Плибек
***
Юра сидел на полу у двери. Позвонить? А если… Если он действительно не приедет. Что дальше? Как долго они смогут вот так? Через тысячи миль, через столько границ… Он скучал. Постоянно. Но можно ли просто присвоить его себе? Вырвать из дома? Сможет ли Юра заменить ему семью, друзей… Это пожирало уже несколько месяцев. У Юры был только дедушка. Друзей никогда особо не было. Виктор — не друг, а старый мудак. Крис — друг Виктора. Яков — тренер. Мила? Ну, с ней он иногда общался, но это же не дружба. Рыжая просто навязчиво ездила ему по нервам. У него был только деда и Бека. И он безумно боялся кого-либо из них потерять. Разрываться вот так было невыносимо. Позвонить? Мила все время говорит, что в отношениях, в настоящих, нужно уметь отпускать, давать свободу. Нужно уметь дарить любовь и не требовать взамен ничего. Иначе будет как у Гоши, когда он все еще зависим от бывшей и никак не может понять, что ей насрать на него. Нельзя чрезмерно привязываться к человеку и делать из этого патологическую привычку. Юра не любил всякие дурацкие сопливые рассуждения, но… Научиться отпускать? Не душить своими чувствами? Что, если он действительно перегибает? Снова учиться жить без Отабека? «Не хочу, — глаза предательски щиплет. — Моё. Не хочу… Надо позвонить». Юра, суетясь, достал телефон и непослушными пальцами набрал номер Отабека. — Да, Юр, — голос немного хриплый, но такой родной. — Бек? — произнёс Юра и прикусил губу, когда голос чуть срывался. «Черт. Нельзя. Нужно держать себя в руках. Звоню просто поговорить, а не устраивать истерику! Возьми себя, блять, в руки, Плисецкий!». — Юр, все хорошо? — если бы Юра не знал, он бы и не услышал, что тон был взволнованный. Блеск. Он уже заставляет его волноваться! — Да… — Юра попытался сделать спокойный выдох, но понял, что это глупо. Бека все равно не поверит. — Нет. Сейчас. В горле ком. «Надо сформулировать мысль и спокойно её сказать. Без… без вот этого всего. Соберись!» Юра глубоко вздохнул, закрыв глаза, и медленно выдохнул, кажется, истерика немного отступила. Говорить правда было опасно, но, к сожалению, необходимо. — Ты же… ты… — Плисецкий тряхнул головой и, пока не поглотили сомнения, резко выдал. — Тыженевозненавидишьменя? — Что? — недоуменно произнес Отабек в трубке. — Ты же не возненавидишь меня? — чуть медленнее повторил Юра, пытаясь сглотнуть острый ком, раздражающий горло, заставляющий голос дрожать. — Когда… переедешь сюда. Ко мне. Юра посмотрел на потолок комнаты, чтобы не сорваться в слёзы. Почему вообще он так реагирует на каждое слово? Почему не может держать себя в руках?! Юра мотнул головой, когда потолок как-то странно поехал по кругу. Точно. Знал же, что не стоит пить с этими придурками. И какого черта?! — Юр, что ты несешь? — как-то напряженно спросил Отабек. Плисецкий закусил губу, но все равно почувствовал, как капля потекла из угла глаза. Не понимает. Было бы странно, если б понял. Никто не понимает. — Я люблю тебя, — грустно улыбнувшись, выдал Юра. — И я тебя — отозвался Отабек. — Ты… что, пил? Юра разочарованно выдохнул и сжал губы. «Если бы не пил — не смог бы вообще говорить с тобой на эту тему!». — Даже если и да, то ты все равно не ответил на вопрос, — упрямо сказал Юра. Пусть он пьяный, ревет, как девчонка, и ненавидит себя, но, по крайней мере, он точно узнает все, что так долго его мучает. — Юр, я не возненавижу тебя, — твердо сказал Отабек. — С чего ты взял это вообще? Глаза полностью застилают слёзы, ком перекрыл горло, изо рта вместо слов вырывался какой-то скулеж, но Юра прокашлялся и, слепо смотря перед собой, сказал. — Потому что… — голос не слушался. — У тебя там семья, друзья, работа и вообще все, Бек. А здесь только я. У меня же… я же… Да как ты можешь все бросить ради меня?! — Юра сорвался на крик. Надо было срочно привести себя в чувство. Он обнял колени рукой, подтаскивая их теснее к себе и впиваясь ногтями в бедро. — Юр, — мягко произнес Отабек. — Я не бросаю ничего. Я смогу приезжать сюда, может, даже с тобой. С родителями я уже давно не живу, с друзьями вполне смогу общаться в интернете и когда буду приезжать. Я их и сейчас не то чтобы часто вижу, так что вряд ли что-то сильно изменится. А заниматься музыкой могу буквально где угодно. Меня здесь по-настоящему ничего не держит, — вкрадчиво объяснял он. — Юр, перестань паниковать и загоняться. Я уже очень давно над этим думал. Разве только… ты сам не хочешь, чтобы я приезжал? — как-то неуверенно закончил он. — Что? — ошарашенно спросил Юра, быстрее, чем вообще смог подумать над сказанным. — В последнее время ты… как-то отгородился. Я подумал, может, ты не хочешь, чтобы я приезжал. Ты же наверняка уже привык жить один, — тараторя, выдавал Отабек. — Если так, то я понимаю. Все в порядке, в конце концов, мы можем просто иногда приезжать к друг другу для начала, и… — Бек! — резко оборвал его Юра. — Ты о чем? Я… то есть … Да я ахринеть как жду тебя! Я безумно соскучился и… черт, мы не виделись уже несколько месяцев! Месяцев, Бек! Я так обратно девственником стану! — в трубке раздался нервный смешок. — Я жду тебя! Я даже полотенец купил и посуды, и дедушке сказал, что ты … переедешь ко мне. — Юра слегка растерялся к концу своей тирады, почувствовав себя идиотом. — Я просто никак не мог перестать думать, что ты. Ради меня. И…. — Юр? — в голосе отчетливо была слышна теплая улыбка. — Ну, что? — спросил Юра, с силой проводя пальцами по векам. — Я очень тебя люблю. И больше всего на свете жду, когда закончится этот сезон, и я смогу приехать к тебе. Плисецкий зарылся пальцами в длинные светлые волосы, даже не пытаясь сдержать улыбку. — Правда? — глупо спросил он, не успев прикусить язык. Юра застонал. Алкоголь — зло! — Правда, — с тихим смешком, но абсолютно серьезно ответил казах. — Ты сказал, что долго об этом думал? — Мм… да, наверное, несколько недель… — смущенно приврал Юра, понимая, что вообще-то эта мысль пожирала его уже почти два месяца. В трубке повисло молчание, а потом последовал вздох. — Можно попросить тебя сразу говорить, если… если ты начнешь сомневаться, в следующий раз? — осторожно спросил Отабек. — Я… — Юра почувствовал, как горят щеки. — Прости, я идиот. — Тебе не за что извиняться, — отрезал Отабек. — Просто, если что, я всегда готов выслушать. Плисецкий уронил лоб на острые колени, чувствуя жгучий стыд. — Знаю. Просто не привык, я… — Привык все переживать внутри и справляться самостоятельно, — подсказал казах. — Но теперь есть еще и я, Юр. Я знаю, что о таком не просят, это надо заслужить. Но доверься мне чуть больше, пожалуйста. — Я доверяю! — горячо возразил Юра. — Просто не привык еще… На душе было спокойно и тепло. — Я правда очень скучаю, — почти прошептал Юра. — Я тоже, — с улыбкой ответил Отабек. — Может, ты все-таки спать? — осторожно предложил он. — Что? А сколько сейчас времени? — растерянно спросил Юра, озираясь по комнате в поисках часов. — Ну, у вас, я предполагаю, три часа ночи. Юра немного выпал, подсчитывая сколько в Казахстане с учетом разницы по времени. — Я что, разбудил тебя в шесть утра? — простонал Плисецкий. В трубке послышался смешок. — Ничего, все равно скоро вставать на тренировку, а просыпаться от твоего звонка приятней, чем от будильника. Ну, да. Слушать в шесть утра пьяную истерику Юрия Плисецкого лучше, чем поспать еще полчаса минимум. Черт, Юра, ты, блять, еблан. Русский фигурист встал, еще немного покачиваясь и пройдя пару шагов, рухнул в кровать, потревожив кота. — Прости. Я, пожалуй, действительно попытаюсь поспать пару часов, — уже почти засыпая, сказал Юра. — Спокойной ночи, — с улыбкой отозвался Отабек и отключился. «Он всегда отключается первым…» — подумал Юра и уснул под мерное мурчание прижавшегося к боку кота.Кричит
***
Пхичит, наверное, впервые замирал в такой нерешительности. Обычно легкий, общительный, дружелюбный яркий таец сгорал от неуверенности, совсем не свойственной ему. Он прятался за ограждением, куда быстро вильнул, как только увидел золотые локоны поверх объёмного шарфа крупной вязки. Черт, это точно был Крис! Он стоял у канала и смотрел на воду, хотя еще было рано. Они условились встретиться в обед, и таец полагал, что Крис опоздает. Он же не ориентируется в городе, да и только вчера прилетел, и … может… ему вообще не нужна эта встреча. Грудную клетку изнутри сжимало неуверенностью, она злобным шипящим комком царапала сердце, давила, заставляла колени трястись. Пхичит осторожно выглянул за угол укрытия. Нет, это точно был Кристофф Джекометти. Парень прекрасно его помнил. Такого эффектного человека сложно забыть. Сердце болезненно сжалось. Что он вообще здесь делает? Это какой-то розыгрыш. Так не бывает в реальной жизни. Ну, да, мило пообщались, потом переписывались, но он еще долго не верил, что это правда тот самый фигурист, пока Крис не начал ему кидать селфи. Боже, как же ему было стыдно, но с тем, как он чувствовал себя сейчас, это, конечно, не сравнится. Пхичит усмехнулся, а ведь еще месяц назад он смеялся над Юри, который почти час прятался от Виктора, следя из-за ограды и не веря, что это все наяву! Господи! Это просто невозможно! А что если… Если Крис вспомнит его? О, это будет ужасно! Нет-нет-нет. Пусть лучше вообще ничего о нем не помнит и вообще! Пхичит чувствовал, как горят щёки. Это было невозможно. Эмоции душили. Так. Спокойно. В конце концов, это просто свидание. Парень усмехнулся. Уверен, лишь одно из миллиона для Криса, но самое невозможное для Пхичита. Грудь снова сдавило, но теперь болью. Впрочем, это неважно. Не он первый. Таец безнадёжно вздохнул. И, наверняка, не он последний. Главное ведь хорошо провести время, и совершенно не важно, как быстро он забудет о тебе после. Пхичит тряхнул головой и медленно вздохнул морозный воздух. А может… может, он сможет даже… Хоть это и глупости, но, может, он сможет покорить этого человека. Пхичит усмехнулся. Если уж ничем не примечательный Юри смог заграбастать Виктора Никифорова, то может, и ему удастся провернуть то, о чем долго мечталось. Это, конечно, было давно, да и глупо зацикливаться, но… Стоит повеселиться. Пхичит улыбнулся и постарался задушить в себе тиранящее душу чудовище. Он справится. Парень легким быстрым шагом направился к стоящему к нему спиной Крису и, ухмыльнувшись, обошел сбоку, почти вплотную. — Привет! — звонко поприветствовал мужчину таец. Крис был… не такой, как обычно. Его глаза загорелись любопытством и чем-то таким… неуловимым, когда он посмотрел на Пхичита в живую. Если бы можно было покраснеть больше, таец определенно сделал бы это, но в итоге он просто надеялся на то, что его красные щеки и уши можно списать на колючий русский мороз. — Привет, — низко мурлыкнул Крис. От его голоса в реальности у Пхичита сердце залилось расплавленным металлом. Боже, ему ведь нельзя влюбляться в этого прекрасного мужчину. Такие, как он, совершенно не уровень тайца. Можно даже не тешить себя ложными надеждами. — Я тысячу лет не ходил на свидания, но когда-то такое было принято, — Крис мило улыбнулся и протянул небольшой букет. Пхичит абсолютно не разбирался в цветах и единственное, что он признал, была ярко-розовая орхидея, остальные цветы были загадкой, но вся композиция была настолько цветастая, что, если бы не было подобрано с такой гармонией, можно было смело называть кричащей. Пхичит не мог припомнить, когда ему дарили цветы, да и такой букет вообще не ассоциировался с Крисом. Ему подходили темно-алые розы, цветы страсти и чувственности. Пхичит подумал, что в следующий раз нужно будет раздобыть хотя бы несколько, слишком правильно представлялись эти цветы рядом с Крисом. Таец улыбнулся. — Спасибо, это очень красиво. Не знаю, как там принято на свиданиях, но это приятно, — игриво ответил он и, не успев себя остановить, подмигнул, забирая небольшой букет. Крис чуть расширил глаза от удивления, а потом на его лице появилась потрясающе красивая улыбка. Не та, какую фигурист изображал перед фанатами, отметил про себя Пхичит, не та, которую он надевал, когда получал медаль, и даже не та, с которой он отдавался на льду. Нет, она была… будто только для него. Сердце Пхичита сдавило, но он постарался отогнать от себя наваждение. — Пойдем? — насмешливо спросил он, протягивая свободную руку Крису. Жест был почти детский, невинный, Пхичит банально боялся, не решался на какие-либо серьезные намёки. Мужчина облизнул пухлые яркие губы и резко потянул ладонь парня на себя. Пхичит, не удержав равновесия от неожиданности, почти врезался в фигуриста. Подавившись вдохом, он почувствовал настойчивые горячие пальцы второй руки на своем подбородке и поднял голову, повинуясь, тут же попадая в плен томного взгляда. Пхичит не успел что-либо сказать, даже подумать, только приоткрыл губы в легком удивленном вздохе. Крис плавно, но быстро наклонился и накрыл темные губы тайца своими. Пхичит рефлекторно закрыл глаза, чувствуя, как закатываются зрачки под веками. Горячие губы обжигали, сминая в ласковом прикосновении, а через мгновение юркий язычок легко скользнул между губ Пхичита, и он вздрогнул. Таец тихо застонал и ответил на ласку. Так, черт возьми, нельзя! Нельзя, такого. Вот. Прям так. И… совсем … но… Крис отстранился, казалось, что промелькнуло всего мгновение, а может вечность? Пхичит пытался прийти в себя, сжал сильнее зажатый между ними букет. — Прости, все то время, что мы общались, только и думал об этом, — чуть хрипло сказал Крис, со смешинками во взгляде наблюдая за тем, как юноша пытается прийти в себя. А Крис действительно думал. Изводил себя. Сначала из головы не выходил дурацкий звонок в «секс по телефону», а потом уже Тэм, а после… только его губы. Крис прикусил щеку изнутри, останавливая себя, чтобы не наброситься сразу на него и, сжав покрепче прохладные смуглые пальцы в своей ладони, решительно пошел вперед, увлекая ошарашенного парня за собой. А Пхичит смотрел на золотые локоны, чувствовал, как покалывает на губах вкус их поцелуя, и обречённо думал, что влюбился. Снова. И, видимо, теперь навсегда.