Сестра Малфоя, или история о тьме

Оказавшись перед воротами родного дома, Лилит вырвала свою руку из хватки брата и упала на колени, больно ударившись о каменную плитку. — Пойдём внутрь. — пробормотал Драко, растрепав свои волосы. — Что ты имел ввиду? — прошептала девушка, переведя взгляд на брата. — Драко, о чём ты говорил? — Я знаю про тебя и Поттера. — выпалил он. — Северус проболтался? — горько усмехнулась девушка, слабо покивав головой на свои же слова. — Он тоже знал? — поражено выдохнул Драко. — Он знал и не сказал мне? Лилит прикусила язык, но промолчала. — В наш день рождение, — тяжело вздохнул Драко, усевшись рядом с сестрой на землю. — После того как ты ушла тогда, через минут пятнадцать ко мне подошла Панси. Она дежурила по коридорам и решила проверить Астрономическую башню, поднявшись на неё, она увидела, как ты... — он нервно усмехнулся, словно говорил о чём-то невозможном, впрочем, так оно и было. — ...целуешься с Поттером. — Чёртова Паркинсон. — рыкнула Лилит, прикрыв глаза. — Потом она пришла в гостиную и рассказала мне о том, что увидела. — закончил парень. — Все были слишком увлечены танцами и выпивкой, так что никто не увидел, как я наложил на неё Забвение. — Почему ты молчал столько времени? — прошептала слизеринка. — Вёл себя, словно ничего не знаешь? Ты должен был кричать, говорить, что я предала тебя, семью... А ты просто молчал. — Признаться, я хотел. — криво улыбнулся Драко. — Я был зол, был в бешенстве. Но когда ты пришла обратно, такая радостная, я... не посмел. Поттер, как бы это ужасно для меня не звучало, на тебя влияет. Влияет так, что после той встречи ты светилась изнутри. Лилит поняла, что весь её словарный запас резко иссяк, потому просто сжала его руку. — Но я хотел услышать про Поттера от тебя. — сказал он, пристально посмотрев на девушку. — Это ещё одна причина, почему я молчал. Ты — моя сестра, и я хотел, чтобы ты сама сказала об этом. Хотел услышать это от тебя, а не от Панси. — Прости, что не сказала. — выдохнула Лилит, виновато опустив глаза. — Но с ним всё кончено. — Лилит, не нужно. — мотнул головой Драко. — Я вижу, чувствую, что у тебя с ним не просто симпатия по дружбе. И я приму любой твой выбор, ладно? Хотя, конечно, желательно, чтобы это был не Поттер... Лилит улыбнулась и положила голову на плечо брату. — Но сейчас война, мы на разных сторонах. Думаешь, я могу даже помыслить о таком? — Я обещал придумать что-нибудь, забыла? — ухмыльнулся он. — И я придумаю. — Драко, — настороженно прошептала девушка. — Не надо... Но раздались два хлопка трансгрессии и рядом появилась недовольная Беллатриса и хмурый Северус. — Где остальные? — тут же подскочив с земли, спросила Лилит. — Ушли зализывать раны. — поскрежетав зубами, рыкнула Белла и направилась к воротам. — А нас оставили отчитываться Лорду! Предатели! Сбежали словно крысы с тонущего корабля. — Но ведь задание выполнено! — запротестовала Лилит, поспешив за тётушкой. Драко и Снейп пошли следом. — Дамблдор убит! — Это должен был сделать Драко! — воскликнула Лестрейндж. — Но ты, — она резко остановилась, развернулась и ткнула пальцем в грудь Северуса. — Ты сделал это за него! Нарушил приказ! А Тёмный лорд ясно сказал — задание должен выполнить Драко, иначе Лилит ждёт смерть! Ты лично приговорил её к этому! Снейп молчал, только поджал губы. — Стыдно стало? — ухмыльнулась женщина. — Но твой стыд тут никак не поможет! — взвизгнула она. — Ты убил Дамблдора, потерял доверие Ордена Феникса, подписал смертный приговор Лилит! Не позволил мне убить Поттера, — на этих словах Лилит вздрогнула. — Не дал взять его хотя бы в плен! Ты держал его под прицелом палочки и ничего не сделал! Ты — трус! — Не смей называть меня так. — прошипел Северус, выхватив свою палочку. — О, неужели из всего, что я сказала, тебя заботит лишь слова о трусости? — ухмыльнулась Белла. — Ты жалок. — Замолчите! — воскликнул Драко, помассировав виски. — Нужно думать, как спасти Лилит. — Есть один способ, — медленно проговорил Снейп, с сомнением поглядывая на Беллу. — Но он очень опасный. Тёмный лорд может заметить подвох. — Делаем. — решительно кивнул парень. — Нет! Ничего мы не делаем! — воскликнула Лилит. — Ты разве не слышал? Лорд может заметить подвох и тогда нам всем не сносить головы. — Нужно хотя бы попробовать. — Я думаю, что Драко прав. — отметил Северус. — Белла, скажи им! — воскликнула девушка, повернувшись к тётушке, которая металась между преданностью к Лорду и жизнью племянницы. — Мы ничего делать не будем! — Нужно идти, — наконец сказала Беллатриса. — Мы задержались. Лорд будет недоволен. — Но, Белла! Мы не можем! — воскликнул Драко. — Мы убедим Лорда, что Лилит будет полезна. Тогда, высока вероятность, он её не убьёт. — непреклонно заявила женщина и, резко развернувшись, направилась к воротам Мэнора. — И ты согласна с этим? — прошипел Драко, перехватив руку сестры, когда та хотела направиться за тётушкой. — Тебя убьют. — Ну и пусть, — шикнула Лилит, вырвав свою руку. — Главное, что вы будете живы. Кинув взгляд на крестного, она направилась за Лестрейндж. — Мы не можем оставить это. — прошипел Малфой, нагнав Снейпа. — Придётся, Драко. — поджав губы ответил он. — Твоя сестра ясно дала понять, — она против. А мы не можем сделать это без неё, без Беллы и тех, кто был на башне. — Но почему? Что это за план такой? — Изменить воспоминания на те, где Дамблдора убиваешь ты. Невероятно сложный и опасный процесс, но даже если и получится, то нет уверенности в том, что Тёмный лорд не заметит подмены. Драко обречённо вздохнул. — Шансов не было изначально. — изрёк он и зашёл на территорию родного дома, где застал на пороге мать, обнимающую Лилит. — Сынок! — воскликнула Нарцисса, протянув к нему руку. Парень, улыбнувшись, подошёл к матери и тут же попал в крепкие объятия. — Слава Мерлину! Вы целы... — Нужно сообщить Лорду. — сказала Беллатриса, закатав рукав своей левой руки и оголив Чёрную метку. — Он в Главном зале. — предупредила Нарцисса, прежде чем Белла поднесла палочку к метке. — Минут как тридцать уже. — Не будем же заставлять Его ждать! — воскликнула Белла и первой вошла в дом. Остальные последовали за ней. Перед самой дверью в зал Лилит преградила матери дорогу. — Останься здесь. Не ходи туда. — Но почему? — окинув дочь подозрительным взглядом, спросила женщина. — Просто не ходи. Прошу. Нехотя, но Нарцисса кивнула. Лилит улыбнулась, ободряюще сжала плечо матери и проскользнула в зал, плотно закрыв за собой дверь. — Мисс Малфой, мы было подумали, что вы не почтите нас своим присутствием. — раздался шелестящий голос Волан-де-морта. По коже Лилит тут же пробежали мурашки, возникающие всякий раз, стоило ей только услышать голос этого гадкого существа. — Прошу простить меня, мой Лорд. — пролепетала она, встав рядом с братом, почтительно склонив голову и чуть присев, словно в поклоне. — Возникли затруднения. — Что ж, кто осмелится рассказать о сегодняшней вылазке в Хогвартс? — ухмыльнулся Тёмный Лорд, пройдя мимо выстроенных в шеренгу волшебников. — Поднимите головы! Я хочу видеть ваши лица. — Мой Лорд, позвольте мне рассказать! — воскликнула Беллатриса. Тёмный волшебник сел в свой импровизированный трон и махнул рукой. К нему подползла Нагайна, которую Лилит увидела только сейчас. Лестрейндж же принялась в красках описывать произошедшее, не уставая упоминать, что Лилит сыграла в этом деле не последнюю роль. Когда бывшая мисс Блэк закончила своё повествование, Лорд какое-то время молчал, а вскоре по Главному залу раздался его шелестящий голос: — Я хочу увидеть всё своими глазами. Белла, подойди. Подойдя к нему, женщина села на пол возле трона Волан-де-Морта и посмотрела в его красные глаза. — Почему ты задержала Матушку? — Потому что, если меня всё же... — девушка запнулась, сглотнула, но продолжила: — ...убьют, я не хочу, чтобы она это видела. Лилит, несмотря на свои слова и поступки, боялась смерти. Боялась до кончиков волос, до дрожи в коленях. Но ещё больше боялась увидеть мёртвые тела родных ей людей, потому собственная гибель по сравнению с этим фактом казалась сущим, пусть и смертельным, пустяком. Внезапно по помещению разнесся смех Тёмного Лорда — зловещий и как-будто змеиный. Лилит вздрогнула и инстинктивно сжала руку брата. — Браво, Северус. — усмехаясь, издал наследник Слизерина. — Дамблдор убит и теперь никто не сумеет противостоять мне. Вскоре мы захватим министерство, затем Хогвартс, а после весь мир будет у моих ног. Вот только я припоминаю, что мою волю должен был выполнить не Северус. Ты ослушался моего приказа, Драко? Парень, лицо которого было и так невероятно белое, побледнел ещё больше. Он склонил голову и сбивчиво заговорил: — Я... Возникли затруднения, мой Лорд. Меня опередили. Я не успел. Прошу простить меня. — Ты не выполнил мой приказ. — изрёк тёмный волшебник, а Нагайна подползла к Лилит и словно приготовилась к броску. — Но я предупреждал, что на кон будет поставлена жизнь твоей дорогой сестры. — Мой Лорд! Позвольте мне искупить свою вину! — воскликнул Драко, упав на колени. — Любой ваш приказ... он будет выполнен. — Любой мой приказ? — протянул он, издав смешок и покручивая в руках собственную палочку. — Примени к своей сестре Круциатус и тогда, возможно, она будет жить. Драко от неожиданности поднял свою голову на Волан-де-Мотра, а Лилит судорожно вздохнула. Если он не мог простить себе даже тот несчастный случай с Медовухой, что будет, если он применит к ней Непростительное заклинание? — Мой Лорд, — вклинился до этого молчавший Снейп. — Но мальчишка всё ещё не способен применять заклятье такого рода... — Значит, самое время научится. — ухмыльнулся Лорд. — Если не он, — это сделаю я. Драко в сомнении покосился на свою палочку. Он знал, что у него просто не поднимется рука на сестру, он не сможет произнести заклинание. Но если это сделает Лорд, способный лишь одним Круциатусом довести человека до сумасшествия, Лилит может не пережить. — Если позволите, — вновь вклинился Северус, низко поклонившись. — То вместо мальчишки это мог бы сделать я. Двое Малфоев и Беллатриса удивлённо уставились на мужчину. — Я ценю твоё участие, Северус. — медленно протянул Волан-де-Морт. — Но раз Драко не способен на такое простое заклинание, значит, это сделаю я. — не успел никто и опомниться, как он резко направил свою палочку на девушку и выкрикнул: — Круцио! Из его палочки вырвался красный луч и ударил прямо в Лилит. Она вскрикнула и мгновенно повалилась на пол. Боль. Ужасная, нестерпимая боль захлестнула девушку с головой. Она была совершенно невыносимой; кости, казалось, вот-вот расплавятся, а голова разлетится на куски; глаза бешено вращались в глазницах, и Лилит хотелось только, чтобы эта мука прекратилась… забыться… умереть. Она царапала паркет, хватала ртом воздух. Ей казалось, что она задыхается, а сердце замедляет свой ритм. Но не смотря на это, она, из-за всех сил стараясь не закричать, чтобы не доставлять Волан-Де-Морту такого удовольствия, прикусила свою губу и ощутила вкус крови — с такой силой она закусила её зубами. Тело билось в конвульсиях и Лилит слышала лишь стук собственного сердца, которое заглушало все мольбы брата прекратить её пытку. Лилит не знала, сколько это продолжалось. Ей казалось вечность. Но она так и не издала крика, чем, вероятно, наскучила Лорду. Внезапно боль прекратилась, а рядом с ней тут же упал Драко. — Всё будет хорошо, сестрица. — не своим голосом сказал он, беря всё еще бьющееся в конвульсиях тело сестры на руки. — Я буду рядом. А дальше наступило такое долгожданное забвение. — Гарри, что с тобой? — нахмурилась Гермиона, когда друг в который раз нервно поёрзал в кресле. — Ничего. — буркнул он. — Я пойду спать, выдался тяжёлый день. Грейнджер сочувственно кивнула и проводила его настороженным взглядом. Зайдя в комнату, Поттер плюхнулся на свою кровать и снова посмотрел на свою руку. В день рождения Лилит Гарри подарил ей кольцо, пара которого была у него самого. Кольца были волшебными, они меняли свой цвет в зависимости от эмоций, который испытывал человек, у которого было второе кольцо. И вот уже в течении двадцати минут кольцо Гарри, которое передавало эмоции Лилит, было чёрным. Этот цвет означал боль или, о чём Поттер и думать не мог, смерть носителя. Он ведь помнил, что за провал Драко ее могли убить... — О Мерлин, что же с тобой происходит, Лилит? — прошептал избранный, переводя взгляд на звёздное небо. Девушка очнулась только спустя сутки. Приоткрыв глаза и немного приподнявшись на локтях, она издала болезненный стон и повалилась обратно. Всё тело ломило, голова раскалывалась, а лунный свет светил ей прямо в глаза. На кровати слизеринки, в которой мог уместиться десяток человек, сидел Драко и беспокойно смотрел на неё. — Вот, выпей. — сказала он, поднеся к губам сестры зелье. — Это восстанавливающее. Покорно сделав несколько глотков, девушка все же смогла приподняться на локтях. — Долго я была в отключке? — Один день. — Похороны Дамблдора уже прошли? — Нет, — мотнул головой брат. — Они состоятся завтра. — Что ж, значит, я успею. — пробурчала Лилит, откидываясь обратно на кровать. После выпитого зелья боль на время притупилась. — Никуда ты не успеешь. — сурово сказал Драко. — Тебе нужен покой. — И не начинай. — фыркнула Малфой, скривившись. — Выпью перед уходом зелье и всё будет в порядке. — Тебе нужен постельный режим. — отчеканил Драко. — Я тебя никуда не пущу, пока не восстановишь свои силы. — Драко, — устало вздохнула Лилит, закатив глаза. — Я пойду на похороны, ясно? И меня никто не остановит. — Если ты явишься туда, тебя сразу же упекут в Азкабан! — Я, что, по-твоему вообще умом двинулась? — шикнула Лилит и недовольно нахмурилась. — Трансгрессирую в Хогсмид, слава Мерлину это я уже умею, превращусь в свою анимагическую форму и сразу на похороны. — Я с тобой. — тут же решил пожиратель. — Ещё чего. — фыркнула слизеринка. — Нет! — Лилит, — угрожающе прошипел он. — Да! — Драко, — не менее грозно рыкнула она. — Нет! У тебя нет анимагической формы! — Неужели это единственная причина? — ухмыльнулся парень. — Ладно! Каюсь. Я лечу туда не на похороны! Сдался мне этот старик... Доволен? — недовольно цокнув языком, пробурчала Лилит. — Хочу увидеть Гарри, возможно, в последний раз. Драко скривился словно от зубной боли, явно всё ещё не желая мириться с мыслью о связи его сестры с его же врагом. А врагом ли? На следующий день Лилит выскользнула из дома, заранее выпив целый бутылёк восстанавливающего и обезболивающего зелья. Драко, всё же поддавшись уговорам, остался в Мэноре и даже согласился прикрыть сестру, если её будут искать. Выбежав за Антитрансгрессионный барьер, девушка представила какой-то переулок в деревушке, который когда-то увидела мельком, и резко крутанулась вокруг своей оси. В глазах потемнело и её сдавило со всех сторон, грудь как будто стиснули железные обручи, но внезапно всё закончилось. Немного покачнувшись от переутомления, всё же она была ещё очень слаба, а трансгрессия высосала последние крохи, она постаралась взять себя в руки и превратилась в белого вóрона. В газетах, которые Лилит нашла прошлым вечером после пробуждения, писали, что в деревню съезжаются волшебники и волшебницы, пожелавшие простить­ся с Дамблдором. Пролетая над Хогсмидом она увидела вдалеке, на опушке леса до боли в груди знакомую и такую родную карету Шармбатона — белая с синим карета величиною с дом, запряженная дюжиной огромных крылатых коней с белыми гривами. Тем же вечером, когда она валялась в отключке, ей пришло письмо от Уильяма. Друг писал, что в замке разместилась делегация чиновников Министерства во главе с самим министром магии. Ещё сообщил, что в школе, вместо Золотой троицы, появилась «Золотая четвёртка». В эти дни Гарри, Рон, Грейнджер и малявка Уизли почти не разлучались. Эта новость заставила Лилит от злости поскрежетать зубами. Конечно, тогда, на Астрономической башне, она сама сказала Поттеру забыть её — саму Малфой — и жить дальше с рыжей выскочкой, но она не думала, что Гарри переключится на Джинни так быстро. Сама рыжая бестия, после того громкого заявления избранного в Большом зале на завтраке, начала всячески привлекать внимание Поттера: то как бы «случайно» дотронется до его руки или плеча, то попросит, чтобы парень объяснил ей какое-то наипростейшее заклинание, которое она якобы не поняла, а однажды рыжая «нечаянно» чмокнула избранного в губы, вместо щеки, к которой тянулась. И это ещё и в Большом зале. Всеми этими действиями Джинни сумела добиться лишь того, чтобы Гарри опять, на этот раз лично, но слизеринка не устояла под соблазном и подслушала, сказал ей, что у них ничего не выйдет. А ещё сумела добиться того, чтобы Лилит желала повыдирать ей все рыжие волосы. Влетев в открытое окно на первом этаже замка, птица осмотрелась и, убедившись, что поблизости никого нет, превратилась в человека. Ещё раз воровато оглянувшись, девушка накинула на голову капюшон чёрной мантии и поспешила в подземелья. Хотела увидеться с другом. Подумав, что сегодня удача явно на её стороне, ведь сумела пробраться в подземелья незамеченной, на повороте она врезалась в ученика. — Хэй, поаккуратней! — возмутился парень и всмотрелся в лицо, скрытое под капюшоном. — Лилит? Как ты тут... Вас же разыскивают! Если кто-то из Министерских тебя увидит, то сразу загребут в Азкабан за пособничество Волан-де-Морту! И, Мерлин, что с тобой? — И я тебя рада видеть, Блейз. — криво улыбнулась девушка. — Как поживаешь? — О Мерлин, Лилит! — Поговорим потом, ладно? Я найду тебя. — оставила быстрый поцелуй на щеке слизеринца и убежала. На очередном повороте, Малфой убедилась, что стоило ей подумать о своей удаче, как она тут же исчезла. Прямо навстречу ей шёл какой-то Министерский служащий в очках в роговой оправе, породой, а именно рыжими волосами, схожий с Уизли. — Вот же дьявол. — рыкнула Лилит, юркнув обратно за поворот, пока рыжий её не увидел. У неё оставались считанные секунды, чтобы придумать план. Но всё разрешилось само собой. — Эй, Уизли! — раздался в коридоре знакомый голос. — Ты заплутал? Иначе не вижу причины, чтобы тут тебе шастать. — Я выполняю задание Министерства. — чопорно завил он. — А вот что здесь делаешь ты, Ургхарт? Лилит выглянула из-за угла и увидела, что Уизли замер в пяти шагах от неё и стоял к ней спиной. Это был отличный шанс оглушить его. — Тебе здесь не рады, Уизли. — скривился Уильям, заведя руки за спину. — Предатель, перешедший на сторону Министерство. Что сказала твоя семья, когда Перси, — образцовый сын и примерный староста — перестал навещать их? — Следи за языком, Ургхарт. — прошипел вмиг покрасневший Уизли. — Не забывай, кто перед тобой. — Безусловно, и как я мог? — ухмыльнулся парень. Перси самодовольно вздёрнул нос, явно думая, что он выиграл эту перепалку, и пошёл в противоположную от девушки сторону, по пути задев Уильяма плечом. — Урод. — фыркнул парень, проводив рыжего презрительным взглядом. — Уилл! — пискнула девушка, вылетев из-за поворота и полетев к другу. Врезавшись в него, она крепко обняла парня. — Малфой, — пробормотал Ургхарт, опешив от напора подруги. — Ты что тут забыла? — Пришла на похороны и хотела увидеться с тобой. — Сумасшедшая. — пробурчал он. — И, Мерлин, что с тобой? Выглядишь ужасно. — Пустяки, — отмахнулась девушка. — Всего лишь схлопотала Круциатус от Тёмного Лорда. Но сейчас уже всё хорошо, не переживай. — Не переживать? — нервно усмехнулся парень. — Этот твой безносый Лорд с катушек слетел! Для него человеческая жизнь — ничто. Когда у него плохое настроение он может просто так кинуть в кого-нибудь Аваду, а ты говоришь не переживать. — Уилл, давай не будем больше об этом? — нахмурилась Лилит, уже пожалев, что вообще сказала. — Мы ещё поговорим об этом. — предупредил слизеринец. — А сейчас пойдём, скоро всё начнётся. — То-то я смотрю ты переоделся. — усмехнулась девушка и мгновенно превратилась в птицу, сев к другу на плечо. Зайдя в Большой зал, который был на удивление притихшим, Уильям вместе с птицей на плече сел за Слизеринский стол. Все ученики надели парадные мантии и голода явно никто не испытывал. Похожее на трон кресло, что стояло в середине преподавательского стола, оставалось незанятым. Пустовало и кресло Хагрида. Зато в кресле Снейпа бесцеремонно восседал Руфус Скримджер. В свите министра Лилит заметила того рыженького паренька — Перси Уизли. За столом Слизерина, совсем рядом с Уильямом и его птицей, на которую недоверчиво косились ученики, негромко переговаривались Крэбб с Гойлом. При всей их массивности, в отсутствие сидящего между ними заводилы — Драко, высокого и бледного — оба выглядели странно одино­кими. Птица перевела свои серые глаза цвета стали на Гриффиндорский стол и едва удержалась от возмущённого карканья. Джинни Уизли сидела рядом с Гарри и что-то говорила ему, а после толкнула его локтем в бок, переводя его внимание на Макгонагалл. И хотя рыжая не сделала ничего такого, но у Лилит уже дёргался глаз, стоило малявке подойти к Гарри. Причём на других девушек это не распространялось. Только на рыжую стерву. Профессор Макгонагалл, тем временем, встала из-за стола, и нестройное, скорбное перешептывание, наполнявшее зал, мгновенно стихло. — Пора, — сказала она. — Пожалуйста, выходите из замка следом за своими деканами. Гриффиндорцы, за мной. Все покинули свои скамьи почти в полном мол­чании. Во главе колонны слизеринцев был Слизнорт, одетый в величественную изумрудно-зелёную мантию с серебряным шитьем. Лилит всё ещё сидела на плече друга, потому могла вертеть головой и осматриваться. Профессор Стебль, декана Пуффендуя, она никогда ещё не видела так чисто одетой: ни единого пятнышка не сидело на её шляпе. В вестибюле они обнаружили мадам Пинс, стоявшую рядом с Филчем, — она в густой чёрной вуали до колен, он в стареньком черном костюме и галстуке, от которого веяло нафталином. И Лилит про себя отметила, что среди всех волшебников, одетых в чёрные одеяния, она выделяется очень сильно своими белым окрасом. Когда они вышли из парадных дверей на каменное крыльцо, Малфой поняла, что направляются они к озеру. Тёплый свет солнца ласкал перья птицы, пока все безмолвно следовали за деканами. Решив размять крылья, она слетала с плеча друга и взмыла вверх, пролетая над рядами учеников. В итоге все они пришли туда, где были рядами расставлены сотни стульев. Посе­редине ряды разделял проход, а перед самым пер­вым возвышался мраморный стол. День выдался са­мый что ни на есть прекрасный, летний. Половину стульев уже заняли люди самые необычайные — старые и молодые, кто в сильно по­ношенном, кто в щегольском платье. Некоторых волшебников Лилит знала: Кингсли Брус­твер, Грозный Глаз Грюм, Тонкс, чьи волосы чудес­ным образом превратились в ярко-розовые, Римус Люпин, мистер и миссис Уизли, рядом с ними сидел Билл Уизли, — ещё один сын рыжего семейства — которого осторожно под­держивала Флёр Делакур. Когда-то они с Малфой дружили и были хорошими подругами в Шармбатоне. А сразу за ними Фред и Джордж в куртках из черной драконовой кожи. Здесь были и мадам Максим, занявшая сразу два с половиной стула, и волосатый басист из волшебной группы «Ведуньи», и водитель автобу­са «Ночной рыцарь» Эрни Прэнг, и мадам Малкин, торгующая в Косом переулке мантиями, и еще ка­кие-то люди, которых девушка знала только в лицо — бармен из «Кабаньей головы» или волшебница, во­зившая по «Хогвартс-экспрессу» тележку с закуска­ми. Присутствовали и замковые привидения, едва различимые в ярком солнечном свете, увидеть их можно было, лишь когда они шевелились, нереально мерцая в сверкающем воздухе. Найдя взглядом «Золотую четвёртку», которые уселись в конце одного из рядов, ближе к озеру, птица приземлилась прямо на колени к Гарри. — Кали. — слабо улыбнулся парень, погладив её по оперению. — Ты не вовремя. Люди перешептывались, отчего казалось, будто лёгкий ветерок ворошит траву, однако громче всего звучало пение птиц, которое безумно раздражало Малфой. Направляясь к передним рядам, мимо прошёл Корнелиус Фадж — лицо жалкое, в руках его обычный зелёный котелок; следом она увидела Риту Скитер и отметила, что её пальцы с красными ногтями привычно сжимают блокнот; а затем, Лилит даже почувствовала, как Гарри вздрогнул от гнева, на глаза ей попалась Долорес Амбридж с притворно горестным выражением на жабьей физиономии, с чёрным бархатным бантиком на отливающих сталью кудряшках. Заметив кентавра Флоренца, застывшего, точно часовой, у кромки воды, она дёрнулась и поспешила занять место подальше от него. Наконец расселись и преподаватели. Малфой увидела Скримджера, который с мрачным и достойным видом сидел в первом ряду рядом с профессором Макгонагалл. И тут заиграла музыка, странная, неземная, и Лилит огляделась по сторонам, пытаясь понять, откуда она доносится. Не только она — многие беспокойно вертели головами, отыскивая источник музыки. — Вон там, — шепнула Джинни на ухо Гарри, а Лилит, не умея контролировать птичьи повадки, нахохлилась. Повернув голову туда, куда указала малявка, Малфой увидела их: в нескольких дюймах под поверхностью чистой, зеленоватой, просвеченной солнцем воды хор водяного народа, жутко похо­жего на инферналов, пел на странном, неведомом языке. Мертвенно-бледные лица певцов были подернуты рябью, вокруг плавали лиловые волосы. От музыки у неё перья встали дыбом, однако неприятной она не была. Музыка ясно говорила об ут­рате и горе. Тут Джинни снова толкнула Гарри локтем, и он, как и Лилит, оторвал от них взгляд. По проходу между стульями медленно шество­вал Хагрид. Лицо его блестело от слёз, он безмолвно плакал, неся в руках тело Дамблдора, завёрнутое в тёмно-фиолетовый с золотыми звездами бархат. Рядом Рон побелел и выглядел потрясённым. На колени малявки Уизли и Грейнджер падали слёзы. И Лилит, будь человеком, возможно, лишь ради приличия, тоже бы пустила одну слезинку. Дамблдор не был ей дорог, она даже не была знакома с ним лично, потому не испытывала тех эмоций, что испытывал Гарри, Хагрид, Уизли или та же Грейнджер. Смерть директора была для неё спасением, спасением ей и её семье. Лесничий, тем временем, осторожно опустил тело старого волшебника на стол. Потом отступил в проход и трубно высморкался, заслужив несколько возмущённых взглядов, одним из которых наградила его Долорес Амбридж. Поттер же ласково кивнул Хагриду, когда тот проходил мимо, возвращаясь назад, но глаза лес­ничего опухли настолько, что оставалось лишь удив­ляться, как он вообще что-нибудь видит перед со­бой. Тем временем музыка смолкла, и Лилит обратила взгляд к мраморному столу. Маленький человечек с клочковатыми волосами и в простой чёрной мантии поднялся на ноги и встал перед телом Дамблдора. Что он говорит, Малфой рас­слышать не могла даже в теле животного. Слева донёсся тихий плеск, и она увидела, что водяной народ повысовывался из озера, чтобы тоже послушать прощальное слово. Внезапно Лилит ощутила, как Гарри что-то с невероятной силой сжал в кармане мантии, после отвернул лицо от малявки Уизли, от всех, а горячие слёзы брызнули из его глаз. Перелетев к нему на плечо, она боком прижалась к его щеке, отчего солёная жидкость теперь была на её перьях. Такая мнимая поддержка, кажется, сработала. Человечек у стола все еще лопотал, а Лилит заметила вдруг какое-то движение среди деревьев. Кентавры... Они тоже при­шли проститься с Дамблдором. Из-под деревьев кентавры не вышли, но они тихо стояли, опустив луки и глядя на волшебников. Говорящий в чёрном наконец-то умолк и вернул­ся на свой стул. Потом, когда больше проститься и сказать последние слова никто не вышел, вскрикнуло сразу несколько голосов. Яр­кое белое пламя полыхнуло, охватив тело Дамблдора и стол, на котором оно лежало. Языки пламени взды­мались все выше и выше, заслоняя собой тело. Белый дым винтом поднялся в небо, создавая очертания странных фигур. Лилит даже показалось, что она увидела радостно уносящегося в синеву феникса, но в следующую секунду огонь погас. Там, где он только что бился, стояла бе­лая мраморная гробница, укрывшая в себе и тело Дам­блдора, и стол, на котором оно покоилось. Снова испуганные крики — целая туча стрел взвилась в воздух, но все они упали на землю, не долетев до толпы. То было, поняла Малфой, последнее проща­ние кентавров: повернувшись к волшебникам спинами, они уже уходили в древесную прохладу. И подобно им, водяной народ тоже медленно опустился в зеленоватую воду и скрылся из глаз. Лилит взглянула на Гарри, Грейнджер и рыжих: первый поспешно утирал слёзы, лицо Гермионы блестело от слёз, вислый морщился, словно ослеплённый солнечным светом, а вот Джинни больше не плакала и смотрела пронзительным взглядом на Поттера. — Джинни, я знаю, ты что-то чувствуешь ко мне, — негромко начал избранный, под все нараставший шумок разговоров, которые уже заводили поднимавшиеся со стульев люди. — Но я не могу быть с тобой. Не нужно пытаться. — Есть другая, так? — криво улыбнулась малявка, а Лилит была готова плясать и петь от радости. Гарри не забыл её! Не променял на рыжую стерву! — Да, — не стал увиливать от ответа парень. — И хоть она ясно дала понять, что для нас нет будущего, я не сдамся. — Если ты полюбил её, значит, она достойна этого. — искренне улыбнулась Джинни, а слизеринка на секунду даже перестала её ненавидеть. — Будь счастлив, Гарри, ты, как никто другой, заслуживаешь это. — Друзья? — усмехнулся парень и протянул ей мизинчик, а Лилит буквально увидела в этой усмешке её собственную. — Друзья. — снова улыбнулась рыжая, протянув свой мизинчик в ответ. — Твоя птица сейчас лопнет от радости, чего это с ней? — Не знаю. — пробормотал парень и глянул на свою руку. Кольцо было жёлтым. Прошлым вечером, когда Гермиона с удивлением сказала, что его кольцо внезапно изменило свой цвет, Гарри чуть ли не взлетел от радости и облегчения, осознав, что Лилит жива. — Я пойду, — пробормотал он и махнул Джинни рукой на прощание, за тем встал, по­вернулся спиной и к ней, к гробнице Дамблдора и пошёл к замку, на Астрономическую башню. Кали, всё ещё сидя на его плече, с ним. Поднявшись на башню, он пересадил птицу на ограду и достал из-под запазухи старый пергамент. Лилит наблюдала за этим, с интересом склонив голову. — Гарри. — позвала друга появившаяся в проёме двери Грейнджер, позади маячил Рон. — Мы тебя потеряли. Тебя искал министр. — Наверное хочет предложить то же, что и на Рождество. — усмехнулся парень, засовывая пергамент обратно. — Стать избранным для Министерства. Все трое помолчали, а после Грейнджер тихо сказала: — Как подумаешь, что мы сюда можем и не вер­нуться... Ну как можно закрыть Хогвартс? — Глядишь, ещё и не закроют, — отозвался рыжий. — Дома не безопаснее, чем здесь, верно? Сейчас по­всюду одно и то же. Я бы даже сказал, что в Хогвар­тсе лучше, в нём столько волшебников, способных его защитить. Ты как считаешь, Гарри? — Я не вернусь в школу, даже если она откроет­ся снова, — ответил избранный, рассеяно гладя Кали по перьям. Уизли вытаращил глаза, а Гермиона лишь печаль­но сказала: — Я ждала от тебя этих слов. Но что ты собира­ешься делать? — Загляну ещё разок к Дурслям, так хотел Дамбл­дор, — ответил Гарри. — Но не надолго, после этого я покину их навсегда. — И куда ты отправишься, если не в школу? — Думаю вернуться в Годрикову Впадину, — не­громко сказал Поттер. — Для меня все началось именно там. И мне все время кажется, что я должен в ней побывать. Да и могилы родителей навестить хочется. — А потом? — спросил Рон. — Потом займусь поисками оставшихся кре­стражей, постараюсь узнать про этого Р.А.Б. И хоть в живых его уже давно нет, у него настоящий крестраж. — достав из кармана медальон, усмехнулся парень. — К тому же, Дамблдор хотел этого от меня, потому и рассказал мне о них всё. Если он был прав — а я в этом не сомневаюсь, — где-то еще спрятаны четыре крестража. Мне нужно найти их и уничтожить, а после взяться за седьмой обломок души Волан-де-Мор­та, за тот, что сидит в его теле, потому что именно я должен его убить. И если по пути мне подвернется Северус Снейп, — прибавил он, — тем лучше для меня и хуже для него. Наступило молчание, но Уизли нарушил его: — Мы будем с тобой, Гарри. В доме твоих дяди с тетей, и потом, куда бы ты ни отправился. — Нет... — быстро возразил избранный. — Ты говорил нам когда-то, — тихо промолвила Грейнджер, — Что у нас есть время отступиться, если мы того захотим. Мы этим временем не воспользо­вались, верно? — Мы с тобой, что бы ни случилось, — сказал вислый, а Лилит на миг его даже зауважала. Но всего лишь на мгновение. — Но только, дружок, прежде чем отправлять­ся куда-то ещё, даже в Годрикову Впадину, тебе придётся заглянуть к маме с папой. — Зачем? — нахмурился Поттер. — Ты про свадьбу Билла и Флёр, случаем, не за­был? — весело улыбнулся рыжий. — Да, уж её-то мы пропустить не вправе, — сказал Гриффиндорец. Долгое время они молчали и всматривались в горизонт. А вот Малфой не находила в себе силы улететь. Не могла. — Пойдём? Скоро прибудет поезд. — сказал Рон. — Вы идите, я догоню. — криво улыбнулся Гарри. — Я тоже скоро буду. — отозвалась Гермиона. Уизли пожал плечами и спустился вниз, оставив друзей и птицу на башне. — Ты будешь ей писать, Гарри? — прошептала девушка, оперевшись на ограду рядом с парнем. — Кому? — прохрипел он, уже зная ответ. — Лилит, конечно. — усмехнулась Грейнджер. А сама упомянутая подумала, что сейчас получит сердечный приступ, упадёт с башни и разобьётся. Позорная смерть. — Откуда ты... — Брось, Гарри. — фыркнула она, закатив глаза. — Не трудно было заметить твои постоянные ночные отлучки и смену поведения. А вообще я увидела вас вместе на карте Мародеров, когда ты одолжил мне её на дежурство. — И ничего не сказала? Почему? — прошептал избранный. — Ты уже взрослый мальчик, Гарри. — усмехнулась девушка. — Ни мне тебя учить, с кем общаться, а с кем нет. Даже если у вас не просто общение. — Неужели я вёл себя как влюблённый дурак? — простонал Поттер. — Твои взгляды на Слизеринский стол мог не заметить только Рон. — фыркнула она. — Конечно, рядом с Лилит всегда сидел либо Ургхарт, либо Драко, но не думаю, что ты кидал влюблённые взгляды на кого-то из них. — И вовсе они были не влюблёнными. — пробурчал парень. — Обычные взгляды... Похожи на твои, обращённые к Рону. Грейнджер тут же покрылась красной краской. — Скоро поезд, нельзя опаздывать. — сказала гриффиндорка, поспешив к выходу. — Ты идёшь? — Иди, я хочу ещё побыть здесь. — мотнул он головой. — Не задерживайся. Гарри выдохнул и снова достал тот старый пергамент. Наставив на него палочку, он прошептал: — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость! Мгновение, и пергамент начал меняться, а вскоре старая бумага превратилась в карту. Парень развернул её и начал что-то искать. — Как я и предполагал. — усмехнулся он, вероятно, найдя то, что нужно. Свернул карту обратно и шепнул: — Шалость удалась. Миг, и перед ними снова возник старый пергамент. — Видишь? Из нас бы не вышли шпионы. Ни ты, ни я скрываться не умеем. — сверля птицу взглядом, ухмыльнулся парень. — Ладно тебе, Лилит, хватит этих масок. И перьев. У девушки всё внутри перевернулось. Он раскрыл её! Не сдержав разочарованного карканья, она перелетала на пол и превратилась. — Доволен? — недовольно пробурчала Лилит, сложив на груди руки. — Моя маскировка раскрыта! И что меня выдало? — Лилит... — прошептал Гарри, резко прижав ее к своей груди. — Мерлин, как я переживал! Явно всё ещё не веря, что перед ними она — живая и относительно здоровая — избранный со всех сторон осмотрел её. — Что с тобой было? — прошептал Гарри. — Пустяки, скоро пройдёт. — улыбнулась Малфой. — Ты даже не злишься? — На что именно? — прищурился гриффиндорец. — На то, что ты подслушала столько важных и секретных разговоров? Или на то, что чуть не умерла? — Думаю на первое. — скривилась слизеринка. — Я же могла всё это рассказать Волан-де-Морту! А ты даже не злишься. — Но не рассказала же. — ухмыльнулся парень. — Уверен, если бы хотела, то давно уже сделала это. Лилит насупилась, но всё же пришлось признать, что Гарри прав. — Так как ты раскрыл меня? — О, на самом деле это забавная история. — усмехнулся Поттер. — Пару раз я находил воронье перо там, где его быть не должно. Ты знала то, чего знать не могла. Потом ты чуть ли не выцарапала Джинни глаза, когда та изобразила твоё падение с метлы. А сегодня ты выглядела невероятно радостной, когда я говорил ей о том, что у нас с ней ничего не выйдет. А ещё кольцо светилось желтым. Ну и под конец, тебя выдала карта. Лилит фыркнула и хмуро посмотрела на Запретный лес. — Не расстраивайся, у тебя очень получалось быть птицей. — издал смешок Поттер. — Я поверил. — Издеваешься, да? — Ни капли. — мотнул головой избранный, стараясь сохранить серьёзный вид. — Но я рад, что мы смогли поговорить. И сегодня я говорил правду. Я не сдамся. — Гарри, мы ведь это уже проходили. — пошептала Лилит, а в душе, казалось, взорвались тысячи фейерверков. — Знаю. — кивнул он, осторожно взяв руку слизеринки в свою. — Но я не прекращу бороться. Ради мира, ради людей, а главное ради нас с тобой я выиграю эту войну, и тогда ты скажешь мне «Да». — Это предложение? — вмиг потеряв все остатки разума, прошептала Малфой. Гарри лишь загадочно улыбнулся и мягко поцеловал тыльную сторону её ладони. — До встречи, Лилит. — всё ещё улыбаясь сказал парень и, не сводя с неё свои изумрудные глаза, прошёл к выходу. — И помни, я буду бороться. С этими словами он покинул башню, гадая, откуда у него появилась такая решительность, а Лилит приложила холодные руки к горящим щекам. Впереди война, а на войне не бывает выигравших — только проигравшие. И Лилит не была исключением. На войне каждый человек может потерять себя, свою семью или любимого человека, а вот что потеряет Малфой оставалось лишь гадать. Может, даже жизнь.