***
Вечер. Я уже лежу в кровати, вдоволь набив желудок таким же сытным ужином, как и сегодняшний обед. Руни и мама уединились в своей комнате, а бабушка срулила на свидание. Саймон остался у нас, но после ужина засел за уроки. У него завтра тест по социологии, и ему нужно готовиться. Время пробежало быстро, и, оставшись наедине, я достала дневник, подаренный мамой. Удобно устроившись в постели, листаю страницы, думая с чего бы начать. В календаре ставлю отметку на дате зачатия — 14 марта 2008 года. Этот день мне запомнится надолго. Тогда я попала в лечебницу из-за галлюцинаций. Похоже, что у моей судьбы весьма скверное чувство юмора, раз она решила именно так распорядиться этим днём. Прошло два месяца, всего два месяца, и сколько проблем свалилось на мою больную голову за это время. По крайней мере, сейчас в моих мыслях намного больше позитива, чем было 14 марта 2008 года. Но мне как-то не хочется, чтобы мой ребёнок знал, в какой период моей жизни он был зачат. Пожалуй, не буду рассказывать ему всех обстоятельств. Это станет моей первой родительской тайной. Заполнив парочку страниц, откладываю дневник в сторону. Мне хочется пить. Встаю с постели и иду на кухню, чтобы утолить жажду, и желательно какой-нибудь гаденькой водичкой наподобие Pepsi, пока мама не видит. Проходя мимо гостиной, замечаю, как Саймон залип с учебником, совершенно погрузившись в мир социологии. Он ненавидит гуманитарные предметы, поэтому могу поспорить, что ему приходится заставлять себя читать "этот бред", чтобы сдать "чёртов" тест. Зайдя на кухню, открываю холодильник и начинаю шарить глазами по полкам. Pepsi нет, но есть Fanta. Ладно, какая разница, чем травиться. Беру баночку газировки и закрываю дверцу холодильника. Глаза случайно падают на дверь во внутренний двор. И я подпрыгиваю на месте, прикрыв рот ладонью, чтобы не заверещать. Через прозрачную стеклянную вставку дверного полотна виден женский силуэт. Делаю несколько неуверенных шагов, чтобы разглядеть кто это, и затем шумно выдыхаю. Адель, блин. Открываю дверь и приглушенно выпаливаю: "Какого хрена? Я до усрачки напугалась!" — Почему ты шепчешь? — вопросом на вопрос отвечает Моринг. Вид у неё странный, даже немного пугающий. Волосы растрепаны, словно за ней гналась стая волков. — У меня что-то вроде домашнего ареста... Мама не будет рада твоему позднему приходу, — почесав голову, объясняю, но потом понимаю, что Адель переводит тему, и вид у неё не очень, и снова, но в более мягкой форме интересуюсь: "Что ты тут делаешь?" — Решила устроить очную ставку Эллисон. Ты со мной? — рыжая коварно ухмыляется, переводя своё внимание с меня на свой маникюр. Её ногти кроваво-красного цвета. — Что? — Переоденься, у нас мало времени, — шипит девушка, не желая слышать мои нелепые возгласы. Она подталкивает меня к коридору, чтобы я поскорее сменила пижаму на что-то более подобающее для ночной спецоперации. — Я не пойду! — блин, как бы мне не хотелось устроить чокнутой Элли очную ставку, а лучше тёмную, мама меня убьёт. Хочу спровадить Моринг, отворяя дверь за её спиной, и жестами показывая — "вон отсюда!" — Сейфорт была за рулем той машины, а не Майкл! И я могу это доказать, — млять, а Адель умеет уговаривать в считанные секунды даже самого упертого оппонента, с этим не поспоришь! — Хорошо, жди здесь! Мысленно перекрестившись, выхожу с кухни и иду в свою комнату, боковым зрением проверяя Саймона. Он за это время даже позы не поменял. Так и сидит с головой в учебнике. Чувствую укол в районе сердца, похожий на муки совести. Мне больно в очередной раз поступать так с другом, сбегая из дома, чтобы попытаться спасти Тёрнера. Ненавижу себя! Ненавижу за то, что опять поступаю гадко по отношению к Стелсу. Он ведь не просто мой друг, Саймон влюблен в меня, и от этого не становится легче. Я даже представить не могу, как ему больно каждый раз, когда его хоть и безответно, но всё же любимая девушка попадает в очередную историю. Сердце пропускает удар, когда в момент моего внутреннего самобичевания парень перелистывает страницу, а затем потирает лоб. Мне почему-то стало страшно. А что, если бы он обернулся и увидел меня, крадущуюся по лестнице с таким потерянным лицом. Так, хватит. Адель не будет долго ждать! Прошмыгнув в комнату, надеваю спортивные штаны и футболку. Надо прихватить с собой куртку на всякий случай. Веду себя максимально тихо, чтобы вдруг не привлечь внимание матери, которая в этот момент была в нескольких метрах от меня за стеной. Выхожу в коридор на носочках и, ступая мягко по ковролину, прохожу мимо ванной. Останавливаюсь у лестничного проёма и заглядываю вниз. Стелс переписывает что-то из учебника в тетрадь. Делаю несколько шагов по ступенькам и замираю от скрипа. Блять! Немного поморгав, понимаю, что мой друг ничего не услышал и продолжаю движение, забыв как дышать. Через минуту я на кухне, где уже зазевалась Адель. — Ты пойдешь в этом? — указывая пальцем на штаники, усмехается рыжая. Закатываю глаза, сложив руки на груди. — Я же не на встречу с президентом собираюсь, — фыркаю и бесшумно открываю дверь.***
Выйдя из дома, мы прошли по внутреннему двору и повернули на улицу, ведущую к школе. Меня немного удивил этот факт, ведь был уже глубокий вечер. В школе в это время мог быть только охранник, что нам там нужно — не совсем понятно. В какой-то момент меня накрыло небольшим приступом паники. Мы ведь с Адель даже не подруги, а раньше вообще были можно сказать главными врагами. А что, если она что-то против меня задумала? Втёрлась в доверие, а теперь ведёт меня непонятно куда и зачем. — Может расскажешь, что происходит? — не выдержав внутреннего напряжения, выпаливаю я. — Мы идём к Эллисон, она с Софи. Они в школе, — безэмоциально отвечает девушка, перекидывая сумку с одного плеча на другое. Она будто собралась к парикмахеру, а не на встречу с чокнутой Элли. Такая спокойная, даже жутко спокойная. — Ты думаешь Сейфорт так просто возьмёт и всё расскажет? — Не думаю, я знаю, — она улыбается зловещей улыбкой, и меня бросает в холод. Что ты, блин, задумала, Адель? В голове возникает мысль, что стоит написать Саймону куда я иду. Но мама мне так и не вернула телефон. Невидимые кошки скребутся в душе, словно предвкушая беду. Пока мы шли к школе, я обкусала все губы и раз сто намеревалась развернуться и убежать домой. Единственное, что меня останавливало это сделать — это образ зеленоглазого парня, который буквально выжигал моё сердце своим пронзительным взглядом. Ему нужна помощь, и я просто обязана всё выяснить. Судьба дает мне шанс, и, возможно, единственный. Войдя в главный корпус, мы проходим к лестнице и преодолеваем этаж за этажом. После чего выходим на крышу, где у меня выпадают глаза из орбит. Софи нервно курит сигарету, в то время как Эллисон стоит, пристёгнутая наручниками к поручню пожарной лестницы. — Какого чёрта? — выкрикиваю свои мысли вслух. Сейфорт начинает истерично смеяться. — Всё нормально. Не кричи так! Охранник может услышать, — хрипит Моринг, доставая из сумки пистолет. Такер роняет сигарету вместе с челюстью на рубероид, которым покрыта поверхность крыши. — Откуда у тебя пистолет? — моргаю несколько раз, чтобы понять, что это не глюки. — В письменном столе у отца взяла, — Адель наводит дуло пистолета на Эллисон, — Сара здесь, говори. Не совсем понимаю, при чём тут я. Перевожу взгляд с рыжей на Сейфорт, а она только усмехается. Ей совсем не страшно. — У меня было три условия: Сара, Молли и снять с меня наручники. Ты потратила целый час, но выполнила только одно, — и как она может в такой момент ещё и язвить, уму непостижимо. Точно, психопатка! — Софи, верни ей телефон, пусть звонит Хоупс, — шипит Моринг своей подруге, и та тут же повинуется. — Она не послушает меня, пусть звонит Сара! Адель бросает на меня нечитаемый взгляд, я беру телефон из рук брюнетки. Что же мне делать? Открываю список звонков, и вижу, что Сейфорт сегодня говорила с Майклом. Пользуясь моментом, набираю его номер. Гудки. Дыхание перехватывает, пока в голове просьба всем богам, чтобы Тёрнер поднял трубку. — Алло, — слышу любимый голос, и на глазах наворачиваются слёзы. — Майкл, это Сара, — произношу и вижу, как Моринг убивает меня взглядом, а затем хрипит что-то неразборчивое. — Маленькая моя, откуда у тебя телефон Эллисон? — обеспокоенно интересуется парень, а я не знаю, что сказать. Он ведь наверняка верит ей безоговорочно, и я могу только всё испортить, если расскажу ему всё, что сейчас происходит. — Мы случайно пересеклись, и она дала мне возможность позвонить тебе, — вру и чувствую, как мои щеки наливаются лавой. — Как ты себя чувствуешь? Когда тебя выписали? — Хорошо. Сегодня. У меня немного времени, скажи мне лучше — у тебя есть план? — это первое, что мне приходит в голову. Я же совсем ничего не знаю. — Да, малышка есть. Но если он не сработает, нам придётся бежать. Ты ведь со мной? — его вопрос звучит немного неуверенно, и я замираю, пытаясь сдержать слёзы. — Конечно, я с тобой. Мне пора, люблю тебя, — закрываю глаза и вспоминаю, как я впервые произносила эти слова. — Я люблю тебя... Ловлю понимающий взгляд Адель и сбрасываю вызов. Не верю я в то, что план Майкла может сработать. Нам нужны запасные варианты. Ищу телефон Молли, в списке вызовов он следует за номером Тёрнера. Набираю. — Алло, я же сказала, не нужно звонить, — Хоупс отвечает сонным, но в тоже время совсем недовольным голосом. — Молли, это Сара. Тебе стоит прийти в школу. Твоя группа поддержки решила тут устроить перфоманс. Сомневаюсь, что директору это понравится, — сама не понимаю, как смогла такое придумать на ходу. — Что? Что за перфоманс? — Они на крыше, батарейка садится, — сбрасываю, так и не дождавшись ответа. — Неплохо, — ухмыляется Адель, явно одобряя мою креативность. Проходит минут пятнадцать, и я чувствую, что скоро сойду с ума. Сейфорт всё не перестает бросать гнилые комментарии, а Хоупс, кажется, совсем не торопится. Такер истоптала все туфли, а Моринг неустанно собачилась с Эллисон. Только мне было не до разговоров. Я думала о том, как мог закончиться этот день. Что-то внутри подсказывало, что мы совершаем ошибку. Допрашивать психопатку под дулом пистолета — не лучшая идея. Ей, блин ни капельки не страшно. Такое ощущение, что у Элли полностью отсутствуют инстинкты отвечающие за самосохранение. И где вообще гарантии, что она расскажет правду? Прошло ещё минут десять, когда на крышу выходит Молли. Она застывает при входе, явно пытаясь понять, что здесь происходит. Адель снова наводит пистолет на Сейфорт, и произносит: "Софи, можешь отстегнуть эту тварь. Все в сборе." — Адель? Что тут творится? — разрывая горло, рычит Хоупс и быстрым шагом направляется к рыжей, но та резко переводит дуло на свою тренершу, и та замирает на месте. — Мы решили выяснить правду. И, похоже, ты как-то в этом замешана, — Моринг поджимает губы в подобие улыбки. Мой мозг еле успевает следить за происходящим. — Да у тебя крыша поехала, я вызываю полицию! — выплёвывает Молли и достает из кармана телефон. Адель ловко выбивает мобильник из рук девушки, и тот летит в сторону. — Нет-нет нет. Видишь ли, я много думала, и не могла понять, зачем Тёрнеру сбивать моего брата. Ни одной толковой мысли за месяц. И сегодня я решила навестить Сару в больнице. В палате был Саймон, и я хотела войти, когда услышала, как О`Нил рассказала Стелсу, что Эллисон пыталась натравить Драконов на Люка, — блять! Адель была сегодня в больнице. Как бы я не старалась скрыть от неё это факт, меня в итоге настиг очередной провал. — И что? Причём тут я? — Хоупс вскидывает руки, но мне почему-то её реакция кажется слегка наигранной. — А при том, дорогуля, я сказала рыжей плешивой крысе, что именно ты стала свидетелем по делу Люка. Мы с тобой единственные, кто знают всю правду, — в жаркий спор встревает Сейфорт, потирая запястье, которое явно было передавлено наручниками. Теперь она свободна, и я не чувствую, что это была хорошая идея. Её не стоило отстёгивать. — Ты лжешь, Элли, лжешь, — защищается Молли, делая шаг к психопатке, та же в ответ только истерично смеётся. Все происходящее напоминает мне дурдом. — Хватит страдать херней, может уже расскажете, кто сбил Люка? — выпаливаю я, потеряв остатки терпения. Меня снова начинает тошнить. — Майкл, — уверенно отвечает Эллисон. — Я не верю тебе, — качаю головой и закрываю глаза. Во рту пересохло, и сердце сжимается в груди. Мне кажется, что я теряю равновесие. Мне нечем дышать. — Тёрнер узнал, что Люк изнасиловал меня, когда я была пьяна. Этот козёл воспользовался мной после того, как вся школа решила посмеяться над моей ориентацией ... Люк Моринг стал причиной, по которой я решила свести счеты с жизнью, никак не идиотский план Адель и Кэнди, — чем больше она говорит, тем меньше я ощущаю реальность. Мог ли Майкл это сделать, узнав об изнасиловании? — Значит дело не в нападении на меня и Саймона? — поднимаю голову и открываю глаза, Элли стоит у края крыши и меня пугает её полное спокойствие. Адель, схватившись за голову, бормочет что-то неразборчивое себе под нос, а Софи застыла с таким выражением лица, что мне сложно описать, какой шок она только что испытала. — Ну почему же... Люк знал, он был с Кэнди и Райаном заодно. Вот только полиция, выяснив, что у Бобби есть алиби на один из эпизодов вашего дела, почему-то не стала никого искать... — она усмехается в конце, и до меня наконец-то доходит. Люк не был четвёртым. Это всего лишь предположение, основанное на заведомо ложной информации. — Тут ты не права. У Бобби не было алиби, точнее в его алиби не стоит верить, — жду реакции психопатки и сразу же получаю реакцию. Она отмахивается, не желая слышать. Но я продолжаю: "Мэйсон Вилльямс и Бобби состояли в отношениях. Мэйсон просто хотел помочь своему парню". — Даже если так, это ничего не меняет. Люк это заслужил, — Эллисон вновь усмехается, а затем добавляет: "Жалко, только что не подох". Этой фразой Сейфорт словно поджигает фитиль от динамита, которым был напичкан разум Адель Моринг. Рыжая бросается на чокнутую, а Молли быстро реагирует и бежит к ним, чтобы разнять. Визг, мат и неразбериха нарушает тишину ночного Сентфора. Я не сразу осознаю, что драка разгорается слишком близко к краю крыши. Меня будто что-то подталкивает, и я делаю несколько шагов к эпицентру. Внезапный крик, и я вижу как Сейфорт толкает Адель к краю, она падает вниз, но успевает схватиться руками за поручень пожарной лестницы. Хоупс быстро реагирует, но, не справившись с равновесием, падает. Секунда растягивается в вечность, и я хватаю руку Моринг. Это происходит неосознанно от огромного выплеска адреналина в кровь. Я моргаю, а затем выдыхаю от легкого чувства облегчения. Молли успела ухватиться за край крыши. — Софи, помоги, — кричу и одновременно тяну свободную руку к Хоупс. Её пальцы соскальзывают с поверхности, и она летит вниз. Секунда, и Молли падает на козырек главного входа здания школы. Такер подбегает ко мне и помогает вытянуть Моринг. Эллисон потирает висок и смеётся. Мне хочется столкнуть её с крыши или приложиться к её голове чем-нибудь тяжелым. Адель начинает реветь от испытанного шока, Софи обнимает её, пытаясь успокоить. Я достаю телефон Эллисон из кармана и иду к выходу, но Сейфорт хватает меня за руку, а затем шепчет на ухо: "Надо было спасать Молли. Она не была свидетельницей, я соврала. Хоупс была за рулём. Свидетель по делу Майкла — это я..."***
Вой полицейских машин и отъезжающей скорой звенит в ушах. Я уже минут десять пытаюсь согреться под пледом. Рядом со мной сидит Адель и Софи. Мой разум горит в огне. Шериф Никсон не поверил мне, когда я рассказала ему о том, что мне поведала Эллисон. Да кто поверит сумасшедшей, что якобы пропадала месяц в психиатрической лечебнице, а потом оказалась в эпицентре новой сентфорской катастрофы. Я всё испортила, абсолютно всё... Хорошо хоть Адель успела спрятать пистолет, и о нём речь так и не зашла. Меня трясет, от осознания того, какая я всё-таки никудышная мать. Я ведь могла быть на месте Хоупс. Моринг кладет голову на моё плечо, а затем шепчет: "Тебе нужно в больницу, проверить свой "воспалительный процесс". Она делает акцент на последнем словосочетании, и я смотрю на неё недоумевающим взглядом. — Ты думала, я поведусь на эти сказки? Только Роджерс мог повестись на такое, — усмехается девушка и обнимает меня рукой. — Не говори никому, пожалуйста, — прошу рыжую и кладу голову на её макушку. — Это будет наш маленький секрет, подружка, — я усмехаюсь этой фразе, не до конца осознавая происходящее. Меня до сих пор окутывает ощущение стоящей рядом смерти. Молли уже увезли в больницу, но её образ застыл перед моими глазами и его невозможно стереть или забыть. Глупые подростки опять доигрались, и это может стоить жизни светловолосой девушки по фамилии Хоупс. Мне никак не понять её мотивов. И скорее всего, это так и останется тайной, которой не суждено увидеть свет. К нам подходит один из врачей и интересуется, кому из нас нужна госпитализация, я сухо отвечаю, что мне.***
Опять гребаная больничная палата, только вот с одним исключением. Мне дали VIP-палату. Адель поехала со мной, и когда мы приехали, она настояла на том, чтобы меня положили именно сюда. Я благодарна Моринг за помощь, но почему-то ко мне вернулась мысль о том, что всё происходящее нереально. Возможно призрачный Саймон был прав. Я умерла, иначе как объяснить этот триллер, который вовсе не похож на настоящую скучную жизнь девочки-подростка. Единственное, что может констатировать обратное не до конца — тошнота, которая с новой силой решила атаковать мой организм. Присев на кровать в ожидании врача, я чувствую рвотный позыв. Сглатываю слюну и иду к двери, которая ведет в ванную. Как хорошо, что в VIP-палатах такие предусмотрены. Рыгать в больничное судно мне совсем не хочется. Падаю на колени перед унитазом и еле успеваю открыть крышку, когда второй спазм сдавливает мой желудок. Меня в несчитанный раз выворачивает наизнанку. Горечь во рту и круги перед глазами. Когда же кончится этот ад? Ещё один позыв, и всё, что было съедено за ужином, отправляется в унитаз. Отрываю руки от стульчака и приземляюсь на пятую точку, чтобы опереться спиной о кафельную стену. Отбрасываю голову назад. У открытой двери ванной стоит Саймон, я совсем не слышала, как он вошёл в палату. — Сара, что происходит? — он подходит ближе и присаживается на пол напротив меня. — Я беременна, — ожидая очередной разбор полетов моего поведения, я решаю сбить его с толку, но Стелс почему-то не удивляется сказанному. — Ты уже знаешь? — парень кивает. Наверное, бабушка проболталась. Качаю головой, отбрасывая лишние мысли. — Догадался, когда тебя стошнило от запаха любимого пирога. Честно признаться, я тогда подслушал ваш разговор с Ба. Ну, а сегодня мои догадки подтвердились. Отделение гинекологии, откуда мы тебя забирали утром и дневник беременности, который ты оставила на своей кровати, — боже, идиотка, я же совсем забыла его убрать. Закрываю лицо руками, почему-то испытывая дикий стыд. Саймон убирает мои ладони и заглядывает в глубину моих глаз. Он аккуратно заправляет за моё ухо выбившуюся прядь волос, наклоняет голову вбок и задает вопрос: "Милая, он ведь от меня?" Вдох. Выдох. Милая? Мой разум мысленно переносит меня в тот день. 14 марта 2008 года. Тебе нужно зацепиться за реальность. Тебе нужно зацепиться за кого-то живого. Ноги несут меня сами. Они несут меня в дом, где мне всегда рады, ждут, любят и верят. Мне нужна помощь, мне нужно почувствовать себя живой. Отворяю дверь. Иду наверх. Прохожу тихо по небольшому коридору и хватаюсь за ручку. Надеюсь, он там. Иначе я сойду с ума. Открываю. Сердце пропускает удар, и я вижу, как самый дорогой для меня человек читает. Серьезно? Именно сейчас читает, полулежа на кровати. Саймон был неправ, у меня действительно проблемы с памятью и восприятием реальности. Теперь я точно понимаю, почему усмехнулась тогда. Отстраняюсь и рассматриваю каждую черту его нереально прекрасного лица. Запоминаю эти глаза и губы. Касаюсь большим пальцем припухлых уст, чтобы ощутить покалывание в месте соприкосновения. — Я хочу почувствовать себя живой... Поцелуй меня, — почти неслышно прошу его. — Ты уверена? — робко спрашивает***
В кабинете ультразвуковых исследований нас встречает Мисс Фельдман, с ней я тоже знакома. Полежи месяц в гинекологическом отделении — будешь знать всех врачей по именам и даже клички их домашних животных. Молодая женщина хмурит густые тёмные брови, когда я располагаюсь на кушетке. Она заглядывает в мою карту и с чем-то беззвучно соглашается. Капли холодного геля попадают на оголенную кожу живота, вызывая мурашечную бурю. В этот момент мне снова становится страшно, что, если я могу потерять ребёнка из-за стресса или навредить его развитию? Осознание того, что из меня получается никудышная мать, второй раз за день бьет острым клинком по сердцу между ребер. И в этот момент я ощущаю как Саймон берет мою ладонь в руки и присаживается сбоку от меня на стул, расставив локти на кушетке. Он тоже тревожится, об этом говорит дрожь, которая по инерции передается мне. — Ну-с, давайте посмотрим, как поживает малыш, — произносит доктор и касается датчиком моего живота. На секунду я забываю как дышать, ожидая комментариев со стороны врача. Стелс даже не может оторвать глаз от монитора. Перемещаю голову чуть в сторону, чтобы увидеть то же, что и он. И меня завораживает картина, застывшая на мониторе аппарата УЗИ. Я могу четко разглядеть его головку, тельце и ножку. Он кажется таким большим, учитывая размеры моего живота. На глаза наворачиваются слёзы, я закусываю губы, чтобы не расплакаться от счастья. Именно, счастья, ничего иного невозможно испытывать, когда под разными ракурсами ты впервые в жизни видишь своего ребёнка. Доктор делает записи и внимательно обследует каждую часть этого прекрасного создания, она не выглядит напряженной, и это радует. — Смотрите, здесь видна нижняя челюсть, — начинает говорить Мисс Фельдман, и Стелс чуть наклоняет корпус тела вперед, касаясь губами моего большого пальца, — Это пальчик, он у него расположен ближе к ротику, — в этот момент тело малыша двигается и поворачивается к нам своей спинкой. — Отвернулся, — смеётся молодая женщина, и я выдыхаю, он двигается — это же хорошо. Ракурс на мониторе меняется, — Это промежность, ножки он сложил крест на крест, так что не пугайтесь. — Это мальчик? — похоже Саймон что-то разглядел, я напрягаю зрение, чтобы тоже увидеть. — Это копчик, — снова смеётся доктор, — Вот, смотрите, этот более яркий цвет — плотность кости, поэтому многие родители путают. Сейчас о поле ребенка говорить пока рано. У вашего малыша всё хорошо. Сейчас вы услышите сердцебиение. Гулкий быстрый звук биения сердца воцаряется в помещение, и я не могу поверить своим ушам. Всхлипываю и вытираю слезы с лица. Всё хорошо, всё будет хорошо.***
После узи, меня отвезли в процедурную, чтобы измерить давление, и взять анализы крови. Саймон не отходил на меня не на шаг, будто испытывая страх, что я сбегу вместе с его ребёнком. На меня периодически накатывали слёзы, доктор Уайлд сказала, что это нормально. Вернувшись в палату, нас ждал сюрприз. У кровати сидела мама и шериф Никсон. Я нервно сглотнула, завидев шефа полиции в своей палате. — Что-то случилось? — с ходу спрашивает Стелс, отводя меня за руку за свою спину. — Нет, всё в порядке, Джонотан любезно подвез меня сюда, — фух, я уже думала, что шериф снова решил меня допросить или, чего хуже, обвинить в несчастном случае, произошедшем с Молли. За нашими спинами слышится скрип двери, и в помещение входит Доктор Уайлд. Она удивлена такой толпе в палате, но похоже не видит препятствий, чтобы сообщить результаты обследования: "С малышом всё в порядке, не вижу смысла держать здесь Сару. Вы можете отправляться домой." Мама выдыхает, сжимая руку Мистера Никсона. У неё заплаканный вид. Мне становится стыдно за своё поведение, и я уже готова к очередной гневной тираде со стороны своей матери, что бы она сейчас ни сказала, теперь мне стало понятно каждое чувство, что она испытывала в последнее время. Доктор выходит из палаты. — Я чуть не сошла с ума, пока ждала вас.... — произносит женщина, вставая со стула. — Мы были на УЗИ, — хрипло отвечаю. — Можешь кричать на меня, если хочется. — Ох, дорогая, поговорим о твоём поведении завтра, а сейчас я хочу, чтобы мы поехали домой. Бабушка сильно волнуется, — её голос полностью обессилил от переживаний. Она так устала, что даже не спросила, почему Саймон ходил со мной на УЗИ. И слава Богу, у шерифа Никсона наверняка бы выпала челюсть, узнав то, что я беременна от Стелса. Мама кладет мне в руку мой телефон, и мы выходим из палаты.***
Через полчаса мы уже были дома, и, успокоив бабулечку в своих объятиях, я рассказала ей про УЗИ. Она рассмеялась, когда услышала про мальчика и копчик. Однако, мне пришлось тактично пропустить тот момент, где Саймон узнал о своём отцовстве. Для начала нужно разобраться в себе и обсудить всё со Стелсом. И лучше сделать это как можно скорее. Когда во всем доме погас свет, я включаю телефон, что где-то с час стоял на зарядке. Поставив на вибровызов, чтобы звук сообщений не разбудил никого, начинаю читать непрочитанные сообщения. В принципе ничего такого, в основном смски от Обри, Анны и Харпер с пожеланиями скорейшего выздоровления. Через минуту мне приходит новое с незнакомого номера: "Малышка, будь готова, завтра я сообщу тебе время и место." По голове словно ударяет пыльный мешок, и до меня доходит, что это Майкл. Мы же говорили с ним сегодня. Похоже, план не сработал, и Тёрнер собирается бежать. — Сара, ты не спишь? — слышу голос Саймона, и тут же прячу телефон под подушку. — Нет, проходи, — в полумраке вижу как силуэт парня приближается ко мне. Хорошо, что он не заметит моего испуганного лица. Стелс садится на край моей кровати и вздыхает. — Почему ты мне раньше не сказала? Неужели, ты собиралась сделать аборт? — что, неужели он мог так подумать, хотя в принципе все логично, если не знать всех моих особенностей нездоровой психики. — Я... Я... — блять, как же объяснить... — Совсем, если честно, не думала об аборте. Когда я тогда пришла к тебе, мне было плохо, очень плохо. Все мысли запутались, всё казалось таким нереальным, — Боже, как же это сложно! — Только не говори, что ты не осознавала, что творила, — вздыхает друг, и я качаю головой. — Нет, не переживай, — немного лукавлю, ведь не мне оценивать степень моей вменяемости на тот момент. — Ты думала, что отец Майкл, — и он прав, но ему лучше этого не знать. — Нет, у нас с Тёрнером ничего не было, мы поругались, а потом меня положили в клинику. У меня нет сомнений в том, что ты отец ребёнка... — Тогда ничего не понимаю, — Саймон хватается руками за голову. — Сложно всё объяснить, мне нужна была помощь, а я только думала, как вытащить Майкла из банды и понять, что нужно Эллисон. При этом совсем не думала о ребёнке, — пытаюсь подобрать слова и понимаю, какой глупой я была, поставив жизнь малыша по важности ниже проблем Тёрнера, даже не моих. Стелс был прав, мне стоило научиться любить себя сильнее, чем своего парня. Теперь даже не знаю, могу ли я называть Майкла таковым. Саймон молчит, возможно пытаясь понять, что происходит в моей больной голове, или он осуждает меня за безрассудство и безответственное отношение к беременности. — Не молчи, пожалуйста, — умоляю парня, не перенося этой мучительной тишины. — Я бы попросил тебя не делать глупостей, но боюсь, что ты снова не сдержишь обещание, — вздыхая, Саймон сдвигается ближе ко мне. Он кладет голову на мой живот и обнимает меня. — После того, как я увидела малыша сегодня на экране, ты можешь поверить мне. Больше никаких глупостей, — запускаю пальцы в непослушные волосы парня. — Ты чувствуешь его? — Стелс прижимает ухом к моему животу, будто пытаясь услышать сердцебиение малыша. Что на самом деле невозможно. — Ответ "я не комфортно чувствую себя в джинсах" тебя устроит? — усмехаюсь. — Тебя сильно тошнит? — Сейчас нет, но месяц выдался ужасным. Кстати, ребёнок просто обожает маринованные помидоры, — смеюсь, а затем зеваю, мне хочется спать. — Засыпай, я ещё тут немного полежу, — Саймон тихо произносит, перебирая пальцами одеяло у моей руки. Я закрываю глаза и проваливаюсь в сон.***
14 мая 2008 года. Открываю глаза и понимаю, что уже как минимум обеденное время. Меня, на удивление, не тошнит, но очень хочется есть. Встаю с кровати и иду на запах овощного супа, чей аромат манит меня, как мышонка сыр. Никого, кроме бабушки, похоже нет дома. Стелс наверняка в школе, а мама и Руни на работе. На кухне стоит бабуля возле плиты, помешивая суп. — Доброе утро! — Утро? Сейчас обед! Думала уже идти и будить тебя, — негодует женщина, и я мысленно усмехаюсь её ворчливому тону. Присаживаюсь за стол и смотрю в окно. На улице чудесная погода, светит весеннее солнце и поют соловьи. Деревья пышут зеленью, и на душе так спокойно. — Есть новости? — буднично интересуюсь. — Утром заходил шериф, твоя мама забыла сигареты в его машине. Он их вернул, и ещё сказал, что состояние Молли Хоупс тяжелое, но стабильное. Врачи считают, что она выкарабкается, — с сердца словно спадает камень. Я уже не верила, что девушка выживет, и несмотря на то, что это именно Молли сбила Люка, мне становится легче. — Это хорошо. Скоро суп будет готов? — чувство голода просто говорит за себя. — Уже готов, — Ба берет тарелку и половник. Еще пара секунд, и мой нос вдыхает горячий аромат супа. — Пусть немного остынет. Женщина садится напротив и улыбается. Только вот мне непонятно чему. — О чём думаешь? — прищуриваю глаза, с небольшой хитринкой разглядывая бабушку. — Думаю, мальчик это или девочка, — она задумчиво отвечает. — Мне кажется, что девочка, — беру ложку и погружаю её в суп, помешивая сию красоту кулинарного искусства. — Нет, хватит с нас девочек. Я хочу правнука, — бормочет Ба, у неё такой забавный вид. Первая ложка супа отправляется в мой желудок. Потом всё как во сне, даже не замечаю, как уплетаю целую тарелку, а затем ещё одну. Бабушка вспоминает истории из моего детства и мы смеёмся. Она рассказывает всё от моего первого слова до того момента, как я впервые принесла ей золотую медаль за победу на чемпионате Тампы по гимнастике. В какой-то момент на кухне появляется Саймон. Мы сначала не замечаем его, так как он замирает у входа, словно наблюдая за происходящим. Стелс слышал эти истории уже много раз, но сейчас был явно готов посвятить им не один час своего времени. — Как тест по социологии? — спрашиваю, поедая остатки третьей тарелки супа. — Надеюсь, что нормально, — парень присаживается за стол, а бабуля, спохватившись, встает и идёт к плите, чтобы накормить и его. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, — улыбаюсь, причмокивая от удовольствия. — Она съела две тарелки. Это третья, и проспала до обеда, — добавляет бабушка, расставляя приборы перед Саймоном. Довольное выражение лица Стелса влияет на меня как успокоительное, мне так не хочется, чтобы он переживал. Бедняга так устал. — Мы тут обсуждали пол ребёнка, бабушка хочет мальчика, а мне кажется, что это девочка, — забавно осознавать, что только мы вдвоём можем оценить этот момент на все сто процентов. — Если девочка, то только не с твоим характером, — усмехается Саймон, и мне хочется ткнуть в него ложкой. Ба смеётся, явно оценив юмор парня. Поджимаю губы и качаю головой, закатывая глаза к потолку. — Так, ребятки, мне нужно съездить в магазин, — снимая фартук, заявляет женщина и исчезает в дверях. Мы провожаем её взглядом. Я не знаю, что ему сказать. Или спросить. Для начала пусть поест. — Я в душ, — встаю из-за стола и покидаю кухню.***
После водных процедур прохожу в комнату и достаю мобильник из-под подушки. На экране загорается оповещение: "У вас одно непрочитанное сообщение". Открываю. Снова тот номер, с которого вчера писал Майкл. Сердце выпрыгивает из груди, а перед глазами плывут белые круги. "Маленькая моя, сегодня в шесть у старой часовни." В жизни бывают такие моменты, когда ты осознаешь, что тебе нужно сделать правильный выбор. Ступая по лестнице, я думаю о том, что чувствую к Стелсу. Помню, как мне понравилась его улыбка, когда нас в школьной столовой познакомил Тёрнер. Саймон был одним из немногих, чьё чувство юмора приходилось мне по душе. Каждый раз он словно читал мои мысли. А когда прислали то видео, Стелс был единственным, кто мог мне помочь. Так и закрутилась наша дружба. Я никогда не забуду, как винила себя за то, что на него напали, ведь он стал моим Саймоном Ватсоном. С тех пор парень сильно изменился. Стелс возмужал, стал более спокойным. Я застываю на месте, пытаясь понять, когда моя душа разделилась надвое. Одна часть продолжала любить Майкла, а другая отдала предпочтение парню с невероятной улыбкой и горящими карими очами. Закрываю глаза и вновь вспоминаю момент, когда я оказалась у его дома. Мои ноги сами привели меня туда, разум неосознанно сделал свой выбор. Затем переношусь к его поцелую, на который посмела ответить. Мне ведь было хорошо... Сейчас мне нужно понять: "Что это было?!" Проделки разума или всё-таки чувства. Я четко осознаю, что мой выбор должен быть осмысленным. Спускаюсь по лестнице и застаю Стелса на диване, он смотрит "Пиратов Карибского моря". Этот фильм вышел в прошлом году и уже его во всю крутят по разным каналам. Прохожу в гостиную и присаживаюсь рядом. Саймон поворачивает голову и будто хочет что-то спросить, но молчит. — Поцелуй меня, — набравшись смелости, прошу. — Ты уверена, что это хорошая идея? — он поджимает губы, переживая за последствия моей просьбы. — Ты всё ещё любишь меня? — Конечно, люблю... — внутри меня вздрагивает душа. Сердце обволакивает тягучая нега. Я смотрю в его глаза и вижу в них своё отражение. — Тогда поцелуй, — снова молю. Стелс касается моих губ своими, и я утопаю в собственных эмоциях. Меня пугают эти ощущения. Он проводит языком по моей нижней губе, а затем углубляет поцелуй. Его руки притягивают меня к себе ближе, а затем сжимают ткань халата в районе талии. Я шумно выдыхаю, пытаясь собраться с мыслями, чтобы разложить все чувства по полочкам. Провожу языком по его нёбу, а затем белоснежным зубам. Саймон прикусывает верхнюю губу, и из моего горла вырывается приглушенный стон. С ума сойти! Мурашки ползут по коже, а душа разрывается на две части. Мне нужно больше ощущений, чтобы всё понять! Развязываю пояс и сбрасываю халат на диван. — Милая, это не честно, — Стелс отрывается от моих губ и хрипло шепчет. Он скользит по моему телу томным взглядом, его ни капли не смущают шрамы на моей груди. — Мне нужно кое-что понять, — случайно произношу вслух, а парень хмурит брови. Целую его, чтобы не испортить момента. Саймон не сразу отвечает, но я зарываюсь пальцами в его волосы и шепчу ему в губы: "Пожалуйста, мне это нужно". Он словно сходит с ума, отпуская себя. Наш поцелуй становится символом чего-то неизведанного, но такого сильного на эмоции, что по моей щеке скользит слеза. Стелс отрывается от моих губ, я сбрасываю полотенце с головы, высвобождая мокрые волосы. Он шумно выдыхает мне в шею, обжигая кожу. Целует в родинку, а затем спускается к другой на правой груди. Я чувствую, как его язык касается меня, вызывая разряд электричества в районе солнечного сплетения. Голова кружится, провожу руками по его плечам, вырисовывая пальцами невидимые узоры. Стелс захватывает зубами сосок, и моё тело инстинктивно выгибается, издавая громкий стон. Его правая ладонь ложится на мою левую грудь, сжимая. Кусаю губы, наслаждаясь моментом. Меня уносит по течению реки жаркого наслаждения куда-то вдаль, где нет никаких проблем и боли. Хватаюсь пальцами за его футболку и стягиваю с него ненужную вещь. Саймон, отбросив предмет одежды, возвращается к ласкам моего тела. Он проводит языком вдоль окружности левого соска и подминает меня под себя. Я оказываюсь на спине, и в этот момент Стелс отстраняется, чтобы спросить: "Тебе ведь можно?" Улыбаюсь и киваю, перебрасывая через него ногу. Благо, моя растяжка позволяет сделать это довольно грациозно. Парень зависает в небольшом шоке от моих акробатических способностей. Придя в себя, он целует меня в губы, снова и снова. А я помогаю ему расправиться с застёжкой на его джинсах. Его руки скользят вниз и, нащупывая ягодицы, сжимают. Всё внутри переворачивается, внизу живота разгорается жар. Мне просто сносит крышу от этого сильного чувства. Руки Саймона оказываются на внешней стороне бедер, медленно и почти невесомо лаская кожу. Мне хочется умереть и вернуться к жизни, растекаясь от ощущения полёта души над собственным телом. Стелс возвращается к моей шее, вдыхая запах. Я целую его в плечо, скользя губами из стороны в сторону, обнимая руками его жилистый торс. Мне так нравится, как он пахнет — никого парфюма, только чистый аромат мужского тела. Когда его пальцы касаются моих половых губ, я осознаю, как промокла от возбуждения. Мне становится немного стыдно, но эту мысль из меня напрочь выбивает легкое давление на клитор. Ах! Сердце подпрыгивает в груди, а внутри всё скручивается от предвкушения. Волна возбуждения проносится по коже, я кусаю кожу на его плече, чтобы не застонать во весь голос. Саймон снимает свободной рукой джинсы и боксеры, а я несознательно развожу колени пошире. Его пальцы скользят вдоль складочек, собирая влагу. А затем один из них проскальзывает внутрь, растягивая стенки влагалища и лаская нежную плоть. Я смещаю голову в другую сторону и целую его в шею. Наслаждаясь пленительным вкусом этой солоноватой кожи. Мужское естество случайно касается моего бедра, и я непроизвольно издаю стон, будто приглашая его в себя. Саймон возвращается к моим губам, кусая их. Я провожу рукой по его груди, животу и касаюсь головки члена, на котором уже скопилась смазка. Стелс стонет, не разрывая поцелуя, а затем скользит руками по бедрам, слегка надавливая. Раскрываюсь для него полностью, а затем направляю его внутрь себя. Вдох. Выдох. Он толкается бедрами, медленно входя в меня во всю длину. Я сжимаю стенки влагалища, ощущая насколько это сильные чувства. Со всей силы сжимаю кожу на его пояснице, царапая короткими ногтями. — Тебе не больно? — вдруг интересуется парень, заглядывая в мои глаза. — Мне хорошо, — улыбаюсь мягко и сладко, а затем тянусь к его губам, чтобы украсть очередной поцелуй, который раскачивает внутри маятник, доводя всё тело и разум до точки, после которой нет возврата. Саймон начинает медленно двигаться во мне, а я концентрируюсь на каждом миллиметре его плоти. Его руки зарываются в мои мокрые волосы. Растекаюсь в легкой неге, окутавшей меня всю без остатка. Стелс нежен, но в то же время страстен в своём проявлении любви. Как же хорошо осознавать это, когда мой разум не замутнен другими проблемами и страхами. Отвечая на его ласки своими, мне хочется сказать ему "Спасибо" за всё то, что он сделал ради меня. Как переживал, заботился, даже когда я нарушала свои обещания. Возбуждение волнами обжигает всё тело, а дыхание становится хриплым. Ещё чуть-чуть, и миллионы фейерверков взорвутся внутри. И от этого предвкушения сердце останавливается в груди. Вдох, стенки лона сжимаются. Выдох. Случайно прикусываю губу Саймона, когда дрожь охватывает каждую клетку. Сладостный спазм как разряд бьёт в нервную систему, и я парю над нашими телами. Толчок, ещё один, и Стелс изливается в меня, постанывая: "Я люблю тебя, милая..." Целую его в ответ. Он смещается на бок и притягивает меня к себе, чтобы не разорвать поцелуй. Не понимаю, сколько времени проходит перед тем, как парень вдруг отстраняется буквально на несколько миллиметров от моих губ, чтобы задать вопрос: "Вы поедете со мной в Бостон?" — Мы? — не совсем понимаю, о чём он. — Ты и малыш, не важно, кто там у нас, мальчик или девочка, — усмехаюсь, на меня вновь накатывают слёзы. — Поедем, — я поняла, что мне нужно было. Растворяя страхи, мне легко дается этот ответ. — Только не плачь, — Саймон дует губы и просит меня, а затем целует в лоб и стирает слёзы. — Тебе не холодно? — Чуть-чуть, — всхлипывая, признаюсь. Стелс привстаёт и нащупывает плед на подлокотнике дивана. Накрыв нас мягкой тканью, он обнимает меня, зацеловывая мои плечи. — Почему ты не поговорил со мной после того, как мы занимались любовью? — мне становятся интересны причины, по которым нам пришлось так долго ждать этого момента. — Когда ты вернулась из больницы, сюда пришел Майкл, и я понял, что ты сделала свой выбор. А потом... — он обрывает фразу на полуслове, — я боялся, что сделаю только хуже. Тебе ведь нельзя было волноваться. Поджимаю губы, осознавая как ему было тяжело смотреть на меня и Тёрнера. Переплетаю его пальцы правой руки со своими и целую в ключицу, в родимое пятно. — Кхм... — в гостиной слышится притворный кашель, и я вздрагиваю, бросая взгляд в центр комнаты. Мы не заметили, как бесшумно в дом вошли Руни, мама, бабушка и Александр Стелс. Который, кстати, единственный сейчас смотрит куда-то в стену, чтобы меня не смущать. Поправляю плед, ощущая, как онемел мой язык. У бабули безумный, но в то же время довольно игривый взгляд. Миссис Стелс сейчас просто закипит от злости. — Может, вы дадите нам одеться? — недовольно ворчит Саймон, давая окружающим понять, что мы не совсем готовы к этому разговору. Александр кивает и уходит на кухню, у него в руках стопка учебников, похоже, он решил привезти их сыну. Ба идёт за ним. Мама, похоже, не может выйти из ступора и, кажется, не услышала просьбы парня. — Я хочу знать, что здесь происходит. И не сделаю ни шага, пока ты мне не объяснишь! — гневно заявляет Руни, эмоционально вскидывая руки. — По-моему, ты не слепая, мама, — язвит шатен, только сильнее обнимая меня под пледом. — Ты же в курсе, что она беременна от Тёрнера? — она рычит словно взбешенная пантера, надрывая голос, — Что, Сара, решила охмурить моего сына, пока отец твоего ребёнка ждёт суда? Мне хочется плюнуть ей в лицо, но перед этим выдать что-то ядовитое в ответ. — Мама! Во-первых, ты не имеешь права так разговаривать с Сарой. Во-вторых, это мой ребёнок, не Майкла, — я чувствую, как тело Стелса напрягается от злости. — Я не верю... — женщина качает головой, округлив глаза до неестественных размеров. — Это правда, я беременна от Саймона, — подтверждаю слова парня, чувствуя, как моё сердце тарабанит в грудной клетке. — Замолчи, ты не достойна моего сына! — Руни готова вцепиться в меня и разорвать мою глотку. — Мама, прекрати играть сцену из дешёвой мелодрамы. У нас будет ребёнок, и тебе лучше это принять, — шатен явно пытается сдержать себя, чтобы не разругаться с ней в пух и прах. — Тебе восемнадцать, и Сара может сделать аборт! — Не пятнадцать же! Прошу тебя, угомонись, мы не маленькие дети и со всем справимся, — я поражаюсь его хладнокровию в такой момент. Стелс поглаживает по моему предплечью пальцами, стараясь успокоить. — Джен, почему ты молчишь? — Руни обращается к моей маме, видимо решив, что она её поддержит. — Я определенно хочу выпить, — произносит мать и с недоумевающим лицом уходит на кухню. Миссис Стелс бормочет что-то непонятное, и разворачивается на девяносто градусов и, громко стуча каблуками, направляется на выход. Громкий стук двери оповещает нас, что Руни покинула дом.***
После того, как нам наконец-то удается одеться, мы с Саймоном входим на кухню. Мама, Александр и бабушка молча пьют красное вино из бокалов в полной тишине. Набираю полные лёгкие кислорода, готовясь к самому неловкому разговору в своей жизни. Стелс обнимает меня за талию и проводит к столу. Мы садимся рядом, и наши родные обращают на нас свои глаза. Ба и Александр улыбаются, а у мамы текут по щекам слёзы. — Я решил продать дом и купить небольшую квартирку в Калгари, — начинает мужчина, и я не понимаю, к чему он это говорит. — На всё, что останется, вы сможете купить себе хоть и скромное, но жильё. Моя мать удивленно смотрит на Мистера Стелса, явно не веря своим ушам. — Пап, не стоит, — Саймону, похоже, неудобно. Этот широкий и неожиданный жест отца выбивает его из колеи. Я не могу ничего ответить из-за внутреннего напряжения. — Сынок, я скоро стану дедушкой, неужели ты думаешь, что я пожалею деньги для внука? — усмехается мужчина, отпивая вино из бокала. Теперь я понимаю, на кого из родителей похож Саймон. Мне становится легче от теплых слов Александра. — Я понимаю, что у вас не было много времени, чтобы всё обсудить, но вы решили, что будете делать? — внезапно моя мама берет инициативу разговора на себя. Опятьтя нервничаю, ёрзая на стуле. Стелс поворачивает ко мне голову и сжимает мои пальцы в своей ладони. Это простое действо действует на меня как успокоительное. — Сара поедет со мной в Бостон, я буду учиться и работать, — четко и громко произносит парень, и его отец улыбается, наклоняя голову вбок. Он явно гордится своим сыном. — Вы понимаете, насколько это будет трудно? — мама не может успокоиться от чувства тревоги, от которого дрожит её голос, как бы она ни старалась выглядеть спокойной и твёрдой. — Джен, прости, но я скажу за них. Если они будут помогать друг другу во всём, то нам не стоит переживать, — Александр подмигивает Саймону, и я улыбаюсь. Мама опять заливается слезами. Желудок сжимается от горечи, я встаю, что подойти и обнять её. Зарываюсь носом в идеально уложенные волосы и обхватываю руками подрагивающие плечи. — Мам, ну ты чего? — тихо шепчу, убаюкивая женщину в своих объятиях. — Я скоро стану бабушкой, — она, всхлипывая, отвечает. — Боже, я надеюсь, что малыш унаследует характер своего отца, ещё одного упрямого ребёнка в своей семье я просто не вытерплю... — Бабуля начинает смеяться от комментария дочери, а мне даже не обидно, это скорее комплимент Саймону. Который, кстати, подходит ко мне со спины и целует в макушку. — Дженнифер, не переживайте, мы справимся, — он совершает попытку, чтобы успокоить мою маму. Стелс наливает вино в пустой бокал бабушке нашего будущего ребёнка. — За тебя-то я как раз не переживаю. А вот Саре стоит у тебя поучиться уму-разуму, — усмехается женщина, а я закатываю глаза. Но в этом ответе явно есть жирный плюс — она пошутила уже во второй раз, а значит скоро ей станет легче. Поворачиваю голову к Саймону и смотрю на него снизу вверх. Он улыбается, и я понимаю, что всё будет непросто. Мы сделали только один шаг вперёд, а сколько их ещё. Впервые в жизни у меня получается полюбить себя по-настоящему и сделать выбор, о котором я никогда не пожалею. От этих размышлений мой разум возвращается благодаря телефонному звонку. Бабуля встаёт из-за стола и берет трубку. Интересно, кто может звонить на домашний? — Алло... Добрый день... — женщина говорит с кем-то довольно официальным тоном, и я напрягаю слух, чтобы разобрать, о чём идёт речь, но, увы, — хорошо... Я передам. Спасибо, Джонатан, — шериф? Только не это! — Зачем он звонил? — обеспокоенно вскрикивает мама, и Саймон обнимает меня, крепко прижимая спиной к своей груди. — Эллисон Сейфорт убрали из списка ключевых свидетелей по делу Тёрнера. Кто-то прислал в полицию бумаги, которые указывают на её серьезные психические расстройства. Они будут проводить судебно-психиатрическую экспертизу. Но, как сказал шериф, с таким диагнозом это всего лишь формальность. Надеюсь, что Майкл в курсе, что в его побеге больше нет смысла. Я бы побежала сейчас наверх, чтобы набрать ему сообщение. Но, стоя здесь и сейчас на кухне, в кругу людей, которые сделают всё, чтобы маленький человечек внутри меня был счастлив, теперь я понимаю эффект Тёрнера, который судьбоносно сработал на моей жизни. Моя любовь была безумной и всепоглощающей. Вначале я была обычной заучкой из неполной семьи с грандиозными планами на будущее. Прежняя Сара О`Нил мечтала блистать на пьедестале с наградами по спортивной гимнастике и поступить в один из лучших университетов страны. И вот к чему меня привели эти отношения. Я слепо шла по пути, хватаясь за руку любви, забывая о себе. Постоянно оберегая Майкла от его вспыльчивого характера, бросаясь чуть ли не в огонь ради него. Мне хотелось верить, что всё будет хорошо. Всё пошло не так с дурацкого видео и требования расстаться с Тёрнером. Конечно, я бы не повелась на эту глупость. Но, блин, как же это символично! Каждый мой шаг был пропитан любовью. Мне казалось, что в отношениях мудрость досталась именно мне. Но похоже эффект Тёрнера подготовил для меня урок — чтобы быть счастливой, нужно любить в первую очередь себя. Эгоизм, конечно, штука сложная, но в небольших пропорциях довольно полезна. Возможно, сейчас во мне говорит материнский инстинкт. Ну и пусть. Только мы в ответе за свою жизнь и поступки, но, к сожалению, до нас не всегда доходит, что от наших решений зависят судьбы наших близких. Моя мама — самый яркий пример тому, как любить своего ребёнка, несмотря на все выходки и обидные слова. Однажды она приняла решение, что я самый дорогой человек в её жизни. Она ушла от отца и сделала всё, чтобы обеспечить меня всем необходимым. Мне не страшно повторить её судьбу, ведь я уверена, что этому не суждено произойти. Вопреки моей бестолковости, Вселенная решила сделать мне подарок в лице Саймона Стелса. И пусть мне только предстоит познать всю любовь к нему, я знаю точно — он всегда будет рядом.