hooked;

      Чанбин той же ночью отвёз Криса в аэропорт на машине и даже почти дождался объявления посадки. — Едь домой, я сам справлюсь, — Бан улыбался лучезарно, хоть младший и видел, что не слишком искренне. — Правду так и не скажешь? Улыбка с лица Криса пропала на несколько секунд. Затем появилась снова, но уже искренняя, потому что не такая веселая. Крис взглядом Чанбина за понимание благодарил, но не отвечал ничего. Со никогда глупым парнем не был. И понял всё, конечно же, в очередной раз. — Крис хён! — к альфам подбежал чуть запыхавшийся парнишка и Чанбин брови нахмурил, пытаясь его узнать. Видел, однако, впервые. — Ну вот, а боялся, что опоздаешь, — Крис говорил с ним ласково. Чанбин почувствовал мягкий сахарный аромат патоки. Омега. У Криса появился омега? Что ещё Со умудрился прозевать? Крис поправил растрепавшиеся пряди волос парня и повернул его лицом к Чанбину. — Знакомься, это тот самый «злющий» из 3RACHA. Его зовут Чанбин.       Омега смотрел на Со и улыбался. Вообще-то, Чанбин заметил, что парнишка не мог к себе не располагать с первых же секунд. Очень цепляющий мальчик. Альфа засунул куда подальше надежду на серьёзный разговор с Крисом и попытался как можно очаровательнее улыбнуться. — Чанбин, это Бомгю, — Бан сам на омегу поглядывал попеременно и Чанбин усмехнулся, вывод для себя какой-то делая. — Он будет моим маленьким талисманчиком всю поездку. — Я всегда мечтал побывать где-то кроме Кореи, когда Крис хён позвал, я думал, что закричу от счастья, — подтвердил омега и улыбка Криса стала шире.       Бомгю убежал в сторону кафетерия, Крис взглядом Чанбину намекнул, что лучше сейчас эту тему опустить. Чанбин, также взглядом, согласился и одобрил вкус друга.       Так даже спокойнее. Если Крис нашёл Омегу и просто хочет отдохнуть на родине в приятной компании — это хорошо. Хватит с альфы запойной работы нон-стопом. Об этом Со думал, когда ехал домой в тишине по пустым холодным улицам Сеула. Кажется, пока Чанбин ждал возле машины вылета, с земли друга провожая, на пару градусов ещё похолодало.       Им всем сейчас придётся непросто. Чанбин понимает, что они ввосьмером уже слишком давно вместе, знают друг друга, живут под одной крышей и даже уживаются, и им даже, прости господи, весело. Но ни разу ещё не было такого, что кто-то уезжал. Их дом для Чанбина домом чувствовался, только когда в нём восемь человек. Больше — хорошо. Меньше — никак нельзя. И альфа думает, что примерно также все чувствуют.       Планы на ночь тоже пошли по пизде. Разговор с Хёнджином снова откладывается. Вообще, сейчас нужно Минхо с Джисоном в кучу собрать и поговорить, кто и за что будет отвечать. Раньше как-то не задумывались. Если что-то не понятно — к Крису. Если что-то нужно сделать — Крис скажет, кто и почему лучше справится. Теперь же и без того шумному бардаку грозила полная анархия. Бин понимает, что не всё так страшно, конечно же. Кто его знает, может Бан вообще вернётся через неделю. А если через месяц? Два? Полгода или год? А если Бомгю настолько сильно понравится Австралия, а Крису настолько сильно понравится Бомгю, что они и не вернутся вообще?       Блять нет, стоп. Чанбин не паникёр. Просто непривычно. Непривычно, что в студии у Криса свет не горит и Со, если честно, забыл уже, каково это — быть без Хёна. У парня есть друзья, конечно же, да и Крис всегда на связи — сам сказал, но если уж он решил отдохнуть — беспокоить его Чанбин всё равно позволит и себе, и остальным только в самом крайнем случае. Пока что он здесь старший альфа. Отличный шанс научиться брать за других ответственность.       Чанбин подкуривает, затягивается и дым в лёгких задерживает. В последние дни слишком много курит, лишь бы в привычку не вошло. Да и провонять дымом сигаретным не хотелось бы. Не хватало ещё, чтобы младшие эту дрянь нюхали. На веранде холодно, температура продолжает понижаться. Альфа не торопится в дом заходить. Половицы сзади поскрипывают тихонько и пальчики тёплые под куртку пробираются.        Хёнджин голову ему на плечо кладёт, приобнимая сзади. Куртку задрал и воздух холодный запустил к коже, но альфа не чувствует. Не на том внимание акцентирует просто, но ёжится всё равно немного. Просто потому что это вот — тоже очень непривычно.       Так нахер вообще бывает? Это какая-то магия Хёнджина, о которой альфа не знал? Впрочем, даже если так, он всё равно не удивлён. Просто Хёнджин его обнимает. И вроде не впервой, но у Чанбина волной контрастной тепло по всему телу от того, насколько ему приятно и спокойно сразу стало. Парень куртку расстёгивает и рукой своей ладонь Хвана накрывает. Осознаёт, что бета в одной толстовке выскочил. Трясется стоит. Хрупким ощущением комфорта приходится жертвовать. — Ну-ка живо в дом, — говорит псевдо-строго, тушит недокуренную сигарету и оборачивается, теряясь тут же на секунду. Какой же Хёнджин с чёрными волосами непривычный. Как будто другой человек совсем, но в то же время, перед ним настоящий Хёнджин. Бета головой мотает отрицательно, дразнясь и Чанбин брови приподнимает. — Джин-а, — обращается вроде порицательно, но нежность в голосе всё равно выдаёт всё.       Хёнджин улыбку сдержать не может. Он тоже в этот день альфу своего рассматривает, будто впервые. Будто они не «дружат» несколько лет уже, будто не было в этой бесконечной истории ничего, кроме сегодняшнего дня. И может, завтрашнего. Этот завтрашний день так хочется сильно.       Хёнджин умер и воскрес по счастливой случайности, не иначе. Замечает, как Чанбин залипает на его губах снова. Альфа его вроде наругать собирался, хоть Хван в это и не верит, конечно же. Чанбин, сколько бы ни пытался строжиться на младших — ругаться не умеет абсолютно и сам себя своей же улыбкой выдаёт моментально. Он нежный. Чанбин до бесконечного ласковый, и Хёнджин не устаёт удивляться тому, почему этого ещё никто, кроме него, не заметил. — Джин-а, я тебя выдумал, да? — спрашивает Со тихо, а после Хвану в глаза смотрит. — Ну не можешь же ты реальный с моего подсознания как под копирку срисованным быть. — Никогда этих слов не забывай, пожалуйста, хорошо? — голос тихий совсем и подрагивает от холода. — Ты же понимаешь, что я к тебе серьёзен, Хван Хёнджин?       А Хёнджина в этот момент трясёт ощутимо для обоих. Не от мороза, или может, не только от него. Альфа снова попытку предпринимает младшего в сторону дома подтолкнуть, но Хван пальцами длинными за ворот куртки Со цепляется интуитивно, лишь бы в этом моменте подольше задержаться. Чанбин уже слишком много сказал. Хёнджину бы тоже с силами собраться. — Прости за тот вечер, я как свинья себя вёл, но я объясню, — в глаза смотрит виновато и интонацией не перебивать просит, но альфа улыбается краешком губ, головой качает и перебивает всё равно: — Ты меня спас в тот вечер, — звучит не как снисхождение. — Если бы ты ко мне не подошёл, я бы пропал, — смеётся тихо. Весь разговор вообще случился каким-то тихим. Действительно один на один и на уровне интимном совершенно. Чанбин руку Хёнджина берёт и настойчиво в дом за собой тянет. Джин не сопротивляется больше. Он больше просто не в силах в чём-либо этому альфе сопротивляться. Кажется, сегодня он не признается.       Чанбин же понимает, что либо сейчас, либо уже лучше никогда не надо. Пока что ему мерещится, что Хёнджин ему взаимностью ответит, в это верить хочется и до тех пор, пока жива эта призрачная надежда, нужно успеть сказать всё, что альфу сжигало всё это время. Со затаскивает бету в его комнату и заходит сам, запирая дверь, наконец-то свою мысль продолжая: — В тот вечер случились многие важные вещи. Они кажутся нам страшными сейчас, просто потому что непривычны, — альфа садится на стул рядом с кроватью, Хёнджин садится напротив, на кровати, как зачарованный альфу своего слушая. — Нас всегда будет пугать что-то незнакомое, но в нашей жизни и всё привычное когда-то впервые случалось, понимаешь? Я много думал об этом. Обо всём, что в ту ночь произошло. И знаешь, пришёл к выводам. Во-первых, мы с тобой оба слишком резко покинули свои зоны комфорта, мы оба были в шоке и в таком состоянии желание спрятаться куда подальше от неизвестности — это нормально. Хёнджин голову набок склонил. Он понимал, о чём говорит альфа. — Потому ты ушёл вечером? Ты боялся, что мы испортили отношения? Ты не знал, что с этими отношениями будет дальше? Со кивнул и продолжил: — Во-вторых, я в тот вечер совершенно точно понял, что моя зона комфорта начинается и заканчивается тобой. Когда я ушёл, мне легче не стало. И на следующий день тоже. Я от тебя только физически спрятался. — Я не мог перестать думать о том, где ты, — Хван признавался нехотя. — Я знаю, — Чанбин улыбается ласково. — Я это очень хорошо чувствовал. Я вообще поразительно хорошо тебя чувствую, ты знаешь?       Со тон сменил с серьёзного на заискивающий и Хёнджин заулыбался, с удовольствием альфе подыгрывая. — И сейчас что-то чувствуешь? — Хёнджин флиртует откровенно. Слишком откровенно, он даже скрыть не пытается и Чанбин для себя новую грань младшего открывает. Как всегда безупречную. Правду бете, конечно же, лучше не говорить в ответ. Со плечами пожимает и делает вид, что намёков Хвана не просёк. — Сейчас я просто дома, в своей зоне комфорта, — альфа снова срывается со своей роли и выдаёт себя улыбкой. — И я чувствую, как мне безумно сильно нужно тебя обнять сейчас.       Хёнджин всё-же получает желаемое и с победным видом раскрывает объятия. Всё. Он сдался. Капитулировал целиком и полностью. Чанбин одним движением преодолевает несущественное расстояние и валит смеющегося Хвана на постель, укладываясь сверху и подминая не сопротивляющееся тельце под себя. Хёнджин снова чувствует, что проиграл себе же. Он снова Чанбину правду не сказал, но всего один вечер. Пожалуйста. Хёнджин молится всего об одном вечере в объятиях своего альфы. Прежде, чем он его возненавидит за ложь, прежде, чем Хёнджин разрушится необратимо. Пожалуйста, хоть это и слишком эгоистично, Хван ведь только хуже делает сейчас и понимает это. Но один вечер побыть эгоистом безумно парню нужно. Тепло Чанбина, его глупые комплименты, ладони ласковые, щекотка бесячая, не к месту совсем — это всё Хёнджину так нужно. Это для него так бесценно. Чанбин улыбается красиво очень, Чанбин вообще очень красивый. Он как личность, как альфа и как истинный для Хёнджина — безупречно красивый в широком смысле этого слова. Альфа понимает, что их игра с щекоткой ему сознание мутить начинает. Успокаивается. Переворачивается на спину, но Хван на его плечо голову складывает. Молчат несколько секунд. Хёнджин личико к альфе поднимает, чтобы спросить: — Останешься со мной сегодня? — Столько, сколько позволишь.