***
Чанбин завтра не приезжает. И послезавтра тоже. Чанбин не отсвечивает в сети и не отвечает на звонки. Минхо места себе не находит и Чонин окончательно в себе закрывается. Крис до последнего из Сынмина на записи вытягивает что-то, но на этом месте в треке должна быть партия Хёнджина, а потому даже профессиональный вокал беты — не к месту. Всё не к месту и не на месте. И в треке и в жизни. Крис за Чанбина не волнуется почему-то. Этот альфа очень своенравен, но он всегда знает, что делает. А если не знает — сядет, покурит, подумает и будет знать. Скорее всего, он в порядке. Куда вероятнее, что что-то происходит с Хёнджином, но если Чанбин не рассказывает и не просит у друзей помощи — так тому и быть. В конце концов, лезть в отношения истинных — себе дороже. Джисон заходит в студию записи и прямо с порога давит натужный позитив, у Криса подыгрывать сил нет. Просит младшего о невозможном: рот закрыть и прочитать партию. Джисона очень заразительным смехом выносит в разъёб и Крис, как бы не держался — не сдержался. Хан записывается с четвёртого дубля. Примерно в этот момент Крис понимает, что младший тоже на самом деле нервничает, хоть и не показывает старательно. Джисон между делом говорит, что как никогда хочет выдать качество. «Потому что пусть все знают, на кого они катят.» — имеет в виду Джисон «Потому что уходить надо красиво.» — понимает Крис. Переглядываются, кивают в подтверждение несинхронных мыслей друг друга. Минхо заходит в студию, хоть его партия и записана была ещё вчера. Крис омегу вне записи здесь видеть не привык, потому удивляется. Лино на Криса тоже смотрит виновато и со смущением, будто видит впервые. Исподлобья как-то, зашуганно чуть. Потом взгляд на Джисона переводит и пальцами одними к себе подзывает. Омега тут же за дверью скрывается, Крис на Хана взгляд непонимающий переводит, но тот на него не смотрит даже. С кресла встаёт и за омегой своим выходит. Отслушку дубля на середине бросив. Бану опять с этими двоими ничерта не понятно. Что-то изменилось. Может, сложности их сплотили крепко, а может Минхо вырос наконец-то до осознания, что Джисон — всё-таки его и всё-таки альфа? Крис пока младшего ждёт — решает сделать то, на что духа уже пару недель не хватает.***
Альфа нервничает, как школьник. Несколько гудков будто вечность длятся. — Йеп~, — тянет бархатный голос и только после этого на экране появляется личико. — Как там мой носик-курносик? — Чан не планировал вот так в лоб, но соскучился же невыносимо. Не выдержал. По идее извиниться бы, что не звонил так долго, оправдать себя как-то, но Феликс в камеру улыбается и воет обреченно сквозь смех. Крис смеётся тоже, без слов понимая, что малышу непросто, но и нескучно. Ликс на работе, очевидно. Вокруг люди суетятся, бета встаёт с кресла, извиняется перед кем-то по-английски и выходит в коридор. Тёмно-серый цвет вокруг, освещение хуже — Ликса видно хуже, да и связь сбоит. Крис всматривается в холодные пиксели на экране и пытается представить, вместо них настоящего Феликса. Пока ещё воспоминания свежие совсем — получается. Ликс альфы ниже на полтора сантиметра всего, но Крис его считает самым маленьким, нежным и хрупким созданием на планете. Он так его сам для себя представил и думать о нём привык именно так. — Они все странные, они все говорят по-тайски, — комично жалуется бета и Чан фейспалмит. — Ты ведь в Тай, родной, кто там для тебя английский учить будет? — отвечает альфа, понимая, что этот разговор ни о чём. Разговор ради разговора. Украсть время у самих себя, друг друга услышать просто, попялиться в нестатичное изображение самого близкого в мире человека. Крису очень интересно послушать, по-настоящему послушать, каково там Феликсу. В порядке ли он, снова оказавшись в новой для себя стране, на этот раз действительно совсем одному. — Судьба у меня такая, быть никем не понятым, — бета смеётся чуть саркастично, но Крису не смешно. — У тебя судьба в любом месте на Земле быть немного неземным, — тут же одёргивает себя. Надеется, что бета не поймёт превратно, выдыхает, видит, как Ли на пиксели распадается. — Давай я не буду отвлекать тебя, мы созвонимся сегодня, когда ты будешь свободен, хорошо? — Оу, я вечером улетаю в провинцию, к какому-то озеру, — Феликс носиком шмыгает и Крис улыбки не стирает, расстраиваясь внутренне. — Будем снимать какой-то промо-ролик, — бета пробегается взглядом по потолку. — Меня запихнут в холодную воду. — Не простудись, пожалуйста, — всё, на что хватает сообразительности у альфы. Феликс смотрит в камеру, улыбается едва заметно и кивает. Крис чувствует, что разговор не о том. Разговор в никуда. Он сам не то должен бете сказать, Ликс тоже говорит не совсем то, что его действительно беспокоит. Оба безмолвно понимают, что «о том» разговоры были только в тихие прохладные ночи, сидя в темноте, греясь друг о друга и о слабый уголёк одной на двоих сигареты. Тогда было честно. Тогда правильно было, а сейчас… Крис даже не уверен, что они с Феликсом однажды снова встретятся. Всего несколько недель прошло от первых четырёх месяцев. В успехе беты, как модели, альфа не сомневается. С ним однозначно продлят контракт. И если к тому моменту проекту SKZ придёт конец, то возвращаться в Корею парню смысла не будет. Просто некуда. А Крис… Крис останется балансировать между двумя странами и двумя мирами. И будет, как сумасшедший фанат, смотреть новые рекламные ролики и концепт-фото, на которых накрашенный и страшно отфотошопленный Феликс улыбается ему***
— Что случилось? — Джисон на омегу с беспокойством смотрит. — Ничего пока, — Минхо взгляд куда угодно направляет, но не на Хана. Ему ситуация очевидно некомфортна. — Просто соскучился, — признаётся, помедлив немного. Альфа на Ли в упор смотрит, а когда причину визита слышит, выдыхает едва заметно и смягчается почти видимо. Минхо ведь и правда впервые говорит такие вещи вот так: не из-под палки, не потому что Джисон выпросил осадой, а потому что правда, похоже, импульсивно сюда ноги принесли. Потому даже не сразу находится, что ответить. Не спугнуть бы, не разбить хрустальную ниточку доверия. Минхо в Джисоне начинает чувствовать не обременение и зазнобу, как раньше, а опору и защиту. Хан этого годами добивался, кроме шуток, самому не верится. Теперь альфа чувствует, как его омега в нём нуждается. Капризничает, отвлекает, внимания к себе требует. И не скажешь ведь, что про Минхо речь идёт, но Хану эта неизвестная доселе сторона омеги нравится. До мурашек нравится. Главное чушь никакую не спороть сейчас, и глядишь, не просрёт всё в очередной раз. Джисон решает, что единственный способ не спороть ересь — вообще ничего не говорить. Альфа к Минхо шаг делает, хоть расстояние и без того ничтожным было. К себе притягивает и мягко — как сам не думал, что умеет — обнимает. Минхо насторожен. Для него такой формат отношений тоже в новинку. Он прислушивается к своему дыханию, к дыханию альфы, чувствует, как собственное тело отказывается держать гордую оборону, потому что запах рядом — роднее некуда. Потому что руки — знакомее некуда, потому что непривычно тихо и фыркнуть не на что. Потому что Джисон рядом наконец-то. Такой, какого омеге очень давно не хватало. Ли виском прикладывается на плечо Хана и смотрит в стену куда-то взглядом отсутствующим. Почему-то очень важно вслух сказать сейчас, пусть и тихо, так, чтобы даже Альфа не услышал: — Мне страшно. Хан не отвечает снова. Пулемётная очередь из подбадриваний, бодренького мата и остроязычных подколов была бы привычнее, конечно, но поцелуй в темечко тоже сгодится. Омега вдруг чувствует то самое, о чём рассказывал когда-то Хёнджин: «Когда ты его всей сущностью примешь — ты его не узнаешь, хён. Перестанешь узнавать. Он будет незнакомой тебе частью тебя. И ты не привыкнешь. Я не могу привыкнуть к Чанбину, я каждый день будто заново с ним знакомлюсь и заново переживаю истинность. Я влюбляюсь каждый день, сумасшествие какое-то, это очень тяжело. Но мне так нравится, я не хочу, чтобы это заканчивалось.» — Поцелуешь меня? — говорит всё в ту же стену, поддаваясь наконец своему омежьему началу. Чувствует, как Джисон вздрагивает. А может, кажется просто. Альфу вообще потряхивает, от новых эмоций, наверное. Хотя за столько лет какие там новые эмоции могут быть, казалось бы. Но Минхо чувствует. И Хан, значит, чувствует тоже. — Губки дай, — зовёт голосом бархатистым, каким только с Минхо говорит изредка. Омега улыбку не сдерживает и поворачивается. Выпросил. Накапризничал себе внимания. Доволен.***
— Привет, — Чанбин заходит домой и кидает сумку, с которой уезжал, на пол возле двери. Сынмин понимает, что эта сумка — вместо Хвана. Чонин смотрит на альфу жалостливо и хватается за пальцы Сынмина, будто ему рука беты поможет как-то пережить повисшую в воздухе печальную новость. — Хёнджина пока не будет. Сынмин-а, напиши в наших аккаунтах официальное заявление. Чанбин говорит спокойно. Младший омега все альфу рассматривает, понять пытается. Спрашивать в лоб — неловко. Не будь там ничего серьёзного — Со бы рассказал сам. Альфа же отмалчивается старательно, старается руки постоянно занимать чем-то. Раза три уже переложил ключи с места на место, затем схватил и убрал в карман. Поднял брошенную сумку, пошёл наверх, но вернулся к двери, чтобы снять уличную обувь. Пока Чонин за всем этим наблюдает, Сынмин для себя вывод делает, что Чанбин под транквилизаторами. Либо под обычным успокоительным, но очень крепкой дозой. Он не вменяем на данный момент. — О, бро, ну как? — Крис выныривает с кухни, Чанбин ему улыбается неправдоподобно. — Всё нормально, Хёнджинни нужно время, — Он в порядке? — не выдерживает Чонин и Чанбин очень коротко кивает, едва повернувшись. затем снова к лидеру обращается: — Пошли запишемся, я и так затянул сроки. — Бро, — Крис на друга с недоверием смотрит. Состояние Чанбина слишком очевидно. Он сам на себя не похож. Он таким даже после травы, будучи подростком неокрепшим, не бывал. — Пошли пошли, Хёнджин не сможет записаться в этот трек, попросил меня взять его партию пока-что, — Чанбин говорил будто-бы с Чаном, но по факту — сам с собой, потому что рассказывал это всё уже попути в студию, а Крис, с которым диалог якобы вёлся, так и остался стоять в дверях на кухню. Сынмин в шоке за старшим проследил и Йенни внимание переключил. Тот стоял бледнее извести, даже не сразу на бету рядом посмотрел. — Всё плохо, — говорит с интонацией нечитаемой, ни то факт констатирует, ни то спрашивает. — Я попробую поговорить, — Чан догоняет Со и довольно ощутимо его за плечо встряхивает уже возле самой двери в студию. — А теперь рассказывай, — требовательно. — Сказал же, всё нормально, — Чанбин выдыхает прерывисто. — Ты сука под чем? Я у тебя прошу конкретную информацию. Ты шлялся хуй знает где несколько дней, а теперь возвращаешься один, несёшь какой-то бред и просишь не нервничать? Себя слышишь вообще? — Прекрати орать, — Чанбин на рык переходит, руку друга с плеча стряхивая. — Я очень сдерживаюсь, бро, не провоцируй. Напорная тактика не сработала. Крис даже шаг назад сделал. Чанбина лучше оставить в покое, как это бывает обычно, но тут дело не только его самого касается. — Слушай, Хёнджин не только твой омега. Он мой мембер, понимаешь? — говорит уже спокойнее. — Он друг Чонина, он друг Минхо. Он любимец своих фанатов, для кого-то он кумир, понимаешь? Чанбин слушал молча, с каждым вдохом вдыхая всё медленнее. Крис продолжил: -Мы не можем просто сказать, мол, ребят, всё нормально, просто Хван Хёнджин на какое-то время отвалился. Подождите, если мы не распадёмся, он вернётся, — Крис с сарказмом говорил, Со понимал, что старший прав. Криса бы вообще почаще слушать, меньше ошибок в жизни было бы. — Он в психушке, — говорит коротко и Крис даже забывает о своих словах. Чанбин смотрит по сторонам, куда угодно, но не на лидера. — С собой пытался покончить, хоть и говорит, что это не так. Я ему верю, но верю только потому, что сам хочу так думать. Что он случайно, понимаешь? — смотрит на Бана и тот видит взгляд измученный и израненный. Истерзанный самобичиванием. — Я так хочу верить, что он случайно, а не что это я довёл его, — говорит слова страшные. — Но это неправда. — Как это вышло? — Крис спрашивает едва слышно. Есть вопросы точнее, их куча, но выдернуть из общей кучи самый важный не выходит. Чанбин глаза трёт, потому что очевидно не спал ничерта и за эти дни пережил и напереживался куда сильнее всех остальных вместе взятых. Потому на друга смотрит и очень искренне просит: — Пошли покурим, я расскажу, как соберу мозги в кучу.