La défaite, c'est la mort. La victoire est la vie.

Вольфганг сидел за столом, болтая ногами. Наннерль, сидевшая напротив, хмурилась, видя совершенно несостредоточенного брата. - Что мы будем делать? - Учиться. - Чему? - Наннерль не успела ответить, папа опередил ее, положив перед ней листы бумаги с написанными примерами. - Счету, Вольфганг, - Леопольд строго посмотрел на мальчика, призывая прекратить веселье. Но Вольфганга больше интересовали печенья в папиных руках. Когда они оказались на столе, мальчик тут же потянулся за сладостями. - Положи на место, - Вольфганг захлопал ресницами от ледяного обращения и аккуратно вернул печенье. - Молодец, а теперь давай попробуем их посчитать, - папа улыбнулся и мальчик расслабился. Почти два часа Вольфганг увлеченно двигал печенья, перекладывал их из одной группки в другую, загибал пальцы и правильно отвечал на папины вопросы. Леопольд не мог перестать улыбаться, глядя на успехи сына и в один момент оставил детей, корпевшую над примерами Наннерль и высунувшего от увлечения язык Вольфганга, одних. Подняв глаза на застывшую в раздумьях сестру, Вольфганг предложил: - Помочь? - Не надо, - мальчик спрыгнул со стула и, обойдя стол, склонился над листом Наннерль. - Ого... большие числа, - девочка только хмыкнула. - Наверное, я смогу помочь тебе завтра, - Вольфганг отошел к окну. Снежинки за окном кружились в  причудливом танце, ветер играл свою легкую мелодию, но мальчик никак не мог выбросить из головы сложные примеры сестры. Вольфганг стал загибать пальцы и считать, как научил папа. Но действия путались в голове, и он обернулся, ища что-нибудь, чем можно было записать. На комоде в коробочке лежали мелки - Наннерль недавно нашла их в комоде и забыла убрать. Вольфганг повертел в пальцах белый, поднес к носу и улыбнулся - ему все еще нравился запах мела. Правда, вкус не соответствовал, в этом мальчик убедился еще летом, - мел горчил и никак не хотел стираться с языка. Вольфганг сел на пол и принялся увлеченно записывать примеры Наннерль на деревянных досках. Он долго разбирался, разбивал на выученные десятки, и мальчику казалось, что столько знаков "плюс" ему на всю жизнь хватит. Когда вернулся Папа, Вольфганг расстроился - его подняли с пола и оторвали от полюбившегося занятия. Взлетев на высоту папиного роста, он тут же забыл об обиде, ведь белые цифры красивыми ровными строчками лежали вдоль досок. - Что ты делаешь? - Помогаю Наннерль, - сестра подняла голову, и Вольфганг помахал ей. - Думаю, она справилась сама, а ты сидишь на холодном полу, - Леопольд потрепал сына по голове и спустил на пол. - К тому же ты допустил ошибку. - Где?! - папа улыбнулся, заметив, как Вольфганг с самым внимательным взглядом  пошел вдоль строчек, не замечая, как смазывает мел. - Вот здесь, - Вольфганг нахмурился, и размазал цифры в указанном месте, создав белое облачко. - Так, идите мойте руки и за стол, пора ужинать, - никто не заметил, как мальчик спрятал в карман значительно  укоротившийся мелок. На следующее утро, зашедшая разбудить Вольфганга, мама ахнула, увидев сына, сидящем на полу и выписывающим цифры на стене, с высоты его роста покрытой белыми строчками. Стоящий в дверях Леопольд только хмыкнул. - Пора завтракать, Вольфганг. - Ну, папа! - мальчик, утягиваемый за одну руку из комнаты, тянулся мелком к недописанной четверке.