалась назад, а после вновь подходила к двери. Пока, наконец, даже её терпение не закончилось. - Да пошли вы все Мерлину в зад! - Крикнула девушка и трансгрессировала прямо центр в Солсбери.       Большой оранжевый диск солнца уже подбирался к горизонту. Улицы города тонули в длинных тенях, в укрытии одной из которых появилась молодая девушка.       Образ Гермиона подбирала наобум, трансфигурировала первое, что пришло в голову. Облегающее сверху чёрное платье с кружевными рукавами от пояса расходилось пышной волной переливающегося атласа. На плечах - короткий, по пояс, меховой плащ. И лишь после, осмотрев себя со всех сторон, девушка дополнила образ завитыми локонами. Она стала похожа на Беллатрису Лестрейндж не только поведением, но и внешне. Гермиона посчитала это знаком и решила, что вместо своего имени будет называть себя Беллатрисой Бладбрайд.       Осмотревшись по сторонам, девушка направилась в сторону ближайшей своей цели. Дом, в котором проживала женщина Лиза был ей знаком. Гермиона тихо отворила входную дверь алохоморой и зашла внутрь. Небольшое семейство как раз собиралось ужинать.       Муж Лизы, высокий грузный мужчина заподозрил неладное сразу, как незнакомка вторглась в их дом и направила деревянную палку на его жену. Он знал, что это значит, хотя и скрывал подобные знания от родных и близких. Баррет Лавгуд был магглорождённым волшебником. Слабым, необученным даже основам и единственное, что ему как-то сказал старый седой дедушка: держись подальше от тех, кто владеет волшебными палочками. Тело мужчины отреагировало само, он бросился наперерез колдунье в чёрном, пытаясь отгородить от неё свою жену. - Лиза, хватай Людвига и беги! - успел крикнуть Баррет до того, как красная вспышка заклинания угодила ему в спину. - Круцио! - Снова направила палочку Гермиона.       Лиза заверещала от невыносимой боли, которую испытывала каждая клетка её тела. Беллатриса же застонала от наслаждения. Осознание от ещё одной свершившейся мести наложилось на откат от заклинания. Отдышавшись волшебница почувствовала как по ноге протекла влажная струйка. Новоиспечённая Тёмная Леди бросила полный презрения взгляд на потерявшую сознание женщину и уже без тени каких-либо эмоций добила её режущим проклятием.       Из соседней комнаты послышался детский плач. Пройдя туда Гермиона увидела спрятавшегося под покрывалом мальчика. Насколько она помнила, без её вмешательства в этой временной линии он всё ещё должен был оставаться простуженным. И в этот раз помощи ждать было не от кого. - Я не стану тебя трогать, - девушка сказала это тихо, но она знала, что мальчик слышит её. - Но если ты выживешь и станешь таким-же, как твои родители, знай. Я вернусь за тобой даже из бездны.       Следующими на очереди в списке Гермионы стояли Малфои. И то только потому, что способа быстро добраться до остальных она не знала. Она перенеслась замку Олд Сарум. К сожалению переехавших в Англию французов, она знала способ проникнуть в имение с главного входа, а значит остаться незамеченной до самого последнего момента.       Быстрым шагом Беллатриса Бладбрайд прошла сквозь прутья ворот, вынесла высокие входные двери мощной бомбардой и остановилась в ожидании. Спустя долгие пару минут сверху послышался топот и по высокой изгибающейся лестнице спустился вниз Драгон Малфой. Спустился едва ли до середины марша, сразу же попав под невербальный Петрификус Тоталус. - Ну здравствуй, Драко. - Ласково улыбнулась девушка.       Она подошла к началу лестницы, куда скатилось тело молодого мужчины. Посмотрела ему в окровавленное лицо с разбитым о ступеньку носом и наступила острым каблуком туфли на его грудь. - Экспеллиармус. Финита. Инкарцеро. - после коротких вспышек Драгон был разоружен и крепко связан, но теперь мог говорить, а не только испуганно вращать глазами. - Надеюсь, твой папочка спустится быстро? Иначе нам придётся немного поиграть.       Гермиона чуть наклонилась, сильнее вжимая каблук и надавила кончиком палочки в щеку Малфоя. Палочка заискрила от нажатия, оставляя ожог. Драгон коротко вскрикнул. - П'гие'г, давайте погово'гим. - В голосе Драгона чувствовался страх, однако он старался держать тон ровным и спокойным. Помимо воли Беллатриса почувствовала уважение к этому человеку, а сразу за ним ненависть к нему. Даже у Малфоя был внутренний стержень, чего сама Гермиона оказалась лишена. - У нашей семьи есть власть и влияние. Уве'ген, мы сможем догово'гиться! - Пытаешься подкупить меня? - Чуть ли не зашипела Гермиона. - В этом все Малфои. Пытаетесь решить любые проблемы деньгами и шантажём. Не удивлена, что и в будущем ты останешься таким же гнильём! Круцио! - Кхаа! - коротко выдохнул Малфой и сжал зубы. По его коже пошли красные пятна, но он продолжал терпеть боль, не собираясь подавать вида, что сдался под пытками.       Беллатриса оскалилась. Специфика второго непростительного оказалась с подвохом. Пытая других, ты испытываешь наслаждение и чем сильнее боль, тем сильнее и приятные чувства. Своего рода наркотик. Даже применив круциатус один раз, ты уже не сможешь перестать думать о том, чтобы поступить так ещё раз. В этот раз точно последний... Но были и пару подводных камней в этой магии. Как и с любым наркотиком, организм довольно быстро привыкал к обычной дозе, а потому в следующий раз, дабы испытать такое же наслаждение, приходилось применять его всё больше и больше. А ведь не у каждого волшебника хватит сил наложить проклятие даже дважды. Ну и самое противное - если жертва находила в себе силы сопротивляться, чувство удовольствия становилось едва различимым, лишь раззадоривая на дальнейшие пытки. Что было чревато, ведь если цель сходила с ума, то больше не могла в полной мере осознать боль, а значит не приносила колдующему удовольствия. - Где Арманд?! - Потребовала ответа Беллатриса и отменила пытку. Она оставалась достаточно умна, чтобы понять - удовольствие лучше растягивать. Но видят боги, как же ей хотелось заставить Драгона страдать прямо здесь и сейчас. - Папа́ отп'гавился в Но'гвегию, хаа-хаа, - едва отдышавшись сказал Драгон. - На п'гиём к ко'голю Ха'гкону, хаа. После вче'гашнего совета ло'гдов стало понятно, что г'гядёт война между Но'гвегией и Англией. Мы не можем допустить такого исхода. Поэтому папа́ отп'гавился на пе'гегово'гы. Нам нужно оттянуть начало войны как можно дальше. Людей и волшебников не хватит на однов'геменную бо'гьбу как с но'гвежцами, так и с гоблинами.       Гермиона с интересом склонила голову на бок, слушая внезапное откровение Малфоя. Его слова показались ей странными, ведь раньше она никогда не слышала, что между двумя островными государствами в середине десятого столетия произошла война. - И по какой же причине? - Поинтересовалась Беллатриса, вновь направив палочку в лицо Драгону. - Ты! Ты - п'гичина этой войны!