***
На мгновение Люси ощутила мягкие перины родного дома, в которых в минуты слабости хотелось утопать весь день на замену полевой кровати. Но это был лишь миг. Реальность впилась ей грубой скатавшейся набивкой в бок, подобно дереву, а рука моментально заныла от неудобного положения. Она открыла глаза, и сон улетучился. А прямо перед ней была деревянная дверь, по другую сторону которой скрежетали цепи и навесные замки. Она надеялась проснуться чуть раньше грубого подъёма, но усталость помешала планам. Покончив с замками внутрь помещения, заскочила низкая служащая. Хартфелии было плевать на рост людей, но рост этого лейтенанта резал глаза. За ней в комнату вошла ещё пара солдат, пришлось приподняться с одеревеневшей койки. Инстинктивно Хартфелия дёрнула правую руку, однако она не поддалась, оставшись прикованная к краю кровати за цепь. Спала она в той же одежде, не раздеваясь, на щедро выделенной ей койке в захолустной комнатушке. Однако здесь не было холодно или сыро, деревянные щели были плотно забиты, пол подкрашен. Комната действительно выглядела приличной для одиночной камеры. — Экс-лейтенант Хартфелия, — с малым желанием обратилась подопечная Гилдартса. — Даже так, — шепнула Люси, удивившись обращению, однако, заметив на себе укоризненный взгляд и кивок, Хартфелия подвергла умственные способности этой служащей. Она приказывала ей жестом встать при том, что Хартфелия была прикована к кровати. Секунду ожидая другого расклада, Люси цокнула и приподнялась. Конечно, выпрямиться полностью она не смогла, поэтому осталась в унизительном сгорбившемся положении. Она этого ждала. Но во взгляде Леви не было удовлетворения, лишь искра неловкости, и её взгляд метнулся к сопровождающему солдату, который по её цоку направился к Хартфелии. Она не была надменной, это уже хорошая деталь, которая слегка успокаивала. Руки сковали тяжёлыми наручниками, и лишь после освободили от ночных оков. В этот момент, когда солдат нагнулся над руками Хартфелии, она могла бы применить оглушающий приём, с коротышкой и вторым солдатом тоже были шансы справиться. Но это был дурной план, который Хартфелия даже не рассматривала. Сейчас она была послушной овечкой, иначе она потеряет свой шанс. — Тебя вызывает капитан, — сухо прокомментировала Леви, а после резко развернулась и ушла в коридор. Солдат слегка подтолкнул Хартфелию, но та и не сопротивлялась, поспешно последовав в низкую дверь за служащей. Похоже, база сопротивления Йонгстона располагалась в старой деревне, потому что выйдя из комнаты, Хартфелия оказалась в коридоре, выход из которого вёл уже на улицу. Вчера этих деталей Хартфелия не заметила, но этого стоило ожидать из-за деревянных домов. Армии постоянно приходилось перемещаться с одной позиции на другую, отдавая свои точки, поэтому нет ничего странно в том, что не тратились ресурсы на возведение ненужных сооружений. Оказавшись на улице, Хартфелия поморщилась от ударившей в нос сырости. Шёл мелкий дождь, и видимо, очень продолжительный, потому что двор превратился в болото. На первый взгляд дома стояли хаотично и близко, не свойственно для личных хозяйств. Может быть, в центре деревни дома стояли кучней, потому что у каждого дома не было своей обширной территории. Все хозяйства располагались чуть дальше скоплений домов, как бы выделяя людскую территорию и пространство тяжёлой фермерской работы. Её подтолкнули, морально Хартфелия приготовилась к склизкому дождю, однако между несколькими домами была проложена деревянная дорожка, над которой заботливо растягивался походный брезент, сотканный из кусков разных оттенков. Импровизированная защита от частых дождей. Видимо, Йонгстонским надоело постоянно промокать. Под дождём почти никого не было, только пара солдат пробегала через улицу, их ноги буквально утопали в создавшемся болоте. Голоса преимущественно доносились из домов, которые они быстро прошли мимо, каждый раз заходя на крыльцо. Дорога с шатром проходила через все пункты базы. Похоже, дожди были частыми гостями. Другой дом был больше на первый взгляд, единственный с резными ставнями. Украшение деревянных домов Люси показалось странным, когда она бывала в деревнях Фиора, все дома выглядели одинаковыми и невзрачными. Обычно украшения были ненужной роскошью для бедного населения страны, а здесь иные взгляды. Внутрь коридора Хартфелию сопроводил только один солдат и Леви, которая тут же метнулась куда-то вперёд. Этот момент тоже мог быть хорошим шансом для побега, наверное. Хотя, вряд ли по такому дождю получилось бы куда-то далеко удрать, её ноги затянет в трясину быстрее, чем в соседних домах заподозрят что-то неладное. Леви вышла из ближайшей двери и жестом подозвала к себе Хартфелию, оставленную на пороге. Даже под импровизированным шатром она умудрилась намокнуть, одежда на плечах прилипала к коже, а несколько непослушных волос прилипли к лицу. Наступило время очередной беседы. Хартфелии не следует отвыкать от переговоров, она часто будет появляться в этом доме под присмотром чужих солдат. Дверь скрипнула, а за мерными шагами Люси последовал быстрый топот вошедших за ней. Лейтенант осталась у двери, построившись по стойке. Несмотря на постоянный надзор, Хартфелия не чувствовала давления в этом помещении. Здесь была лишь пара служащих и капитан, а значит, вряд ли её считали открытой угрозой, способной сбежать в данный момент. Если бы боялись, то приставили хотя бы двух крупных солдат. А может быть, просто не было людей для этих задач, или же капитан искренне верил в собственные силы. Наконец-то внутри было нормальное освещение, и не приходилось прищуриваться, чтобы отличить хоть какие-то черты на чужом лице. Не в центре, а дальше к стене располагался массивный стол капитана, освещаемый дополнительной лампой. Капитан высматривал что-то на столе, медленно затягивая сигарету. Через несколько секунд он удивлённо вскинул бровь, не наблюдая каких-то действий, а после лениво поднял взгляд и кивнул Хартфелии, которая дожидалась приказа. Видимо, ей следовало подойти без чьих-либо указаний, но осторожность никогда не будет лишней. Получив добро, Хартфелия двинулась вперёд. Было даже жаль проходиться грязными сапогами по ковру перед столом, однако она послушно присела на стул. Гилдартс выглядел так, как она думала: грубоватое лицо с короткой щетиной, изрезанное мелкими морщинами опыта, каштановые волосы были аккуратно зачесаны назад, примятые длительным ношением фуражки, широкие плечи и грубые руки. Всё было грубым, но нисколько не затупленным. Он ещё раз сопроводил взглядом документы, торопливо в них расписался и отложил в сторону, полностью отдавшись встрече. Или допросу, тут уж заранее загадывать нельзя было. — Не выглядишь выспавшейся, — ещё с первой их встречи Гилдартс перешёл на «ты», не удивительно, однако в его голосе не было оттенка пренебрежения. Скорее всего он так поступал лишь из-за приземленности и простоты, не более. Вряд ли сейчас он смотрел на Хартфелия как на помои, не тот тон. — Однако я спала в тепле и благодарна за такую возможность, — не каждому заключённому и потенциальной угрозе предоставят отдельное помещение для сна. Хотя, вероятно просто не было других подходящих помещений для задержания Хартфелии, которую необходимо было изолировать от подчинённых. — Мы всё-таки люди, не как вы, — Гилдарст усмехнулся, затушив бычок в пепельнице. Лёгкий задор пропал с его лица, подсказывая о предстоящем серьёзном разговоре. — Вы меня вызвали, я внимательно слушаю. — Да, надо бы продолжить прошлую беседу. На чём мы остановились? Хартфелия молчала, спокойно наблюдая за капитаном. Ей казалось, их разговор был логически завершенным, да и вспомнить последний кусок она была не в силах, потому что в голове царил хаос из-за травмы головы и стресса, который пошатнул весь её организм. Из-за того, что вокруг происходило много событий, её организм моментально забыл про травмы и боль, что уж говорить о каких-то деталях разговора, во время которого решалась её судьба. — Точно, мы говорили о расшифровке, — Гилдартс быстро перекинул на край стола знакомую папку. Хартфелия несколько секунд подождала, а после аккуратно потянулась к папке, благо, руки были скованы не за спиной. Она перелистнула страницу, заметив явное отсутствие части документов. Перед ней в начале лежали мелкие отчёты о закупленной провизии. — Да, я могу это расшифровать. В этом комплекте должны быть группы документов, разного уровня шифровки. — С одной шифровкой мы знакомы, так что работы будет немного меньше. Полного доверия в предоставленной тобой информацией у меня нет, однако пока что наши кадры не могут осилить третий уровень шифровки. Может, поделитесь ключом? — Шифр сложный, обновляется каждые пару месяцев, так что какого-то универсального ключа нет. Но есть долгоиграющая закономерность, чтобы не приходилось постоянно переучивать шифр. Однако выкладывать его я не собираюсь. — С чего вдруг? — Пока я расшифровываю, моя жизнь имеет ценность, — она столкнулась с тяжёлым взглядом Гилдартса. Он прекрасно понимал, на каких условиях они сотрудничают, поэтому это предложение звучало глупым. — Ладно, я пытался. Тогда, расшифруйте нам, докажите ценность. — Сегодня я расшифрую два отчёта о поставках, — на выдохе сказала Хартфелия. Это был рискованный ход, за который она вновь могла поплатиться. Гилдартс усмехнулся. — Забываетесь, мисс Хартфелия, в каком положении находитесь. — Прекрасно помню. И торгуюсь. Какой смысл расшифровать всё разом, чтобы вы меня убили? Пока что это моя единственная ценность. — Просто оттянете время. — Может, появится новая работа. Руки замёрзли. Хартфелия стойко выдерживала смеющийся взгляд Гилдарста. В нём не читалось и капли раздражения, что пугало её ещё больше. Нормальный на его месте злился, если бы заключённый решил так нагло торговаться, однако здешний капитан не относился к ряду привычных людей. От наглости Хартфелии где-то в дверях поперхнулась лейтенант. — Удивляешь, — он брезгливо махнул рукой. Лейтенант шелохнулась, желая возразить капитану, но жест повторился. Через минуту в комнате остались лишь Хартфелия и капитан. Приватная обстановка, однако она напрягала ещё больше. — Будешь по странице в день мне расшифровывать? — его голос стал строже, он облокотился на стол, ближе надвинувшись к Хартфелии. — И насколько время оттянешь? Максимум на две недели, станешь бесполезной, сразу же избавлюсь, мне лишние рты не нужны. Ты сделала многое, чтобы сюда прийти, и так просто продаёшь свою жизнь? Повезло ведь, что я люблю рисковать, другой тебя бы и слушать не стал, а выпотрошил ещё в лесу. — Пока это всё, что я могу предложить, — Хартфелия гнула свои условия. Она прекрасно понимала, что закончатся документы, даже если она предоставит дополнительную информацию, выложит все данные из головы, её выжмут и выкинут. Но её планы ограничивались на побеге из Фиора, дальше она не могла продумать действия. Говорила солдатам про переход на сторону Йонгстона, но это самый нереальный исход, никто не пожелает иметь в своих рядах диверсантов. Она надеялась придумать хоть что-то за время, которое сможет выкрасть у капитана. — Хорошо, пока поработаем на этих условиях. Я человек честный, не отказываюсь от своих слов, поэтому ты и твои солдатишки будут живы и даже до меры сыты, пока ты приносишь пользу. Однако отчётики — не польза конкретно для меня, это лишь слова на бумажке. Поэтому даю тебе сутки, чтобы ты придумала, что ты можешь мне предложить ещё. Завтра поговорим. Он встал, но тут же его взгляд остановился на папке с документами. — Да, если ты согласна расшифровывать по капле, то я буду выбирать, что тебе расшифровать. Он небрежно подхватил папку и перелистнул до середины, выбрав два подшитых отчёта, а после выложив их перед Хартфелией. Без лишних слов он подвинул стопку чистых пожелтевших листов и несколько простых карандашей, который лежали где-то в столе. Его выбор пал на документы, в которых описывались ближайшие перемещения армии внутри Фиора и по его границам, серьёзная информация в руках врагов. Вряд ли он понимал напечатанный шифр, однако интуиция капитана не подводила. — Работай. Как закончишь, вернёшься к себе, получишь еду и покой до следующего утра. Гилдартсу хватило нескольких неравномерных шагов, чтобы достичь двери. Как только он её открыл, внутрь ворвались чужие шаги, он бросил что-то Леви на их языке, а после вышел из собственного кабинета. Дальше часы работы Хартфелии проходили в тишине, она почти не ощущала впившиеся в её спину взгляды, следящие за её исправной работой. Однако слова капитана не вылетали из её головы. А тяжелей становилось от того, что у неё не было ни единой идеи, которая могла бы оправдать ожидания Гилдартса. Видимо, её приговор будет вынесен раньше, чем спустя две недели.***
Раньше Драгнил с тошнотой смотрел на маслянистые куски тушёнки, изредка попадающиеся в перловой каше солдатского обеда, но сейчас перед ним стояла пустая миска, которой было мало. Он признавался себе, что последние события как минимум расшатали его аппетит. Еда казалась предательски вкусной, а может, за границами Фиора предпочитали нормально кормить людей, и здесь действительно было вкусней. Он не рассчитывал на то, что их будут кормить, а уж тем более горячей мясной кашей. Гостеприимство Йонгстона поражало. Единственным, кто не притронулся к еде, был Руфус. Его нервный тик сменился на постоянное хождение по камере. На него с подозрением смотрели солдаты, перешёптываясь между собой. Пару раз Руфус поддавался истерии, начинал возмущаться, но быстро успокаивался, замечая на себе недовольные взгляды сокамерников. Никому не нравилось положение, в котором они оказались, но ситуация может стать лишь хуже. Им оставалось ждать чуда, вложив свои жизни в руки Хартфелии. Только она могла хоть как-то повлиять на их положение. — Что ты елозишь, — проворчал Луис, наблюдая, как Руфус вытаптывает дорожку между стенами. — А что, сидеть и ждать, как ты? — У тебя нет выбора, тупица, — Хибики тоже был раздражён постоянным шатанием Руфуса перед ним. Хотя в первые мгновения именно он занимал эту позицию, но сейчас смирился со своей участью, взяв пример с Драгнила: казалось, тот сросся со стеной, лишь пару раз вставая отлить. Зато его образ спокойного и смирившегося человека привлекал солдат, которые успели уже несколько раз развернуть короткую беседу с иностранцем, один раз поделившись ценной скруткой табака. — Был! Он был, пока всё это...! — он не нашёл слов закончить, а только дёрнулся, его исхудавшее тело и нервный голос только нагоняли тоску, которой нельзя было поддаваться. — И ты делал его сам, придурок. Мы здесь, потому что выбрали это, — если взглянуть на ситуацию, то у каждого из солдат было как минимум два шанса отказаться от побега из Фиора, пускай даже ситуация требовала моментальных решений. А также каждый мог уйти, как только их ноги ступили за деревянные ворота гарнизона. Никто не знал, к чему конкретному приведут их действия, но каждый сам делал выбор в сторону настоящих событий. Это позволяло отпустить ситуацию и ждать вердикта. — А я нет! — на нервах вскрикнул Руфус, но осознав, что никому нет дела до его правды, он бросил инициативу разговора и впервые сел. Он был слабым на нервы человеком, никто не злился на него, все спокойно относились к эмоциям, которые могли кипеть у каждого. Кто-то мог принять ситуацию, кто-то мог проглотить своё недовольство вместе с подступающей рвотой, а кто-то справлялся, выплёскивая всё наружу. — Меня пугает твоё спокойствие, Драгнил, — поделился беспокойством Хибики. Это заставило Драгнила открыть уставшие глаза, перед которыми проходили мутные воспоминания о прошлом. Мало ли, времени перед смертью может не хватить на их просмотр. — С чего вдруг? — Ты что-то знаешь? Или ты настолько веришь ей? — Хибики сидел напротив, слегка подавшись вперёд. — Мне всё равно. — Тогда завидую твоему спокойствию, мертвец. Слова Хибики совершенно не задели Драгнила. Умереть за границами Фиора было столь же одинаковым, что и на боле боя на стороне Фиора. И жить на землях Фиора было также серо, как умирать за него.***
Через четыре часа скрежет грифеля по бумаге закончился. Хартфелия смогла разглядеть что-то методическое в постепенной раскладке шифра трёх уровней, которому её учили ещё с подросткового возраста. От должности лейтенанта не требовалось доскональное знание шифровки, однако для Хартфелии обучение новым алгоритмам было отдыхом от рутины дней. И её увлечение сейчас выигрывало несколько дней её жизни. Как только она закончила, её тут же отвели обратно в комнату и подали еду. Брезговать такой наградой она не думала, сильное тело ей всегда будет нужно, поэтому она быстро съела всё под надзором солдат. А после её вновь приковали как собачонку на цепь. Аналогия вызвала у Люси горькую улыбку, но лишь на мгновение. Ей даже принесли новую более-менее сносную одежду на смену измазанной старой, но оставаться в своём мундире было комфортней. Ей просто не хотелось оголяться перед кем-то до самого конца. Пускай, когда она была без сознания, её полностью обыскали, что подразумевало оголения кожи, но её сознание не наблюдало за этим, а значит, можно принять несуществующим этот момент. Хартфелия легла на кровать, найдя занятным разглядывание потрепанного потолка, скрытого где-то в тени. В комнате не было света, лишь узкая полоска под дверью, за которой стояла стража. Её оставили одну. Воспользоваться моментом? Не было желания. Сейчас её голова была занята не продумыванием плана побега, о котором она рассуждала в середине дня, осознав положение. Слова капитана озадачили её. Что ему может пригодиться, помимо дешифровки? Информация о Фиоре? Она без проблем выдаст даже потайные ходы в поместье отца, но не на это намекал Гилдартс. Хочет использовать её имя как приманку? Или как выкуп? Лучше её казнят, чем она вернётся в Фиор из рук противников. Это возвращение точно сулило бы ей семейной жизнью и полного отстранения от дел дома. Скорее всего, её бы не впустили на порог поместья, сразу же отправив в чужое хозяйство. К ней ничего не приходило в голову, что мог бы потребовать капитан. Причём его предложение прозвучало лишь между ними двоими, а значит, такие вещи он не обсуждает со своими подчинёнными. Может, он уже передал своему руководству про поимку Хартфелии, и у них возникли новые планы. Её устроит смерть. Или пытки. Она не согласна использовать своё имя, а тем более становиться военнопленной, но именно в этой ситуации это самое выгодное решение. Какой бы хаос не натворила Люси на границе, она являлась кровью Хартфелиев. Даже сейчас её отец мог бы заплатить большую цену за её очередное возвращение. Тошнота подступала к горлу. Ей нужно было придумать что-то, что перевесит чашу весов в пользу её умственных ценностей. Просто нужно разложить всю информацию о Фиоре по полочкам и выдать её, может, это даст ей второй шанс остаться по другую сторону Фиора. Решимость, наполнившая Хартфелию в день побега, растворилась. Сейчас всё было гнусно, усталость утопала её в деревянный матрас, а в голове пульсировал старый страх. Хартфелии следует сохранить лицо хотя бы до завтрашнего дня.***
Лишь к глубокой ночи закончился проливной дождь. Встряхнувшись от набросившейся прохлады, Леви быстрыми шагами преодолела два двора. Она ещё несколько раз обтёрла измазанные сапоги об траву и импровизированный коврик перед дверью, прежде чем зайти внутрь. Дом уже пропах табаком, но этот запах не отталкивал. Рука отряхнула собравшиеся капли на её полевой куртке, а после звонко простучала по двери. — Можно? — из двери в коридор повалил тёплый воздух от растопленной печи. От контраста температур по телу пробежали мурашки. — Конечно, заходи, — Гилдартс краем глаза посмотрел на вошедшего лейтенанта, а после вновь вернулся к изучению бумаг. Вкусно пахло чаем и пряностями, изредка перебиваемыми табаком. Горела лишь керосиновая лампа на столе капитана. Леви помедлила несколько секунд, но, заметив полное погружение своего капитана, расслабилась и подошла к столу. Она уже отчиталась о состоянии взвода на вечер, её служба официально закончилась. — Налей чайку, — Гилдартс указал на дальний угол, возле печки. Там выделялся целый стол с посудой и едой к чаю, позволенная только капитану. Вернувшись обратно с двумя кружками, Леви поставила одну на край стола и присела на стул напротив, аккуратно заглядывая под руки капитану. Он не глядя взял кружку и сделал несколько крупных глотков, хотя в его кружке был только что налитый кипяток. — Что-то полезное? — Перемещение военной техники по границам, — медленно сказал Гилдартс, несколько раз проскочив глазами по всему тексту. Он отложил исписанный листок в сторону, наконец-то обратив внимание на вошедшего лейтенанта. — Капитан, это расшифровка Хартфелии? — Её работа, да. Верить безоговорочно нельзя, но если это правда, то информация в наших руках может стать хорошим артефактом. — Простите, капитан, я считаю, ей нельзя верить. Гилдартс общался с Леви куда проще, чем с остальными подчинёнными, особенно в ночное время суток. Живого общения без приказов жутко не хватало в малом кругу взвода. — Тут не соглашусь. Ей как раз можно верить, она в отчаянии и боится совершить ошибку. — Она может быть шпионом, подосланным нам. В каждую минуту мы рискуем, оставляя её здесь вместе с солдатами. — Это серые солдаты, не наёмники. — Можно сменить форму. — Но не манеры. Как бы они не играли, я отличу служивого и простого рабочего. В той камере рабы, — Гилдартс указал в стену по направлению к зданию с задержанными. Леви взглядом проводила руку Гилдартса, однако её волнение можно было понять. — Простите, капитан. — Я понимаю тебя, Леви, в твои годы и на твоём месте я бы тоже волновался. Но мой опыт говорит иное. Кстати, глянь, — он потянулся в один из ящиков стола. Дерево неохотно отодвинулось, рывками продвигаясь под грубой силой капитана. Он достал сложенную прессу и положил на край стола перед лейтенантом. — Это? — Скандальная пресса Фиора, независимая редакция. Сегодня подарком прислал приятель, говорит, часть тиража разлетелась как горячие пирожки, а после на редакцию наложили арест, запретили распространять выпуск и уничтожили оставшиеся газеты. — «Кровь Хартфелиев бунтует»? Очень звонкое название. Но это может быть вновь уловкой, большой стратегией. — Даже в продажном мире не вся пресса продаётся, хотя согласен, в любом бы случае эта новость подняла бы продажи. Однако утром поступил отчёт от разведки насчёт положения границ. Гилдартс пододвинул другой лист к краю стола, дожидаясь реакции Леви. Она с опаской взяла напечатанный отчёт. — Даже если всё это красивый розыгрыш, то он выходит очень дорогим для армии Фиора. —Это реальный отчёт? Гилдартс кивнул. — Хартфелия перед своим побегом вырезала весь офицерский состав на базе, а также организовала диверсию с подрывами. Смерти подтверждены, при этом их стараются замять и скрыть, не привязывать к сбежавшей Хартфелии. — Даже так… — Это может быть красивый розыгрыш. Но тогда у Хартфелии должен быть текст, и должна быть цель. И сегодня она сказала хотя бы часть условий, которые можно было бы привязать к такому дорогому шоу. Однако ей нечего говорить, ей нечего предложить, чтобы продвинуться куда-то дальше нашей базы. Фиор пожертвовал офицерами ради захвата нашей базы? Не верю, что они в таком отчаянии. Леви отложила отчёт в сторону. Подобные действия были характерны только для безумных и хладнокровных людей. — Если Хартфелия действительно так сделала, то её действия непредсказуемы, и она опасна. Её следует устранить. Может, Фиор пожертвовал офицерами ради устранения вас. — Я бы понял эту стратегию на юге, где все стоят, но мы постоянно сдаём позиции. И, честно, не можем дать отпор технике Фиора. Так что на этой территории такие жертвы — расточительство и признание слабости. Фиор не может себе позволить как минимум второе. Плюс… Гилдартс откинулся на спинку стула, наблюдая, как Леви была увлечена его рассуждениями. Она была из тех людей, которые упираются в свою версию и стоят на ней до самого конца. И тот момент, когда они осознают, что их теория не совершенна, стоит каждой минуты потраченного времени. Вот уже в её глазах растекается сомнения. — Хартфелия была давно майором, но её понизили и отправили в тыл. Из-за хаоса на границе много информации утекло, она была в списке на отставку, подписанным Хартфелием. Как минимум хорошая сторона мотива Хартфелии. Но дело в том, что вряд ли генерал, который держал в запасе дочь, отправил бы её на такое опасное и рискованное задание. Сюда отправили бы кого угодно, но не Хартфелию. Лишь догадка, соглашусь, но я верю своей интуиции и опыту войны с Фиором. Либо мы столкнулись с очень оригинальной уловкой, либо… — Либо? Гилдартс выждал паузу, слегка улыбнувшись. В его голове всё выстраивалось логичной цепочкой, не хватало лишь пары звеньев, чтобы выложить все события по хронологии, однако он надеялся их получить в ближайшее время. — Либо мы имеем дело с людьми. Все мы эмоциональны, Леви, это и слабость, и сила. Все эти действия — лишь злость и ненависть, накопленная за долгие годы. — Почему вы так считаете? — Потому что она могла уйти тихо, ночью, даже прихватив за собой парочку солдат для гарантии. Но она так не поступила. Она ушла громко, под фанфары взрывов. Осознанно или подсознательно — уже не важно. — Хорошо, я поняла, что может быть два развития событий. Но что вы собираетесь делать, капитан? Леви в какой-то степени боялась ответа. Её нутро подсказывало ей, что он ей не понравится, но она была лишь подчинённым, иногда развеивающим тоску своего капитана. — Ты не одобришь. — Злость ведь плохая эмоция. — Не всегда, смотря в какое русло направлена эта эмоция. Иногда она хорошее горючее. — Так что вы решили? — Я? Я собираюсь рисковать. Без риска эту войну не выиграть, а там уж посмотрим, как получится. После окончания разговора Леви просидела на стуле ещё несколько минут, когда её капитан принялся за прерванное дело. Вскоре она покинула его кабинет, не проронив и слова. Отвлекать капитана было не самым хорошим решением. Её не устраивало быстрое развитие событий, ей не нравились иностранцы, она не любила авантюры. Стабильность и прямолинейность были её любимыми чертами. Но при всём этом она была в подчинении самого непостоянного капитана, строящего многоходовые планы. У каждого были свои методы, и приносили они разный результат, но пока этот результат был, руководство не вмешивалось в стратегию. Как ни странно, по количеству потерянных людей и поселений лидировал «несдвигаемый» юг, когда северная граница пускай и была непостоянна, но сводила потери людей и ресурсов к минимуму. Возможно, отсутствие жертвенности и подкупало Леви служить именно здесь.***
За Хартфелией пришли по расписанию. Ей казалось, что эту операцию проводили уже десятки раз, но это было лишь второе утро. Под внимательным взглядом Леви, Хартфелию вели по той же дорожке в капитанский домик. Сегодня было непривычно солнечно. Голова гудела, потому что Хартфелия так и не смогла заснуть, продумывая, что именно может потребоваться капитану. Однако ничего весомого ей не пришло в голову, лишь безумные идеи, которые она не озвучит. Может, им нужен смертник, чтобы подорвать какую-то базу? Что же, тоже не самый худший исход, который она могла ждать. Помедлив несколько секунд, её впустили в кабинет, подтолкнув в спину. Как ни странно, это было единственным грубым движением за пару последних дней после задержания. Никто не заталкивал её в камеру, не бил, не тянул за волосы на пол. Хотя по опыту обращения с задержанными в Фиоре всё это должно было быть в программе содержания солдат противников. В горле пересохло. Но волнение не подгибало колени. Ей было не страшно, потому что что-то изменить в данной ситуации она не могла. Оставалось быть послушной и полезной марионеткой, пока не найдётся применения получше. Лучше бы она всю ночь обдумывала план побега, чем рассуждала над словами капитана. — Давно жду, садись, — на этот раз капитан стоял где-то в углу кабинета у столика, помешивая чай в металлической кружке. Ложка противно стучала по стенкам, ударяя молоточками по вспухшей голове. Лёгкая вольность немного расслабляла обстановку. В этот раз капитан сразу же махнул сопровождающим, чтобы они вышли. Видимо, разговор с самого начала обещал быть неприятным. — Ну что ж, вновь за отчёты? На столе лежали Фиорские документы и стандартный набор для записи. — Вы предлагаете мне расшифровывать дальше? — Ну ты же ничего не предложила. Или есть идеи? Люси замолчала, спокойно наблюдая за расслабленным капитаном, сёрбающим чай. Его хорошее настроение не походило для палача, выписывающего смертный приговор. — Совсем нет идей? — после долгого молчания переспросил Гилдартс. — Честно, я не знаю, что вам ещё предложить. Информацию о Фиоре? Без проблем, но не этого вы ждёте от меня. Кроме расшифровки у меня нет навыков. — Это не так на самом деле. Не думай, что я обычный чопорный капитан. Как минимум, я согласился оставить тебе жизнь, это что-то да значит. — Отправите смертником или террористом в Фиор? В рабство на завод? — Мы не в Фиоре, Хартфелия, — цокнул Гилдартс, звонко поставив пустую кружку. — У меня нет предложений. — Тогда отвечай на вопросы. Надеюсь, без лампы в глаза обойдёмся, хорошо? Советую не врать, — Гилдартс потянулся куда-то в стол. Он выглядел расслабленным и уверенным в себе, Хартфелия могла бы воспользоваться моментом попытаться оглушить капитана. Окно было одно, но в него можно было успеть выбежать, пока среагировали бы на шум солдаты. Построек вокруг много, можно ускользнуть от прямых пуль. Их ошибка, что они не ограничили её ноги. Однако, что будет после побега? Где ближайшие лагеря? Где вообще ближайшее поселение? Побег лишь усугубит ситуацию, как минимум среди дня. — Итак, если посмотреть на твоё удостоверение, то в начале карьеры ты быстро набирала звания, участвовала во многих боевых действиях, — Хартфелия слегка поморщилась от неприятной темы, однако Гилдартс не заметил этого, — а потом была резко понижена до лейтенанта и брошена к, я так понимаю, строевым отрядам? Смотреть за чёрными рабочими много боевого опыта не надо. Так почему лейтенант? — Допустила ошибку. Меня понизили. — Ошибку? И с майора до лейтенанта, сразу несколько званий вниз? — Серьёзную ошибку. — Дочь генерала? — Перед ошибками все равны. — Не в твоей стране. Генеральской крови обычно легко прощают ошибки. Но да ладно, мне не кажется это ложью, — Гилдарст развёл руками. Он заметил, как хладнокровный взгляд Хартфелии стал ещё холодней с затрагиванием темы о её понижении. — Зачем убила офицеров? — Честно ответить? Гилдартс кивнул. Ему нравилось направление разговора. Почему-то Хартфелия даже не уточнила, откуда у него эта информация. Хотя, всё было и так понятно. — Они противные. И достойны только жалкой смерти. Не смогла удержаться перед идеей. — Как сделала? — Отравила дорогое вино. Ни один низкосортный капитан не откажется от возможности почувствовать себя членом высшего общества. — Интересный способ. И достаточно рабочий, по статистике. — По статистике? — Можешь полюбоваться, — поверх других документов капитан положил краткий отчёт, в котором были подчёркнуты необходимые строчки с подробным описанием потерь. Хартфелия не удержалась и усмехнулась, на мгновение потеряв каменную маску. Всё же перед собственной смертью она смогла хоть чего-то добиться, пускай это были чужие смерти. Капитан внимательно наблюдал за реакцией, ища зацепки для своей версии. Он хотел верить своей цепочке, пускай она выглядела в чём-то безумной, но таковы были люди. Самые чудовищные вещи были сочинены на основе реальных событий. — Продолжим наш разговор. Ты предлагаешь рабство, да? Какой толк мне, капитану, отправлять человека с хорошим боевым опытом на каторгу. Как ты думаешь, абстрагируясь от государств, где твоё место? — В рядах армии. Хотелось бы. — Прямо в рядах-рядах? — Хотя бы лейтенант, иначе смысла образованию нет. Если абстрагироваться. — Ну вот мы и нашли ответ. Хартфелия нахмурилась. В её мыслях были желания, но они были нереальными. — У меня есть безумное предложение для тебя, Хартфелия. Ты можешь как бы отказаться, но на самом деле у тебя нет выбора. Ты любишь свою страну? — Вопрос с подвохом? — Приму любой ответ. — Не знаю. Я генеральская дочь, выросшая в системе. Не скажу, что мне всё противно, но некоторые стороны этой системы отвратительны. Однако я их игнорировала и подчинялась общим правилам, как солдат. — Так да или нет? — Нейтрально отношусь, не буду врать, что не люблю. — А Йонгстон? — У меня нет злости или отвращения к этой стране. Просто страна, столкнувшаяся с Фиором. — Ты ненавидишь что-то. — Да. Гилдартс усмехнулся, потому что Хартфелия ответила чётко и без промедления. Возможно, он понимал направление её злости, этого было достаточно. — Знаешь, не важно, чем топят огонь, главное, что он горит. Я не из романтичных патриотов, хотя люблю свою страну, поэтому готов идти на огромный риск ради её спасения. Одно предложение без каких-то нареканий. Хартфелия напряглась, пытаясь уловить суть каждого слова капитана. Его долгое вступление умудрилось пробудить в ней старый огонь злости и разочарования, который подпитывал её стойкость. На одной ненависти не вытянешь, но ей хватило как минимум на побег. — Ты становишься частью армии, начиная в рядах солдатом. Твои передвижения жёстко ограничены, ты днём и ночью будешь под надзором. У тебя лишь два месяца, чтобы оправдать мои ожидания, а также выучить базу нашего языка. Как жителю Йонгстона это решение мне противно, но как капитану мне противней терять ценные ресурсы в виде людей. Ты полностью мой ресурс под мой риск, а я не хочу потерять своё звание. Любой промах, и ты будешь мертва. Это моё предложение. Согласна? — Так точно, — не замедляясь, ответила Хартфелия. Она была согласна на первых предложениях, потому что это был лучший исход всех сценариев. Она и так последние годы находилась в жутком простое из-за нудной работы, а сейчас перед ней был шанс выкинуть лишнее волнение под гнётом тяжёлой физической подготовки. И вновь стать частью настоящей армии, пускай по другую сторону границы. — Быстро ты, — Гилдартс усмехнулся. Он был доволен результатом. — Что будет с остальными солдатами? — Они ведь тебе пушечное мясо, можешь не играть фальшивое волнение, — Гилдартс сложил отчёты в полку стола, чтобы случайно не потерять важную информацию. — В общем, это правда. Но мне интересно. — Забыл упомянуть в нашем договоре, что их судьба тоже зависела от твоего решения, ты просто быстро согласилась, я не успел. Так вот, — Гилдартс прищурился, вспоминая свои продуманный план, — для них есть два варианта: мы их просто отпускаем на свободу при условии, что они не пересекут обратно границу Фиора, хотя отследить это сложно, так что мы просто их отпускаем. — А второй вариант, — Люси слегка перебила Гилдартса и осеклась, когда он присёк её взглядом. — Они также становятся солдатами. Вроде как они простые рабочие, ярого патриотизма в их глазах не видел, а здоровые руки никогда не будут лишними, нам не хватает кадров, проще их обучить, чем просить подкрепления. — Они уже знают? — Твой выбор был первостепенней. Откажись ты от предложения, мы бы их убили. Люси на секунду задумалась о том, что неосознанно спасла чужие жизни, хотя в первую очередь думала о себе. — Но кстати, можешь дать их характеристику, никогда не будет лишним, — он потянулся за листком и карандашом, приготовившись писать со слов. Только сейчас волнение захлестнуло Люси на несколько секунд. Её безумный план побега без какой-либо надежды привёл к неожиданному повороту. И вот сейчас она сидит в кабинете капитана совершенно другой страны, который с её слов собирается писать характеристику приведенных солдат. Ладошки вспотели. — Есть такой крупный парень там. — Это Пол. Деревенский простой парень, сильный, легко выполняет чёрную работу, но безынициативный. Легко подчиняется, можно назвать надёжным. Было заметно удивление капитана. Он, видимо, хотел окончательно убедиться в том, что для Хартфелии приведённые люди были лишь массовкой, но сейчас она противоречила сама себе, выкладывая подробное описание солдат. — Светленький. На пару секунд Люси задумалась, пытаясь понять, кто из двоих её солдат самый светлый. — Ну смазливый такой. — Скорее всего Руфус. Не из бедной семьи, но родителей убили и обокрали. Слаб физически, но имеет навык в тонкой ювелирной работе и образование. Очень нервный. Есть второй светлый, это Луис, мой сержант. Услужливый парень, старающийся избежать грубого общества отморозков, его продали родители, отправив в армию. Это сильно подбило парнишку, мотивации маловато, но он старается делать шаги в сторону новой жизни. Неплохой кандидат для смены страны. Гилдарст поднял взгляд на странный комментарий Хартфелии, но после не решил продолжать. — Ещё один щуплый, но обычный. — Это Хибики, бегал от армии, но попался на махинациях с бумагами. Постоянно пытался сбежать из армии, но об этом думает каждый второй серый солдат, однако решимости не хватало, — Хартфелия замолчала, перебирая согретую цепочку от наручников в руках, но вскоре продолжила, когда хруст графита стих: — Он смышлёный парень, если займётся собой, может быть и сильным. Как минимум ловкий. — Ну и последний. — Нацу Драгнил, — Гилдартс вновь отвлёкся от записи, потому что это был первый солдат, чьё имя было названо полностью, — мой бывший старшина. Амёба в худшем своём проявлении, нет никакой инициативы, однако выполняет все приказы, которые ему отдаёшь. Голова на месте, может думать и анализировать, но ленится, выигрывает своим спокойствием и устойчивостью. — Не самая лучшая характеристика. — Это мои люди. Но выбирать было некогда. — Вопрос с подвохом: кем бы ты могла пожертвовать? Люси ожидала этого вопроса где-то в душе. Точнее, ждала ситуации, когда ей самой придётся сделать выбор и отбросить ненужные фигуры. — В крайней ситуации всеми. — Идёшь по головам, — усмехнулся Гилдартс, однако в его глазах появилась капля сомнения. Вряд ли капитану понравится желание подчинённого пожертвовать людьми, особенно когда у армии мало служащих. — Однако одного хотела бы сохранить. Гилдартс вскинул бровь, уже полностью разочаровавшись в человечности Хартфелии. — Хотела бы сохранить Драгнила. Не самый лучший солдат из них, но он мой старшина, который ни разу не подводил меня. Он будет последней фигурой, которой я пожертвую. Улыбка Гилдартса не заставила ждать. Всё же даже у бесчувственной и холодной Хартфелии есть слабость. Конечно, она из тех людей, которые готовы сжигать чужие жизни ради своей, даже самых близких, но у неё были границы и предпочтения. И пусть она пыталась выглядеть хладнокровным человеком, привязанность была ей не чужда. А люди нуждаются в людях, Гилдартс не отрицал своей привязанности к части подчинённым, это делало его человеком. Ему хотелось уточнить ещё несколько деталей, но его прервал резкий шум открывающейся двери. Он недовольно посмотрел на запыхавшегося солдата, который помешал важной беседе, но любопытство превысило злость. — Что? — рявкнул Гилдартс. — Капитан, там это, бунт одного задержанного, — солдат на выдохе выплюнул все слова на родном языке, однако Хартфелия тоже поняла общий смысл. Гилдартс укоризненно посмотрел на Хартфелию, но та была удивлена не меньше, машинально мотнув головой, чтобы отгородить от себя подозрения. — Пойдём разбираться, — кинул он Хартфелии и двинулся вперёд. Ей оставалось только смирно следовать за ним. — Да, сними кандалы с неё, — недовольно буркнул на выходе Гилдартс. Хартфелия опешила от такой вольности, это было настоящей щедростью со стороны капитана. Леви с сомнением посмотрела в сторону задержанной, но после быстрым указом встряхнула солдата с ключом. Они провозились с замком всего несколько минут, а капитан уже скрылся из поля видимости. Хартфелия быстро скинула цепи и последовала за ним. Теперь она должна быть частью этой армии. Возможно, предложение капитана было обманом, но она хотела верить в его безумные принципы. Как минимум он создавал образ бунтующего капитана, делающего всё в своем стиле и приносящего результаты, которого лишь по этой причине не казнят. Следом увязалась Леви, но это было неудивительно. Оставались подозрения на этот счёт, но сейчас картина прояснилась. Капитан хромал на одну ногу, но его хромота была почти незаметна. Тяжёлый и неравномерный шаг, всё клонило либо к серьёзной травме, либо к протезу. Второй вариант был даже вероятней. Впервые Хартфелия ощутила силы в своём теле. До этого маршрут от её камеры до капитана ей казался невыносимо долгим и тяжёлым, поэтому она даже не обдумывала скорый побег, потому что чувствовала лишь навалившуюся усталость. Но предложение Гилдартса взбодрило её, а выходящая из рамок нормального ситуация подняла уровень накала. Если сейчас солдаты дадутся в бунт, то предложение капитана точно аннулируется, как минимум по отношению к ним. А возможно, и Хартфелию постигнет такая же участь. Она не хотела сейчас упускать такой шанс из-за глупости каких-то бедолаг, поэтому в этой ситуации нужно было проявить своё желание служить новой армии. Мимо проносился опустевший двор. Она никогда не видела больше пяти солдат во время своих перемещений, а сейчас их полностью не было, будто бы деревня вымерла. Эта пустота не несла в себе ничего хорошего. Хартфелия нервно сглотнула мнимую слюну, потому что её горло полностью иссохло. Капитан заскочил в какой-то амбар, Хартфелия опередила солдата, принёсшего весть, заскочив сразу же после, стараясь всем видом показать своё содружество с Йонгстоном. Хорошо, что Гилдартс приказал снять с неё оковы, иначе бы она выглядела как жалкая заложница, не внушающая доверия. Сделав шаг внутрь, Хартфелии пришлось тут же остановиться, наткнувшись на широкую спину капитана, который остался в самом начале. Света было мало, загоны под животных, видимо, изнутри для безопасности облицевали камнем, но лишь в нескольких импровизированных камерах, отрезанных решеткой от центрального прохода. В другом краю вырисовывалась не самая приятная картина, от которой Хартфелия сморщилась: шансы остаться на стороне Йонгстона таяли как парафин. — Не двигайся! — по ту сторону решетки крикнул Руфус почти на срыве своих связок. Одна рука указывала куда-то вглубь пространства «клетки», когда вторая поджимала армейский нож к шее захваченного солдата. Тот был в лёгкой панике, но больше испытывал стыд от своего печального положения, одной рукой сжимая разрезанное предплечье. Видимо, Руфус умудрился воспользоваться моментом и взять в заложники зазевавшегося солдата. — Быстро ключи к камере, иначе я его зарежу! — Спокойней, — грозно ответил Гилдартс и перекинул взгляд через плечо, — кинь ключи от решётки. В Фиоре не задумываясь о жизни солдата моментально бы пристрелили второго. Только вот почему другие его не останавливают? В момент, когда рядовой вышел из-за Гилдартса и сделал несколько шагов вперёд, Руфус вновь взревел: — Не смей идти, кидай! Солдат смущённо глянул назад, но, получив одобрение со стороны капитана, сделал ещё шаг и, прицелившись, кинул скользящим движением ключи прямо к решётке. В тот момент, когда взгляд Руфуса задержался на ключах, капитан сделал два еле заметных шага ближе, Хартфелия последовала его примеру, сокращая расстояние. Пока что преимущество Руфуса было непонятным, но если его попытаются подстрелить, он успеет разрезать горло рядового, что было не в планах капитана. — Чо сидишь, блять, ключи и открывай! — Руфус показывал верх своей истерики, срываясь на сокамерников. В этот момент стало ясно, что во второй руке у него боевой револьвер солдата, которым он угрожал остальным, чтобы они ему не мешали. В иной ситуации вряд ли бы они позволили ему творить такие безумства, хотя бы не Луис и Драгнил. Худая рука Драгнила скользнула за решётку и медленно подтянула ключи. Он тоже не желал нарываться на неприятности, хотя вся его натура говорила об обратном. А может, он был просто ближе всех. Замок скрежетнул, и дверь с силой ударилась об стену. Руфус пнул под колени заложника, тот машинально подался вперёд, позволяя в этот момент Руфусу выскользнуть из-за решётки и переставить нож. Это был момент, в который можно было воспользоваться ситуацией и подстрелить бунтаря, но капитан жестом сдерживал двух солдат позади, которые незаметно скользнули в помещение и нацелились в Руфуса. Всё, что было сделано в этот миг, так это несколько шагов навстречу. — Рядовой, что дальше собираешься делать? — спокойно рассуждал капитан, сбивая мысли Руфуса. — Уходить из этого клоповника. — А мы так и не поговорили. — Мне не о чем говорить с насекомыми. В этот момент Хартфелия была искренне удивлена проявившейся натуре Руфуса. Уж от кого, а от него подобных манёвров она ждала меньше всего, но стресс по-разному влиял на людей. — Насекомые? — Вы все в Йонгстоне насекомые, — он зарывал свою жизнь, а вместе с тем и жизни других пленных. — Жалкие. Вонючие. Противные. Карабкаетесь в своём говне и грязи, ничтожные создания. Вам не сравниться с империей Фиора, с аристократией, вы все здесь невежды и рабы! Его прорвало. Но пока он распространялся в речах, дистанцию удалось сократить ещё на метр. — Не двигайся! — Руфус заметил приближение, и на этот раз направил пистолет на капитана. — Если хочешь сохранить его жалкую жизнь, то сейчас же отойди в сторону. — С чего вдруг мне такому жалкому дойти до сочувствия, — капитан тянул время, выискивал подходящий момент. Но его всё не было. Хартфелию начинал раздражать длинный язык Руфуса. — Руфус, не совершай глупостей, — в приказном тоне осекла его Хартфелия. — Вы, лейтенант, здесь уже никто, безумная баба, которой не хватает внимания, — переход на личности не задевал Хартфелию, при этом он всё ещё называл её по званию. Армейские привычки даже в моменты накала страстей сложно выбить из головы. — Куда пойдёшь? — Гилдартс вновь развивал разговор в нужное русло. — Не твоё дело, червь. В сторону! — он пренебрежительно указал пистолетом в стену. И Гилдартс сделал шаг к стене на удивление солдатам. Только Хартфелия краем глаза видела, как он приготовился к немедленным действиям. В углу камеры или рядом с ней было мало шансов для манёвров, его в любом случае нужно было выманить. Её взгляд с Руфуса скользнул на привычный уставший взгляд, который будто бы ожидал приказа. Хартфелия незаметно мотнула головой, ему ещё нельзя действовать. Ещё несколько секунд, когда Руфус почувствует больше контроля над ситуацией. Драгнил сидел на корточках у края клетки, ему было рукой протянуть до неосмотрительного Руфуса, не отошедшего от решётки. Сейчас он не обращал внимания на своих старых товарищей, инстинктивно не видя в них угрозы. Это было его ошибкой. Руфус нервно улыбнулся, а после вновь подтолкнул обмякшего солдата, заставляя сделать того шаги вперёд вдоль стены. Капитан специально создал вектор продвижения вдоль удобной для него стороны. В момент первых шагов Хартфелия кивнула. Нацу быстро схватил рукой штанину Руфуса, реакции последнего не хватило, чтобы отскочить. Потери равновесия было достаточно, чтобы сбить сценарий Руфуса. В этот момент он запнулся, и от неопытности его рука соскочила с шеи солдата. Даже если бы нож оставался на месте, небольшой заминки было достаточно для Хартфелии, чтобы она в несколько шагов подскочила к Руфусу и силой отдёрнула на себя солдата, откидывая его куда-то в сторону по инерции. Руки Руфуса были слабыми, поэтому не удержали захват, а из-за потери точки опоры, он замешкался ещё больше. Следующим движением она стремительно выбила неуверенно взятый нож из руки Руфуса, подбив ногой его колено и заставив опуститься на него от боли. В тот момент, когда он хотел уже нажать спуск на пистолете, она схватила его за запястье и зажала. Её силы хватило, чтобы причинить ему боль, заставляющую разжать пальцы и предоставляющую всё преимущество Хартфелии. За минуту ситуация полностью изменилась. Теперь Руфус, поваленный на одно колено, стоял перед Хартфелией, направляющей на него взведённое оружие. Он нервно засмеялся, но не делал попытку удрать, потому что холодный взгляд Хартфелии действовал лучше любых оков. Руфус всё ещё боялся образа своего лейтенанта. — Всё равно лучше сгнить в армии Фиора, чем здесь предателем и трусом. Он не понимал, что на любой стороне оставался трусом. У него лишь было мнимое представление себя героем, павшим ради своей страны. Ей было тошно смотреть на жалкий вид Руфуса, но в чём-то она была с ним схожа. Теперь ей нельзя быть таковой. Если в Фиоре всем было плевать на гордость, Йонгстон был иной страной, ценившей жизнь и гордившейся жертвами своего народа. — Здесь лишь ты предатель. Хартфелия ощутила приятное сопротивление под указательным пальцем. Раздался выстрел. Она обернулась. Лишь на мгновение её опередила рука капитана, уверенно направившего дуло в сторону взбунтовавшегося. — Гнусные слова для жалкого человека, — строго отрезал Гилдартс, а после быстро сократил расстояние до Хартфелии. Как только он поравнялся с её плечом, она смогла опустить руку с взведённым ружьём, а после послушно отдать его капитану, всё ещё всматриваясь в разбитую голову Руфуса с застывшим взглядом, покрытым кровью. Он был жалким до самого конца. В воздухе источался аммиачный запах, режущий нос. — Рядовой, ты как? — Гилдартс тут же обратился к лежавшему рядом солдату на Королевском, он успел только привстать с момента падения. — Простите, капитан, я… — После лазарета всё. Поднимите, отведите. Капитан принципиально продолжил речь на общем языке, чтобы его понимали все. Это хороший встречный шаг. Хартфелия молча наблюдала за его действиями, ожидая приказа. Обезвреживание Руфуса было правильным решением, однако полной самодеятельностью, которую пресекли. Гилдартс подошёл к решетке и вернул дверь на месте, щёлкнув ключом в скважине. — Вы пока остаётесь на месте. И без обеда в наказание. — Из-за психа этого… — на выдохе шепнул Хибики, явно не счастливый от сложившегося расклада. Капитан пропустил комментарий мимо ушей. Он положил руку на плечо Хартфелии, а после мягко её подтолкнул, как бы приказывая скорее выходить на улицу. Ей не дали объясниться со своими людьми, но она надеялась, что отсутствие наручников внушит им хоть какую-то веру в неё. Солнце слепило по сравнению с мрачным ангаром. — Быстро сработано, твой старшина не так уж и плох, — тихо прокомментировал Гилдартс. Он подтянул Хартфелию на улице ближе к себе, чтобы она шла, поравнявшись с ним плечом. Старая манера, знакомая и самой Хартфелии. — Однако вышибать мозги солдату на глазах у своих плохой способ добиться их доверия. Не позволяй себе такого, даже в крайних ситуациях. Всегда есть наказание помимо ежесекундной смерти. — Поняла. Исправлюсь. — Если ты так хотела доказать свою преданность, то было слегка лишним. Хватило, что ты его обезвредила и не пыталась подстрелить меня. Можно было бы считать эту ситуацию крахом нашей договорённости, — его голос стал ниже, Хартфелия вдохнула и не выдохнула. Всё было почти идеальным, но Руфусу стоило всё испортить. — Но я буду считать это заминкой, проявлением характера человека в экстремальных условиях. По жалобам надзорных именно он круги по камере наворачивал. Нервы сдали быстрее, и он показал свою истинную натуру. Чем раньше, тем лучше. Хартфелия громко выдохнула. Гилдартс заметил это и усмехнулся. — Благодарю за снятие наручников. — Было бы позорно командиру появляться перед подчинёнными в оковах. Для них ты всё ещё командир, и, возможно, им станешь. Он остановился. — Надеюсь на хороший исход этой авантюры. Звание рядового получишь завтра. Расшифровка оставшихся отчетов всё ещё твоя обязанность, но предлагаю на сегодня оставить это, будешь выполнять в свободное время. После обеда твоих людей отведут к пруду, тебе тоже советую, хоть на человека станешь похожа. Там поговори уже сама с ними и озвучь мои предложения, естественно, под надзором Леви. Сейчас до обеда направляйся в свою комнату, тебя ещё будут закрывать на первое время. Да, я щедрый, оставил тебе целую комнату, так мне проще за тобой следить. Вопросы? — Никак нет. — Хорошо, свободна. Относительно, конечно. — Есть, сэр, — Люси по привычке отдала честь, хотя было грубостью делать это с непокрытой головой, но Гилдартс только усмехнулся. Она быстро скользнула к дорожке, где её дожидалась Леви. Теперь лейтенант будет следовать за неё везде, видимо, капитан нашел особое развлечение для своей подчинённой, которому она не была рада. Гилдартс дал Хартфелии время обдумать события сегодняшнего дня, даже не заставлял расшифровывать. Он многим рисковал, предлагая ей стать частью вражеской армии, но в этом риске был свой шарм. В комнате на неё впервые не надели наручники и покинули помещение. Она села на кровать, проматывая события и фразы в своей голове, цепляясь за каждую деталь. Смерть Руфуса казалась странной. И как будто вовремя вставленной в сюжет. Ведь в этот момент Хартфелии удалось как бы доказать свою преданность и настрой по отношению к армии Йонгстона. Она будто бы оплатила жизнью Руфуса свою жизнь и жизнь кучки солдат, не знающих, куда они идут. Теперь не было пути обратно. Для Фиора они мертвы, будто бы перешагнувшие в загробный мир, выплатив достойную плату за переправу.