hooked;

      Со Чанбин — некрасивый и откровенно невезучий. Парадоксально невезучий. Сломанный альфа, который живёт не своей жизнью и какого-то хера, похоже, прётся по бетам. Хотя, у нас же здесь 21 век, толерантность и всё такое… Чанбин бы сам себе рожу об стену расхерачил, если честно.       Альфа хотел бы другой жизни. Не той, что у него сейчас. Он хотел бы получать от судьбы больше жёстких испытаний. Он хотел бы поднимать в своих текстах остросоциальные проблемы, что пережил сам. Он хотел бы быть тёмным кардиналом, ведущим за собой толпы. Он хотел бы быть, потому живёт существует именно так. Пишет, читает со сцены, его личность и загадочный образ — объект влажных омежьих фантазий. Но Чанбина от собственных достижений корёжит до блевоты, потому что они — выдумка. Ложь. Чанбину бы с его имиджем, мыслями и поведением, хвастаться происхождением из какого-нибудь сторчавшегося гетто. Быть ребёнком улиц, который сам по уши перепачкан в грязи, о которой читает со сцены. Но вся правда в том, что Со Чанбин — выходец из очень хорошей семьи с прекрасным достатком. Старший альфа, гордость и любимец. Парень очень резко выделяется на фоне картины мира, в которой он вырос. Чанбин своего достойного происхождения стесняется. Не таким должен быть человек, который с андеграундных сцен учит слабых людей быть сильными. Альфа, который ведёт себя как несгибаемый боец, не должен каждое утро на завтрак есть тосты с тарелки из дорогого китайского фарфора.       В этом весь парадокс его невезения: повезло с друзьями, но не повезло с мечтой стать анонимным дарк-рэпером. Чанбина теперь, благодаря Джисону и Крису, знают. Настолько хорошо, что на улицах просят совместное фото. А самому рэперу такая популярность даром не свалилась. Ему бы в тени пахать до кровавых соплей. Ноунеймом. Вечно-голодным до текстов поэтом. Страдающим, избитым судьбой до кровоподтёков. Эту истину подтверждали задолго до него: самые талантливые артисты всегда несчастны. А ему судьба, как назло, подаёт всё на блюдечке. Семья, учёба, карьера, друзья и даже любовь. Ссаная любовь — особо чувствительный нерв. Оголённый и пульсирующий.       В идеальном жизненном плане Чанбина отрадой должен был стать только его омега. Да, вот так сопливо. Хотел быть таинственным дарк-рэпером, который в один момент раскроет свою светлую сторону в любви к своему предназначенному. И всё потому, что ему так гадалка нагадала. Когда парень рассказывал эту историю Джисону и Крису, оба синхронно усомнились в адекватности своего друга. Но Со был серьёзен.       Чанбину тогда было лет 15. Сложный возраст, перепутье, первый неловкий выбор жизненного вектора. Есть зачатки мечты. Нет уверенности в своих силах, во внешности. Нет поддержки. Есть только перспектива стать отличным офисным служащим на окладе чуть выше среднего или работать в фирме отца. Чанбина родители отправляют на летние каникулы в Испанию. Вычурный интерьер номера в пятизвёздочном отеле и экскурсии по расписанию альфе быстро наскучили и он сбежал, чтобы погулять по Мадриду. По настоящему Мадриду. Где ночами выходить опасно и в подворотнях толкают все виды дури. Где подростки на заброшках дерутся толпой на толпу — каждая за свою правду. Туда, где шарлатаны кидают глупых туристов на деньги. Вот к ним особенно хотелось, наверное. Чанбин одной такой гадалке щедро отсыпал родительских деньжат за предсказание. Не верил в это всё, конечно же. Но старушка-бета, драматично закатив густо накрашенные глаза, а затем внимательно низкорослого подростка оглядев, пророчила Чанбину омегу со внешностью уровня лучших супермоделей. И всё. Ни про карьеру, ни про мечты, ни про друзей. И Чанбин отчего-то внезапно поверил. Сейчас, спустя 6 лет, альфа искренне полагает, что именно мысль о красоте предназначенного омеги сделала его тем, кем он стал.       Так выяснилось, что непробиваемая броня, которой парень гордился, оказалась не столь уж крепкой. Чанбин ещё не знал своего омегу. Не видел, а фантазия рисовала его образ слишком расплывчато, но альфа по нему заранее сходил с ума. Со заранее гордился своим омегой и искать в толпе взглядом его начал куда активнее. Запросы к кандидатам, соответственно, взлетели до небес.       Чанбин теперь на фанатеющих по нему омежек презрительно фыркает, а тем только в радость — какой всё-таки этот оппа крутой. Джисон на друга смотрит и искренне, от всего сердца думает, что он — дебил. Джисону бы столько омег на выбор. А этот нос воротит.       Чанбин к ситуации с юмором относится. Вот, мол, сам лицом не удался (по его личному мнению), зато вся его чанбинья красота будет храниться у его омеги. Никто, кроме Чанбина, впрочем, шутить так себе не позволяет. В этом плане Крис другом вообще искренне восхищается. К такому самоопределению, как у Со, стоит стремиться любому альфе. Чанбин создаёт о себе впечатление очень властного и строгого человека. Его побаиваются и когда он появляется в помещении — интуитивно хочется заткнуться, замереть и затаить дыхание. Крис сам его таким человеком считал какое-то время. Ровно до первой неформальной встречи-попойки. Настоящий чуть подпитый Чанбин показал себя крайне трепетным и заботливым. Очень смешным до кучи и даже (тьфу-тьфу) шумным. Чонин даже как-то сказал, что после Криса, Чанбин — его любимый хён.       До кучи к стильному поведению, Чанбин стал стильно одеваться. Даже Джисон, который с парнем с детского сада нос к носу, упустил из виду этот «переломный момент». Просто будто в один день старший резко повзрослел. У него появились амбиции, цели, едва заметные улыбки, когда задумывается. Джисону пришлось узнавать Чанбина заново. Но новый альфа определенно был круче, чем тот, к которому Хан привык.       Держать имидж с каждым днём всё проще. Естестественней, что-ли, получается. Слухи о таланте, характере и запросах альфы бегут далеко вперёд него самого. Жить бы и не тужить. Писать треки, громить площадки, влюблять в себя публику и ждать своего, модельной внешности, омегу. Всё изменилось, как обычно, в момент. Вся картина самоощущения разбилась в дребезги. Строго выстроенные планы пошли по пизде, а трепетно хранимый в мыслях образ долгожданной второй половинки разбился о звонкий смех сидящего напротив беты. Да блять. Чанбин, по ходу, сломанный. Неправильный. Ненормальный. Чанбин — альфа, который с недавних пор наглухо прётся по бетам. Позорище какое. И ладно бы по бетам в общем. Так нет же — по одному конкретному. По высокому, нереальному во всех смыслах, бете.       Что до толерантности… Альфы с бетами, омеги с бетами… не так его отец с папой воспитывали. Альфа должен быть с Омегой. Парень бета — с бетой девушкой. Всё. Так создала природа. Ко всем этим новомодным союзам Со с пониманием относится вообще-то. Нейтрально. Но не в случае себя самого. Нельзя так. Неправильно. Только какого-то хера ни одна самая шикарная омега, которую встречал Чанбин в своей жизни, с этим бетой по характеру, манерам, таланту и красоте и рядом не паслась. Вообще ни одна. Чанбин мысленно перебрал всех прошлых и уже по привычке всех нынешних омег с ним сравнивает. Чанбин себя ненавидит. Откровенно гнобит. Ему от этого факта настолько плохо, что хорошо.       Какое-то мазохистское удовольствие — не скрыто пожирать взглядом бету, будучи много лет влюблённым в своего эфемерного омегу. Не только альфе неловко. Несчастной жертве хищных взглядов тоже не позавидовать. Он от Чанбина шарахался всегда десятыми дорогами, да только всё равно не сбежал. Да, капелька садистского удовольствия в этом тоже присутствует.       Говорят, Альфы часто действуют инстинктивно. Инстинкты охотника, защитника, лидера. Все эти теории, описанные в учебниках психологии, давно уже оспорены и сам Чанбин в них не верит. Но отрицать не может: он бы за этим парнем из засады смотрел и в учебное и во внеучебное время, если бы это не было противозаконным. Очень хочется, просто до мурашек. Природу этого явления объяснить сложно. Бету хочется то ли защищать от всего мира, то ли накинуться с клыками и изодрать до смерти. Бесит и нравится. Нравится до ужаса — поэтому бесит. Чанбин просто потрясающе невезуч. Невезуч настолько, что даже игру в гляделки вовремя остановить не смог. — Слушай, — бета впервые обращается к Чанбину напрямую только через несколько принудительных для него совместных посиделок и сердце у альфы даёт глухой толчок по грудной клетке. — Ты или говори, что тебе нужно, или завязывай пялиться. Заебал. Чанбин больше пялиться не будет, нет. Парень просто усмехается от удовольствия, осознавая, что любимчик ещё и с характером. Ровно через минуту, с крахом, позором и внутренним самоуничтожением, он признается себе, что в этом бете, в Хван Хёнджине, с головой пропал. И выбираться не особо-то хочется.