***
Я устало падаю на кровать после многочасового хождения по модным бутикам, чувствуя приятную волну расслабления, проходящую от макушки до пальцев ног, и с вымученным стоном вытягиваюсь в постели. Демоница что-то бубнит на фоне, шелестя пакетами с одеждой, и некоторые платья уже раскладывает на кровати, прикидывает, в чём пойдёт, а ко мне в голову забирается каверзная мысль… — Я ведь Непризнанная, разве мне можно спуститься в Ад ниже уровня факультета? Мими смеряет меня поистине упрекающим взглядом. Она откладывает своё занятие, садится рядом со мной и не отводит глаза ни на секунду, продолжая эту безмолвную пытку. От этого я уже и сама начинаю сомневаться в логике своего вопроса, но всё обрывает неожиданный стук в дверь, и если бы не умение распознавать энергию бессмертных, я бы сочла его спасительным. Демоница улавливает моё изменившееся выражение лица, когда понимает, кто стоит за дверью, и градус в нашей спальне стремительно повышается. — Может, я выпровожу его? — Ты ведь уже знаешь, для него всё по-прежнему. Игнорируя раздражённый вздох подруги, выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь сразу же, чтобы Дино ни в коем случае не увидел покупки и созданный нами хаос. Встречаюсь с голубыми глазами, вижу то непонимание, которое плескалось в них буквально вчера вечером на ужине, и будто спокойное выражение лица, но не позволяю себе расслабиться. — Поговорим? — Вот так, у всех на глазах? Я киваю ему за спину, открыто намекая на несколько устремлённых в нашу сторону липких взглядов, и спиной прижимаюсь к гладкой поверхности стены. Дино оборачивается, и девушки возобновляют своё прежнее движение, словно появление мужчины в крыле женских спален норма. Он же, пользуясь случаем, за руку утягивает меня в дальнюю часть коридора, сворачивает за колонну так, чтобы нас не было видно, и напряжённо выдыхает мне в лицо, обдавая розовеющие щёки тёплым воздухом. Голова кружиться рядом с ним начинает так сильно, так беспощадно лазурные океаны в его глазах меня снова утягивают на дно, что я рывками хватаю скудные порции кислорода, пока внутри органы переворот устраивают, сжимаются и давят на самый главный. — Ты права, но нам надо поговорить. Ребром указательного пальца по щеке проводит, вынуждает ресницы дрожать и крылья за спиной шумно шелестеть в трепете от ласковых касаний. Его лицо так близко, оно манит и вселяет безумный хаос в мой ослеплённый любовью разум, наши губы разделяют незаметные дюймы, и всё это обрезает призрачные ниточки какого-то там самообладания. — Приходи сегодня ко мне, Вики, — томно шепчет, обводит подбородок по контуру и оставляет тёплый поцелуй на лбу. Я чувствую пульсацию в висках, шум бурлящей крови в ушах, и без раздумий согласно киваю. Смотрю на него с надеждой в мерцающих восторгом глазах, и глупо улыбаюсь, представляя в голове неприличные картинки, где я в очередной, жаль, что только в мыслях, раз с дикой страстью отдаю ему всю себя. Мне так хочется непристойных касаний к моему разгорячённому от возбуждения телу, безобразных пошлостей шёпотом на ухо и глубоких толчков на фоне звонких стонов. До потери сознания хочется, до судорог, до самой сладкой во вселенной истоме… — Буду ждать тебя, — пылко, на ухо, цепляя кончиком носа висок. — Я соскучился. Калейдоскоп моих мечт испаряется, оставляя после себя липкую каплю смазки на внутренней стороне бедра и гулко бьющееся сердце. Я часто моргаю, словно пытаюсь понять, на самом ли деле Дино произнёс последнюю фразу или мне это показалось, как вполне реально может быть, а нежная улыбка на его губах служит мне ответом. Не показалось. Теперь и я беззаботно улыбаюсь, беру пальцами его за ворот рубашки и притягиваю к себе бесстрашно. Мне плевать, если кто-то увидит, мне плевать, если… — Вики, — останавливает меня он, ладонями обхватив мои кисти и ухмыляясь прямо в губы, — всё вечером. Недвусмысленно намекает на долгожданную близость, и я теряюсь под гнётом своих же надежд, под его голубыми глазами. От обещаний. От любимого голоса. От запаха древесного парфюма. От тепла его тела. От него. — Я тоже очень скучаю. Я прикидываю, почему же он вдруг решил нарушить главный запрет Небес, почему вдруг так открыто признаётся в своей похоти, но пелена вожделения перед глазами меня убеждает выбросить эти мысли под предлогом уже допущенных им грехов. Делает маленький шаг назад, изучающим взглядом скользит по моему дрожащему телу и губу нижнюю прикусывает, задумавшись о чём-то. И мои догадки оправдываются, когда он произносит: — Но это не отменяет того, что нам нужно поговорить, — выпаливает на выдохе. — И разговор, к сожалению, будет не из приятных. Я резко вздрагиваю и зажмуриваюсь на короткий миг, когда чувствую, как на губы будто капли лавы попадают. Жжёт так сильно, что слёзы от боли в уголках глаз скапливаются. Словно сын Сатаны знает и видит всё, что происходит в моей жизни, даже когда я теряю голову рядом с любимым, и это отрезвляет мой одурманенный нездоровыми чувствами разум, заставляет вспомнить тот проклятый день, пробуждает в глубине души то чувство обиды, что меня оправданная злость тут же накрывает. — Что с тобой? Дино замечает моё изменившееся лицо, наверняка чувствует мои эмоции, как открытую книгу меня считывает, а я не могу себе позволить вот так подставиться перед ним, провалить нашу с дьяволом миссию и просто из-за вредных тараканов в голове всё испортить. Часто моргаю, отгоняя хрустальные капельки и не позволяя им скатиться по румяным щекам, и поднимаю такой жалостливый взгляд к ангелу, демонстрирую себя слабой, донельзя слабой, что даже отвратительно становится, но актёрство, кажется, у меня в крови. — Просто мне не по себе из-за той ситуации. Мужчина тяжело вздыхает, прикрыв веки, затем резко крыльями встряхивает, будто с мыслями за прошедшую секунду собрался, и уголки губ приподнимает в такой непринужденной улыбке, а мне от противоречивых чувств больно становится… Я так зла на него за такой низкий поступок, но вся моя наивная любовь к нему каждый раз пытается его оправдать. — Мы с тобой… Совсем рядом раздаются шаги, Дино прерывается, снова ко мне прижимается, держит меня в этом подвешенном состоянии между жестокой реальностью и беззаботными мечтами, и когда стук каблуков удаляется, шепчет: — Но и не отменяет того, что я безумно хочу тебя.***
Босой ступнёй касаюсь холодного кафеля и только сейчас замечаю отсутствие голубого коврика, прежде лежавшего посреди ванной. Списываю это на замашки Мими, ведь она довольно-таки часто вносит в интерьер изменения, и, ладонью стерев с гладкой поверхности зеркала влагу, смотрю с улыбкой на своё излишне счастливое лицо. Я готова прыгать и визжать от радости, но на деле же стараюсь не выдать перед Мими своих эмоций. И мне повезло, что, вернувшись после разговора, я не застала её в комнате. В голове прикидываю варианты самого умопомрачительного нижнего белья, при любом раскладе непримечательного платья, и даже предупреждение об обязательном разговоре не тревожит — плевать. Всё решим, я на ходу придумаю хоть тысячу оправданий моему появлению с Люцифером на званном ужине, а затем, раз Дино открыто дал понять о своей готовности, просто «успокою» его. Мне до головокружения хочется поскорее окунуться в голубой омут разврата, оставить несколько десятков красных полос от ногтей на его крепкой спине и кричать в исступлении любимое имя… — Ты там что, уснула?! — голос Мими перебивает на долю секунды мою уверенность в себе и своих планах. — Можешь входить. Она незамедлительно оказывается рядом, но, будто почуяв бурлящее во мне возбуждение, прищуривает серые глаза и пристально наблюдает за выражением фальшивого недоумения на моём лице. Я поправляю завязанное на груди полотенце предательски дрожащими пальцами — мне правда сложно переносить этот взгляд, когда я намереваюсь ей солгать. — Ну. Говори. — Что? Она медленно расстёгивает мелкие пуговицы на блузке, продолжая пытливо на меня смотреть, так, словно уже прекрасно обо всём знает и только ждёт моего рассказа. В воздухе продолжают витать облака пара, но меня окутывает озноб от происходящего, и на ум ничего не приходит, кроме как просто включить дуру. Не могу же я вот так открыто признаться в своём намерении убежать сегодня к Дино, воплотить все свои грязные желания в жизнь, ведь она наверняка примет это за мою слабость перед ним, а я не могу принять поражение. — О чём вы говорили с Дино? — Он расспрашивал, почему Люцифер пригласил именно меня. Я хватаю расческу и нервно начинаю распутывать влажные волосы, очень надеюсь, что Мими не станет требовать подробностей, но ощущаю, как её малиновая энергия на меня буквально давит, оставляя на рецепторах привкус горького гренадина. Демоница остаётся в нижнем белье, разумеется, не стесняясь своего идеального тела, и продолжает испытующе наблюдать за каждым моим движением. И когда я, уже внутри ликуя от отсутствия расспросов, касаюсь холодного металла дверной ручки, она окликает меня: — Не ходи к нему. Прикрываю веки и рвано выдыхаю тёплый воздух, прекрасно понимаю, что лгать Мими плохая затея. Механически губу нижнюю прикусываю и оборачиваюсь к ней, встречаюсь с искрами негодования на серых радужках и заламываю запястья, уже даже не придумывая нелепых и бессмысленных оправданий. — Ты не можешь вот так идти к нему, Вики. Он мерзавец, — морщит нос и губы кривит от раздражения. — А ты, как наивная дура, от лживого «скучаю» уже готова прыгнуть ему на шею. Я осознаю, что это она тогда проходила мимо нас, а с учётом невероятного слуха у демонов слышала абсолютно всё, и да, она права, и возражать ей поистине глупо. Но мне так трудно противостоять самой себе: одна сторона меня уже петлю на шее затягивает в непреодолимом отчаянии от предательства, другая же готовит выпустить автоматную очередь прямо ему в грудную клетку. Я возвожу глаза к потолку, мечусь между желанием послать Мими далеко и надолго и уйти в покои Дино за тем, чего так долго жаждала, и пойти наперекор его слову и наплевать на ангела. Демоница языком выразительно цокает, привлекая моё внимание, а затем быстро около меня оказывается, смотрит прямо в глаза и берет пальцами прядь моих волос, заправляет за ухо. Эта нежность угрожающая, такая, словно она предупреждает меня: ослушаюсь — пожалею. — Люцифер будет очень недоволен, если ты пойдёшь к Дино, — тихо говорит она. — Не советую проверять дьявола на прочность. С терпением у него туго. Она усмехается и делает шаг назад, возвращая прежние границы и позволяя мне сделать глубокий вдох. Мне по-настоящему обидно — я хочу пойти к своему ангелу, вкусить запретный плод, о котором долгими неделями грезила, и длительное отсутствие мужского тела, необходимость в нём ещё больше это желание во мне поднимает. — Но Люцифер сам говорил… — Ты не можешь вот так без предупреждения уйти, Вики, пойми. — То есть мне необходимо спрашивать разрешение? — я нервно усмехаюсь и руки скрещиваю на груди, раздражаясь такому раскладу дел. — Ты заключила сделку. В данном случае, Дино является её причиной, и при любом взаимодействии с ним Люцифер должен знать об этом. — Похоть тоже грех. Я цепляюсь за каждую возможность убедить её, всё это кажется мне ситуацией, когда ребёнок отпрашивается на ночевку к другу у родителей, пытаясь найти достойную причину для согласия. Мими усмехается и руки упирает в бока, подбородок вниз наклоняет так, чтобы исподлобья на меня смотреть, словно насмешливо, и я ещё больше ощущаю себя идиоткой. — Да, грех. Но действовать нужно поэтапно, а не только потому, что похоть горит в тебе, — она уходит к душевой кабине и раскрывает дверцы. — Ты идёшь со мной в Ад, к Люциферу, и это не обсуждается.***
— Послушай, ничего не делается просто так. Раз Люцифер тебя пригласил, значит, так нужно для вашего плана. Пропускаю раздражённый вздох и осматриваю пространство, ищу алые глаза демона. Хочу потребовать его объясниться. Хочу сбежать, меня бесит всё вокруг. И не могу, не могу сдвинуться с места, пока не получу хоть какие-то ответы. Мими успокаивающе проводит большим пальцем по моей щеке и предлагает выпить, говорит, что мне необходимо расслабиться и что-то там ещё, а я не слышу, я в своих несбыточных мечтах, где мой светлейший ангел, очерняя свою душу, стягивает с меня это вызывающее платьице на бретельках. Время тянется бесконечно медленно, я выпиваю второй бокал глифта, горло уже не жжёт, и не разделяю рвения подруги танцевать. Настроение отвратительное, мне хочется в тёплую, мягкую кровать, укрыться одеялом и обдумывать всё, но я… среди тысячи демонов выжидаю только одного — главного. Я натыкаюсь на два красных рубина, когда поднимаю голову наверх, разглядывая балкон второго этажа. Он салютует мне бокалом с глифтом, — наверняка яблочным, — и в своей излюбленной манере ухмыляется, даже издалека чувствуя каждую мою эмоцию. Я в этом уверена. — Как всегда, очарователен, — лукаво бормочет Мими мне на ухо, и я улавливаю исходящий от неё перегар. — И не думай даже спорить, я видела, как ты смотришь на него. — Что? — машинально возмущённым тоном проговариваю и ошеломлённо вздёргиваю брови. — Ой, не прикидывайся. Она просто отмахивается от меня рукой! У меня не находится приличных слов для выражения своего негодования из-за сказанной небылицы, а демоница и внимания-то не обращает — берёт с бара очередной бокал со спиртным и, двигая бёдрами в такт музыки, начинает беседовать с рядом стоящим демоном, которого лично я вижу впервые. Меня просто разорвать уже может весь нахлынувший разом спектр эмоций, и я перевожу взгляд к Люциферу, но его на том же месте уже нет. Отлично. Просто потрясающе! — Вижу, заскучала. Я против воли натягиваю маску спокойствия, чтобы не выдать своего нежелания быть здесь, и поворачиваюсь лицом к демону, губы которого мгновенно приковывают взгляд. Он медленно проводит языком по верхней, затем прикусывает нижнюю, склоняясь ко мне, и щёки от этой близости едва ли не плавятся. Пересиливаю себя и заставляю себя прекратить эту слежку за его ртом и посмотреть в красные глаза, чтобы встретиться с искорками дьявольского веселья. — Не по мне ли ты скучаешь? Кажется, я даже шум окружающего мира перестаю слышать, кажется, что время останавливается и позволяет мне каждый дюйм его лица внимательно изучить, запомнить, и потом, когда я останусь одна, этот кадр невольно воспроизводить в памяти, а в голове тот самый голос разума насвистывает что-то вроде «глу-у-па-а-я», но я не обращаю на это должного внимания. А стоило бы. — Слава Ш… кхм, нет, совсем нет. Демон в улыбке Чеширского кота расплывается, оголяя ряд белоснежных зубов, и я чувствую, как его плотная энергия проникает с воздухом в мои лёгкие, протекает вместе с кровью по венам, опьяняет. Он снова нарушает границы — делает ко мне шаг, едва не вплотную становится, и меня волной жара от его тела вмиг обдаёт. — Странно, — наигранно губы надувает, словно его действительно удивили мои слова. — Разве такое возможно? — Люцифер, прекрати ломать комедию. Я отвлекаю себя от яблочного дурмана мыслями о Дино. Вновь горькая обида колет прямо в быстро бьющееся сердце тонкими иглами, и мне, как маленькой, плакать и ногами забавно топать хочется от несправедливости и желания вмазать по щетинистой щеке ангела хорошенько, оставить красный след от ладони, а не прикидываться ничего не знающей Непризнанной. А демон ловит отражение моих мыслей в зрачках сию же секунду, пальцами подбородок обхватывает, в глаза пристально смотрит и дергает голову всякий раз, стоит мне отвести взгляд в сторону. — Вы разговаривали? — вдруг сурово произносит. — Не скажешь сама — стану пытать. И поверь, мои методы понравятся тебе только поначалу. В недоумении глаза округляю, а Люцифер, уверенный в себе после такого угрожающего заявления, отпускает меня и поправляет резкими движениями манжеты чёрной рубашки. Исподлобья смотрит, ждёт, когда загнанная в угол птичка сложит свои крылышки и начнёт беспомощно чирикать — делать то, что так сильно от неё требуют. Я раздраженно дергаю плечами, словно пытаюсь собраться с мыслями, скачущими по черепной коробке с невероятной скоростью, глазами по пространству бегаю и замечаю, что никто вокруг внимания на нас не обращает — все заняты выпивкой, развязными танцами и неприличными касаниями друг к другу. — Я и не собиралась скрывать от тебя, — на выдохе выпаливаю. — Да, я говорила с… ним, он хотел… Люцифер прикладывает указательный палец к моим губам, я хмурюсь, но даже спросить его ни о чём не успеваю — демон хватает меня за предплечье и утягивает в сторону ветвистой лестницы, ведущей на второй этаж, словно даже не замечая мои мнимые попытки вырваться. Навык передвигаться на высоком каблуке и на этот раз меня спасает, я едва ли не падаю на крутых ступеньках два раза, пытаясь не отставать от широкого шага мужчины, и во всё горло грязно ругаюсь на него, ощущая саднящую на нежной коже руки боль. Мы проходим в самую дальнюю часть верхней площадки, минуя балкон вдоль кованного ограждения, и выходим к ещё одной узкой лестнице. — Люцифер! Куда ты меня тащишь?! Он не отвечает. Продолжает крепко держать и стремительно преодолевать широкие ступени, направляясь наверх, и на все последующие вопросы и возмущения он продолжает упорно молчать. Меня сковывает чувство страха перед неизвестностью, но сильнее него оказывается гнев, разгорающийся с каждой проигнорированной им репликой с новой силой. Мы выходим на третий этаж в широкий короткий коридор, где расположены только две двери. Люцифер сворачивает налево, буквально заталкивает меня внутрь неосвещенной комнаты и запирает замок. — Зачем ты меня сюда приволок? — Нас не должны услышать чужие уши, — коротко поясняет демон. — Люцифер… — Что он говорил тебе? — строго, так, чтобы я даже и не вздумала юлить. — А спокойней нельзя? — храбрюсь, словно мне ни капельки не страшно. — Говори! Я пячусь назад, пытаясь обезопасить себя хоть каким-то расстоянием, и глупо глазами хлопаю, ловя каждую ноту раздражения в его голосе. Его перемены в настроении меня точно однажды с ума сведут, я на этих качелях уже солнышко исполняю, словно не боюсь вылететь и плашмя разбиться о землю. Слышу щелчок пальцев, тяжелый выдох, а затем в комнате по периметру загораются свечи, освещают широкое помещение, но у меня попросту нет возможности рассмотреть обстановку — мой взгляд намертво прикован к расширенным зрачкам дьявола. — Он просил придти к нему этим вечером, — тихо начинаю, глядя на него исподлобья, опасливо. — Сказал, что соскучился, и что хочет… увидеть меня, — лицо мужчины смягчается, он глаза свои сощуривает, — и ещё поговорить. — Поговорить, значит? Я медленно киваю, и Люцифер довольно ухмыляется. Его забавляет вся ситуация, когда как меня откровенно пугает. — Что конкретно он сказал? Щеки румянцем предательски покрываются, но я прекрасно знаю, что лгать сыну Сатаны гиблое дело, а потому ничего, кроме правды, ляпнуть не имею права. Он почует даже моё намерение, ровно так же, как это происходит сейчас — подходит слишком близко, от него веет опасностью, и в голове бегущей строкой недавняя угроза в мой адрес вновь повторяется. — Что хочет… что хочет меня. Закусывает нижнюю губу, а у меня во рту смертельно пересыхает и организму совершенно не хватает кислорода — мне душно здесь, мне плохо. Дурман окутывает меня, сердце в панике колотится быстрее, а Люцифер спокойно пальцами по моей шее проводит, отчего крупные мурашки вдоль позвоночника пробегают и нос щекочет отлично знакомый мне запах корицы так, что чихнуть не вовремя хочется. — Ещё? — Что разговор меня ждёт неприятный. Вторую руку на талию кладёт, невесомо большим пальцем очерчивает линию выступа нижнего ребра, что, кажется, где-то в горле застревает очередная моя попытка контролировать свои эмоции в его присутствии. Крылья безжизненно опускаются, когда демон к моему лицу склоняется, мазнув кончиком носа вдоль скулы, и колени подкашиваются, когда слышу томный шёпот где-то у своего виска: — Ещё? Я не совсем уже понимаю значение вопроса, прикрываю потяжелевшие веки и ногтями впиваюсь в кожу влажных ладоней, стараюсь держаться крепко на ногах, но это лишь очередное моё жалкое усилие не потеряться, не растаять. Он сжимает тонкую ткань платья, как бы возвращая меня в реальность из небытия, созданного им же. — Всё. Оставляет призрачный след на нижней челюсти, проведя по ней верхней губой, и медленно отстраняется, но руку с талии не убирает. Провожу языком по нёбу, не отрывая глаз от его искрящих от проделанной шалости радужек, а дрожь в коленях постепенно утихает, только лишь холодно почему-то становится, когда между нами возобновляется расстояние вытянутой руки — И что же, ты жалеешь об упущенном интиме? — насмешливо говорит, поведя игриво густыми бровями. Накатившее мигом возмущение вынуждает меня опомниться, вернуться в реальное время и понять, что Люцифер снова начинает свои несуразные шуточки. — Какое тебе-то дело? — Хочешь, исправим? — Иди к чёрту. — О, обязательно. Демон обходит меня сбоку, и вот теперь мне удаётся разглядеть обстановку… спальни? Огромная кровать с балдахином посреди помещения на высоком подиуме, застеленная тёмным бельём, а над ней зеркальный потолок, состоящий из множества мелких кусочков. В дальнем углу комод, у стены напротив угловой диван и всё. Больше нет ничего. Разве что больше сотни свечей на полу вдоль стен и по периметру роскошной кровати. Люцифер вальяжно усаживается на углу дивана, раскинув в стороны крылья, словно демонстрируя их мощь и красоту насыщенного бордового цвета, смотрит на меня серьёзно, без своей привычной усмешки и озорства на дне алых глаз. — И ты действительно собиралась к нему пойти? Я перевожу взгляд к стене, полу, потолку… только бы от него подальше. Мне становится не по себе от его, казалось бы, умиротворённого выражения лица и голоса, но, как я уже уяснила, чем спокойней демон внешне, тем опасней его замысел. — Присядь, — я поспешно выполняю просьбу-приказ, усаживаюсь на другой край дивана так, чтобы перьев его не задеть. — Пойми, чтобы Дино не заподозрил ничего и уж тем более не разглядел в твоих милых глазках ничего связанного со мной, что могло бы выдать нашу скромную тайну, тебе ни в коем случае нельзя с ним излишне контактировать. — Но ты сам говорил… — Твою мать, Уокер, — он устало запрокидывает назад голову, мы выглядим так, словно взрослый объясняет глупому ребёнку очевидные вещи, — я говорил о сохранении ваших нелепых отношений, а не о том, что тебе нужно прыгать ему на член. Это позже, имей терпение, ангелок.***
С упоением вдыхаю осенний воздух, шуршание желтых и бурых листьев под ногами приятно ласкает слух, и я чувствую себя слишком расслабленно, хоть и отсчёт времени на выполнение задания уже пошёл. Оглядываюсь по сторонам, понимаю, что нахожусь не в самом благополучном районе неизвестного мне города, и невольно ёжусь от резкого дуновения ветра прямо в затылок. Также понимаю, что водоворот меня выбросил на заднюю часть полуразрушенного нежилого дома, и я между ним и забором другой двухэтажки прохожу к главной улице, и прямо у бордюра меня чуть не сбивает с ног высокий мужчина в капюшоне. — Смотри, куда прёшь! Ошарашено отскакиваю назад так, что спиной о хлипкое деревянное ограждение ударяюсь, и пара грязных ругательств в испуге с уст срывается в адрес негодяя, черты лица которого я успела разглядеть. Адреналин ритмично по вискам лупит, но я сразу начинаю думать о том, каким это образом мне необходимо самостоятельно обнаружить своего куратора где-то здесь, если всё, что я знаю о нём, это то, что он должен быть ангелом, потому как я приняла светлую сторону вопреки всему. Не менять же мне в корне жизнь из-за одного… — Дино?.. Я безошибочно узнаю его по спине. Он оборачивается, скользит по моей фигуре строгим взглядом, и я млею мгновенно — замираю, не в силах и вдоха сделать, только ресницами хлопаю, словно безжизненная кукла. Ангел раскрывает во всю ширину белоснежные крылья, встряхивает ими, поднимая с земли вихрем воздуха пыль, и также резко складывает и раздраженно плечами дёргает. — Доброе утро, — его голос холоден, ровно также, как и глаза. — Д-доброе. Я понимаю, что нежеланного разговора мне избежать не удастся, но даже поразмыслить над тем, как это Дино сам допустил то, что нас поставили в пару, не успеваю — мужчина за несколько шагов преодолевает между нами расстояние, смотрит сверху вниз на меня, вынуждая все органы внутри сжаться разом, и кажется, словно одним только морозом в глазах он действительно может меня уничтожить. — Не хочешь объясниться по поводу вчера? Я шумно сглатываю вязкую слюну, сердце так бешено колотится, что я едва нахожу в себе силы визуально держаться спокойной, хоть и сбежать от этих глаз подальше впервые мне так сильно хочется. Ощущая, как губы вдруг стремительно нагреваться начинают, я их машинально покусываю, чтобы хоть как-то унять зуд, а ангел смотрит и хмурится ещё больше, и я глаза вниз стыдливо опускаю. Но он вдруг шаг назад делает, а я носом улавливаю запах Ада, и в какой-то мере даже легче поначалу становится при его появлении. — Ангелок, у тебя, вроде как, аттестация, — говорит где-то позади демон, а я внимательно слежу за яркими всполохами ярости в голубых глазах. — Может, поворкуете позже? — Какого чёрта ты здесь делаешь? — огрызается Дино, исподлобья глядя на соперника. — Поинтересуйся у своего папаши. Я слышу неторопливые шаги, всё также почему-то даже с места сдвинуться не могу, и как только демон встаёт ровно за моей спиной на расстоянии примерно одного шага, он проводит пальцами по основанию левого крыла, зарывается в перья, затрагивает чувствительные точки и вынуждает дрожь по всему моему телу пробежаться. — Чёрный тебе пойдёт, — умозаключает он, на ревность Дино к уху моему склоняется. Ангел руки сжимает в кулаки так сильно, что костяшки мгновенно приобретают белый цвет, и в зрачках его от негодования вспышки молний сверкают. — Убери от неё руки, — шипит злобно он. Я вижу, с каким усилием он пытается держать свою злость под контролем, периферийным зрением замечаю, как Люцифер рядом с моим лицом ухмыляется — ему нравится такая реакция, он этого добивается, и я должна быть на его стороне, поддержать — подтолкнуть Дино к более явному проявлению гнева. Но и слишком очевидно действовать опасно. — Вообще-то, на задание мне выделили всего час, — я делаю несколько шагов в сторону от них обоих, — и время уже идёт, а ваши перепалки меня совершенно не касаются. Покусаетесь позже и не в моём присутствии. Взгляд ангела смягчается, он прекрасно понимает, что я права, и даже Люцифер не произносит привычных его персоне едких реплик. Он только из внутреннего кармана пачку сигарет достаёт, закуривает и облако ядовитого дыма изо рта выпускает, глядя прямо мне в глаза. Я сощуриваюсь, мельком кошусь в сторону Дино и гадаю, что же меня ждёт после всего этого безумия, ведь оказаться с ними двумя на одном, чёрт его дери, задании — просто фантастика! Не в хорошем смысле, разумеется. — В чём заключается задача? Я смотрю то на одного, то на второго, предоставляя им возможность самостоятельно решить, кто же возьмётся за разъяснения, и кончик языка нервно прикусываю, за спиной пальцы до хруста заламывая. Инициативу в свои руки берёт Люцифер: он хищной походкой медленно приближается короткими шагами ко мне, держа одной рукой сигарету у рта, вторую в переднем кармане классических брюк, и выражение лица его выражает полное равнодушие к сложившейся обстановке. — Итак, Генри Лофт — бандит, мошенник и наркодилер, состоит в банде под названием «Яд кобры», держащей в страхе весь город. Шериф Мэтью вот уже третий год ходит по пятам за главарём преступной группировки, но, увы, поймать и наказать по закону ему до сих пор их не удалось. Через, — демон высокомерно руку вверх поднимает и смотрит на золотые наручные часы, — примерно десять минут состоится незапланированная ни кем из них перестрелка. У тебя будет шанс помочь шерифу поймать главаря, а затем и накрыть всю шайку, или позволить Генри сбежать. Люцифер выпускает три идеально ровных кольца табачного дыма, растягивает губы в ухмылке и выжидающе смотрит на меня. Я же от пола задумчивый взгляд к ангелу обращаю, ищу в его глазах хоть малейшую подсказку, и он, будто без слов меня поняв, встаёт между мной и демоном ближе положенного, но его, кажется, сейчас это мало беспокоит, и наконец-то встревает в разговор: — Тебе стоит посмотреть на другую сторону медали, Вики, — мужчина голову опускает так, чтобы исподлобья на меня смотреть. — Что будет, если шериф упустит бандита сейчас? Не один год он следит за этой группировкой и знает обо всех злачных местах, готовится к более подходящему моменту. Подумай, сегодня ли тот момент. Тяжело выдыхаю прохладный воздух, чувствую, как паника оставляет липкие следы, и я прикладываю все имеющиеся силы на то, чтобы размышлять в этот момент рационально и, что присуще ангелам, хладнокровно. Где-то неподалёку от нас раздаётся треск мнущегося металла, звон разбивающегося стекла, испуганные визги и отборный мат грубого баса, я от неожиданности на месте глупо подпрыгиваю и округлёнными глазами на ангела смотрю, понимаю, что времени на раздумья почти не остаётся, а демон самодовольно ухмыляется, выбрасывая куда-то в сторону бычок. — Тебе стоит поторопиться, — елейно говорит он, улыбаясь. — А то, если вдруг что-то пойдёт не так, бедные людишки могут и вовсе без своего непутёвого шерифа остаться. Я срываюсь с места и максимально быстро стараюсь подбежать ближе к звукам, успеть хоть что-либо предпринять, и на самом деле я даже сама ещё не понимаю, какой выбор в данном случае будет выгоден обществу, будет ангельским, и прокручиваю в голове слова Дино, ища в них скрытый смысл. Но когда я добегаю до перекрёстка, где две вдребезги разбитые друг о друга машины перекрывают какое-либо движение, а на другой стороне улицы раздаётся сказанное в рупор предложение бандитам сдаться, все мои размышления теряют свою актуальность. Я глазами пытаюсь найти шерифа, но на свою же удачу натыкаюсь на мужчину с золотыми цепями и кольцами за припаркованным внедорожником, перезаряжающего магазин автомата, и в панике принимаю решение, поняв, что это и есть тот самый Генри Лофт. — Эй! Я окликаю бандита и сразу же скрываюсь за углом кирпичного здания, так выгодно послужившего мне убежищем от пуль, тем самым отвлекаю его — он стреляет в мою сторону, видимо, избавляясь от свидетелей, или уже не разбирая, кто есть кто. Этим шансом без раздумий пользуется шериф — подстреливает плечо Генри, когда тот опрометчиво из убежища своего высовывается, и мужчина, хватаясь за кровоточащую рану, на колени от боли падает, но крепко второй рукой автомат держать продолжает. — Босс! Словно из-за кулис я наблюдаю за происходящим, события на Земле для меня теперь лишь служат испытаниями для повышения уровня знаний, а для них это жизнь — начало пути или его конец, и я играю колоссальную роль, не выходя из-за ширмы. К подстреленному перебежками приближается тот парень, чуть не сбивший меня ранее, что-то быстро говорит Генри, но тот, будто даже не замечает этого, кое-как, кривя от боли лицо, встаёт в полный рост, тем самым выдавая себя. — Оружие на землю! — раздаётся угрожающе в рупор. Парень в капюшоне в полном недоумении смотрит снизу вверх на своего босса, не понимает, что же вынудило главаря вот так легко пойти на уступок, но Генри будто бы плевать. Он выбрасывает автомат вперёд себя на несколько метров, затем ещё пистолет, и одну руку вверх поднимает в знаке послушания и… он просто сдаётся. Всё происходит быстро: уцелевший бандит убегает куда-то в полуприсед, постоянно оглядываясь на то, как шериф с плохо скрываемой надменностью и гордыней на лице наручники на запястьях Генри застёгивает, без какой-либо жалости заламывая за спину простреленную руку. Я выдыхаю, на мгновение мне становится спокойно на душе от мысли, что, возможно, я спасла многих людей от напасти опасной группировки, но, когда я вижу приближающегося Дино и его невероятно хмурое лицо, сразу напрягаюсь, и сердце от такого количество нервов грозит разорваться. — Что ты наделала? — говорит он, остановившись рядом и сверля меня холодным взглядом. — Что я… но… — О, ангелочек не такая уж и светлая, — насмешливо заявляет появившийся из ниоткуда Люцифер слева от меня. Я моргаю часто, смотрю на происходящее и пытаюсь понять, чем вызвана такая реакция на сделанный мною выбор, но догадка меня пугает до невозможности. А затем, когда сын Сатаны с огнями азарта в глазах начинает медленно аплодировать, осознаю правдивость… — Ты так и не поняла, — голос ангела тих, но мне только больше жутко становится. — У каждого выбора есть последствия. — И теперь, когда бедный Генри попался в лапы закона, к райскому сожалению, в Аду появится ещё одна душа, — голос демона понижается, и я невольно спиной в каменную стену вжимаюсь. — Причинно-следственная связь… — Да, Вики! — внезапно Дино словно с цепи срывается, голос его грозен, он пугает. — Ты прекрасно знаешь, что это такое, знаешь, чем… — Ой, хватит. Дино уничтожающим взглядом смотрит на прервавшего его демона, кажется, сейчас произойдёт по меньшей мере взрыв атомной бомбы, которая каким-то чудом в руках моих оказалась, а выбросить её нет возможности. Люцифер ухмыляется, подходит ближе ко мне так, словно как бы моего мужчины здесь нет, с несвойственной ему лаской заправляет упавшую на лицо прядь волос мне за ухо, прикусывает губу и шепчет: — Раз. Два. Три… Раздаётся автоматная очередь. Оттолкнув ладонями демона в грудь, выбегаю из своего укрытия и смотрю на то, как безжизненные тело Мэтью соскальзывает на асфальт, а на пробитом пулями корпусе мелкие красные круги за считанные секунды сливаются в одно крупное пятно. В окне патрульной машине мне удаётся разглядеть самодовольную физиономию Генри, а затем, спустя несколько минут, его соратники вызволяют своего босса из автомобиля. Они о чём-то говорят с улыбками на лицах, разве что главарь периодически лицо кривит от острой боли в раненом плече. Мне становится нечем дышать, ноги немеют, и сил держать равновесие не остаётся — я, как и минутой ранее убитый шериф, стекаю спиной по стене вниз на землю, слёзы по щекам быстрыми струями льются, оставляя чёрные от туши полосы. — Ну что ты, милая, — Люцифер садится напротив меня на корточки, аккуратно берет мой подбородок двумя пальцами, вынуждает посмотреть ему прямо в глаза. — Не расстраивайся, так бывает. Но, если бы твоя душа сама тянулась к свету, то решение в пользу ангелов пришло бы само. — Убирайся, — надломлено, резко отбрасывая от себя его руку. — Убирайся! Люцифер ещё раз победно ухмыляется, но на бессмысленном разговоре не настаивает — испаряется, оставляя после себя лишь вихрь пепла парить в холодном потоке ветра и призрачный шлейф своего парфюма, который словно уже впитался в мою одежду, волосы, перья. Я ладонями лицо закрываю, губы сильно кусаю, чтобы мерзкий всхлип с моих уст слишком громко не сорвался, и корю, виню себя за смерть ни в чём неповинного Мэтью… — Если бы ты позволила Генри уйти от полиции сейчас, — совсем рядом раздаётся голос Дино, — шериф бы через два месяца накрыл всю его шайку на границе при перевозе крупной партии кокаина. Я ненавистный взгляд к нему поднимаю, во мне никаких сил для контроля над собой попросту не остаётся — внутри гнев петардами взрывается, мне хочется рвать и метать, кричать и ломать любую неровно лежащую рядом вещь. И я не сдерживаю себя, отчаянно, громко, надрывно выкрикиваю ангелу прямо в лицо: — Это ты виноват! — Нужно уметь признавать свои ошибки… — Ты не сказал мне раньше! Почему не сказал?! Почему?! — в бешенстве пихаю его в грудь, а слёзы градом по щекам беспрепятственно стекают. — Моя ошибка стоила ему жизни! Разве он заслужил этого? Разве ты, сукин сын, не ангел, чтобы не позволять допускать такие ошибки?! За пеленой горести и потерянности я вижу только очертания его лица, продолжаю кричать и плакать, его во всём винить: я не ожидала, что обычное школьное задание, пусть и для бессмертных, будет стоить чьей-то жизни. Очевидно, я просто не была к этому готова, но и спокойно принять всё произошедшее не могу себе позволить, слишком больно. — Вики, успокойся! Он хватает меня за запястья и держит крепко, не позволяет вновь совершить удары слабо сжатыми кулаками, но мне его не просто бить хочется, а как минимум задушить или… — Оставь меня! — дёргаю руки на себя. Ангел хмурится и продолжает держать, перекладывает оба запястья в одну руку, а второй за спину меня к себе прижимает, и в попытке вырваться я крыльями нелепо его ударить пытаюсь, но и этого сделать мне не удаётся. — Просто оставь меня, — говорю тише, прекращая свои бессмысленные попытки. Дино отпускает. Внимательно смотрит мне в глаза, кажется, будто не моргает, ждёт очередного выпада с моей стороны, какого-либо ругательства или порции обвинений, но… у меня нет на это сил. Кажется, будто это я самолично выстрелила в Мэтью, дала шанс разбойникам продолжить свою преступную карьеру и разрушила некогда безупречную репутацию в глазах школьных преподавателей. Дино что-то говорить мне пытается, но я даже слушать совсем ничего не хочу. Я ухожу в обратную от места кровопролития сторону, даже мыслей в голове не возникает. Пусто. Слишком чётко ощущаю это противное чувство, и тошнит очень.***
Делаю затяжку и выпускаю дым в воздух над собой, задрав голову, ногами беззаботно болтаю и совершенно не переживаю по поводу приличного расстояния до земли. Качество табака в сигарете оставляет желать лучшего, но выбирать не пришлось, какие в ближайшем ларьке были, такие и взяла. Уставшими от большого количества пролитых слёз глазами провожаю солнце за горизонт, смотрю на окрасившиеся нежно-розовыми оттенками небо, но после пережитого стресса я до сих пор чувствую недомогание. Я изначально предполагала, что Дино не придётся долго меня искать, ведь не заметить фигуру на краю крыши единственной в этом районе пятиэтажки не составляет великого труда. Слышу его неторопливые шаги, как он садится со мной рядом, кажется, словно мы с ним давние друзья, прошедшие вместе апокалипсис, и сейчас сидим вот так мирно, наслаждаемся тишиной. К сожалению, это совсем далеко от правды, и я чувствую, что сейчас начнутся слова о сожалении и всё в таком духе. К чёрту его грёбаную жалость. — У тебя не будет проблем в школе из-за случившегося. Я был уверен, что ты… кхм, но… — Не оправдала твоих надежд, — горько усмехаюсь, снова выдыхая токсичный дым, — мне правда жаль. Неправда. Мне плевать. Угольком вниз о край крыши между нами окурок тушу, наблюдаю, как яркие угольки с дуновением ветра в считанные секунды обращаются в пепел, мгновенно теряющиеся из виду, улетев. Чувствую на себе его взгляд и недовольство фибрами души улавливаю, и смотрю в голубые глаза, не скрывая абсолютного равнодушия. — Ты изменилась. — Ты тоже. Вновь пауза, прерываемая лишь ударами сердца. Изо дня в день я жаждала любой возможности остаться с ним наедине, просто побыть рядом и чувствовать его, но сейчас я с горестью понимаю, что мне… правда всё равно? Обида, засевшая на глубине души, настолько искусно изнутри выгрызла всю мою человечность, что кажется, я и вправду теперь поняла, каково это — быть бессмертным. Безжалостным. Расчётливым. Чёрствым. Дино большим пальцем по щеке моей проводит, стирает разводы от косметики и будто пытается что-то отыскать на дне моих потерянных глаз. Снова на губах появляется жжение, оно вынуждает меня опомниться и отвести от ангела взгляд, не позволить ему ни в коем случае в моей голове копаться, хоть и на задворках сознания я верю — он бы не стал. — Я хотел кое-что сказать тебе. Шумно вздыхаю и ногтями на ладонях следы полукруглые от волнения оставляю, сосредотачиваюсь лишь на его голосе, предвкушаю, как буду изображать до ужаса удивлённую, оскорблённую и униженную, прикрываю веки, а ангел говорит полушепотом: — Может, нам стоит взять в отношениях паузу? Глаза округляю и к нему поворачиваюсь, хочется во всё горло расхохотаться в подступающей истерике, но меня хватает только лишь на медленный кивок головы. Кажется, Дино даже рад, что я не стала ни расспрашивать, ни возмущаться, только в лоб меня как раньше бережливо целует. — Вызовешь сама водоворот? Я снова не нахожу в себе сил даже на звук. Киваю, и он, словно боясь посмотреть мне в глаза, облачный вихрь одним движением руки призывает и прыгает в него, оставляя меня одну, опустошенную и охладевшую. И дело вовсе не в погоде.