На грани абсурда

***

— Что ж, вы всё-таки пришли.       Подойдя ближе, принцесса откинула назад капюшон, устремив на советника холодный требовательный взгляд. И он понял, что лучше не мешкать. — Как видите, — отозвалась Её Высочество. — Я готова вас выслушать. Однако, надеюсь, вы также предоставите объяснение — зачем понадобилось встречаться посреди ночи. — Разумеется. Но, как я уже успел уяснить, ночные прогулки вам отнюдь не чужды. О, и не волнуйтесть, — поспешил уточнить он, заметив, как изменилось её лицо, — я позвал вас не упреков ради.       Изначально не было уверенности, что принцесса действительно явится, однако сейчас, видя её перед собой вживую в собственной опочивальне, Кэйсюк испытывал довольно смешанные чувства. В успех задуманного им замысла верилось мало, но он всё же решился рискнуть. — Не волнуйтесь, принцесса Йона, ночь — всего лишь лучшее время для отсутствия лишних глаз. Прошу, — сказал он, приглашая ночную гостью присесть.       Она взглянула на него с плохо скрываемым недовольством, но упрямиться всё же не стала, молча усевшись на любезно предложенное ей место. Сев напротив, советник заговорил снова: — Итак, полагаю, вы не будете возражать, если я перейду сразу к делу. Я позвал вас для обсуждения одного весьма важного вопроса, который, уже поднимался у нас не так давно…       Принцесса нахмурилась, будто силясь угадать, о чем же поведёт разговор советник, но он продолжил почти сразу: — Речь об обоюдном доверии между нами, как у представителей союзных сторон.       Её Высочество даже вскинула брови в удивлении, но быстро совладала с собой, вернув себе прежнее сдержанное выражение лица, и со всей серьёзностью спросила: — Признаюсь, не ожидала услышать нечто подобное от вас. Но что вы хотите этим сказать? Или даже точнее будет — что вы намерены по этому поводу предложить, господин советник?       Он обдумывал всё это в последнее время довольно тщательно и, приняв во внимание нынешнее поведение и позицию принцессы, заключил, что данное решение будет оптимальным, чтобы нормализовать обстановку. Хотя и понимал, что, вероятнее всего, это ночное свидание непременно аукнется ему позже, когда он сомкнет глаза, чтобы хоть немного поспать. — Учитывая обстоятельства и мотивы каждой из сторон, — продолжил Кэйсюк, — как в целом, так и в частностях, говорить о полном доверии, в основе которого зиждется слепая вера, на мой взгляд, совершенно бессмысленно.       Принцесса вновь нахмурилась, слегка поджав губы, однако возражать не стала. — Но, судя по моим последним наблюдениям, вы уже достаточно повзрослели, чтобы прекрасно понимать такие вещи без чужих подсказок, не так ли? Поэтому, позвольте поинтересоваться, когда вы принимали моё предложение о союзе, что вами двигало? Ведь вы же наверняка понимали уже тогда, что ваше возвращение сюда явно легким не будет. — Разумеется, понимала, — отозвалась она на удивление спокойно. — Как понимала и то, что, если я не соглашусь, вы определённо не оставите своих попыток следить за нами и дальше. И, что более важно, — её взгляд вновь ощутимо похолодел, а голос понизился, — весьма вероятно, простой слежкой бы всё не ограничилось. Или я ошибаюсь?       Даже так? Что ж, похвально. — Ваша прозорливость не может не радовать. И раз так, хочу спросить — каким вы видите разрешение сложившейся ситуации?       Принцесса удивлённо вздохнула, но быстро совладала с собой. — Мы могли бы пересмотреть наше соглашение, уделив больше внимания как раз вопросам доверия и более четко установить границы наших прав и обязательств. Я понимаю, что вам выгоден данный расклад. Как вы и сказали — иметь меня при себе в качестве заложницы весьма удобно для вас, и вы даже готовы рискнуть меня ею сделать. Однако, действительно ли вы хорошо осознаёте все возможные последствия такого выбора? — Не изволите ли вы меня просветить? — парировал советник ответным вопросом. Сейчас важнее было вовсе не то, подтвердит ли она уже и так прекрасно ясную ему данность, а то — как она это сделает.       На долю секунды взгляд принцессы сверкнул откровенным презрением, и Кэйсюк уж было ощутил накат разочарования, предвкушая пылкую тираду о том, какой же он и все причастные к убийству её покойного отца редкостные мерзавцы. Ему даже хотелось это услышать. Если она скажет так, если сорвет с себя маску показного благородства и искусно разыгрываемого великодушия, может, ему наконец полегчает. Ведь, если всё так, получается, что нет в ней ровным счётом ничего особенного. И на деле она точно такая, как и все остальные простые смертные — озлобленная, носящая вызревающую обиду в сердце, лицемерка. Притаившаяся раненая лисица, поджидающая идеальный момент, чтобы перегрызть горло обидчику наверняка.       «Ну давайте же, Ваше Высочество, покажитесь мне во всей красе», — проговаривал он молча, бесстрастно глядя ей в лицо.       Только вместо ожидаемой вспышки примитивной ярости, Кэйсюк встретил смиренный тяжелый вздох. Принцесса сомкнула веки ненадолго, будто собираясь с мыслями. И когда она взглянула на него вновь, у советника перехватило дыхание. В глазах Её Высочества плескались усталость, печаль и вместе с тем ошеломительное спокойствие. Неясно как, но она четко уловила его намерение, распознав попытку провокации практически сразу. И, судя по всему, той самой реакции, которая бы помогла советнику облегчить собственный груз, он точно не дождется. — Знаете, Кэйсюк, по первому времени жизни вне дворца мне приходилось очень непросто. И, возможно, не сумей я совладать со своей болью, обидой и гневом, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Я солгу, если скажу, что ни разу не желала вам всем, включая Сувона, встретить скорый мрачный конец. Солгу, сказав, что не выпускала ночами по сотне стрел, воображая его на месте своей тренировочной мишени. Я понимаю также и то, что вам, вероятно, было бы легче, окажись я именно такой — несущей в сердце потаенный коварный план. Ведь тогда вам бы было значительно проще со мной совладать. Но, простите уж, мне это не нужно. Я не готова утопить Кууто в крови ради утоления жажды своей личной мести. Когда мне наконец удалось встретить всех четверых Драконов, один из них спросил меня: «чего же я хочу теперь?» Он также сказал, что если я желаю свергнуть убийцу отца, захватив власть, и вернуться во Дворец Хирью, это возможно, если они вложат в это все свои силы. Только вот, спросив себя саму в тот момент о том же, я вдруг поняла, что хочу вовсе не этого. Сперва я желала понять, что же в действительности происходит в стране, которой правил мой покойный отец, и что же послужило причиной событий той ночи. Начиная с того момента, я вместе с моими спутниками погрузилась в изучение тягот, терзающих Коуку изнутри. И чем дальше мы заходили, тем сильнее притуплялась моя боль. Видя то, что творилось в Аве, в Суико… в деревеньках Клана Огня, я быстро осознала, что вокруг на самом деле и без того полным полно боли, несчастий, крови и страха. И я вовсе не желаю все это приумножать. Понимаете? Мне не нужен трон, месть или голова Сувона в качестве трофея. Хаку это далось тяжелее. Уж вам ли не знать, как эти двое были близки. Но не думайте, что он настолько безумен, чтобы идти против того, кому поклялся в верности. Мне жизнь Сувона не нужна, и ни я, ни кто-то из Драконов, ни даже Хак — не станем ничего предпринимать, до тех пор пока он продолжает исполнять принятый им долг достойно. Вы можете мне не верить, но я с вами предельно честна.       Кэйсюк бы и хотел «не верить», только вот дрожала сейчас буквально каждая частичка его израненного тела, содрогаясь пред лицом опасного, гораздо более глубокого чувства; из всех, что он когда-либо ранее питал. Советник вдруг осознал с пугающей ясностью, что принцесса не соврала ему ни в чем. И это поистине потрясало. — Что ж, я благодарен вам за откровенность, принцесса Йона, — ответил он, стиснув в кулак остатки своего пошатнувшегося самообладания. — Я солгу, сказав, что доверяю вам всецело, однако предлагаю наконец перейти к уточнению наших договоренностей. — Получив в ответ кроткий кивок согласия, советник продолжил: — Незадолго до вашего появления там, в темнице, Громовой Зверь озвучил одну просьбу, касательно вас.       Её Высочество удивлённо вскинула брови. — Просьбу? Касательно… меня? — Именно так. — И какую же? — Он попросил позволить вам свободно видеться с Драконами, уточнив, что они для вас как семья. — Ах… Вот как… — Это вполне осуществимо. Мы бы даже могли позволить им проживать с вами в Цветочном Дворце, закрыв глаза на общественные приличия. Однако, — поспешил уточнить советник, — взамен я попрошу вас воздержаться от столь бурных действий, кои имели место недавно в отношении гостьи из Южного Кая. Равно как и примириться с тем, что положение Громового Зверя в ближайшее время не изменится.       Её Высочество слегка нахмурилась, сжав губы, но ответила довольно быстро и весьма решительно: — Ладно, я понимаю. Только я также попрошу вас оставить попытки втихую избавиться от него. Ничем хорошим это не кончится. — Да, это я уже понял.       Они ненадолго замолчали, но у советника ещё имелись вопросы, которые хотелось бы прояснить. Ранее он рассчитывал вызнать это неким маневром, загнав Её Высочество в угол или разбередив её чувства так, чтобы она выдала всё сама, озвучив правду в сердцах. Но после той проникновенной речи Кэйсюк не спешил проворачивать подобное. И, взвесив всё еще раз, решил просто спросить её как есть. — И ещё кое-что. Сразу уточню, вы можете не отвечать, если не хотите, но я всё же спрошу. Речь о Синем и Жёлтом Драконах, точнее об их силе. Я много размышлял о произошедшем тогда на показательном турнире и всякий раз приходил к выводу, что двое других повели себя столь буйно не спроста. Я изучал отчеты из наблюдений после битвы с племенем Куэрбо, однако ряд странностей по-прежнему тревожит меня. По словам некоторых очевидцев сражения, господин Зэно, Жёлтый Дракон, был в состоянии поднять над собой лошадь с сидящим в седле всадником и метнуть её обратно во врага. А согласно другим источникам — он был способен продолжать сражаться, даже получив значительные ранения. Было упоминание даже о том, что ему отсекли руку и пронзили грудь мечом. Я допускаю, что посреди резни может привидеться и не такое. Но тогда, при нашей встрече в замке Клана Огня, я своими глазами видел, как рана от стрелы на его руке затянулась мгновенно, стоило лишь извлечь древко. В легенде о Драконах сказано, что Жёлтый был «наделен крепким телом». Так… насколько же его тело «крепко»?.. Но остаётся и самый загадочный момент, касательно господина Сэйрю. Из докладов очевидцев сражения, все, кто видел его в бою, утверждали, что он бился как искусный мечник. Вполне действенно. Кто-то даже высказал предположение, что он буквально видит слабости врага насквозь. Однако, в отличие от всех остальных, Синий Дракон в бою вел себя как обычный человек. Так в чем же тогда заключается его дар? И почему их товарищи так противились тому, чтобы выставлять силу этих двоих напоказ?       Принцесса молчала, испытующе смотря на советника, будто выискивая некие подтверждения своим мыслям в его взгляде. Он видел, как она борется с собой, очевидно, взвешивая — стоит ли давать ему ответы на эти вопросы, и каковы эти ответы должны быть, решись она их осветить. Кэйсюк не озвучил ей все свои подозрения, включая его личный опыт встречи с Сэйрю; тогда в Клане Огня, когда его разум оказался будто пойман в ловушку. Если Синий Дракон способен воздействовать на врага, буквально влезая ему в голову, и даже не показываясь самолично — это поистине страшная сила. И, в свете грядущей войны, хотелось бы более четко понимать — каков её предел. — Их сила отличается от той, которой обладают Дже-Ха и Киджа, — заговорила наконец Её Высочество. — И ключевое отличие в том, что она, как обоюдоострый клинок — чем крепче этот «клинок» сжимать, тем больнее он врезается в руку того, кто его держит. Надеюсь, вы меня поняли? — Хотите сказать, что они не могут применять свои силы без ущерба для себя? — Да, — подтвердила она. Её откровенность поражала, однако взгляд принцессы оставался холоден и непреклонен. И после недолгой паузы она добавила: — Я догадываюсь, о чем вы думаете, но хочу сразу предупредить — не советую вам вынашивать планы о том, как бы злоупотребить их силой. Так как в таком случае, она, вероятнее всего, обернется против вас же самих. Особенно в случае Шиньи. — Что вы имеете в виду? — Если он утратит контроль над собой, пострадать может далеко не только противник.       Советник нервно сглотнул, вспомнив, как оказался во власти глаз Сэйрю. Это продлилось вовсе не долго, но то ужасающее чувство абсолютной беспомощности вполне сумело его впечатлить. Кэйсюк понимал, что принцесса не врет и нисколько не преувеличивает. В тот раз убивать его Сэйрю, похоже, не собирался. А что, если бы дело обстояло иначе? — Хм… Но, если верить легенде, избранный Синим Божественным Драконом воин был наделён «острым зрением», ведь так? Значит ли это, что господин Сэйрю способен смотреть подобно зоркой птице? — спросил советник, сочтя подобную смену ракурса рассмотрения данного вопроса наиболее выигрышной для себя. Чтобы суметь, в первую очередь, успокоиться и не выдать принцессе своё волнение. — Так и есть. И это, пожалуй, единственный безвредный способ применения его силы. Безвредный для всех, — уточнила она. — Но мне очень хотелось бы, чтобы вы не забывали о главном — для меня их жизни драгоценны. И если вы задумаете подвергнуть их неоправданному риску, я не стану «воздерживаться от излишне бурных действий», как вы меня просите.       Снова этот волевой, пылающий взгляд. Кэйсюк вдруг поймал себя на том, что где-то в груди ощущается настойчивый резонанс трепетного восхищения, пробивающийся сквозь плотную завесу расчетливости и хладнокровия. Он поспешил унять это досаждающее чувство, насколько мог, и спокойно ответил: — Разумеется, принцесса Йона, я непременно это учту. И раз уж нам удалось оговорить ключевые моменты, полагаю, вам будет лучше вернуться в свои покои. Если, конечно, вам больше нечего сказать. — Да, полагаю, вы правы. Думаю, на данный момент мы обсудили достаточно. И если вы готовы к открытой беседе со мной и впредь, остальное мы можем оговорить и позднее. — Всенепременно, — отозвался советник, поднимаясь с места.       Принцесса тоже встала и направилась на выход. Однако, сделав всего пару шагов, она запнулась о подол своего платья и едва не упала, не сумев удержать равновесие. Кэйсюк подхватил её инстинктивно. И того ничтожного мгновения, когда она оказалась настолько близко к нему, определённо хватит как минимум на пару насыщенных сновидениями определённого толка ночей. Советник тихо прищелкнул языком, выпуская Её Высочество из своих рук. — Вам следует быть осторожнее. — П-прошу прощения… И спасибо, — отозвалась принцесса, слегка смутившись. — Просто я успела отвыкнуть от подобных нарядов. Временами в них довольно трудно двигаться. — Генерал Джудо сопроводит вас в ваши покои. — Благодарю.       Принцесса накинула капюшон и наконец покинула покои советника. А он сам по-прежнему терзался от стойкого послевкусия её присутствия. Разумеется, это была всего лишь неловкость, но его разум уже успел запечатлеть в памяти то, как очаровательно принцесса способна краснеть.