Белый голубь

Стемнело. На трассе зажглись фонари. Их свет едва пробивался сквозь плотный тент, которым был затянут кузов грузовой машины. Темнота угнетала, и София включила свой фонарик. – Юрий Петрович, нам ещё долго ехать? – спросила певица, прерывая длительное молчание. – Прилично, учитывая заход в Камышин, – отозвался лесник. – Может, оттуда позвоним? Петрович отрицательно покачал головой. – В Камышине не то что мобильная связь, вода и электричество не всегда есть. Коммуникации старые: всё время ломаются. Газ в баллонах. И то, не знаю, привозят ли ещё. – Как же там люди живут?! – изумилась София. – Там почти никто и не живёт. Это вымирающий посёлок. Хотя когда-то был в передовиках. В девяностые потихоньку начал разваливаться. Кто в город подался, кто в Правобережный переехал. Когда я перебрался на постоянное место жительство в Червонный лес, года через два закрыли поселковую школу, потом детский сад. Колхоз к тому времени давно развалился. Работы нет, условия жизни тяжёлые, а местным властям наплевать. Вот народ массово и побежал оттуда. – Это очень печально. – Не то слово. У водителя, наверное, в Камышине кто-то из родственников живёт, иначе зачем ему туда ехать? – Понятно. Но я на самом деле не об этом хотела поговорить. Раз мы ещё не скоро будем на месте, то у нас достаточно времени, чтобы вы наконец объяснили мне, что всё-таки происходит, – в выражении лица, в тоне голоса, даже в тёплых глазах Софии появилась строгость, и Петрович почувствовал себя провинившимся школьником. – Это длинная история. Я даже не знаю, с чего начать. – Как ни банально, но сначала, – твёрдо проговорила певица. – Сначала так сначала, – согласился Петрович. – А началось всё с того, что глава районной администрации решил срубить бабла по-крупному. Прикрывал он своё желание заботой об экономическом благосостоянии нашего района. Мол, будем туристическую отрасль поднимать. Нет, задумка в общем и целом хорошая. У нас туристы дикими стайками по лесу бегают: то костёр не потушат, то заблудятся, то намусорят. Это всё, конечно, окультуривать нужно. Поэтому, повторяю, задумка хорошая, а воплощение как всегда. К примеру, взять хоть тот же Камышин. Можно ведь было вложиться и построить там коттеджи для туристов, наладить инфраструктуру, нанять на работу людей, которые бы водили туристические группы по лесным маршрутам. Естественно, этих людей пришлось бы обеспечить жильём и обучить предварительно. А что делать? Зато всё по уму. Я бы сам взялся за символическую плату их обучать. Но Горецкий рассудил иначе. Посёлок загибается, и, хрен с ним, пусть загнётся окончательно. Чего на него деньги тратить? А мы прямо в лесу коттеджи построим. Ничего налаживать не надо. Вырубили участок леса. Древесину за границу продали – наварились. Понаставили быстровозводимых коробок – справились. А лесники пусть приглядывают за туристами, чтобы они совсем лес не загадили. За пользование коттеджами плата типа в районную казну идёт, а на деле в карман к Горецкому, ну и Щетинину, инспектору нашему лесоохранному, – он тоже в доле – и уголовникам его перепадает. Щетинин подготовил официальные заключения для вырубки и выкорчёвки деревьев. Представьте: обширный участок ценного леса по бумагам значился как повреждённый пожаром валежник, а хорошая древесина – как утратившая технические качества и ценность. Горецкий с Щетининым свои писульки, конечно, подписали и печати поставили, но была одна загвоздка. Фёдор Кузьмич, на территории которого планировалось проводить расчистку участка под строительство, наотрез отказался давать своё согласие и подписывать фальшивые документы. Разве мог человек, душой болеющий за лес, позволить так варварски нарушить экосистему! Эти жулики попытались его подкупить, предлагали баснословные для наших мест деньги. Фёдор Кузьмич только в рожу им плюнул. Тогда они начали угрожать. Фёдор Кузьмич в ответ объявил им войну. Стал собирать досье на всю эту гоп-компанию, подключил Лёшку Семёнова (следователя из районного УВД). Лёшка – единственный честный человек в той продажной организации. Накопали они прилично. Но и поплатились… – Петрович перевёл дух. – Щетининские отморозки избили Лёшку, потребовали отдать им досье. Но он, молодец, не растерялся. Сделал качественные копии на цветном принтере и всучил их бандитам, а оригиналы отдал Фёдору Кузьмичу. Незадолго до гибели Кузьмич передал досье мне. Накануне всех событий Семёнову должны были присвоить звание капитана. Не присвоили, оставили старшим лейтенантом. Его же начальство ещё и увольнением ему пригрозило, если он будет продолжать усердствовать по этому делу. Лёшке пришлось временно отступить. А Фёдора Кузьмича эти гады убили. Задушили, а потом повесили. Расследованием занимался купленный проходимец, поэтому в официальном заключении причиной смерти значилось самоубийство. Семёнов же провёл своё негласное расследование и насобирал достаточно доказательств. Заказчиком убийства Фёдора Кузьмича был Горецкий, организатором – Щетинин, а исполнителями – Сомов и Быковский. Все материалы по этому делу Алексей тоже отдал мне. И очень вовремя. Бандиты пронюхали о его негласной деятельности, бесцеремонно обыскали квартиру и кабинет Семёнова, естественно, ничего не нашли. В очередной раз пригрозили и переключились на меня, так как знали о нашей дружбе с Фёдором Кузьмичом и приятельстве с Лёшкой. Я в то время наткнулся в лесу на партизанскую землянку, начал ее потихоньку реставрировать: Заказал на пилораме доску, заново обшил потолок и стены, переделал стол и нары. Только на полы материала не хватило и до печки у меня руки так и не дошли. О землянке никто не знал, поэтому я и решил спрятать досье там. Бандюки, Сомов с Быковским, нагрянули ко мне домой, перевернули всё вверх дном, залезли в погреб, обнаружили подземные ходы. Эти катакомбы тоже с войны остались. На месте моего дома такая же землянка была. После войны из неё сделали погреб, над которым возвели дом для лесника. Мне этот дом достался состоящим всего из двух комнат. Я сам пристроил ещё три и вырыл канализацию. Всё подспудно надеялся, что воссоединюсь с семьёй, – мужчина немного помолчал. – Но я отвлёкся. Бандиты зачем-то полезли в лабиринт и заблудились. Пришлось мне их оттуда выводить, а очень хотелось там и оставить. Но зато, отправляя вас по проверенному короткому маршруту до землянки, я точно знал, что эти гадёныши второй раз в лабиринт не сунутся. После разгрома у меня в доме преступная компания затаилась, видимо, поняли, что слишком беспредельничают, решили выждать какое-то время. Два с лишним года я один присматривал за лесом, потом появился Денис. Сначала я обрадовался. Всё же тяжело быть единственным лесником на большой территории. Но потом стало ясно, что Денис с бандюками заодно. Я застал его вместе с щетининскими амбалами, когда они втроём заваривали дверь, ведущую из лабиринта на поверхность. Помешать им я не мог, но с того дня начал внимательно следить и за Денисом, и за часто наведывавшимися к нему Щетининым и его помощничками. (Дверь, кстати, я распаял перед началом съёмок реалити. Как почувствовал. И перенёс в землянку матрасы с одеялами, которыми не пользовался, обновил там запасы воды, еды и других необходимых вещей). Я выяснил, что они вновь вернулись к своим прежним планам. Только теперь для надёжности решили подпалить участок леса по-настоящему. Не дотла, конечно, чтобы древесину всё же можно было нелегально продать. А по бумагам выходило, будто участок расчистили после пожара. И всё шито-крыто. Можно коттеджи ляпать. Денис не Фёдор Кузьмич, он что угодно подпишет. Я узнал, в какой день и в какое время планировался поджог. Голову себе сломал, придумывая, как помешать этим уродам. Я же прекрасно понимал, что на местном уровне всё куплено. Один честный Семёнов такое дело не раскрутит, да и не хотел я Лёшку снова втягивать, ему и так досталось. И тут вызывает меня к себе Горецкий. Обычно этот индюк со мной через губу разговаривает, а тут такой вежливый. Нашему району, говорит, выпала высокая честь: господа из Москвы хотят в Червонном лесу реалити-шоу снимать. Покажите им лес и свой дом. Я аж опешил. Что за фокусы? Чуть не обматерил Горецкого, но сдержался. Неудобно было перед посторонними. Мне представили координатора Михаила и ещё нескольких человек вместе с ним. Я повёз их к себе, они осмотрели дом. Потом повозил их по лесу. Координатору понравились наши места. Пока ездили, Михаил объяснял мне детали шоу, рассказывал про скрытые камеры, говорил, что нельзя будет пользоваться никакими средствами связи, кроме рации, которую выдадут перед началом съёмок, и ещё много-много всёго, у меня аж голова разболелась. Также Михаил сказал, что по условиям шоу нужно будет провести отряд по двум или трём маршрутам (либо три коротких похода, либо один длинный и один короткий). Я пытался понять, какая выгода Горецкому и компании от этого шоу. Привлечение потенциальных туристов? Да, но что-то меня беспокоило. Я помнил дату поджога, и она накладывалась на даты возможных съёмок реалити. Когда координатор обмолвился о том, что глава администрации очень рекомендовал в качестве маршрута для финального похода в предпоследний день съёмок охотничью тропу между озером и болотами, у меня пазл-то и сложился. Горецкий решил использовать шоу, чтобы нейтрализовать меня! Эти мерзавцы ведь не знали, что я в курсе их преступных планов. Они рассчитывали на то, что я буду связан условиями шоу по рукам и ногам. Пока я буду занят отрядом, они смогут спокойно подготовиться к поджогу и осуществить его. Если бы я повёз вас сегодня по той тропе к озеру и охотничьему домику, то мы даже не заметили бы пожара. Там, по другую сторону тропы, сплошные болота, а над ними матовая дымка. Документы уже готовы, Денис своё согласие дал. На следующий день нанятые бригады расчистили бы весь участок. Пожар списали бы на залётных туристов, не потушивших костёр. А я, по задумке Горецкого, ничего бы не смог сделать, так как по условиям, вы и сами это знаете, с семи утра до одиннадцати вечера нельзя надолго выходить из зоны охвата камер. У меня внутри всё аж закипело. Не знаю, как я себя сдержал. Я спросил у Михаила, имею ли право отказаться от участия в шоу. Он ответил, что неволить они никого не собираются и рассматривают в наших краях одновременно несколько вариантов, но вообще он рекомендует не давать ответ сразу, а подумать до завтра. Продиктовал мне номер мобильного, чтобы я мог ему позвонить на следующий день и озвучить решение, попросил, чтобы я свой ему тоже сбросил. Как-то так получилось – я сейчас сам удивляюсь – я обратил внимание на заставку его телефона и узнал в группе людей Марину. У меня невольно вырвалось: кто это? Михаил, конечно, не понял, что мой вопрос относился к конкретному человеку. Он стал пояснять, что это коллектив их телеканала. Снимок сделан недавно, во время празднования пятилетия «Родника». Так я узнал, что Марина руководит каналом, а мои дочери – её заместители и авторы этого самого реалити. Девочек я узнал не сразу. Когда я их видел в последний раз, им было по десять и одиннадцать лет. Вы не представляете, что творилось у меня в этот момент в голове, в душе, в сердце, какой поднялся вихрь чувств, мыслей, воспоминаний. Спустя столько лет судьба давала мне шанс сблизиться с семьёй. Подбирая слова, чтобы это не звучало странно и неуместно, я осторожно поинтересовался, замужем ли их генеральный директор. Всё же Михаила сильно удивил мой вопрос. Он деликатно пояснил, что не интересуется личной жизнью начальства, но мужа рядом с ней никогда не видел. Мой мозг лихорадочно работал. Я думал о том, как же преодолеть то обстоятельство, что моё возможное участие в шоу на руку бандитам. И я придумал! Придумал, как развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов! Нужно установить камеры не только по маршрутам походов, но и на участке, где планировался поджог. Я осознал: это реалити – первая, последняя и единственная возможность привлечь внимание Москвы к творящемуся у нас беззаконию, спасти лес и наказать убийц моего друга. Я человек простой, и мне совсем не хотелось попадать в телевизор, но я понимал: другого пути в данных обстоятельствах нет. План действий сложился у меня в голове за минуты. Единственное, что смущало, это дотошность Михаила. Я боялся, что, когда придёт время устанавливать камеры, он поймёт, что я хочу их поставить не только на своей территории, и не позволит этого сделать. Но впоследствии эта проблема рассосалась сама собой. После собрания в Москве, на котором мы заключили договоры об участии в шоу и неразглашении информации до момента выхода на экраны, в качестве координатора в Червонный лес приезжал исключительно Гоша. Весёлый и разговорчивый парень, он не вникал вообще ни во что, и я смог спокойно осуществить свою задумку. А ещё из его бесконечной болтовни я восстановил картину личной жизни Марины. Она одинока. Скорее всего, пятнадцать лет назад она обманула меня, сказав, что у неё кто-то появился. Но самое горькое было не это, а то, что мои дочери думают, будто их отца, то есть меня, нет в живых, – на этих словах Петрович осёкся. Глубокая складка легла у переносицы, и к горлу подкатил ком. – Юрий Петрович, откровенно говоря, у меня винегрет в голове после вашего рассказа, – выдохнула София. – Всё это чудовищно, и я понимаю ваше желание восстановить справедливость, но вы же не могли не осознавать, что одновременно подставляете всех нас. Мы ведь тоже люди, и у нас свои семьи. Я молюсь, чтобы мои родные узнали о случившемся уже после того, как всё закончится, чтобы им не пришлось волноваться за меня. А как там сейчас Алла с Филиппом, я даже боюсь представить. У меня сердце не на месте. У них же маленькие дети! – София Михайловна, я не хотел никого подставлять. Мне казалось: я всё продумал. Сегодня я должен был застать бандитов с поличным. Я собирался задержать начало поход на полчаса-час, заняв вас чем-нибудь на хозяйстве. А сам в это время дежурил бы на месте, где щетининские вместе с Денисом запланировали поджог. Сыграв на эффекте неожиданности, я бы сразу огорошил их тем, что на этом участке есть скрытые камеры и вся картинка уже в Москве. На их глазах я бы связался по рации с координатором, объяснил ситуацию, а потом вернулся бы домой, забрал всех вас и мы бы проехали и прошли ещё по одному маршруту. Камеры и звонок в Москву стали бы залогом нашей безопасности. Максимум, что могли бы сделать эти мерзавцы, просто убежать и залечь на дно, но, думаю, компетентные люди их всё равно бы нашли. – Но на деле убегать и прятаться приходится нам! – Да. Всё пошло не по плану. Я никак не ожидал, что этот говнюк Денис заметит камеры. – Юрий Петрович, я вас умоляю, перестаньте ругаться! – возмутилась певица. – Спасибо, конечно, что не материтесь, но и от ваших характеристик уши вянут. – Простите, София Михайловна. За годы одинокой жизни я, наверное, совсем разучился общаться с женщинами, – повинился Петрович. – Простите. – Прощаю, – примирительно сказала София. – Я чуть с ума не спятил, когда понял, что электричества нет, а рация сломана. Я ни о чём не мог думать в этот момент. Мне нужно было спасти лес. Я поехал к Денису, а там уже была вся компашка, за исключением Горецкого, и меня скрутили щетининские амбалы. – Но зачем же вы в одиночку пошли туда?! Вы же могли поехать на своей машине в этот ваш Правобережный и позвонить оттуда в Москву, раз у вас есть номер координатора. – София Михайловна, голубушка, я бы не успел. Пока ездил и звонил, пока там отреагировали, бандиты подожгли бы лес. Я должен был им сказать, что их разговоры записаны и уже в Москве. И это их реально остановило от поджога. – Однако не остановило от того, чтобы запереть вас и охотиться за нами, – заметила певица. – Да. Здесь я просчитался. Я не хотел, клянусь вам, не хотел, чтобы так получилось. Я виноват перед всеми вами, и вы вправе подать на меня в суд. – О чём вы говорите? – София устало вздохнула. – У меня и в мыслях не было подавать в суд. Я же понимаю, что вам и так досталось. За коллег поручиться не могу, но, думаю, они тоже всё поймут. В крайнем случае, я постараюсь поговорить с ними. – Вы великой души человек. Не зря я всегда восхищался вами. – Бросьте. Получается, в Москве сейчас нет картинки из Краснодарского края? – сменила тему певица. – Значит, там должны отреагировать? – Не знаю, наверное, – неуверенно ответил Петрович. – Восстановить связь с Москвой мы сможем только в Правобережном. – А почему вы изначально не попытались добиться справедливости, обратившись, например, в прокуратуру? – поинтересовалась София. – Это бесполезно. Я же говорю: на местном уровне всё куплено. У нас, к сожалению, чтобы чего-то добиться, нужно обращаться на самый верх, причём делать это наверняка, путём привлечения всеобщего внимания к проблеме. – Хорошо. Тогда вы могли сразу рассказать о вашей ситуации координаторам проекта. – Не мог. Я боялся, что тогда вообще всё сорвётся, потому что никому такие головняки не нужны. Нашли бы другое место для съёмок, вот и всё. А неожиданно свалиться на голову дочерям и бывшей жене после стольких лет с кучей проблем я тоже не имел права. – Может быть, вы и правы, – согласилась София. – Хоть бы у Аллы с Филиппом всё было в порядке. Я очень за них переживаю, – добавила она тревожно. – Всё должно быть хорошо. Я подробно расписал маршрут. Даже ребёнок поймёт, как дойти, а они взрослые люди. Сейчас доедем до Василича, и я попрошу Семёнова, чтобы он забрал их из землянки, – постарался успокоить женщину Петрович. – Да, всё должно быть хорошо. Толик же сказал мне, что дойдут, – мысленно проговорила София. – Юрий Петрович, скажите, – вслух произнесла певица, – что для вас было самым главным, когда вы соглашались участвовать в шоу? Восстановление справедливости или восстановление связи с семьёй? – И то и другое. Не могу я выделить. Я хотел, и возобновить общение с дочками, и наказать убийц друга, и спасти лес от варваров, и… наладить отношения с Мариной, – признался Петрович. – Я тоже хочу у вас кое-что спросить, – проговорил он после паузы. – Можно? – Можно. Спрашивайте. – Почему вы решили помочь мне? Это ведь было слишком рискованно. – А разве вы на моём месте поступили бы иначе? – удивилась София. – Если бы человек находился в смертельной опасности, а вы точно знали, что, кроме вас, в этой ситуации ему никто не сможет помочь, вы бы не помогли? – Помог, но я мужчина, а вы хрупкая женщина. – Зато у меня самый лучший Ангел-хранитель, – нежно-грустно улыбнулась София, вспоминая о муже. – И всё-таки вы отважная. Вас могли заметить бандиты, а вы не побоялись. – Не заметили же. Я была предельно осторожна. – А как вы нашли меня? – Я знала, где вас искать: запомнила дом ещё во время похода. – Я не представляю, как смогу отблагодарить вас, София Михайловна. Вы спасли мне жизнь! – с чувством произнёс лесник. – Знаете, Юрий Петрович, – проговорила София после минутной паузы, – я думаю: вы спасёте свой лес. Москва подключится к этому делу, и туризм в вашем районе впредь будут развивать цивилизованными методами. Всех причастных к убийству Фёдора Кузьмича тоже обязательно накажут. Но самое главное, ради чего вам дали второй шанс, – воссоединение с семьёй. Это и будет лучшей благодарностью для меня. Я буду знать, что не зря рисковала. Вы же не можете всю жизнь оставаться один. Вы черпаете силы от природы, и я понимаю вас в этом, но вам нужно и человеческое плечо, тепло, поддержка. Вы нуждаетесь в Марине и дочерях, а они, я уверенна, нуждаются в вас. – Вы правы, София Михайловна, вы тысячу раз правы.