«Оборви свои крылья, коль не можешь летать.
Вынь глаза из глазниц, коль прозреть не в силах.
Бесполезная плоть — что гнилая труха,
Разливается ядом обмана в жилах».
Из преданий Безумного Пророка.
***
Стойкое дурное предчувствие не покидало советника с самого утра. Каждая мелочь словно кричала: «сегодня точно что-то случится». Судя по донесениям разведки, генерал Джудо уже объединил свои силы с имеющимися в его распоряжении воинами Клана Земли и дожидается их прибытия близ северных границ провинции Кин. Однако сведения о перемещении войск противника также имелись, равно как и об их численности. И количественный перевес был, мягко говоря, не на стороне Коуки. О неравном соотношении сил в целом было известно и раньше, но всё же Кэйсюк не думал, что Южный Кай решит выступить сразу со всем, что у них есть. А судя по цифрам из донесений, как раз на то и походило. Разумеется, Его Величество не исключал и такой вариант на этапе раннего планирования стратегии. Самому советнику виделось более разумным распорядиться столь существенным численным преимуществом иначе: разделив силы и напав сразу на несколько уязвимых мест на границах. Но Кай предпочел идти напролом. Быть может, опасаясь присутствия Драконов. Как бы то ни было, объединенному воинству Коуки пришлось ускорить темп, чтобы вовремя подоспеть на выручку своим воинам, обороняющим Кин. Из-за чего минувший день и большую часть ночи было решено продвигаться без остановок. Сейчас шла по факту последняя передышка перед грядущей битвой. Но интенсивная дорога, как назло, сильно ударила по состоянию короля. Мин-Су уже удалось привести его в чувства, но прямо сейчас Его Величеству необходим был полный покой, чтобы он смог вести сражение завтра. И король отдыхал. А вот его советник в данный момент чувствовал себя так, словно вновь очутился среди стен жужжащего пересудами Дворца Хирью. Поскольку ненароком уловил часть одной весьма занимательной беседы, которую, в силу обсуждаемой темы, не мог проигнорировать. — А я говорю тебе, точно так всё и было! — воскликнул молодой коренастый воин с длинным копьем в руках. — Ой, хорош уже заливать, а? Да и, зная тебя, я скорее поверю, что ты просто снова спер вино из командирской палатки и ужрался до демонов. Вот и мерещется тебе всякое, — отмахнулся высокий темноволосый мечник. — Ага, и слышится, значит, тоже, да? — Будто одно другому мешает. — Вот ты ж упрямый осёл! Да ни крал я ничего и трезв был до скрипа в зубах! — не унимался первый. — Ха, ну вот, а вчера говорил, что «по такой холодрыге зуб на зуб не попадает»! Хватит уже тут выдумывать всякое! Фантазер! — Да не выдумываю я ничего! Как есть говорю! Своими глазами да ушами видел-слышал! — Ну, коли он таки не надумывает… — вклинился третий, явно постарше и поматерее двух прочих. — Кхм… Интересно оно получается. — Что? — спросили двое других в один голос. — Ну а сами не дотумкиваете, что ль? Поразглядывав недолго недоумевающие лица своих сослуживцев, третий фыркнул, покачав головой и продолжил, понизив голос до заговорщического полушепота: — Ну вы и тугодумы. Если ты и впрямь видел то, что видел, да ещё и слышал кое-что в придачу, выходит... король-то наш всё ж… из этих будет. Кэйсюк, стоявший за палаткой, возле которой пристроилась эта болтливая троица, резко побледнел. — Чё? Это из каких еще таких? — удивился копейщик, который как раз и завел весь этот разговор, начав с того, что недавно «видел у королевского шатра кое-что поразительное». Мечник задумчиво почесал в затылке, но пока тоже не понимал, куда клонит его старший товарищ. На что тот лишь дернул щекой, отпустив новое замечание насчет их скудной сообразительности. — Нет, ну правда, «не видят дальше собственного носа» — это как раз про вас. Тут же и дураку всё ясно! Он жестом подозвал их поближе и, приложив ладонь ко рту, прошептал: — Я говорю о тех, кто предпочитает дамскому обществу… мужскую компанию. — И нет, я сейчас вовсе не о задушевных беседах! — сердито прошипел он, прочитав новое недоумение на озадаченных лицах. — А как раз о том, для чего обычно мужчина уединяется с женщиной. Остолопы ж вы эдакие!.. — А?.. — выдохнул второй. — То есть… хочешь сказать, то, что я слышал тогда… было как раз… О боги… — первый осекся, прикрыв лицо ладонью. — Погоди! — всполошился мечник. — Почему ты так в этом уверен? А что если король просто… ну, малость захворал? — Для «малость» этот пацан наведывается к нему слишком уж часто, не находишь? Так что тут либо хворает он прилично, либо это просто предлог для их встреч. А вот теперь советник ощутимо занервничал, уже прикидывая в голове варианты, как избавиться от этих излишне любопытных простофиль, хотя бы под предлогом битвы. А тем временем старший из тройки солдат продолжал рассуждать: — Для первого наш смекалистый государь ещё слишком молод. А вот для второго как раз в самый раз. Ну, если, конечно, кое-кто тут нам лапшу на уши не развешивает, — добавил он в конце, покосившись на зачинщика сей бурной сплетни. — Нет, нет! Мамой клянусь! Да и зачем мне такое сочинять!.. Но сам я, правда, до такого ни за что бы не додумался… — А я всё же что-то в этом сомневаюсь, — вставил мечник. — Да и зачем оно королю, когда у него теперь под боком такая завидная невеста. — Ой ли, — усмехнулся старший. — Судя по тому, с кем она в последнее время жила во дворце, и тому, с кем делит палатку нынче, бок она если кому и согревает, то точно не королю. У неё вон целый гарем из писанных красавчиков, так на кой он ей сдался? Тем более они не в столь дальнем родстве. Или ты уже успел об этом позабыть? — Хм-м… Нет, в чем-то ты, может, и прав, но… — Да как ты смеешь! — вскинулся детина с копьем! — Её Высочество — Богиня, ниспосланная нам самими Небесами! Как ты можешь высказываться о ней в подобной манере?! — Вот дурень! А ну тон поубавь, чего разорался? — И ты ещё спрашиваешь?! — Ой, ой, поглядите-ка на него, сколько пыла. А ума ни на грош. Хотя что с тебя взять, ты ж пока ещё сопляк неотесанный, вот и не способен замечать вещи, которые взрослым очевидны сходу. Не ты один у нас тут такой «наблюдательный». Я вон, ещё пока мы из замка не выдвинулись, лично пару раз замечал, как она милуется со своими этими защитничками. И то, с каким обожанием они сами на неё смотрят. Так что, думаю, если этих царских братишку с сестренкой и поженят, наследничка ей заделает, скорее всего, кто-то другой. — Ну, ну, не кипятись ты так, — мечник успокаивающе похлопал своего разгневанного товарища по плечу. — Но вообще, знаете, а это не лишено смысла. В конце концов, в знатных родах подобные выкрутасы не редкость. Но всё-таки и правда поразительно… Ну, если всё действительно так и есть. Хотя лично меня это не сильно беспокоит. — П-почему?! — изумился раскрасневшийся парень с копьем. — Ну а толку таким как мы об этом волноваться? — Ха! Ну хоть один из вас мозгов не лишен, — хохотнул третий. — Верно сказано, Линг. Толку головы себе этим забивать? Нам их вон завтра уже и снести могут, если вдруг позабыл, пылкий ты наш. Так что, кого там обласкивают наши королевские особы по ночам — не нашего ума дело. Давайте уже лучше заканчивать здесь, а то ведь и поспать толком нам не дадут, если до конца дежурства не управимся. А помирать я предпочитаю на сытый желудок и только после того, когда знатно продрыхнусь. Мечник тихонько рассмеялся, а парень с копьем что-то недовольно пробурчал себе под нос. Их небольшой перерыв наконец подошел к концу, и все трое возвратились к перетаскиванию мешков с припасами. Кэйсюк же, после выслушивания всей этой насыщенной беседы, чувствовал себя так, словно не спал пару ночей. Слишком уж сильно этих парней болтало из стороны в сторону. Да и сама тема обсуждения была, мягко говоря… щепетильной. Успокаивало пока лишь одно — никаких весомых подозрений касательно текущего состояния короля у этих выдумщиков не возникло. Что до подозрений иного рода… по факту они безвредны, хотя послевкусие у них было отнюдь не из приятных. Но всё же советник решил, что было бы неплохо притушить его каким-нибудь расслабляющим напитком. На алкоголь его в последнее время совсем не тянуло, так что предпочтение было сразу же отдано травяному отвару. С этими мыслями Кэйсюк направился к палаткам лекарей Клана Неба. Однако уже на подступах заметил какую-то излишне бурную возню. — Что за суета? — поинтересовался он у одного из пробегавших мимо подмастерий. — Ох, господин Кэйсюк, — отозвался худощавый юноша, тут же склонившись перед советником в учтивом поклоне. — Вернувшийся недавно отряд разведки угодил в западню. Несколько бойцов сильно пострадали. Я слышал, двое так и не вернулись, и их дальнейшая судьба неизвестна. — Где разместили раненых? — Вон там, господин, — пояснил юноша, указав на главный шатер и ещё пару палаток подле него. «Ясно, значит, и впрямь много тяжелых». — Кто-то уже опрашивал тех, кто в состоянии говорить? — Да, генерал Кёга как раз сейчас беседует с лидером отряда. Его раны не столь плохи, и он в сознании. — Хорошо, а теперь ступай. — Господин, — юноша отвесил прощальный поклон и побежал в сторону центрального шатра. Раз Кёга уже занят допросами, сам Кэйсюк может выяснить детали и позже. Хотя, учитывая, что он и так знал, куда направлялся этот отряд, многое было понятно и без рапортов. Советник с самого начала осознавал риск этой вылазки, как и всё командование. Оставалось теперь лишь выяснить — был ли этот риск оправдан. Но это может и немного обождать. Сперва раненым нужно оказать всю возможную помощь. Поскольку в данных обстоятельствах у них каждый боец на счету. Кэйсюк мрачно усмехнулся про себя, отметив, что буквально только что рассматривал возможность умышленного убийства нескольких из них, с последующим выставлением этого за «несчастный случай» или же попросту боевые потери. И на мгновение ощутил прилив стойкого отвращения к самому себе. Но советник быстро подавил это чувство, плавно зашагав к одной из боковых палаток, где тоже мог получить то, зачем сюда явился. Отодвинув полог, он прошел вглубь. Сам Кэйсюк, разумеется, не знал названий и мест хранения всех трав и снадобий. Но некоторые хорошо помнил на память. Как по цвету мешочков, коробков и склянок, так по виду и запаху самих лекарств. Пройдясь взглядом вокруг, он быстро нашел место, где с наибольшей вероятностью мог быть нужный ему сбор трав. Его часто подавали Его Величеству и госпоже Йонхи на ранних стадиях их болезни. Но по сути, всё что он делал — просто помогал расслабиться и спокойно уснуть. Как раз то, что ему сейчас требовалось. Перебрав пару похожих на искомое коробков, советник не нашел нужного. После чего решил проверить ещё парочку небольших бежевых мешочков. Однако не успел он закончить и с первым, как у входа в палатку послышались сбивчивые шаги. Полог шелохнулся. В палатку вошли двое: один из солдат вернувшегося отряда и молодая девушка, на чьё плечо тот опирался. — Вот, здесь никого, так что давай проходи, я сейчас тобой зай… — увидев советника, девушка осеклась. Встретившись с ней взглядом, Кэйсюк, разумеется, тут же её узнал. И она была последним человеком, которого он бы хотел сейчас видеть. — С-советник Кэйсюк? Скрипнув зубами, он принял их приветствия ответным кивком. Хотя сам не стал бы осуждать раненого солдата, проигнорируй тот приличия ввиду своего состояния. — Ч-что вы ищете? — поинтересовалась Мира, заметив мешочек с травами в руках советника. — Неважно, — бросил он в ответ, положив мешочек на место. — Занимайся лучше его ранами. Я найду то, что мне нужно, в другом месте. На лице Миры отразилось смятение. Было очевидно, что ей также не по себе в его присутствии. И винить её было глупо, что бы он там от неё не потребовал в ту ночь. Сам Кэйсюк отнюдь не дурак, чтобы допускать, что она и впрямь сможет выкинуть произошедшее между ними из головы бесследно. Поджав губы и отведя взгляд от советника, Мира помогла воину пройти вглубь палатки. Усадив его на крепкий ящик, устланный парой пустых мешков, она осторожно стянула с него шлем. Парень зашипел, но тут же стиснул зубы, не позволив себе большего. — Прости. Я постараюсь поаккуратней, — извинилась Мира, уже принявшись изучать его рассеченную бровь. — Н-ничего, — буркнул тот в ответ. — Спасибо за по… Ай!.. Мира улыбнулась тому, как старательно он пытался удержать перед ней лицо. А Кэйсюк, перед тем как выйти наружу, успел подметить несколько иное. А именно — то, как этот молодой мужчина на неё смотрел: искренне, с явным откровенным интересом. С одного взгляда было ясно, что она ему как минимум симпатична. И глядя на неё рядом с ним, Кэйсюк ловил себя на мысли, что кто-то вроде него бесспорно хорошо ей подходит. Кто-то, кого интересует она сама. Кто-то, кто не будет пытаться воспользоваться ей, как девушкой из дома наслаждений на один раз. Несмотря на возникшую между ними неловкость, советника радовало, что он всё же остановился тогда. Лишние угрызения совести сейчас ему точно ни к чему. Кэйсюк и без того плохо спит по ночам, да и стойкие головные боли стали для него уже неотъемлемой частью обыденной повседневности. Ему и так хватало дурных снов, ввиду навязчивых мыслей в отношении Её Высочества Йоны. Так что терзаться ещё из-за какой-то девушки, которую он по ошибке счел расчетливой, хладнокровной хищницей, Кэйсюк определенно не желал. Ну что ж, в конце концов, можно будет попросить немного схожих трав и у Мин-Су. Так что оставалось лишь заглянуть к нему ближе к вечеру. А пока Кэйсюк решил, что неплохо было бы побеседовать с Кёгой, поскольку заметил, что тот уже вышел из лекарской палатки и отдает какие-то распоряжения страже. Однако стоило ему сделать лишь шаг в ту сторону, как его вдруг окликнули: — Советник Кэйсюк! Он обернулся, столкнувшись взглядом с несколько запыхавшейся Мирой. Она слегка раскраснелась, поскольку сегодня по-прежнему было довольно прохладно. — Вот, возьмите, — сказала она, протягивая ему небольшой зеленоватый коробок. — Это поможет снять усталость и как следует выспаться. Он вопросительно взглянул на неё, ничего не говоря. — Ну… просто вы очень бледны… и показались мне сильно измотанным. Так что я предположила, что вы искали нечто… в этом роде. «Ну, чудесно», — проворчал Кэйсюк про себя. Он молча принял коробок из её рук, испытующе глядя ей в лицо, от чего Мира, кажется, занервничала. — Эм… прошу прощения, это просто легкий вид снотворного. Я вовсе не… — Зачем тебе это? — оборвал он её. — Простите? — изумилась она. — Ты вовсе не обязана проявлять ко мне любезность. Мы ничего друг другу не должны. — Ох… Я понимаю, — ответила она, опустив взор. — Но я всё-таки подмастерье лекаря. И я ничего не жду от вас в обмен на это. Тем более, что на деле это сущий пустяк. — Да неужели. Сам по себе поступок — возможно. Но важен сейчас не столько поступок, сколько твое рвение его совершить. А посему спрошу ещё раз — зачем тебе это? Пару долгих мгновений Мира молчала, а затем подняла на советника решительный взгляд. — Простите, если мои слова прозвучат грубо… но зачем это понадобилось вам самому? Кэйсюк вздрогнул. Слишком уж неожиданным был этот вопрос, как и её внезапная смелость. Тяжело сглотнув и прочистив горло, он заговорил, правда с небольшим хрипом: — И как это связано с моим нынешним вопросом? — попытался выкрутиться он. — Напрямую, — отрезала Мира, нахмурив брови. — Я помню, что вы велели мне забыть обо всём, что случилось… тогда. Но, к сожалению, это отнюдь не так просто. Я правда пыталась выкинуть произошедшее из головы. Но теперь, всякий раз, когда вы попадаете в поле моего зрения, я невольно ловлю себя на том, что уже не могу смотреть на вас как прежде. Полагаю, для вас самого не секрет, каким вы видитесь окружающим людям. Но после той ночи я кое-что в очередной раз для себя подчеркнула. — И что же? Мира выдержала небольшую паузу, после чего наконец ответила: — Не всё то, чем кажется. Разве вы сами не можете сказать того же и обо мне? Ведь кто-то же сформировал у вас такое представление, раз вы сочли, будто я отлично подхожу для чего-то подобного? И, согласно моим собственным представлениям о вас до недавнего времени, я полагала, что вы просто воспользуетесь мной, как сочтете нужным, после чего выбросите за ненадобностью. Без каких-либо угрызений совести. И я даже успела примириться с этой мыслью, направляясь к вам. Но в итоге вы… откровенно меня удивили. Однако, помимо всего прочего, мне не дает покоя один вопрос… Советник напрягся, стиснув пальцы в кулак. — Ну так не медли, — произнес он с нескрываемым недовольством. Теперь вздрогнула Мира, от испуга, кажется, наконец вспомнив, с кем говорит. Но, собравшись с духом, она всё-таки произнесла: — Чьей… заменой я была? Кэйсюк подавился вздохом. Он был настолько поражен, что не смог удержать лицо; что она, в свою очередь, тут же заметила. Резко помрачнев, советник быстро приблизился к уже откровенно перепуганной девушке. Грубо схватив Миру за руку, он потянул её за собой. Спешно ввалившись в ближайшую палатку, в которой по чистой случайности никого не оказалось, Кэйсюк с силой впился в тонкие плечи, легонько её встряхнул и заговорил с явной угрозой: — Я, кажется, выразился в тот раз предельно отчетливо — «не вздумай создавать мне проблемы», — злобно прошипел он. — Тебе жить надоело? — А-ам… Прошу, не поймите меня неверно… Я вовсе не… — А как ещё я это должен понимать?! Чего ты собираешься этим добиться? Зачем сама снова пристаешь ко мне, когда я тебя уже отпустил?! И, самое главное, почему суешь свой любопытный нос в дела, которые тебя совершенно не касаются?! Я же сказал тебе тогда — «не мни себя какой-то особенной». Так чего вдруг тебя потянуло играть со мной в столь опасные игры?! — Я вовсе… не играю… Я-я п-просто… — голос Миры дрожал, едва не срываясь на плач, но она стоически держалась. — Что?! — рыкнул Кэйсюк. Девушка задрожала в стискивающих её руках. В округлившихся от испуга янтарных глазах стояли слёзы, но, благодаря неимоверному усилию, Мире удалось их сдержать. Она болезненно поморщилась, после чего вдруг резко оскалилась на советника и произнесла голосом полным жгучей досады: — Я всего-навсего проявила каплю беспокойства к человеку, которого до недавнего времени мнила бессердечным лицедеем, как и многие вокруг! Только вот, для хладнокровного беспринципного змея, у вас довольно горячая кровь и отнюдь не самое черствое сердце! У меня и в мыслях не было создавать вам какие-то проблемы! И уж тем более как-либо угрожать! Да и как вы сами себе это представляете?! Чем я — обычная девица, едва не простолюдинка, вообще могу быть вам опасна?! Фактически вы сами вывели меня на этот разговор, когда я всего лишь окликнула вас, чтобы отдать снотворное! Кх… — её прервал вырвавшийся всхлип, но Мира по-прежнему отчаянно держалась, чтобы не разрыдаться, как младенец. Её напор слегка усмирил его гнев, и Кэйсюк ослабил хватку на подрагивающих от волнения девичьих плечах. Мира осторожно подняла на него взгляд, и в глазах её читался смешанный с обидой испуг. — Вы спрашивали, зачем? Я и сама толком не знаю. Но если вам стало бы легче, скажи я нечто в духе «мне просто повкусу ваши ласки», я могу сказать и так. И это даже не будет слишком далеко от истины. Я не питаю никаких наивных иллюзий насчет всего этого. Но вы заинтриговали меня, взволновав мое сердце. Поэтому, если мне под силу приглушить вашу боль, а следы её терзаний запечатлены у вас на лице слишком отчетливо... я не против стать для вас той, кем вы сочли меня изначально. Внимая этим проникновенным искренним словам, Кэйсюк испытывал довольно противоречивые чувства. С одной стороны, ему хотелось рассмеяться, с другой — послать её прямо сейчас к горным демонам на скалах плясать. Какая-то его часть разрывалась от желания проучить её неким суровым образом, чтобы раз и навсегда отвадить от дальнейших попыток «проявлять к нему беспокойство». Но, встретившись с ней взглядом вновь, советник непроизвольно завел ладонь ей за затылок и притянул девушку ближе к себе. — Ты даже не представляешь, насколько глупо сейчас поступила. Ты несомненно пожалеешь об этом, причем довольно скоро. — Пусть так, — хмыкнула Мира, ощущая, как по ногам и спине разливается уже иная дрожь. — Просто поцелуйте меня. — Боюсь, одним только этим ты не отделаешься. И на сей раз у тебя не будет возможности сбежать. Я не пощажу тебя, даже если ты станешь кричать и плакать. Советник строго посмотрел Мире в глаза, давая ей последний шанс опомниться и передумать. Но она лишь грустно улыбнулась, подавшись ему навстречу, после чего произнесла: — Ничего. Это я как-нибудь переживу. — Идиотка, — выдохнул он, коснувшись наконец её губ.