***
— Он наглотался подавителей, — Чанбин тушит сигарету. Крис рассматривает профиль друга, не зная, что ответить. Бан искренне надеялся, что история с подавителями в прошлом, но шокировать она не перестаёт до сих пор. Он помнит прекрасно, как стоя на этом же месте, точно так-же глядя куда-то перед собой, Чанбин рассказал Крису, что Хёнджин — омега. Тогда это не стало оглушающим шоком, потому что Крис уже знал, но всё-же. Невозможно не зеркалить эмоции лучшего друга. Тогда откровение Чанбина снова заставило сердце старшего послать горячую волну по всему телу. Бан старался не лезть в подробности поступка Хёнджина, старался об этом не думать и не надумывать. Но в голове не укладывалось даже, что должно было с сознанием омеги твориться, чтобы взять в руки такого рода препарат. Крис тогда посоветовал Чанбину с Хёнджином осторожнее быть: малыш шибко уж впечатлительным оказался. Чанбин молчал долго, а потом пообещал, что со своим омегой будет каждую секунду каждого дня. Говорил, насколько ему повезло, насколько он счастлив, как сильно он Хёнджина любит и как сильно хочет свою непомерную вину перед ним загладить. И эти слова делом доказывал. День за днём, год за годом. И теперь слышать, что Хван совершил попытку суицида, особо иронично-жестоким для себя и Чанбина способом… Крис правда не знал, что другу ответить. Чанбин чувствовал траур в молчании Криса. Альфе тоже непросто. У него одно на одно наложилось и продолжает сыпаться со всех сторон. — Всё нормально сейчас, — Со решает попробовать приклеить пластырь на трещину в фундаменте. — Его жизни не угрожает ничего, врачи успели. — Его за подавители закрыли? — уточняет Крис. — Да. Подержат месяц-другой, чтобы убедиться, что рецидива не будет, — Чанбин говорил так, будто сам себя убедить пытается в правильности этой ситуации и его собственного решения Хёнджина в клинике оставить. — Ты видел его? — Бан моргал через два раза. Чанбин на старшего не смотрел, но слышал, как тяжело Крису даётся ком в горле проглатывать. — Да, я разговаривал с ним, — Со выпрямился, разминая затекшие плечи и посмотрел куда-то вверх. — Он напуган, но в порядке, — Чанбин понимает, что звучит неправдоподобно и не успокаивает ничерта. — Ты не виноват, — говорит Бан, понимая, что звучит неправдоподобно и тоже не успокаивает ничерта. Но Чанбин за поддержку благодарен. Правда благодарен. Как минимум за то, что его не осуждает здесь никто. Потому не к своим родителям поехал и не к родителям Хвана, хоть и следовало бы. Он поехал домой. Желания вернуться в их с Хёнджином комнату, правда, до сих пор не возникло. — Пошёл! — командует Сынмин, привлекая к себе внимание стоящих на балконе второго этажа альф. Бета стоит на траве заднего двора, чуть поодаль от особняка на полу-согнутых ногах. Крис приподнял бровь, пытаясь поднять, что происходит. Следом раздаётся не очень громкий, но очень напуганный крик Чонина, который, появившись почти из ниоткуда, начал разбегаться в сторону Сынмина. — Какого чёрта они… — только и успевает сказать Чанбин, прежде чем Чонин, набрав «достаточно» скорости, прыгает в руки Сынмина. Бета отрывисто гаркает что-то нечленораздельное, ловит омегу и на силе инерции пятится назад, пытаясь не завалиться на задницу. Чонин, вместо того, чтобы спрыгнуть с рук Кима, намертво в него вцепляется, продолжая орать. Сынмин проигрывает гравитации и падает в клумбу с ирисами, которые так трепетно выращивает Минхо. Крис жмурит глаза, пытаясь осознать эмоции от увиденного. -…делают… — закончил свою реплику Чанбин и прикрыл глаза ладонью. — Да я же вас... черти блять! — орёт Минхо из открытого окна и Крис истерично посмеивается, глядя, как Сынмин спихивает с себя Чонина и выскребает себя с клумбы ирисов, а затем ирисы с себя. У них есть примерно минута до тех пор, пока Минхо найдёт полотенце в качестве орудия мести и выбежит во двор. Это время Сынмин тратит на то, чтобы поднять ржущего Чонина на ноги, отряхнуть от земли и ошмётков травы, и спрятать за себя. Крис продолжает тихо смеяться, наблюдая за разворачивающимся ситкомом. Чанбин тоже смотрит, но не смётся — улыбается чуть сдержанно и думает о своём чём-то. О том, что Чонин поведением очень похож на добрую версию Минхо, а характером — и на Минхо, и на Хёнджина. О том, что на Чонина если вот так — издалека — посмотреть, то в нём уже видится взрослый омега, но никуда не девается трогательная привычка прятаться за спину Сынмина без особой на то причины. Хотя там Минхо с полотенцем… Чанбин бы тоже, наверное, спрятался. О том, что Минхо вдруг тоже стал очень-очень похож на нормального Омегу со всеми вот этими отцовскими инстинктами, клумбами, сендвичами на завтрак и всё такое. Не то чтобы он не был нормальным раньше, но да. Минхо однажды будет очень злым дедом. Тем самым престарелым омегой, которого весь двор ненавидит. Будет ходить и костылём гонять по дворам молодых альф, чтобы омег не портили, а следом подслеповатый Джисон кулаком машет и орёт с гордостью: так их, мол, родной, бестолочей этих, вот в наше время омеги сразу испорченными были! Чонин с хохотом от полотенца Минхо уклоняется, Сынмин руками машет — прикрывает и себя и омегу. Огребается за двоих, если точнее. Минхо их гоняет-то так — больше для поддержания тонуса. Ирисы уже не спасти, чего толку злиться? У детей вон на фоне общего стресса и так какая-то дурь с акробатикой***
Минги сидит в приемных покоях у дверей реанимации и нервно дёргает ногой, вертя в руках смартфон и ключи от машины. «Анафилактический шок» — это всё, что узнал парень о состоянии Хван Хёнджина на момент поступления в клинику. Вызвать полицию — единственное, что пришло в голову. О том, что это решение усугубит положение омеги, Сон даже не подумал. Приехавшие сотрудники опросили Минги и составили протокол. Парень не мог врать на допросе, потому честно признался, как видел, что Хёнджин добровольно выпил огромное количество сильного гормонального препарата. Вещдоком послужила оставленная Хёнджином в машине Минги баночка и кассовый чек с указанием реквизитов аптеки, а также датой и временем, в которые был куплен препарат на средства с личной дебетовой карты омеги. Также Минги оправдал своё присутствие в этой ситуации официально поступившим заказом на сервис заказа такси и оплату поездки с карты Хёнджина. К Сону вопросов у полиции не возникло. Зато возникли к Хёнджину. Минги действительно не сразу понял, что когда дело касается медийных личностей полиция работает чуть по-другому. Парень предпринял попытку попросить полицейских не привлекать к этому делу СМИ, но кто он такой, чтобы давать распоряжения полиции. С другой стороны, с момента допроса прошло уже несколько часов, а в клинике до сих пор не появилось ни одного репортёра и журналиста. Хотелось верить, что так и будет. Нервы были на пределе. Парень то и дело оглядывался на дверь, куда вкатили каталку с бессознательным телом омеги. Нужно было позвонить кому-то, кого-то предупредить, но кого, а главное — как? Минги даже не был уверен, что у Хёнджина есть с собой телефон. А если и есть — запаролен намертво, сто процентов. Парень просто торчал в соцсетях, пролистывая публикации в официальном аккаунте SKZ. В сторис Минхо рассказывает, как волнуется за Феликса, который уехал в Тай. Сынмин опубликовал отрывок видео, где он поёт под аккомпанемент синтезатора. В следующем сторис Чонин: сделал фото у зеркала в студии звукозаписи Криса, подписав, что закончил запись. У Чонина миллион таких фото. Минги усмехается. О том, что фото свежее, можно понять только по изменившейся одежде. Как будто фото именно в этом зеркале, именно в этой позе — личная традиция омеги. Что за мелкий? Минги тормозит сторис и всматривается в лицо Яна, хоть оно и прикрыто наполовину айфоном. По глазам видно, что Чонин уставший. Либо очень перенервничавший. В свете последних событий, скорее всего именно последнее. Ни Крис, ни Джисон в последнее время в аккаунте не светились. И Чанбин тоже, хотя он и обычно-то не любитель. Хёнджин как-то рассказывал со смехом на трансляции, что почти пинками заставляет Со Чанбина хоть раз в месяц заливать в аккаунт новые селфи. Тогда ещё не было известно, что они в отношениях и что Хёнджин, на секундочку, омега. Тогда его попытки доминирования над конкретным альфой выглядели больше комично, чем трогательно. Теперь же всё стало кристально понятно. Минги снова включил сторис и дождался ту, что с Чонином. — Ну и как мне связаться с тобой, детка? — спрашивает у экрана. — Ты же там места себе не находишь, да? Все вы… Вот тебе и век связи и технологий. Вот он же — Ян Чонин. Вот он — Ким Сынмин, Ли Минхо. Они все прямо в руках Минги и публиковали себя на протяжении крайних суток. Раньше новых фото любимых исполнителей ждали месяцами в печатных изданиях, а теперь всё просто и быстро. Но ближе и доступнее оттого они не стали. Пытаться писать о Хёнджине в Директ официального аккаунта парень даже пытаться не стал — его сообщение уже через несколько секунд утонет в тысячах других фанатских посланий. Сон закрыл сторис и полез искать любые смежные, менее популярные аккаунты парней. Без особой надежды на успех, конечно. Но не попытаться совсем — отчасти означает предать Хёнджина. Предать тысячи фанатов, которые сделали бы всё возможное для Хвана, оказавшись сейчас на месте Минги. На секунду пришла в голову мысль просто сесть и поехать обратно в Сеул, приехать по тому адресу, по которому он забрал Хёнджина. Наверное и остальные там. По телу прошли мурашки, когда Минги осознал, насколько близко он был к Чонину, сам того не подозревая. — Сон Минги? — парня позвали и тот вздрогнул ещё раз, быстро встав на ноги и посмотрев на врача. — Господина Хван перевели в палату, он пришёл в себя, просит вас зайти. — Хорошо, — кивает парень, сразу же направляясь в указанную сторону. — Маску наденьте, — просит врач. — И халат одноразовый. В больнице всё-таки, а не на концерте. Кажется, у SKZ впечатляюще много фанатов. Хотя, может и не фанатов вовсе. Омег этой группы, и Хёнджина в частности, вообще сложно проигнорировать, благодаря высококлассной внешности. Даже если группу не слушают — Минхо, Чонина и Хёнджина в лицо знают. — Он ещё слаб, не заставляйте его нервничать, — напоследок просит врач и скрывается в том же кабинете, откуда вышел.***
Хёнджин выглядит не очень. Откровенно прям херово. Минги тихо присаживается рядом и Хван, чувствуя, что сил у него совсем немного, не тянет: — Я теперь тебе обязан, — говорит едва от тишины различимо, но хватает сил даже улыбнуться. Минги почти не дышит, мотает головой отрицательно и улыбается, пусть через маску и не видно. — Я попрошу тебя ещё об одной услуге. Пожалуйста, — воздух в отекших лёгких кончился и Хёнджин глубоко и резко вдыхает, чем снова парня пугает немного. — Пожалуйста, позвони моему Альфе. Он мне нуж… — Можешь продиктовать номер? — перебивает Минги, чтобы Хёнджин силы не тратил. Хван отдышался немного и кивнул, после чего цифру за цифрой назвал номер Чанбина. Сам даже не думал, что наизусть помнит. Минги записал, нажал вызов и встал со стула, чтобы выйти в коридор. — Всё, отдохни, ладно? Не переживай ни о чём, твой альфа скоро будет здесь. Чанбин не стал выяснять, кто такой Минги. Он лишь спросил, что с Хёнджином и куда ехать. Он не пытался проверить информацию, он не боялся попасться на провокацию хейтеров. Он просто спросил адрес. Но приехать не успел. Когда Со через четыре часа прибыл в больницу, Минги ждал его там один. Хёнджина уже перевели в другую клинику. Так как из полиции поступила информация о преднамеренной попытке суицида, за Хёнджином должно было установить особый контроль. А после того, как омега хоть немного окрепнет, сразу же провести психиатрическую экспертизу. Она была формальностью. По факту, Хёнджин уже стал пациентом психиатрической клиники. И даже если он соврёт, что сослепу перепутал подавители с аскорбинкой, его едва ли отпустят, погрозив пальчиком. Анализы, которые сделали в клинике на момент приёма, выдали абсолютно шкалящие показатели гормонального препарата в организме. За один раз таких быть просто не может. А значит, Хёнджин пил эти таблетки не впервой. И даже не во второй и не в третий раз. Это делалось годами. А значит, надо понять причину. Психически здоровому человеку такое в голову просто не может прийти. — Нас туда не пустят, — Минги передал Чанбину наспех записанный адрес клиники, в которую увезли омегу. — Меня пустят, я его предназначенный. Если мне не дадут увидеть его, я там всё по кирпичикам разберу, — альфа был зол и Сон почти чувствовал его напряжение. Чанбин же хотел было уходить, но притормозил. — Запиши мой номер и позвони через пару дней. Я перед тобой в долгу. Чанбин не стал дожидаться ответа, тут же выходя из больницы и запрыгивая в авто. Минги посидел ещё минуту, затем решил, что когда спесь старшего альфы спадёт, ему может понадобиться помощь. Когда Сон приехал по адресу второй клиники, застал Чанбина, сидящего на капоте собственного авто и курящего сигарету. Со, завидев Минги, просто констатировал: — Не пустили, — потушил сигарету о подошву и спрыгнул на асфальт. Минги пожал плечами. — Он уже был в сознании, когда его увозили, звал тебя, — говорит зачем-то. — Сказали, что смогу увидеть его завтра в утренние часы приёма, — снова невпопад говорит, потому что сознание мутное и нить разговора теряется постоянно. Чанбин снова окинул взглядом высокого парня рядом с собой. — Ты не планируешь уезжать? — Совести не хватит, — Минги смеётся тихо. — К тому-же, если ты правду говорил и хочешь расплатиться за Хёнджина, — Говори, — Чанбин сложил руки на груди и повернулся к Сону. — Я хотел бы посмотреть на Ян Чонина, — Минги говорил прямо, но так, будто эту фразу репетировал всю дорогу. Чанбин бровь приподнял. — Фанат что-ли? — Истинный. Ян Чонин — мой омега, — Минги не знал, куда деться от пронзительного взгляда альфы перед собой. — Слабовато пахнешь для альфы, — Чанбин говорил строго и Сон прекрасно понимал недоверие, потому тут же, в качестве доказательства следующих слов, достал из кармана баночку с до боли знакомыми Чанбину таблетками. — Я вживую увидел его только однажды, на сцене, — начал говорить, когда взгляд Чанбина смягчился до заинтересованного. — Знаешь же, каково это, увидеть своего омегу, я думал, что сознания лишусь. Я почувствовал его, — речь альфы перебил затяжной звук урчащего живота. -…Вот примерно так-же явно почувствовал, как вот это. — Поехали, — Чанбин кивнул на машину. — Не здесь же до утра сидеть. Альфы сняли маленький номер в очень дешёвом хостеле. Это был ближайший к клинике, да и спать явно никто не собирался. Там, закинув в себя пару сендвичей и стакан отвратительного кофе, Минги рассказал обо всём, что касалось Ян Чонина. Чанбин слушал, потому что самому отвлечься не мешало бы. Но с каждым проговоренным словом всё сильнее узнавал в Минги… Хёнджина. Проводил ассоциацию. Он ведь уже слышал эту историю, только устами своего драгоценного омеги. Слишком похоже. Настолько, что некоторые слова альфы Чанбин мог предугадать. Минги увидел Чонина. Минги увидел не просто своего омегу, а перспективного юношу, которому в этой жизни положено иметь только всё самое лучшее. Чонин меньшего не заслуживает. И ему никаких подачек не надо — он сам возьмёт всё, что захочет. А Минги… а что Минги? Обычный студент без единого таланта, подрабатывает в такси и воспитывает кота в сьёмной однушке-клоповнике на окраине окраины Сеула. Внешностью и то не удался, сугубо по мнению самого Минги. Да ещё и для такого омеги, как Ян Чонин. Оттого на концерты не ходил больше, а на работе пьёт подавители, чтобы не дай бог не пересечься, чтобы Ян его не узнал, чтобы даже нотки его запаха не мог почувствовать. Чтобы Чонин своё счастье нашёл сам, с человеком, который такого, как он, достоин, а о существовании своего непутёвого альфы и не узнал никогда. Уже год почти у Сона получалось всё, но на планы судьбы лучше не плевать вот так открыто. Она всё равно привела его машину к дому, где живёт его омега. Минги по секрету старшему признался, что с ума бы сошёл, если бы к нему в авто сел Чонин. Чанбин выслушал всё и за Минги больно стало. За Чонина тоже. На себя разозлился ещё сильнее из-за слишком сильного ассоциативного ряда. — Чё ж вы блять идиоты то все такие, а? — Со встал с пола и пошёл к окну курить, наплевав на запрещающую табличку. Минги его высказывания вряд-ли понял, но Чанбин пояснять не настроен. — В общем, хён, я просто хочу увидеть его в жизни. Какой он? С кем он близок? Как он улыбается по-настоящему? — Тебе от этого больнее-то не станет? — спрашивает старший и Минги улыбается на выдохе, задумываясь. — Наверное станет, — кивает. — Но я Чонина добровольно собой решил не обременять, а вот свои чувства деть никуда не могу. Чанбин подумал ещё немного и кивнул в ответ на просьбу альфы. Со не стал грузить младшего, закидывая темы по типу «А если вы будете счастливы?», или “А если Чонин полюбит тебя не смотря ни на что?" Потому что не его дело — другим истинным мозги вправлять — Чанбин со своим-то справиться не может. И к тому же, Минги ему никто практически. А вот Чонин — родной и близкий. Чонина он не подставит, подкинув внезапно предназначенного. Малыш Йенни только-только начал есть в день больше макового зёрнышка после разрыва с Юнхо. Альфа понятия не имеет, что на него повлияло, но пусть влияет дальше. Если этим двоим и суждено будет встретиться, то эта встреча произойдёт не волей Чанбина.***
Теперь же, глядя на то, как Чонин вполне достойно противостоит Минхо в манерных кривляниях, как грациозно уворачивается, бесится и играет с Сынмином, Чанбин явно понимает, что Минги был прав. Чонин для Минги очевидно слишком хорош. Не смотрелись бы они вместе. Вообще небо и земля по ауре. Чонин — омега королевских кровей, породистый, холёный. Минги — в лучшем случае мог бы тихонько просидеть в тени своего омеги всю жизнь. Не отсвечивая, не позоря его своей истинностью. Не то. Сложно словами описать, но для Криса — приходится. Крис выслушивает всё с выражением лица: «Пф, да чему удивляться-то уже в этом доме», а затем решает, что он тоже должен привнести со своей стороны хотя бы одну шокирующую новость. Хотя бы для Чанбина. — А я в Феликса влюбился, — топорно в лоб заявляет. — Пф, я знаю, — безэмоционально. На немой вопросительный взгляд дополняет: — Трахаться тише надо было.