hooked;

      Феликс слушает, как шумит вечерний Сеул. В воздухе, пропитанном трескучим морозом, звуки четче слышатся. Бета на высоте девяти этажей находится, но слышит даже цокот каблучков по брусчатке там внизу.       Среди всего огромного количества людей, наверняка есть кто-то, кто для Ликса может особенным стать. Парень этого человека ищет. Ищет ревностно, пальцами цепляясь за призрачные образы из своего сознания. Каким должен быть этот человек? Девушкой? Парнем? Бетой, альфой или омегой? Феликс себя-то ни к какому полу не определяет так, чтоб наверняка, а тут за другого человека решить что-то нужно. Звучит, как нечто заведомо провальное. Ликс отчаялся давно уже. Он с детства ни к кому прибиться не мог. Альфы над ним смеялись, омеги стеснялись, а беты просто смотрели, как на сплав говна с картоном. Комплексы. Бешеные комплексы, проявляющиеся абсолютно во всём: как одеваться? Как вести себя? Как себя ощущать? С кем общаться? Как позиционировать себя в этом мире?       Омеги — налево, Альфы — направо, Беты — по выбору.       Выбора у Феликса никогда не было. Ему просто нигде не рады.       Комплексы парня привели к отчаянным попыткам нравиться всем. Для всех быть удобным, для всех быть классным. И это даже получаться стало, но потом Ликс начал взрослеть. Голос сломался, стал чуть грубее, а тело так и осталось точёным, гибким — омежьим. Призрачная надежда на то, что природа своё возьмёт и всё-таки подарит Ликсу запах, испарилась, будто и не было.       Над Феликсом природа вообще очень жестоко подшутила. Парень пытался напоказ своей «особенностью» гордиться. Смотрите, мол, как могу. Такой котёнок внешне, пока рот не открою, здорово, правда? Ликс прославился у себя на родине, как только начал выкладывать видео с танцами и битбоксом в интернет. Но славился он не потому, что был дико талантлив. Он славился, скорее, как фрик. Не совсем та популярность, которой Ли хотел бы, но хоть в чём-то его признали.       Парень был близок к тому, чтобы сломаться. Но последний шанс на то, чтобы к себе любовь заслужить объявился вместе с набором в знаменитую на весь мир Академию Искусств в Корее. Если уж на Ликса смотрят, как на фрика, значит Ликс, как фрик, будет показывать профессиональный результат. Самобичевание, пахота до кровавых соплей и только недостижимые планки. Цель была поставлена.       На самом деле, это было больше похоже на предсмертный рывок и сейчас бета это понимает. Откуда только силы на него взял — до сих пор загадка.       Потом с Феликсом случился Бан Чан. Встреча с ним для парня, как и для всех остальных, стала переломным моментом. Потому что Крис людей вокруг себя собирал разношерстных, но самых-самых. Все они: и Джисон с Чанбином и Минхо, и Чонин, и даже тихий Сынмин — по-своему фрики. Они — неформат. И Феликсу так комфортно, как с ними, в жизни ни с кем вообще не было.       Криса не понимали: как в голову прийти могло собрать смешанную команду из Альф, Бет и Омег? Так никто не делал никогда, это аморально, это скандально совершенно. Команды формируются исключительно однополые обычно, иногда разбавляются бетами. Но Крис на эти восточные социальные нормы хер клал, потому что он из Австралии и там люди с людьми разговаривают. Просто люди с людьми. Люди с людьми работают, люди с людьми живут в смешанных общежитиях, люди уважают других людей. И пол, на деле — тема десятая вообще. Потому взял и собрал такую команду, какую сам хотел видеть. В которой талант и взгляд на жизнь играет главную роль, а пол — просто часть базовой комплектации мембера. И лицом этой команды стал никто иной, как ни на кого не похожий, обескураживающий, влюбляющий в себя повально всех, бесполый мальчик по имени Ли Феликс. Им Крис особенно сильно гордился, хоть и не говорил вслух никогда. Крис о чувствах вообще говорит редко. Но перед самым своим отлётом альфа Феликса обнимал в его комнате несколько минут, молча совершенно. На прощание вроде как. Феликс тоже молчал. Уже когда Альфа уходил, сказал только: «Привет Сиднею.»       Крис уехал уже неделю назад и Феликс всё ещё места себе не находит. Бета уже отвык чувствовать себя, как шлюпка в открытом море — без маяка, без пристани и даже без осознания, где эта пристань находится сейчас. Крис для Феликса — якорь. Но якорь в хорошем смысле слова: он помогает на плаву держаться и от течения спасает — чтобы не снесло маленького. Ликс всё так же всеми любим. В нём Чонин с Хёнджином души не чают, с ним Чанбин приходит поговорить и вместе поиграть во что-то, иногда присоединяется Джисон. С Джисоном Феликс не слишком близок, потому что сам Хан такой — он как ветер в поле — он повсюду и он же — нигде. Это типаж человека, его просто понять нужно и не обижаться никогда за «несерьезность». Минхо Феликса нянчит иногда, как ребенка. Но у омеги это к кому угодно и даже к Крису проявиться может, он взрослый уже и тоже себе на уме. Может, инстинкты, а может, по кошкам своим скучает.       Они ему все — родные. Но традиционные вечерние просмотры кино уже неделю проходят гораздо тише, чем обычно. И не сказать ведь, что Бан в их компании самый шумный. Он просто не дома. И все семеро друг к другу как будто снова привыкают.       Очередной этап формирования их, как семьи и каждого из них — как личности. Крис даже будучи на расстоянии в этом ощутимо помогает.

***

      Бомгю проснулся ближе к обеду. В комнате с панорамными окнами гулял теплый солоноватый ветерок и занавески парчовые колыхались. Так обычно выглядит мечта любого омеги — спокойная жизнь в небольшом светлом домике недалеко от океана. Слишком красиво, чисто, светло и тепло. Омега поворачивает голову, но альфы рядом с собой не видит. Наверное, уже встал. Омега тихонько на террасу выходит и улыбается. Нашёл. Бан сидит на небольшом деревянном причале рядом со ступеньками на спуске к пляжу и смотрит на собирающиеся над океаном тучи. Они далеко ещё. Шторм будет, наверное, но не скоро. Совершенно точно есть несколько минут на то, чтобы изнежить в объятиях шкодливого мышонка, который наивно попытался его напугать, подкравшись.       Бомгю для Криса стал отрадой. Маленьким светлым пятнышком с бездонными глазами и улыбкой настолько притягательной, что альфа на всё, кажется, готов, лишь бы омега улыбался. Крис влюблён. Совершенно открыто и громко — он не скрывает. Он говорит это Бомгю, своим родителям, с которыми познакомил по воле судьбы. Он говорит об этом по телефону своему Хёну, чьего прибытия в Австралию ожидает со дня на день.       Крис чувствует, что с Бомгю он душой отдыхает. Он его почти не знает, но изучает ревностно каждую минуту. Это увлекательно, это им обоим нравится. Омега простой совсем и даже не верится, что будущий айдол. Без заскоков, без особых требований, хоть и мог бы себе их позволить. Тихий и нежный. Крису, с его ритмом жизни и ебанутым наглухо ближайшим окружением, человек такой в жизни просто необходим был. Они с этим омегой и близко не предназначенные, они будто из двух разных вселенных. Ни одного общего интереса, ни одного общего знакомого нет, не считая Джисона с Тэхёном. Крису, наверное, непривычно просто, что он подпустил к себе настолько близко человека, который для него — загадка. Но ничего плохого от него альфа не ждёт — от такого нельзя ничего плохого ждать. Крис влюблён. И влюбленность крепчает с каждым днём. У него об этом омеге все мысли и даже несмотря на то, что Бомгю рядом постоянно — его Крису катастрофически мало. Омегу ещё ближе хочется. Ближе, сильнее, на дольше.       Пока ливень прибрежный вечером грозно лупит по панорамным окнам, сидеть вдвоём в маленьком кресле у торшера, смотреть на нетбуке какие-нибудь глупые видео или говорить о музыке в полной тишине — приятно. Гладить точеные острые коленки — приятно. Получать поцелуи долгие, после которых ночь как обычно случится бессонная — приятно.       Крис себя, всю свою сущность в Бомгю растворяет. Ему просто необходимо влюбиться было и как же безмерно повезло с этим омегой. Ну как можно себя счастливчиком не чувствовать, когда такие ножки в коротеньких шортах джинсовых по дому разгуливают. Это преступление, Чхве Бомгю. Крис жертвой добровольно становится.       Сколько бы на омегу ни смотрел — не понимает, как он может быть Чонину ровесником. Почему Бомгю в его глазах настолько зрелый и желанный, а Чонина он даже просто выросшим увидеть и осознать для себя не может. Он приучает себя его таким видеть, но внутренне признать не получается.       Потому что Ян на его глазах рос? Нет же, малыш Чонин всегда выглядел достойно, возрасту сопоставимо. И если уж на то пошло, Крис и сам не был таким взрослым, когда они познакомились. Они взрослели вместе, но отношение к младшему не менялось никак. Конечно, как Омега, Ян Чонин Криса не интересовал никогда. Чонин чистый и светлый. Заслуженно всеми любимый. В его взгляде нет вот этих чёртиков, как у Бомгю, которые всё нутро альфе будоражат. Чонин ангел. Невинный, как младенец. Во всяком случае, таким его Бан видит. И осознание доходит внезапно, как всегда. В момент, когда Крис шею омеги своего выцеловывает и вдыхает его запах.       Ответы на все вопросы всегда на поверхности, присмотреться нужно просто. Почувствовать их. Бомгю пахнет патокой карамельной. Сладкой, тягучей, его очень хочется целовать, кусать, пачкаться в нём, его, как любой сладкий наркотик — хочется снова. А Чонин пахнет, как ребенок. Молоком. Чистотой и свежей, неиспорченной ничем ещё жизнью. Крис не знает, как называется этот запах. Но его ни с одним другим не перепутать. Оттого, наверное, с Чонином рядом просто хорошо и инстинкты у любого человека рядом с ним просыпаются — оберегать. Нежить, любить и баловать. Играть, говорить, какой он замечательный. Смотреть на него и любоваться его невинностью. Не обижать ни в коем случае. Весь мир на потом отложить, лишь бы к Чонину по первому зову. Ян Чонин и Чхве Бомгю — одногодки, оба обворожительные омеги, оба способны подчинить и заполучить любого альфу, которого только пожелают. Но они всё-таки настолько разные. И какого чёрта Крис вообще думает об этом сейчас?       Просто взгляд Чонина из головы не идёт никак. Чонин в тот вечер, к альфе своему уезжая, Криса отпуская с Бомгю, смотрел так, будто прощается. Альфа от себя мысли эти гонит насильно, потому что как только они появляются — Крису становится неподдельно страшно. Он ужас, как боится даже на секунду допустить, что всё так. Всё так и было, как он думает. Он тогда всё понял правильно. Нельзя. Стоп. Всё, хватит. Не думай об этом. У тебя сейчас разве нет дел поважнее, Бан Чан? У тебя в руках крышесносный омега. А Чонину там, в Корее наверняка не скучно. Крису вдруг стало ужас как важно младшему написать, спросить, как он там, всё ли вообще у этих семерых в порядке?       Ночью поздно, когда Бомгю уже засыпал, Крис на причал ушел снова. Прихватил с собой из кармана рюкзака телефон и одолженную у Чанбина в аэропорту сигарету. Зажигалки всё равно нет с собой — забыл дома. Покупать новую не стал, а сигарету в руках повертеть всё равно нет-нет, да и достанет. Успокаивает.       Чонин и Минхо онлайн, Чанбин — нет. Джисон и Сынмин тоже в офлайне и заходили последний раз чёрт знает когда, Феликс с Хёнджином в режиме «отошёл». Фантазия Криса по привычке рисует догадки, чем эти черти могут быть заняты. Вообще-то альфа просто надеется однажды вернуться в дом хотя бы с целыми стенами к живым-здоровым парням. Остальное не сильно важно. Малыш Ликс наверное припряг Хёнджина с ужином помогать и они попеременно чекают в интернете, насколько сильно испортили блюдо. Чонин с Минхо залипают на ютюбе, Чанбин скорее всего с Джисоном ошивается. Может быть, они оба завалились к Сынмину гонять в приставку. Потом за столом соберутся и несомненно найдётся тема для общего обсуждения часа на три. Привычный вечер. Крис немного скучать начинает. Хотел к младшему пристать, но почему-то написал в итоге Минхо: «Как там мои детки?» Ответ пришёл чуть больше, чем через минуту: «Никто не умер.» — И что это вообще за ответ такой? Крис мялся какое-то время и сигарету пальцами тоже мял. Она уже рассыпаться начала. » Как там мой младшенький лапуля-сынуля? Он в порядке? » Крис ждёт галочку «прочитано» и почти физически видит, как Минхо глаза закатывает в этот момент. Смеётся тихо, визуализируя.       К альфе снова Бомгю приходит, садится рядом на сырую после ливня древесину, чуть позади и обнимает ручкой худенькой поперёк груди. Прижимается щекой к плечу и дремлет. Крис на мысли себя ловит: вот так хорошо. Вот так правильно. Когда рядом с ним все самые любимые люди. И парни его — далековато, конечно, но Крис их чувствует, всех, как одного. И Бомгю чувствует. Объединить бы два эти мира. Тех семерых сюда бы сейчас. Хёнджину бы здесь точно понравилось. И Минхо тоже. Бомгю альфу в плечо обнаженное целует мягко, будто мысли его подтверждает. — Давай ножки, — говорит Бан тихо и младший послушно ему лодыжки босые на колено ставит, чтобы ветром прохладным с океана не протянуло. Крис наклоняется чуть, чтобы коленочку омеги поцеловать, но уведомление о сообщении приходит. Потом ещё одно, и следом ещё два — почти подряд. Альфа взгляд на экран переводит. Минхо прислал фото. “ Да ты серьёзно, бро? Да ты ж мой золотой, » — думает Крис и улыбается, ожидая загрузки. Почему-то радость детская какая-то совершенно.       Бомгю тоже посмотреть тянется и смеётся уже с первого снимка. Крис пролистывает с первого по четвёртый, затем обратно. Уголки глаз пальцами трёт, смех сдерживая, снова просматривает. Нет, ну что за зефирки? Сил никаких. На первом фото Минхо заставил Чонина встать у стеночки и улыбнуться. Ян переигрывает намеренно и даже показывает V. Дальше, очевидно, всё пошло не по плану старшего омеги. Во втором кадре рядом с Чонином стоит Чанбин с недоумевающей улыбкой глядя в камеру. Ян продолжает давить улыбку. На третьем снимке он уже смеётся, потому что кто-то кинул в Чанбина подушкой. Альфа подставы не ожидал. На четвёртом снимке, совершенно логично, в кадре появляется ещё и ярко-ярко улыбающийся Феликс, какого-то чёрта демонстрируя пустую сковородку в руке. Четвёртый снимок вышел немного смазанный, потому что Минхо уже сам смеялся и руки у него тряслись. Отправили всё, что было. Как есть — семейка Бан Чана.       Бомгю смеялся и с недоумением смотрел на Криса. На лице альфы застыло подтуповатое выражение какого-то идиотского восторга. Всё у них там хорошо. Всё у них нормально. Феликс вообще прекрасно получился. Надо на обои поставить.