Если противник сильнее, твои действия должны выйти за пределы его понимания. ©Бернард Вербер
Bad Dream — Ruelle Imortals — Fall Out Boy
20 ДБЯ
В величественных коридорах Сената было тихо: почти все люди уже покинули рабочие места и давно были дома, где каждого встречала семья и тёплый ужин. Но, как всегда, одной из последних прикрыла за собой дверь кабинета и сейчас медленно шла по коридорам между колонн сенатор Амидала. Дома её обычно ждал лишь верный протокольный дроид, преданный капитан охраны, оберегавший покой Падме и днём и ночью, и одна из служанок — но только не сегодня. Сабе в последнюю минуту отпросилась у госпожи: что-то случилось с её семьёй на Набу. Сама же Амидала видела родных в лучшем случае раз в полгода — отношения с ними у неё расстроились ещё много лет назад, когда она стала королевой в четырнадцать, буквально положив свою жизнь на алтарь служения людям. Отец никогда не понимал её начинаний, хотя всегда пытался помочь по мере сил, в то время как мать явно всё понимала, но отношения с той не были столь близкими. Оставалась лишь Сола, с которой Падме старалась поддерживать связь на расстоянии, но общих тем у них, к сожалению, было мало. Она, безусловно, любила свою семью, но уж слишком большой был между ними разрыв. Одной из основных причин которого стал тайный брак сенатора и бывшей королевы с рыцарем-джедаем. Сейчас именно Энакин был для неё самым близким человеком, которому она могла излить душу и у которого могла попросить любой поддержки. Но, к сожалению, он тоже был очень далеко, на этой проклятой войне… У Падме никогда не укладывалось в разуме, как люди, особенно стоящие у власти, могут добровольно начинать военные действия — ведь они не глупы, должны понимать, сколько это жертв с обеих сторон! Так, её сердце всё время замирало, когда она смотрела головизор и по новостям перечисляли погибших на передовой. Как страшно было услышать в этом списке имя мужа… Сейчас Падме Наберри шла между высоченными резными колоннами и от усталости совершенно не обращала ни на что внимания. Хотелось как можно скорее попасть домой, принять ванну, посмотреть новости, что стало уже ежедневной традицией, и лечь спать. Сегодня Сенат долгое время рассматривал предложение Аргуса — планеты, вступившей в ряды сепаратистов — о переговорах и возможности законного выхода из Республики. Падме, как и многие другие сенаторы, предлагала согласиться на это и не начинать кровопролитие ещё и там, на мирной планете. Но канцлер, как всегда, смог повернуть всё в свою сторону, и большинство политиков проголосовало за отказ Аргусу в отсоединении. Теперь туда хотели отправят отряд республиканской армии — неизвестно, как на такое радикальное действие отреагируют монархи планеты, король и королева Салеваны, и Конфедерация в целом. Тревога преследовала молодую набуанку с того момента, как она вышла из своего кабинета, и сейчас, казалось, лишь усилилась в разы. Глубоко вздохнув, сенатор оглянулась назад, на пустой коридор, и ускорила шаг. Но стоило ей пройти очередную колонну, как кто-то схватил её за талию и увлёк под нишу, крепко зажав рот ладонью. Резко дёрнувшись, Амидала хотела уже было ударить нападавшего локтем в живот и позвать на помощь, но услышала над ухом знакомый голос: — Не кричи, Падме, это я, — тихо сказала девушка, утащившая её за колонну. От удивления Наберрие не смогла вовремя остановить руку и нанесла ей точный удар в солнечное сплетение. Та резко согнулась, отпустив сенатора. — Сатин! Прости, я не хотела! О, Сила, у тебя же рана! Ты как? — ту же вскрикнула Амидала, развернувшись к герцогине. Та лишь подняла руку ладонью вверх и медленно выпрямилась, улыбаясь сквозь боль. — Всё нормально, сама виновата. Не надо было тебя так пугать. Хороший удар, кстати, — прохрипела она, опираясь на протянутую руку набуанки. — Ты что здесь делаешь? Что-то случилось? На Мандалоре опять волнения? — встревоженно закидала её вопросами брюнетка. — К чему такая скрытность? — она оглядела подругу, что была в чёрном плаще, без привычного макияжа и причёсок. — Нет, нет, всё хорошо, Мандалор цел и верен мне настолько, насколько может быть. У меня есть предложение, хотя скорее заявление для Республики. Но для начала я бы хотела поговорить с тобой на личные темы, если ты не возражаешь. И желательно в конфиденциальном месте, — улыбнулась Сатин, оглянувшись вокруг и кивком головы указав на камеры наблюдения, которые находились прямо над ними. — Конечно, Сатин, это можно устроить. Я просто очень удивлена тебя здесь видеть, хоть и очень рада, — Падме вернула ободряющую улыбку и крепко обняла давнюю подругу, которая тут же ответила на объятия. Крайз была одной из немногих её друзей, которым Наберри действительно могла доверять: мандалорка слишком её понимала во многих вопросах. — Пойдём ко мне в квартиру, заодно и переночуешь у меня, — мягко отстранившись, сразу же предложила Амидала. — Спасибо, Падме, только я не одна, со мной друзья и племянник. Но им можно доверять, даю слово, — с ноткой робости сказала блондинка, оглядываясь назад. Только сейчас сенатор увидела двоих молодых людей, стоящих поодаль в таких же чёрных плащах и с широкими капюшонами на головах; их лица, почти скрытые, не были бы видны, если бы визитёры не смотрели прямо на них с герцогиней. Рядом с ними, стараясь не выдавать неуверенности, держался маленький мальчик, в котором Падме признала Корки, племянника Сатин. — Если ты им доверяешь, то и я тоже — почему бы и нет? Идём, я так давно тебя не видела, — Амидала с возбуждением и неким предвкушением снова протянула блондинке руку и сжала её ладонь, та ответила улыбкой и слегка обернулась, жестом приглашая спутников подойти. Те переглянулись и немного настороженно направились в их сторону. — Сенатор, — лёгким, но почтительным кивком поприветствовал брюнетку парень, на лице которого она тут же отметила уродливый шрам, с содроганием подумав о том, кто мог такое с ним сотворить. Рядом в аккуратном поклоне присела девушка. Её глаза были широко распахнуты, и смотрела она на Падме, как на какое-то чудо. Набуанка была очень этим смущена, но от осознания того, на чьём лице она видела такие же глаза — столь знакомые, ярко-голубые! — у неё по спине пробежала волна мурашек. Сенатор быстро отмахнулась от этой мысли, кивнув молодым людям. — Добрый вечер, — ответила она. И тут же опустила взор на мальчика, что стоял прямо перед ней и разглядывал. Корки, племянник Сатин, напомнила себе Амидала. Её подруга положила на плечи ребёнку свои тонкие руки. — Маленький герцог, — улыбнулась Наберри, делая перед мальчиком шуточный реверанс. — Сенатор Амидала, — уважительно поклонился Корки, но взгляда не отвёл. Падме вторично пробрало холодом: эти серые глаза она тоже уже видела… Кажется, она либо переутомилась на работе, либо скучает по мужу. Скорее всего, и то и другое. — Это Александр Риттер и его спутница Александра, — представила герцогиня своих друзей. От набуанки не укрылось, как та намеренно опустила фамилию девушки, но она не стала допытываться и ограничилась вежливым кивком. — Приятно познакомиться, сенатор Амидала, — сказал юноша и галантно поцеловал руку Падме, чем вызвал у неё небольшое смущение, на что закатили глаза обе его спутницы. — Взаимно, мистер Риттер. Наверное, стоит продолжить беседу в моей квартире, — предложила Падме, видя, как её подруга всё время нервно оглядывается на камеры. — Конечно, ведите, сенатор, — улыбнулся парень, махнув рукой в сторону взлётной площадки, где у Наберри стоял по-набуански изящный спидер.***
Падме и её неожиданные гости прибыли к её квартире буквально спустя пару минут. Жила она в лучшем небоскрёбе Корусанта прямо в центре города и Республики в целом, так как была сенатором и имела право на столь удобные апартаменты. Вид из её окон и огромного балкона открывался на вечно живую столицу с Храмом Джедаев и Сенатом напротив, на причудливое переплетение пермакритовых уровней и шумных улиц. Как бы эгоистично это ни было, но Амидале нравилось жить именно здесь: это место было величественно и красиво, благодаря видам, удобствам и даже охране, что неусыпно оберегала не только её, но и многих других жильцов этого небоскрёба, где жили лишь самые высокопоставленные люди. Наберри чувствовала свою важность, а значит и важность того, что она делает, за что борется. Она и четверо её спутников зашли в квартиру. Сенатор предупредила Тайфо, начальника её охраны, что с ней гости, поэтому проблем с их пропуском не возникло. Как только они переступили порог, Падме тут же предложила им пройти в гостиную, а сама направилась на кухню быстро нарезать что-нибудь к вину и заодно достать это самое вино. Открыв холодильник, она со вздохом его тут же захлопнула: он был почти полностью пуст. Пришлось заказать еды на дом. Немного подумав, набуанка выбрала пиццу и салаты, а также сок для Корки. Открыв шкаф, где стоял алкоголь, Амидала была более чем довольна, увидев голубое альдераанское вино. Она быстро достала четыре серебряных бокала и бутылку и направилась к гостям. — Вот, лучшее вино для моей дорогой подруги, — улыбнулась она, поставив бутылку на стол перед гостями, что уже уютно устроились на диванах. Сатин благодарно улыбнулась в ответ, сидя на меньшем диване; рядом тихо примостился Корки, прижавшись к боку герцогини. Напротив уселись новые знакомые: парень облокотился на диван, раскинув руки, и вообще, казалось, чувствовал себя как дома, чего нельзя было сказать о его спутнице-блондинке. Они оба сняли капюшоны, и Падме заметила острые плечи девушки и её необычайную худобу; вся она сжалась и выглядела явно не в своей тарелки. Быстро оглядев гостей, сенатор продолжила: — Дайте мне минуту, я переоденусь и прикажу своему дроиду подготовить вам комнаты, — улыбнулась Амидала, стараясь смотреть на Александру и подбодрить именно её. — Я заказала ужин, надеюсь, все едят пиццу и салаты. Можете открыть вино, Сатин, не стесняйтесь. Наберри прошла из гостиной в спальню, попутно отдав Трипио указания готовить комнаты, а также дожидаться доставщика. Как только она перешагнула порог своей комнаты, улыбка пропала с её лица. Конечно, набуанка была очень рада видеть Сатин, но понятия не имела, кто эти люди с ней, почему она привела Корки и зачем вообще прилетела на Корусант. Было горько осознавать, что просто так они видятся очень редко, что в принципе не по-деловому она редко встречается с кем-либо вообще. Друзья, семья, Энакин… Со всеми она чаще всего пересекается, только решая проблемы Галактики или прячась, спасая свою жизнь от очередного наёмника. Это печалило и очень утомляло. Быстро сняв тяжёлый выходной бордовый костюм, Падме надела тонкое жёлтое домашнее платье средней длины с широкими рукавами, в котором можно было бы показаться гостям. Взглянув на себя в зеркало, она аккуратно вытащила несколько шпилек из причёски, и две толстые косы, ранее уложенные в замысловатую шишку, тут же рассыпались по плечам, омолодив её на пару лет. Сенатор вновь натянула улыбку и вышла из комнаты, мысленно приготовившись к любым темам для разговоров. В гостиной мало что изменилось, за исключением того, что Сатин разлила голубое шампанское по бокалам и сейчас держала свой; помимо неё, бокал взял и Александр. Александра же всё так же неловко оглядывала комнату, словно боясь к чему-либо прикасаться. — Ну, вот и я, — улыбнулась Наберри и присела на кресло между двумя диванами. На секунду повисла неловкая тишина, которую прервал Риттер: — Спасибо за гостеприимство, сенатор. Вкусное вино, — улыбнулся парень, слегка подняв бокал в знак признательности и отпив из него голубую жидкость. — Спасибо, мистер Риттер, — так же ответила Падме, внимательно рассматривая уверенного в себе и вполне приятного молодого человека с таким ужасающим шрамом на лице. — Где вы познакомились с герцогиней Сатин, если не секрет? — тут же задала волнующий её вопрос Амидала, подняв свой бокал и слегка пригубив терпкий напиток. — Они прибыли в мой дворец в поисках помощи, — опередила юношу в ответе Крайз, резко сжав руку подруги. Та сразу же перевела взгляд на правительницу Мандалора. — На самом деле, не только ко мне: они, а теперь и я, хотели бы попросить у тебя поддержки и помощи. Это очень важно, Падме, всё, что мы тебе сейчас расскажем, не должен знать никто: даже Сенат, даже джедаи, а особенно канцлер. Эта информация может изменить не только ход войны, но и ход всей истории, — тихо сказала Сатин, внимательно глядя в глаза набуанки. — Что ты хочешь сказать этим, Сатин? Что такое важное могут знать двое молодых людей и какого рода помощь им нужна? — тут же весьма невежливо спросила Падме, одёрнув руку и переведя недоверчивый взгляд на мало знакомую пару. Как бы она ни любила Сатин, та держала нейтралитет, а значит, запросто могла рано или поздно встать на сторону сепаратистов. И хоть Амидала искренне верила, что герцогиня за мир и никогда не будет поддерживать людей, разжигающих войны, она понимала, что и такое возможно: не было в этой галактике людей, которые бы не могли измениться к худшему, в которых она настолько бы верила. Исключением разве что был её муж, Энакин, но это совершенно другой уровень доверия. Речи Сатин звучали сейчас именно как некая пропаганда, что-то тайное, о чём не должны знать ни джедаи — защитники Республики, ни Сенат — её основа. — Не бойтесь, сенатор, мы не из Конфедерации, ну или из сепаратистов, как Вы их здесь называете, — понимающе улыбнулся Александр. Сохраняя полное спокойствие, он аккуратно вновь отпил из бокала. — У нас информация из более… проверенных источников. — И кто же этот проверенный источник? — скептически хмыкнула Падме, взглянув на самоуверенного парня, который, казалось, совершенно перестал обращать на неё внимание и смотрел лишь на противоположный диван, прожигая его глазами. — Подождите, сенатор, — Риттер поставил бокал на стол, стоящий между диванами, обошёл его, приблизился к Сатин и Корки и присел на корточки, прямо напротив мальчика, мельком взглянув на герцогиню. Та нахмурилась и слегка прижала к себе племянника, неосознанно защищая его от юноши. Женщина подняла взгляд и посмотрела на Александру, которая лишь кивнула ей, после чего герцогиня тут же расслабилась. Падме поразила такая доверчивость подруги, но она лишь продолжила наблюдать за действиями нового знакомого. — Ты же знаешь, что такое Сила, маленький принц? Та, что течёт через всех, та, что горит сверхновой во мне или в… тебе? Ты её чувствуешь? — спросил Александр и улыбнулся осторожно кивнувшему мальчику, что так же не сводил глаз с парня. Сатин с шокированным выражением уставилась на Корки. В её душе будто бы что-то оборвалось: неужели её сын всё это время ощущал Силу? Неужели он понимает, о чём говорит Алекс? Как она могла не заметить? — Не бойся её, она такая же часть тебя, как твои руки, — продолжил разговор с юным герцогом Риттер. — Я и не боюсь, — тут же ответил Корки, не отводя проницательного взгляда от сидящего перед ним Александра. Падме окончательно потеряла нить разговора и событий и лишь взволнованно наблюдала за подругой, готовой вот-вот разрыдаться. Всё, что поняла бывшая королева, это то, что племянник Сатин обладал Силой и, по всей видимости, она об этом не знала. Или не знала, что он знает. А маленький Крайз тем временем продолжил: — Она ведь есть и у джедаев? — тихо спросил он у Риттера и, дождавшись утвердительного кивка, вновь задал вопрос: — И у… ситхов? — Александр вновь кивнул мальчику. Рядом послышался то ли всхлип, то ли вскрик Сатин, и оба тут же перевели взгляд на герцогиню, что в ужасе была готова заплакать. — Корки… Откуда ты знаешь, что такое Сила? Почему ты не сказал мне, что знаешь, что чувствуешь, — по её щекам тут же побежали слёзы, и она порывисто кинулась гладить по плечам сына. — Откуда тебе всё это известно? Откуда ты слышал про ситхов? Почему… — она громко всхлипнула, и Падме тут же протянула к ней руку, поглаживая её плечо, опускаясь рядом с мистером Риттером. Она не понимала уже ничего, но видеть такой подругу не могла, поэтому старалась поддержать по мере сил. — Мама, мама, не плачь! Я не хотел тебя расстраивать, я просто чувствую и наблюдаю, ну и иногда подглядываю. Извини меня, мама, мамочка! — Корки, тоже расплакавшись от вида материнских слёз, тут же бросился к Сатин в объятия. Она крепко его сжала, целуя в макушку и гладя по волосам. Правительница Мандалора всегда боялась, что у её сына будет Сила, ведь её народ не принял бы такого предводителя: с годами гордые воины перестали восхвалять Силу и начали презирать её пользователей. А теперь выясняется, что она у него не просто есть — он ещё и знает про неё! — Ты ни в чём не виноват, мой милый, это я, я должна просить у тебя прощения, мой милый мальчик, — рыдала Крайз, прижимая к себе ребёнка. — Что? Мама? — Падме резко замерла, пытаясь осмыслить услышанное. Её рука, гладившая Сатин по вздрагивавшему от всхлипов плечу, застыла в воздухе. — Он мой сын, Пад… Корки — мой сын, — плача, прошептала герцогиня, через плечо мальчика взглянув на подругу, у которой от шока округлились глаза. — Хорошо, а теперь, Корки, посмотри на меня, — ласково попросила Александра, неожиданно оказавшаяся рядом со всеми на полу по другую сторону от Риттера. Притянув к себе ребёнка, она аккуратно взяла его лицо в руки и медленно стёрла слёзы. — Всё хорошо, маленький принц, — девушка провела ладонью перед лицом мальчика, и он тут же провалился в сон. Сатин вздрогнула и в панике посмотрела на Алекс, та улыбнулась и поспешила успокоить герцогиню: — Он спит, всё хорошо. Наш дальнейший разговор ему лучше не слышать, — сказала блондинка, аккуратно отведя чёлку с глаз своего дяди. — Отлично. Надеюсь, теперь мы точно поговорим начистоту. Поверьте, у меня очень много вопросов, — строго сказала Амидала, которой теперь уж точно было не до сна, взглянув на молодых людей перед собой и переведя взгляд на подругу, что успокоилась и нежно гладила макушку по всей видимости не племянника, а сына. — Конечно, сенатор, и мы на всё ответим. Точнее, я думаю, Лекси ответит. Я бы, с Вашего позволения, проводил герцогиню и маленького принца до выделенной им комнаты, вряд ли сейчас её Светлость готова к серьёзной беседе, — улыбнулся парень, на что его спутница широко распахнула глаза и замотала головой из стороны в сторону, но он это проигнорировал, лишь взглянув на Падме. — Пожалуй, Вы правы, — хмыкнула набуанка и повернулась к сидящей перед ней подруге. — Сатин, милая моя, всё будет хорошо. Мы разберёмся с проблемами, и я тебе помогу всем, чем смогу, — улыбнулась Амидала и погладила заснувшего мальчика по волосам. — У тебя прекрасный сын, Сатин. Герцогиня всхлипнула и кивнула, наклоняясь и упираясь лбом в плечо брюнетки; та нежно погладила её по спине. Александр же аккуратно вытянул Корки с колен матери и поднял на руки, словно тот был пушинкой. Его девушка тут же подскочила за ним и крепко схватила за руку, впиваясь ногтями так, что тот зашипел. — Я расскажу?! — сквозь зубы зарычала Скайуокер на Риттера, на что тот одёрнул свою руку (как пить дать синяки останутся!) и внимательно посмотрел на неё. — Да, Ты расскажешь. Лекси, я знаю, что ты сможешь это сделать. Признаюсь, я не верил, что кто-либо поверит вообще в путешествия во времени, но Сатин это сделала. И думаю, что другая твоя бабушка такая же чокнутая, чтобы тоже сделать. Вся ваша семейка такая, — прошептал юноша и хмыкнул. — Ты, главное, дави на жалость, вспомни её любимого мужа, упомяни Люка и Лею. Больше драматизма, как ты любишь. — Александр Риттер ты… ты ужасный нерфопастух! Я тебя ненавижу! — процедила блондинка. — Неа, ты меня любишь, — улыбнулся парень и слегка насмеялся, прямо девушке в ухо, наклонившись и прошептав: — И я тебя, принцесса. Я верю в тебя, и ты верь в себя, пожалуйста. Ты справишься, а я поговорю ещё кое о чём с Сатин. Блондинка развернулась и посмотрела на парня внимательным взглядом, погружаясь прямиком в его чёрные омуты. Их гляделки прервала герцогиня: — Что ж, думаю, ты прав: мне действительно нужно успокоиться, — взяла себя в руки Сатин и слегка улыбнулась. — Мы понимаем, ведите, сенатор, — поправив в своих руках Корки, сказал парень и вернул собеседницам улыбку. Падме тут направилась к выходу из гостиной, за ней последовали Алекс и Сатин. У прохода брюнетка пропустила их вперёд и на секунду обернулась к новой знакомой, что должна была объяснить ей некоторые вещи. Молодая девушка обняла себя за талию и взглянула на горящий яркими огнями ночной Корусант, Падме ясно видела, как дёрнулся её кадык, будто бы она изо всех сил пыталась не заплакать. Алекс действительно еле сдерживала слёзы. «Верь в себя», — эту фразу ей говорили многие. Мама, папа, тётя Лея, тётя Дель, дядя Хан, Валери… Кто ей только не говорил этого, и она верила, действительно верила. Но порой даже такой веры недостаточно. Для них не было. Погрузившись в невесёлые мысли, блондинка не заметила, как к ней подошла Падме и положила руку на её плечо. Она тут же повернулась, вытирая слёзы и слегка улыбаясь своей бабушке — второй, которую она встретила за последние тридцать шесть часов. — Извини, извини, — пробормотала Алекс и улыбнулась набуанке. — Ничего страшного, — тихо ответила Амидала, погладив почти незнакомую ей девушку по плечу. Когда та успокоилась, она внимательно оглядела её профиль и наконец решилась задать первый вопрос: — Кто вы такие? — Мы? — Александра улыбнулась, и эта была настолько горькая улыбка, что Падме стало больно. — Мы те, кто пытается спасти всех: свою семью, галактику в целом. — Спасти? От чего? — нахмурилась Наберри, до сих пор ничего не понимая. — От высшего зла, от той, кто манипулирует нашей семьёй и всей Галактикой уже много лет, вернее, даже тысячелетий. Той, кто скрывается под маской Дарта Сидиуса, — пробормотала Лекси и ещё больше укуталась в плащ, зябко передёрнув плечами. — Дарт Сидиус, ситх, стоящий за войной? Это женщина? — воскликнула сенатор, почти буквально подскочив на месте: неужели вот оно, неужели это ключ к прекращению кровопролития? — Почти, — искренне улыбнулась возбужденности бабушки Алекс. — Почти? Что ты имеешь в виду? — тут же спросила Падме, но собеседница промолчала. Простояв так минуту, набуанка вновь начала задавать вопросы, поняв, что на предыдущие так и не дождётся ответа: — Кто ваша семья? Вы форсъюзеры, это понятно, вы какой-то клан, сражающийся ситхами? — Ты, ты — наша семья, — сказала блондинка, полностью повернувшись к ошарашенной Падме. — Что это значит? — Мы из будущего, — чётко проговорила Александра, глядя прямо в шоколадные глаза родственницы. — Что?! — ошарашенно вскрикнула Амидала, которая ожидала чего угодно, но не этого. — Это какая-то шутка? — Тише, все хорошо. Это не шутка. Посмотри на меня внимательнее. Видишь мои острые черты лица? Ямочку на подбородке? Видишь мои светлые волосы? Ты узнаёшь родинку у меня на щеке? — улыбнулась Алекс, в то время как Падме замерла, неосознанно потянувшись к точно такой же родинке у себя на щеке. Сердце сенатора замерло, а по спине пробежался табун мурашек. Блондинка тем временем продолжила: — Я могу напоминать тебе многих людей. Возможно, это лишь мелкие совпадения, но взгляни в мои глаза, Падме, чьи глаза ты видишь? — Нет, — с замиранием сердца прошептала Наберри и сделала маленькое движение назад, даже не полноценный шаг. — Да, Падме, ты видишь глаза своего мужа, Энакина Скайуокера, — горько улыбнулась шокированной брюнетке Алекс и вновь развернулась к окну. — Я твоя внучка, Падме, меня зовут Александра Амидала Сатин Скайуокер. — Это невозможно, — севшим голосом произнесла Амидала, жадно всматриваясь в девушку, словно та вот-вот исчезнет, как какое-то непостижимое видение. Но нет, блондинка стояла на месте и смотрела через окно в далёкие огни Корусанта. Падме Амидала пережила многое в своей не такой уж и длинной жизни. В двенадцать она стала работать в королевском дворце Набу, где увидела все тонкости политической и аристократической жизни, увидела проблемы бедных и беззащитных. В четырнадцать она стала королевой Набу, узнала, как можно помогать нуждающимся, принимая новые законы и изменяя старые; она вела очень тонкую политику, народ стал ею восхищаться и уважать её. После у неё появились враги, завистники, нанимающие охотников за головами, или Конфедерация, готовая захватить всю её планету. Она познакомилась с джедаями, узнала, что такое Сила, увидела рабство, поняла, что всегда есть за что бороться. Потом она стала сенатором, и в её делах ничего не изменилось, исключая то, что теперь она боролась не только за права соотечественников, но и за счастье жителей всей галактики. А теперь ещё и война, где Наберри отчаянно пыталась доказать каждому, что любая жизнь — это бесценная вещь и тратить её в пустой бойне ужасно. И хоть она имела высокое положение, её слова слушали и им вникали, это мало чем помогало против фанатичных речей канцлера, который, казалось, хотел лишь сильнее разжечь огонь войны. Вообще Падме Амидала видела многое. Но сейчас перед ней стояла молодая девушка, в которой она действительно с замиранием видела свои черты, черты своего мужа, его глаза… И блондинка ясно утверждала, что она её внучка, из будущего! Но ведь путешествия во времени невозможны… Только Александра действительно выглядит до боли знакомой, и сердце подсказывало Падме, что она говорит правду. Осталось лишь подтвердить это разумом. — Докажи это. Давай вызовем медицинского дроида, они всегда дежурят в небоскрёбе. Сдашь кровь, я сдам, проверим родство. Если это правда — ты мне всё расскажешь, и я даю тебе слово, я помогу всем, что от меня зависит, — серьёзно сказала Амидала девушке. — Но если ты врёшь, если это такая жестокая уловка, если вы каким-то образом сумели обмануть Сатин, я сдам вас под стражу и пусть джедаи решают, ситхи вы или кто-то иной. — Меньшего от тебя я и не ждала. Вызывай дроида, а после я с удовольствием расскажу тебе всё, что рассказала Сатин, — улыбнулась Алекс, соглашаясь с предложением бабушки. — Отлично, — с облегчением произнесла Падме и хотела уже было идти за медиком, но на секунду остановилась и аккуратно подняла подбородок Алекс, развернув её лицо к себе. Сердце Амидалы было готово выпрыгнуть из груди: в глубине души она уже знала, что это правда. — У тебя глаза твоего деда. Я пойду за дроидом, — как в бреду прошептала Падме и резко, словно обжёгшись, отпустила блондинку, быстрым шагом направившись к приемнику, с помощью которого вызвала робота-врача. Затем она так и осталась стоять около двери, прислонившись к стене, не решаясь вернуться в комнату, где была Алекс. «Что, если это правда? — крутился у неё в голове мучительный вопрос. — Ещё и Сатин, у которой, как оказалось, есть сын. Интересно, как она поверила Александре и мистеру Риттеру?» — пронеслось в голове у Амидалы. Глубоко вздохнув, она вернулась в гостиную и предложила Алекс присесть, пока они обе с волнением дожидались дроида.***
Алекс стоял в дверном проёме, облокотившись о косяк, и наблюдал, как Сатин дрожащими руками гладит спящего сына по голове, сидя на краю любезно предоставленной Падме ей и мальчику двухспальной кровати. Незаметно для себя она начала напевать традиционную мандалорскую колыбельную, которую Риттер слышал много лет назад первый раз от Корки, а потом и от научившийся её петь Мары; последняя лично пела её много раз для него самого. От нахлынувших воспоминаний юноша проглотил внезапно вставший в горле ком. — Кайра Ам’у, — тихо заметил он, когда герцогиня закончила петь. От его слов блондинка вздрогнула, но не повернулась. — Вы знаете эту песню? Это не просто колыбельная, это традиция. Её поют на Мандалоре матери, чтобы защитить своих детей, — тихо молвила Крайз, так и не обернувшись. — Видимо, я с этим плохо справляюсь, — ещё тише, почти незаметно пробормотала девушка. Секунду простояв в полной тишине, Алекс нерешительно подошёл к женщине и положил руку ей на плечо в знак поддержки, слегка сжав его. — Это не так, Ваша Светлость. Вы превосходная мать, готовая защищать своих детей — да и не только своих — ценой жизни. Поверьте мне, в моём будущем вы сделали всё, чтобы защитить и Корки, и Мару, — чётко проговорил Риттер, осознавая, что последнее не совсем так, но они меняют будущее, и знать это герцогине не обязательно. Подождав ещё пару секунд, он продолжил: — Ты не должна бояться способностей сына и как-то их скрывать. В будущем он станет великим правителем именно благодаря им, и твой народ это примет. Сила вновь станет маяком света среди мандалорцев, — от волнения незаметно для себя перейдя на «ты», тихо пробормотал парень; здесь он уже не лукавил. — Правда? Они примут его? — герцогиня развернулась к парню, и тот посмотрел прямо в её серые заплаканные глаза. — Правда. Все преклонят колени перед великим герцогом, и ваш народ пойдет за ним, как когда-то пошёл за основателем вашего рода — Даниэлем. И Корки вернёт Мандалору былое величие, — улыбнулся Риттер, переводя взгляд на ещё совсем маленького мальчика и уже твёрдо зная, что так и будет. В любой Галактике — так и будет. — А счастлив? Он будет счастлив? — тихо, напряжённо и в некоторой степени наивно (и она это прекрасно понимала) спросила Сатин. Александр перевёл взгляд на правительницу и замолчал на несколько секунд, но после всё-таки ответил: — Да, он будет счастлив, — в голове юноши пронеслись тысяча воспоминаний, как молодой правитель, которого он всегда считал дядей, а после и другом, ярко улыбается сестре и друзьям, как крепко их обнимает. Он вспомнил грубые шуточки блондина, к которым все привыкли, и мудрые наставления, его великолепные речи и гениальные планы, тренировочные и реальные бои на световых мечах, его естественное владение Тёмным мечом. Вспомнил, как Корки страстно целует миниатюрную тви’лекку, как крепко обнимает и вдыхает аромат волос своего сына, сначала маленького мальчика, а после и взрослого юношу, так похожего на него самого. В этом Риттер тоже не соврал: как бы то ни было, Корки Крайз смог стать счастливым. — Спасибо, — всхлипнула герцогиня и сжала ладонь Алекса, лежащую на её плече, чем вырвала собеседника из воспоминаний. Он вновь улыбнулся мандалорке и, ободряюще похлопав её по плечу, отошёл назад. — Я оставлю Вас, Ваша Светлость. Обдумайте всё и не бойтесь, всё-таки мы меняем Галактику. Я пока пойду прогуляюсь по Корусанту, полюбуюсь видами, так сказать. Предупредите Алекс и сенатора, если будут искать, — сказал парень и зачем-то сразу накинул капюшон. — Хорошо, и обращайся уже ко мне на ты, а то прыгаешь с одного на другое, — пробормотала Крайз и резко встрепенулась, обратив внимание на Риттера. — А как ты собираешься вернуться, охрана то тебе одного не пропустит? — О, не беспокойся, Твоя Светлость, я вернусь так же, как выйду, — улыбнулся юноша и сделал шаг назад к окну. Сатин сразу заподозрила неладное и непроизвольно вскрикнула, когда застеклённые створки, доходящие до пола, невиданным образом сами распахнулись и Риттер, не оборачиваясь, рухнул спиной вперёд, подмигнув ошарашенной блондинке. Она тут же сорвалась с места и, подбежав к окну, взглянула вниз, но парня уже не было видно: лишь спидеры, точно пчёлы, сновали по вечно живому городу.***
Александр медленно шёл по тёмному переулку, освещённому лишь еле горящими лампочками. Повсюду была грязь и сырость, мимо пробегали крысы и другие твари, переносящие заболевания, а в воздухе смешались зловонные запахи. Трущобы, а точнее Нижние уровни Корусанта, никогда не славились презентабельным видом. Нищета, антисанитария и преступность, а также полное отсутствие дневного света — всё это резко отличало эти места от остальной части столицы. Алекс, конечно же, был не на самых низах, где можно было найти лишь самых разыскиваемых преступников — маньяков и психов — да кучу диких зверей или неразумных гуманоидов вроде хтонов. Туда, в непроглядный мрак, он бы никогда не сунулся ни за какие награды — разве что за победу над Асторией, и то далеко не факт. Парень приостановился у более-менее чистой стены, облокотился о неё; напротив был вход в какое-то заведение, называемое «Дом Чины» — по крайней мере, так гласила частично потухшая и съехавшая надпись на огромной ржавой железной двери. Возможно, это был бордель, а может, казино — кто знает? Риттеру это было не интересно: он-то забрёл сюда случайно. Как только он спрыгнул с окна квартиры сенатора, то сразу же зацепился за проезжавший спидер, чем, скорее всего, сильно напугал его пассажиров, но Лексу было глубоко наплевать на это. Он быстро перескочил на какую-то ближайшую относительно низкую крышу и с неё попал на другую улицу, где, пройдя пару просёлков, нашёл спуск в виде трубы. Проскользнув несколько пролётов, юноша оказался как раз на одной из верхних улиц Нижнего уровня. Такой способ передвижения всегда увлекал Риттера: он прекрасно знал, что Сила поможет удержать ему равновесие и не заблудиться, и спокойно пользовался этим. Ходя по разным улицам, наблюдая за жизнью различных людей: бедных и богатых, торговцев и контрабандистов, аристократии и преступников — парень обретал спокойствие. Люк всегда шутил про то, что это был его собственный метод медитации. Глубоко вдохнув сырой и грязный воздух, Алек выдохнул, выпустив из горла горячий пар. Ещё один минус Нижних уровней — вечный холод. Юноша краем глаза заметил, как к нему подходит тогрута с тёмным оттенком кожи, в очень откровенном красном платье, доходящем до середины бёдер и подчёркивающем её грудь настолько, что, казалось, она вот-вот выпадет наружу. На руке у неё красовалась незамысловатая татуировка, в центре которой можно было различить бабочку — символ какого-то публичного дома. Риттер мысленно закатил глаза. Девушка же боком прислонилась к стене рядом с ним и некоторое время внимательно смотрела на якобы не замечающего её парня. Поняв, что этим она ничего не добьётся, девушка развернулась лицом к «Дому Чины», достала из кармана зажигалку и дешёвые сигареты, вытащила одну и закурила, свободной рукой рассеянно теребя глубокий вырез платья на груди. — Угостишь? — не разворачиваясь к ней, спросил Алекс. Тогрута, секунду помолчав, без слов протянула ему уже зажженную сигарету. Риттер, мельком взглянув на неё, тут же сделал затяжку, забрав сигарету. — Спасибо. — Не за что, джедай, — фыркнула проститутка, и юноша резко развернулся к ней с удивлённо-озабоченным лицом. Она лишь усмехнулась и указала на его пояс. — Плащ хоть бы застегнул, а то светишь световым мечом. И я сейчас не о том мече, что здесь приветствуется. Лекс хмыкнул, слегка запахнув плащ, и вновь сделал затяжку. Запоздало он рассмеялся, чем заслужил странный взгляд ночной бабочки. — С чего ты взяла, что я джедай? Световые мечи нынче в моде, особенно у злодеев, знаешь ли, — успокоившись, хрипловатым голосом ответил Александр, продолжая курить. — А что нет? — улыбнулась весьма милая и красивая девушка, как успел заметить Риттер. Она снова кокетливо развернулась к нему и томно прошептала: — Значит, ты какой-нибудь злодей, накажешь меня? — О, нет, не сегодня, детка, хотя ты и очень мила, — улыбнулся парень, слегка проведя пальцами по её щеке; она, кажется, обиделась на это и вторично отвернулась от него. Его всегда поражало, как девушки готовы на нём повиснуть: сам-то парень с детства комплексовал из-за ужасного шрама на лице. Он смог избавиться от повязки лишь с большой поддержкой учителя и Мары. Алекс уже решил было искать дорогу обратно к небоскрёбу, затушил сигарету о стену и немного отошёл от здания, у которого осталась девушка. Но вдруг почувствовал, что должен задержаться, Сила шептала ему: «Подожди». И он остановился посреди улицы, с удивлением и любопытством дожидаясь дальнейших событий. Долго ждать не пришлось. Послышался противный скрежет, огромная железная дверь — вход в «Дом Чины» — отъехала, и на улицу буквально вышвырнули мальчишку, что быстро встал и попятился к стене, где стояла тогрута. Она помогла ему устоять, и оба со страхом взглянули на всё ещё открытую дверь. Из помещения доносились крики, Александр прислушался и смог разобрать лишь то, что это какой-то диалект Внешнего кольца, что в целом не было редким явлением в здешних местах. Следом за мальцом из проёма выкинули седого мужчину-человека, в одежде, явно принадлежавшей контрабандисту. Он порывисто, злобными движениями отряхнулся и быстро поднялся. — Вы ещё пожалеете, что отказались от моего предложения! — рявкнул мужик уже на общегалактическом, погрозив кулаком уже закрытой двери. Резко развернувшись, он грозно начал наступать на подростка и кивнул рядом стоящей девушке отойти в сторону, что она и сделала, опасаясь бугая. Тогрута обернулась к Алексу и лишь на секунду пересеклась с ним взглядом, в котором он увидел полнейший ужас и мольбу, после чего опустила глаза, но уходить не стала. — Мелкий подлец! Из-за тебя я опять остался без хорошей сделки! Ты должен приносить прибыль, а не убытки, паршивец! — закричал верзила и замахнулся на сжавшегося у стены мальчишку, но его запястье быстро перехватил и с силой сжал Лекс; мужик тут же развернулся к Риттеру. — А ну отпусти! — рыкнул он и попытался вырваться, юноша же быстро заломил бугаю руку за спину, на что тот визгливо заорал. Парень лишь скривился, наклонившись к контрабандисту и процедив в давно не мытое ухо: — Ты зачем ребёнка бьёшь, свинья? — Не твоё дело! И вообще он мой сын, и он сорвал мне крупную сделку! — кричал в захвате Алекса мужчина, дёргаясь и стараясь освободиться. — Ну, во-первых… — начал Риттер и, продолжая крепко держать его, развернулся к мальчику, краем глаза заметив, как девушка в шоке приложила руки к губам, — пацан, он твой отец? — Нет! — вскрикнул вдруг подросток, резко вскочив на ноги. — Он всё врёт, он мне не отец! Он… — Хорошо, — перебил его Алекс и с силой пнул мужика под колени. Послышался хруст, и ноги последнего согнулись в неестественной позе. Контрабандист истошно завопил, а юноша продолжил держать его руку за спиной. — Теперь, во-вторых, кто ты и почему этот ребёнок работает на тебя, точнее, ты заставляешь его? — прорычал Риттер. — Я его не заставляю! Мальчик, давай, скажи, что всё согласовано, — проныл мужчина, еле выговаривая слова от боли. — Правда? — вновь повернулся к подростку Алекс. Тот на секунду замер, переводя широко распахнутые глаза с бугая на Риттера и обратно, глубоко вздохнул, решившись, и на одном дыхании вымолвил: — Нет, его зовут Гарри Шрайк, он подобрал меня на улице и сказал, что поможет, но на самом деле он заставляет меня и остальных работать на него, а если кто-то отказывает или сбегает — находит и простреливает голову, — громко и быстро сказал мальчик. Неожиданно в первый раз за последний год у него появилась надежда: этот незнакомец внушал уверенность, и подросток явно видел световой меч на его поясе, без разницы, откуда он у него. Мальчишка мельком взглянул на тогруту, что в ужасе наблюдала за развитием событий. — Он и девушек похищает, делая из них шлюх, таких, как Лия. Многие не хотят, но он их тоже насилует и убивает, — под конец речи голос ребёнка сел. — Ах ты ж, падла! — заорал мужик, на что Риттер лишь отпустил его руку. Тот с грохотом упал на асфальт и застонал, не имея возможности стоять на сломанных ногах. — Это уже больше похоже на правду, — словно маньяк, улыбнулся Алекс, чем ещё больше напугал мальчика и девушку. Контрабандист попытался отползти от юноши, поэтому не видел, как глаза последнего быстро сменили цвет с тёмного на ярко-золотой. Риттер с силой развернул к себе лицом травмированного мужчину, тот ещё больше закричал от боли. Но, как только увидел глаза парня, сразу замолчал и лишь в ужасе предпринял очередную попытку отползти, на этот раз спиной вперёд. — Кто ты? — прохрипел контрабандист. — О, я? Джедай, конечно, только не совсем такой, каких знаешь ты: я представляю Тёмную линию, — промурлыкал Алекс, доставая световой меч и зажигая его; улицу озарило слабое лунно-белое сияние. Последнее, что увидел в своей никчёмной жизни Гарри Шрайк — призрачный отблеск карающего лезвия. Одним движением Риттер искусно отрубил ему голову, лишь тогрута взвизгнула за его спиной, а сам парень прошептал давно заученную фразу: — Да простит тебя и примет в свои объятия Сила. Он сразу же выключил оружие и развернулся к мальчишке, что уже успел прижаться к ошарашенной Лии. Оба выглядели испуганными и дрожали — не то от страха, не то от холода. Алекс быстро отпустил Силу, которую несколько секунд назад притянул к себе, и в примирительном жесте поднял руки. — Я не причиню вам вреда. А он больше никого не похитит, — обаятельно улыбнулся юноша, заметив, как подросток чуть расслабился и любопытно выглянул за его спину, чего нельзя было сказать о молодой экзотке. — Он также был твоим… работодателем? — спросил джедай у неё, прямо-таки выплюнув последнее слово. — Да, он похитил меня, когда мне было четырнадцать… Сейчас мне двадцать два, — тихо пробормотала тогрута, по всей видимости сама ужасаясь тому, как долго просуществовала в состоянии проститутки, которое даже жизнью назвать было нельзя. — У него были напарники или какие-нибудь работники? — сразу уточнил Алекс, с содроганием думая о других детях и девушках, которых мог использовать убитый им мерзавец. — Напарников — нет, Шрайк предпочитал обделывать делишки один. Он всегда справлялся со всеми сам, это была его гордость, — процедила Лия, с отвращением глядя на труп, лежащий рядом. — А работников и работниц, как я, у этой твари полно было. Тут его притон неподалёку… — Хорошо, тогда идите и скажите им, что они свободны. Вы все свободны! — торжественно махнул рукой Александр, словив на себе восхищённый взгляд мальчика. — Это… правда? И ты не заберёшь нас себе? Ничего не потребуешь? — неверяще спросила тогрута, уже давно не знающая милосердия. — Нет, зачем мне? Я же сказал, я — джедай, хоть и не совсем в том понимании, котором видите это вы, но моя задача — помогать людям, — улыбнулся парень, стянув с себя плащ и накинув его на плечи вздрогнувшей девушки. Из её глаз потекли слёзы, и она упала бы на колени, если бы нежданный спаситель не подхватил её. — Спасибо, — выдохнула экзотка и не смогла больше вымолвить ни слова. — Не за что, а теперь я, с вашего позволения, покину вас, — Риттер развернулся и собирался уйти: Лекси и так его убьёт, когда он расскажет, что уже в первую ночь пребывания на Корусанте умудрился грохнуть какого-то контрабандиста. Внутреннее он поморщился, готовясь к очередному спору со своей подругой. — Подожди, как… как нам тебя называть? — в девичьем голосе появилась надежда, и только один этот факт очень сильно вдохновил Алекса: он знал, что сделал всё правильно. Одним бессердечным подонком меньше — не убудет. Парень на секунду остановился и бросил через плечо: — Как тебе будет угодно, милая, — затем ухмыльнулся и продолжил движение. Пройдя несколько десятков метров, юноша почувствовал, как к нему кто-то быстро приближается. Он остановился и обернулся, с удивлением заметив бегущего за ним мальчишку. На этот раз Риттер внимательно оглядел подростка и отметил нечто знакомое, только вот не мог понять что… — Подожди, пожалуйста, подожди, — запыхавшись, сказал ребёнок, пытаясь отдышаться. — Ты такой крутой! Можно, я пойду с тобой? Я буду тебе помогать! Много места я не занимаю и ем мало. Пожалуйста, я тоже хочу помогать людям! Алекс, точно не ожидавший такого поворота событий, на мгновение замер: пацан даже не сказал спасибо, сразу начал проситься с ним ни с того ни с сего! Он немного задумался. Лекси бы не оценила, если бы он притащил к сенатору незнакомого мальчишку, да и помочь маленький ребёнок, в котором нет даже Силы, мало чем может в их-то миссии. Но Великая почему-то настойчиво шептала ему взять мальчика с собой, уверяла, что он важен… Риттер ещё раз оглядел пацана: потрёпанная льняная рубашка, чёрные брюки с подвязанным ножом на одной из штанин, растрёпанные волосы цвета воронова крыла, тёмные глаза, вдохновленные свободой и им самим. Ничего примечательного… Но тут Лекса будто бы облило ледяной водой: мужчину звали Гарри Шрайк. Контрабандист, похищающий детей, под фамилией Шрайк. — Как тебя зовут? — прохрипел Алекс. Веселье куда-то пропало, а внутри всё замерло: он уже знал ответ на этот вопрос. — Хан, Хан Соло! — гордо проговорил малец, выпрямив спину и ярко улыбнувшись Риттеру той самой улыбкой, какую джедай уже видел, но в другом месте и времени. — Крифф… — выдохнул юноша, и его глаза расширились. «Хан. О Сила, ему, наверное, и десяти нет! Чёрт, конечно нет, он же на год старше Корки. Как такое вообще возможно?! Я встретил его буквально случайно, прогулявшись по городу, в первый же день!» — пронеслось в голове у Риттера; Великая в ответ окутала его приятным теплом, и он усмехнулся: «Понятно, значит, велением Силы. Тогда мне ничего не остаётся». Он озорно улыбнулся и нежно потрепал не ожидавшего этого подростка по голове, про себя уже предвкушая реакцию Лекси. — Ты возьмёшь меня с собой? — с надеждой спросил Хан, взглянув на Риттера щенячьим глазами. — Возьму. Только ты же не знаешь куда, не боишься? — улыбнулся джедай. — Нет, ты крутой, а значит, и пойдём мы точно в крутое место! — восторженно воскликнул мальчик, почти что подпрыгнув от возбуждения. — Очень крутое: мы отправимся в гости к сенатору… — начал Александр, приобняв юного Соло за плечи и направившись с ним по тёмному переулку дальше, стараясь завлечь пацана разговорами. Про себя он был рад, что они смогут помочь и Хану, сделать и его детство лучше. Всё таки он тоже часть семьи, очень важная часть их семьи. Это было определённо хорошее начало путешествия в прошлое.***
Александра сидела на мягком сенаторском диване и старалась успокоить темноволосую женщину перед ней. После того как тест подтвердил их родство, Падме, казалось, постарела до естественной разницы между ними. Она замерла, губы её побелели и сжались в нитку, сама она побледнела, а руки предательски затряслись. Лекси хотела было уже приблизиться и успокоить брюнетку, но та отодвинулась от неё и лишь покачала головой, прося просто рассказать ей всё. И Скайуокер рассказала, рассказала о пророчестве и о ужасном будущем, что их ждёт, всё то же самое, что открыла и Сатин, кроме падения Энакина: Алекс боялась, что её бабушка этого не выдержит уже сейчас. Во время рассказа Падме так и не разу не взглянула на блондинку, стараясь вслушиваться в каждое слово, унять дрожь и успокоить дыхание. После того как Алекс закончила говорить, на минуту повисла тишина, а затем набуанка уронила голову на колени и разрыдалась, как не рыдала давно. Испугавшись, новоявленная внучка тут же кинулась её успокаивать, приобняв и начав нести какой-то бред про то, что они всё исправят. — Обман, всё обман. И я, я самолично отдала ему… нет ей, власть, — корила себя Наберри, всхлипывая через каждое слово. Алекс лишь оставалось гладить её по спине и ждать, пока она успокоится. Спустя пару минут истерика Падме остановилась, но голову брюнетка поднимать боялась. Рядом с ней сидела, успокаивала её собственная внучка. Которую она, по всей видимости, очень сильно подвела, как и её отца, как и свой народ, как и всю Галактику… «Какая же я дура!» — думала про себя сенатор и с тоской вспоминала, как лично посоветовала избрать Палпатина на должность канцлера и поддержала того, который, судя по всему, уже тогда был одержим сумасшедшей ситхессой. Амидала боялась посмотреть в глаза Александры, жизнь которой никогда не была лёгкой в том числе и из-за этого: она потеряла всё, всю свою семью, родителей… Набуанка вновь всхлипнула, подумав о погибшем сыне, которого она никогда не знала — отце Алекс. Преодолев свои страхи, она подняла голову и встретилась взглядом с голубыми глазами блондинки. «Моя внучка, дочь моего сына… он, наверное, был так похож на Эни — по крайней мере, я надеюсь на это. Смелый, решительный и с добрым сердцем. Интересно, как он выглядел, какого цвета у него были волосы? Был ли он высоким, как Эни, или получил рост от меня? Глаза у него, скорее всего, были отцовские, такие же у Александры, » — пронеслось в голове Падме. Даже не зная своего ребёнка, она уже любила его так сильно, как могла. К своему удивлению, Наберри видела во взоре Александры лишь понимание и нежное утешение, отчего вновь захотелось плакать. — Всё будет хорошо, Падме. Мы всё исправим, не просто так же мы с Лексом ломали время, — улыбнулась блондинка. — Да, у нас теперь есть преимущество — мы знаем её планы. Нужно найти союзников, переманить их на свою сторону. Как бы мне ни тяжело было это признать, у нас теперь своя сторона — и это, к сожалению, не Республика. Видимо, Энакин прав больше, чем я думала: всё вокруг — просто большой спектакль, какие Палпатин — нет, Астория! — любит смотреть в Опере, — горько усмехнулась Амидала, встав и начав шагать по комнате из стороны в сторону. — Поверить не могу, что он всех нас обвёл за нос, — пробормотала она. — Нужно всё тщательно продумать. Очень хорошая идея с гуманитарным союзом, так никто ничего не заподозрит. Да и мы с Сатин подруги. Под этой эгидой можно совершать внеплановые поездки и все нужные действия. Я бы ещё хотела разобраться с теорией Силы: я так поняла, в будущем джедаи очень отличаются от современных, поэтому вы собрались менять и их тоже, но это потом. Вы с Сатин, Корки и Алексом останетесь у меня: квартира большая, да и вместе безопасней и проще. Кстати, — набуанка резко развернулась к шокированной её внезапной сменой настроения и боевым духом Алекс. — Он твой парень? — брюнетка мило улыбнулась, а её родственница смутилась и пробормотала: — Да. Вроде, мы особо не разграничивали наши отношения, — Александре было неловко, очень неловко. — Но ему можно доверять, он часть семьи. Он… ученик моего отца, — сказала блондинка, а Падме тут же замерла на месте, вздрогнув, осознав одну простую вещь. — Ты меня не знала, да? Он… Твой отец тоже, не так ли? Я мертва в твоём будущем? — мягко спросила Амидала, уже зная ответ на этот вопрос. — Мне так жаль, — стараясь не заплакать, проговорила Александра, нежно сжав руку стоящей рядом бабушки. — Но мы всё исправим, клянусь, мы всё исправим, ты не умрёшь. И папа и Лея будут расти с тобой и с дедушкой… — Лея? — голос Падме резко охрип, она в шоке отступила на шаг. — Да. Дело в том, что, как бы, ну… — Скайуокер не могла собраться с мыслями и смущённо пожала плечами. — Ты мать двух Избранных, у моего отца есть сестра-близнец, твоя дочь — Лея. — Господи… — Наберри пошатнулась, но тут её резко поддержала зашедшая в гостиную Сатин, уже успокоившаяся и даже успевшая принять душ. — Аккуратно, милая. Вот так, садись, — герцогиня посадила свою подругу на диван рядом с Александрой. — У меня есть дети, Сатин. Точнее, будут дети, не могу в это поверить, — пробормотала Амидала, всё ещё пытаясь обработать быстро поступающую информацию. Сердце предательски ускорилось. В голове пронеслись образы двух похожих друг на друга ребят, которые бегали бы по этой самой квартире, с весёлым смехом ловили бы Энакина своими маленькими пальчиками… Возможно, так и будет: может быть, в том времени, откуда Александра, так и было, может быть, её любимый муж выжил… Спрашивать это набуанка боялась, поэтому быстро перевела тему разговора, стараясь не думать о своём будущем: — Ты тоже поверила Алекс и мистеру Риттеру, почему? — спросила Падме подругу, внимательно на неё посмотрев. Та отвела взгляд, и на некоторое время повисла тишина; Падме упорно ждала ответа. Скайуокер стало неуютно, почему-то у неё появилось чувство, что при этом разговоре ей не нужно присутствовать. Незаметно для обеих женщин она поднялась с дивана и медленно отошла к выходу, покинув помещение. Впервые за долгое время в её сердце поселилась надежда, но Лекси так сильно устала от тревог прошедшего дня, что всё, что хотела — это добраться до ближайшей кровати и уснуть, желательно надолго. Она знала, что дальше и Сатин, и Падме обойдутся без неё, им нужно было многое обсудить. Алекс усмехнулась: конечно же, они расскажут друг другу про свои очень секретные отношения с джедаями — собственно, у них не было выбора друг перед другом. Блондинка быстро нашла гостевую комнату, напротив той, где спал — судя по ощущениям в Силе — Корки, и проскользнула внутрь, захлопнув дверь. Негромкий щёлчок замка привлёк внимание подруг в гостиной, отчего обе непроизвольно вздрогнули. — Ну, так почему ты им поверила, Сатин? — повторила свой вопрос Падме, в упор глядя на герцогиню. — Ох, ну во первых — они знали некоторые мои секреты, — начала издалека смущённая мандалорка, зная, что от признания ей не отвертеться. — А во-вторых, по той же причине, что и ты. — В каком смысле? — Амидала непонимающе нахмурилась, продолжая прожигать взглядом собеседницу. — Она и моя внучка тоже, Пад, — слегка улыбнулась Крайз, увидев расширившиеся глаза девушки. — У меня будет дочь — сестра моего маленького мальчика… Похоже, что твоя будущая невестка. — Ого, вау, — сенатор на секунду замерла, но потом продолжила: — Значит, мы станем родственниками. Ну, подруга, я рада! — Я тоже, Пад, я тоже, — пробормотала Сатин, стиснув протянутую ладонь набуанки. — А ещё она, как и Энакин Скайуокер, Избранная, — после этих слов девушки в очередной раз замолчали, крепко сжимая руки друг друга. В душе было неспокойно: они обе уже знали, что не увидят взросление своих детей, не увидят будущее своей семьи — по крайней мере, не видели в будущем Лекси. — Сатин, но… Кто же отец Корки? — неловко спросила Падме, прервав тишину. — Я понимаю, что, скорее всего, ты можешь ещё не знать, кто отец твоей дочери. Можешь не отвечать, — начала было брюнетка, но была перебита: — Оби-Ван, — тут же сказала Сатин, судорожно взяв перед фразой дыхание, точно решаясь на прыжок в ледяную воду. — Что? — Падме показалось, что она ослышалась. — Отец обоих моих детей — Оби-Ван, — чётко проговорила Крайз, пока её подруга застыла, в который раз за день пытаясь осмыслить шокирующую информацию. — Оби-Ван… Ты хочешь сказать, Оби-Ван Кеноби? — ошарашенно спросила Амидала, наконец взяв себя в руки. — Да, — просто ответила правительница Мандалора, отведя взгляд, а потом услышала громкий, почти истеричный смех подруги: Падме схватилась за живот и задыхалась в гомерическом хохоте. — О, Сила точно умеет шутить, — успокоившись, улыбнулась Амидала, крепче стиснув тонкие пальцы блондинки, но после на секунду замерла. — Ну про меня и Энакина ты уже, наверное, поняла, минимум по фамилии Алекс… — Да. Это так странно — осознавать, что она наша внучка, явившаяся из грядущих лет, — пробормотала Сатин. — Ну, я думала, что у меня когда-нибудь будет дети. Но я надеялась, что это будет после войны, Энакин выйдет из Ордена, и мы наконец раскроем свой брак публично… — Брак?! — перебив Наберри, вскрикнула герцогиня, в полном шоке глядя на подругу, что застенчиво пожала плечами. — Падме, ты вышла замуж за джедая?! Когда? Как ты это вообще умудрилась сделать? — Ну, три года назад, на Набу, у нас была тайная свадьба, — улыбнулась Амидала, погрузившись в воспоминая, но потом резко помрачнев. — Сразу после Джеонозиса… — И… И как это вообще работает? — неуверенно спросила блондинка. — Что работает? — удивлённо взглянула на неё Падме, медленно налив в свой пустующий бокал по-прежнему стоящее на столе вино и отпив глоток. — Ну, его клятвы перед Орденом и тобой? Как он их совмещает? — Сатин так же налила себе голубую жидкость и взволнованно ожидала ответа. — Это тяжело. Но у Энакина всегда были проблемы с соблюдением правил: он вступил в Орден, когда ему уже было девять, и многие из них он не понял и не принял. На Татуине с ним всегда была мать, а культура рабов говорила, что любовь к ближним — всё, что у него есть. Отказаться от привязанностей он так и не смог. А я, я не смогла отказаться от него, ты не представляешь, как сильно я его люблю. И я не капли не жалею о нашей тайной жизни: уж лучше быть вместе тайно, чем вообще не быть, — торжественно проговорила сенатор и залпом выпила своё вино, словно бросая вызов всему миру этими страстными словами. Секунду погодя она спросила: — А ты? — Что я? — Крайз, которая задумалась, какая бы у неё была жизнь, если бы она постоянно поддерживала связь с Беном, сбилась с мысли и непонимающе посмотрела на Падме. — Ну, ты и Оби-Ван. У вас ведь есть сын… Кстати, Корки очень похож на него, до безумия, теперь я это точно понимаю. Как вы с этим справляетесь, держите в секрете? — задала вопрос Наберри, и Сатин сглотнула, стараясь унять дрожь. — Никак, Пад, он не знает, — тихо промолвила мандалорка. — Он не знает о Корки, — после этих слов Сатин уже второй раз за вечер разрыдалась, пряча лицо в ладонях. — Как так? — Падме тут же кинулась утешать подругу. — Ты ему не сказала? — Нет, Пад, нет. Я просто трусиха, я боялась. Я боялась, что он бросит ради нас Орден, бросит то, чему посвятил всю свою жизнь. Он и так хотел уйти из-за меня, после миссии по моей защите. Если бы он узнал, что случайная встреча семь лет назад привела к появлению Корки, он бы точно ушёл. Я не хочу лишать его его жизни, а быть джедаем для него всё, — в слезах проговорила Сатин. — И Корки, я даже не могу представить его как своего сына, ведь я не замужем, и это будет очередной повод моих лордов привязаться к неустойчивости моей власти. И если я его признаю как сына, то мои враги, да и враги Оби-Вана обратят на него внимание, чего только стоит один Мол. Мне до сих пор снится в кошмарах, как я умираю на руках у Бена. А иногда это вовсе не я, а Корки, и Оби-Ван винит меня в том, что я ему не сказала, пока он был ещё жив… Падме, мне так тяжело, — простонала Сатин и тут же почувствовала, как набуанка заключает её в крепкие объятия. — Тише, Сатин, всё будет хорошо. Мы справимся со всем этим, теперь уже вместе. Отныне мы семья, и мы будем сражаться друг за друга, и мы вырастим наших детей в лучшей Галактике чем эта. У нас теперь есть Алекс и мистер Риттер, — шептала Амидала в волосы подруги, сама начиная плакать. Она задавалась одним вопросом: «Почему этот мир так жесток?». Немного отстранившись, она взглянула в серые глаза герцогини и нежно вытерла ей слёзы. — Теперь мы должны сражаться. У нас есть внучка, которой мы должны помочь победить чокнутую ситхессу, у нас есть коррумпированное правительство, даже целых два, которые нужно объединить и изменить, ну и кучка людей со сверхспособностями, от которых зависит мир и равновесие в Галактике и которые совершенно не умеют справляться со своими эмоциями, на какой стороне они бы не были. К сожалению, наши мальчики из числа последних, — улыбнулась Падме и слегка рассмеялась. — Знаешь, так хорошо рассказать кому-то о нашем с Эни секрете, мне как будто камень с души сняли. — Понимаю, то же самое, Пад, то же самое, — рассмеялась Сатин, и они вновь крепко обнялись. Алекс, что уже лежала в постели, почувствовала лёгкое одобрение Силы: всё уже начинало меняться.***
3 ПБЯ
Люк только что затащил тело отца на шаттл, чтобы поскорее улететь с этого проклятого места, которое повстанческие торпеды вот-вот должны были разорвать на куски. Парень совершенно не понимал, что он чувствовал. Была радость — оттого, что его отец вернулся к Свету, спас жизнь сына, не бросил его. Была обида и некоторая злость, с которой юноша тщетно старался бороться: отец мёртв… Прошёл искупление, смог отказаться от Тьмы — и умер… Это было чертовски несправедливо! А ещё Скайуокер ощущал адскую боль по всему телу после молний Императора, которыми безумный старик щедро поливал его. К счастью, молодой джедай научился немного пользоваться исцелением Силы, чем и пытался в данный момент подавить боль и слабость. Единственное, что точно знал парень — это то, что он хочет обнять сестру, ауру которой чувствовал сейчас внизу на Эндоре (Лея явно была ранена, но легко), а также лучшего друга, которого он тоже отдалённо ощущал. На секунду юноша взглянул на тяжёлое полумеханическое тело и сглотнул: перед этим он должен достойно похоронить отца. Блондин уже хотел было закрыть дверь шаттла, как увидел — скорее, даже почувствовал справа от себя некое движение и автоматически протянул руку, схватив за рукав потрёпанной формы маленького мальчишку, что хотел пробраться в кабину. С секунду он удивлённо таращился на пацана, которому не было и десяти: половину его лица закрывала чёрная повязка, так что видно было лишь широко раскрытые в испуге, чёрные, словно космос, глаза. Станцию тряхнуло, и Люк решительно затащил даже не сопротивляющегося ребёнка на корабль, захлопнув за собой дверь. Он быстро направился к панели управления и решительно поднял белоснежный челнок в воздух. Почти что сливаясь мыслями с лётным аппаратом, как делал обычно, джедай почти в последнюю секунду увеличил скорость и стрелой вынесся из огромного ангара взрывающейся громады. Отлетев на безопасное расстояние от осколков, Скайуокер выдохнул и включил автопилот до Эндора. Затем прикрыл глаза и тяжело вздохнул, совершенно забыв о мальчишке, которого прихватил с собой, пока не услышал голос: — Почему он здесь? — тихо спросил паренёк, чем и привлёк внимание Люка, которому стало стыдно, что он о нём забыл. — Потому что его нужно похоронить, — негромко ответил юноша, внимательно оглядывая незнакомого мальчика, что стоял рядом с телом его отца и странно на него смотрел; сам Скайуокер продолжал сидеть в кресле пилота, полуобернувшись к нежданному пассажиру. В теле всё ещё пульсировала боль от разрядов тока. «Всё таки придётся пойти в медпункт, сам не справлюсь», — меланхолично заметил парень, пытаясь через боль расслабить мышцы. Мальчишка был тих, и от него веяло не то страхом, не то смирением, отчего джедай нахмурился. Потянувшись сильнее к ауре ребёнка, он был поражён количеством Силы, исходящим от него — мальчик оказался форсъюзером. — Зачем тебе это? Ты же его убил, — по-прежнему тихо пробормотал мальчик, на этот раз посмотрев уже на самого Люка. — Я его не убивал, — монотонно произнёс юноша и увидел проблеск удивления в глазах мальчика, тут же погасший. — Всё равно, он твой враг. Ты должен радоваться его смерти, — как само собой разумеющееся сказал ребёнок. — Нет, я не рад. И он не мой враг, — прошептал Скайуокер и, немного подумав, добавил: — Он мой отец. Я никогда не смог бы радоваться его смерти, — и в этих словах была чистая правда: даже если бы Дарт Вейдер не вернулся к Свету, Люк его любил и не желал ему смерти. На секунду повисла мёртвая тишина; юноша лишь тяжело вздохнул, слегка повернувшись и размяв мышцы. — А я рад, — вдруг резко сказал мальчик, чем привлёк удивлённый взгляд собеседника и тише добавил: — Я рад смерти своего отца. От мрачных недетских слов Скайуокер вздрогнул и вновь внимательно оглядел ребёнка. Ему стало плохо от того, сколько отчаяния и боли было в этом маленьком мальчике. Сила того естественно тянулась к самому Люку, почти отчаянно прося о помощи — сам ребёнок это даже не осознавал. Скайуокер на секунду задумался: ему ведь всё равно понадобятся ученики, если он хочет возрождать Орден джедаев. — Как тебя зовут? — спросил он удивлённого ребёнка: видимо, его именем редко интересовались. — Александр Риттер, — пробормотал мальчик, опуская глаза. — Как ты оказался на Звезде Смерти? — задал волнующий его вопрос Люк: собеседнику явно было не больше десяти, и блондин был, мягко говоря, удивлён его нахождением на боевой станции. — Я был там с отцом, — сквозь зубы, нехотя ответил пацан, и у Скайуокера отчего-то засосало под ложечкой. — Он был офицером. — Значит, он остался там? — медленно спросил молодой джедай. — Да, он хотел сбежать на шаттле, и я бросился за ним, но… но он оттолкнул меня и сказал отвязаться. Почти сразу в него выстрелил какой-то убегающий солдат и забрал тот самый шаттл. Я оставил его там и рванул к ближайшему челноку — это был твой… Он никогда обо мне не заботился, — без сомнения, рассказал правду мальчик, и Люку стало плохо от сознания, что существуют такие бессердечные и эгоистичные люди. Он ещё больше почувствовал симпатии к своему отцу, что спас его ценой собственной жизни. Блондин проглотил комок в горле и задал следующий вопрос: — Лекс, можно я буду называть тебя так? — обратился Скайуокер к пареньку и, дождавшись кивка, продолжил: — А где твоя мать? Тут Люка обдало целым потоком чужих эмоций: ужасом, отвращением, гневом. Всё это перерастало в панику, и Александр задрожал, приложил руку к ткани на лице, судорожно сжимая её. Юноша вскочил, подошёл к ребёнку и, превозмогая боль, опустился на колени перед ним, стараясь успокоить его. — Дыши, дыши, Лекс. Всё хорошо, тебя никто не тронет, тут только я, — успокаивающе проговорил джедай, слегка встряхнув мальчика и передав ему через Силу молчаливую поддержку. Ребёнок быстро успокоился и кивнул, внимательно смотря Скайуокеру прямо в глаза. Тот понял, что тему матери лучше не трогать — может быть, потом — а сейчас просто спросил: — Ты чувствуешь Силу, как она течёт через всех живых существ, как взрывается в тебе самом яркой звездой? — улыбнулся Люк, вглядываясь в тёмные глаза Александра, — ты знаешь, что это? — спросил блондин и заметил, как мальчик неуверенно косится на труп его отца. Он тут же вновь развернул его к себе. — Тебе больше не надо прятаться, Императора больше нет, — юноша сглотнул. — Вейдера больше нет. — Правда? — тихо и с надеждой спросил маленький Риттер. — Да, — улыбнулся Скайуокер. — Ты хочешь научиться ею управлять? Хочешь постичь, как приносить мир с помощью Силы другим людям и своей душе? — Да, — возбуждённо выдохнул Александр, и Люк почувствовал, как его собственная сигнатура Силы цепляется за Силу ребёнка. Похожую связь он ощущал с Йодой и Оби-Ваном. Оставалось лишь одно, и юноша уверенно спросил мальчика: — Хочешь быть моим учеником, Лекс? — джедай знал, что это необычно — сразу так спрашивать малознакомого ребёнка, но он уже чувствовал с ним связь через Силу. А значит, так или иначе, ребёнок ему доверял, равно как и сам Скайуокер — собеседнику. И Люку очень не хотелось упускать человека, связанного с ним ученическими узами. — Да, я буду твоим учеником, мастер, — улыбнулся под маской мальчик, пока блондин растрепал ему тёмные кудри. Поистине любая связь в Силе была непоколебима. — Можешь называть меня Люк: я думаю, ты и так знаешь, кто я, — подмигнул ему Скайуокер. Он вернулся к штурвалу, притащив за плечо и нового подопечного. Мельком глянув на тело отца, Люк подумал, что сейчас он будто бы глотнул свежей воды. Надежда вновь загорелась в душе парня, и теперь он точно знал, что чувствует — покой и радость. Осталась лишь нежная грусть о том, что могло бы быть, злость и обида исчезли. Всё складывается по воле Великой, это он знал точно.