Спустя три недели
POV Вики
Лёжа сейчас в тёплой кровати рядом с Мими, которая уже третью ночь подряд остаётся со мной, в мою голову закрадываются не самые лучшие мысли. Люцифер никогда не оставлял меня на кого-то на продолжительное время, так как мои приступы участились, да и само моё состояние желало оставлять лучшего. Я гасла на глазах, и с этим не нужно было спорить. Прискорбно, но я не сдаюсь. Люцифер никогда не оставлял меня в ночное время с кем-то, так как во сне я уязвима и могу захлебнуться кровью и умереть, а для моего демона это был самый главный страх, и он никому не доверял меня. Но, где тогда он сейчас? Я не имею ничего против того, чтобы он занимался своими делами, и неважно в какое время, просто он перестал мне отвечать на мои вопросы. Спрашивая, куда он уходит, Люцифер сразу переводит тему. И это настораживает меня. — Мими, — зову подругу хриплым голосом, — где Люцифер? — Я не знаю, Вики, — нависает надо мной дьяволица, хлопая своими большими зелёными глазками. — А что такое? — Я переживаю за него, — честно отвечаю, — он перестал мне о чём-либо говорить, что касается его жизни. Наше общение в последнее время довольно странное, — демон интересовался только моим состоянием и всё, нет, он любит меня и заботится, но такие перемены странны. — Вики, возможно, Сатана даёт ему какие-нибудь дела, — оправдывает Мими отсутствие Люцифера, но моя бестия плохо врёт. — Люцифер бы никогда не оставил меня на ночь с кем-то из-за каких-нибудь дел, ты ужасно врёшь и прекрасно знаешь, где он! — недовольно шикаю, ненавижу, когда от меня что-то скрывают, пытаясь тем самым уберечь. — Милая... — виновато протягивает Мими, но говорить не собирается, а я понемногу встаю с кровати. — Я устала от скрытости Люцифера, я переживаю за него. Мне страшно, что он может подставить себя под удар из-за меня. Я места себе не нахожу, когда он так уходит и не говорит куда, — эмоции дают сбой, и слёзы начинают скатываться по щекам, — я не чувствую его больше! Не могу понять, что у него внутри! Я с ума схожу! — хрипло кричу, опираясь на кресло, осознавая, что проговорила лишнего. — Что значит ты не чувствуешь его? — испуганно вскакивает Мими, подходя ко мне. — То и значит, — вытираю слёзы с щёк, которые градом льются из глаз, понимая, что хочу хоть с кем-то поделиться своим положением, мне это нужно, — моя энергия на исходе. Ахерон говорил, что такое происходит на самой последней стадии, когда энергия направлена лишь на поддержку жизнедеятельности. Я умру очень скоро, Мими, те сроки были обманчивы. — Что? Как давно ты его не чувствуешь? — подруга схватывается за голову, лицо её искажает гримаса ужаса и страха, а солёные дорожки слёз стекают по щёчкам. — Люцифер не говорил мне об этом... — шепчет Мими. — Две недели... и он не знает, — вымученно отвечаю, слегка пожимая плечами. — Почему, Вики?! — кричит Мими, тыкая в меня пальцем, не переставая плакать. — А зачем? — опускаю взгляд, говоря на повышенных тонах. — Я даже представить не могу его боль из-за того, что он каждый день видит меня умирающую! Как он это выносит вообще? Да я бы ушла отсюда, лишь бы он однажды не нашёл моё мёртвое тело, да только не могу! Я не хочу, чтобы его страх стал реальностью, потому что я люблю его! — слёзно выкрикиваю последние слова, поднимая взор на подругу. А вот Мими молча плачет, сотрясаясь от дрожи в теле, и глядит через моё плечо сожалеющим взглядом, пронизанным болью. Не понимая, почему она смотрит за мою спину, решаю обернуться. Люцифер... Нет! Прошу, только не он... Хрупкий, выстроенный мною мир разлетается на мелкие осколки, как только мой взгляд встречается с потухшими омутами моего мужчины, что отражают лишь сломленность и огорчение... Я ведь так не хотела, чтобы он знал об этом! Почему он вообще решил прийти так рано! Мы молча смотрим друг другу в глаза, не начиная разговора, а его зеркало души даёт понять мне, что и говорить нечего... но чувствую какое-то едкое предательство со своей стороны за скрытие своего состояния здоровья, про которое Люцифер так чутко интересовался каждый день. — Оставайся с ней, Мими, — приказывает Люцифер стальным голосом, глаза его понемногу начинают гореть пламенем Преисподней, а лицо обретает черты жестокости и злости. — Люцифер! — надломлено кричу и иду за ним, пытаясь обратить внимание демона, но он будто не замечает меня и уходит, разворачиваясь ко мне спиной. — Прошу, любимый, остановись! — голос дрожит и срывается от слёз. Я не могу за ним бежать, этого мне больше не позволяет моё состояние, поэтому скатываюсь по стене и остаюсь плакать на первых ступеньках лестницы, провожая глазами печали свою любовь, и слишком тихо и мертвенно шепчу. — Прости… Он так и не обернулся, оставляя меня разбитую и одну… Без него я всегда одна, независимо есть ли кто-то рядом или нет. Болезненные вопросы звенят в моей голове, пока я содрогаюсь в истерике. Ко мне присаживается Мими, ласково успокаивая поглаживаниями по голове. А в мыслях лишь одно… Хоть бы успеть услышать его голос, ведь в моём случае уже не дни, а часы и минуты на счету…POV Люцифер
После того, как Ребекка узнала об отравлении дочери, она устроила настоящий погром в приёмной Сатаны. Но мы с отцом прекрасно понимали, что такая реакция нормальна с учётом обстоятельств, поэтому дали возможность поразбивать всё, что она захочет. Ребекка плакала и билась в истерике. Однажды я видел у неё такие горькие слёзы, и тогда была аналогичная причина, но на тот раз исправимая. Ребекка стала многое узнавать про отравление Вики в Раю через своих ангелов, так как вход на собрания, что проходят в Цитадели, для неё под строжайшим запретом, и она не могла получать информацию из первых уст. Ребекка участила свои визиты к отцу, ведая о каждой мелочи и обстановке. Так мы узнали об очень интересном и важном для нас моменте. Лекарство было изготовлено вместе с ядом. Значит, они не были уверены на все сто в том, что Вики мой соулмейт. Но у кого противоядие узнать оказалось невозможным, истоки теряются и запутываются. А самое пугающее это то, что лекарство можно изготовить только единожды из-за связи с ядом и энергией. Где оно — неизвестно, но найти его необходимо, если оно не уничтожено. Рай сейчас находится под защитой, поэтому попасть в него может быть чем-то нереальным. Защита нам неизвестна, так как на ангелов она не действует, и Ребекка не смогла узнать заклятия или наложенных рун. Рай словно купол, в котором возможно нет входа для другой стороны. Возвращаясь после очередной встречи с отцом, где мы накидывали мой примерный план проникновения на ангельскую территорию и их баррикад, ступаю в гостиную замка и слышу отдалённые крики. Какого чёрта? Быстро поднимаюсь по ступенькам лестницы и подхожу к спальне, хочу уже войти, но непонятный вопрос Мими останавливает меня. — Что значит ты не чувствуешь его? — То и значит, моя энергия на исходе, — раздаётся хриплый голосок Вики. — Ахерон говорил, что такое происходит на самой последней стадии, когда энергия направлена лишь на поддержку жизнедеятельности. Я умру очень скоро, Мими, те сроки были обманчивы. Руки начинают предательски трястись от такого исхода, а в внутри всё сжимается до острой ноющей боли, что цепко сдавливает грудную клетку. Почему она ничего мне не сказала? Зачем скрывала своё состояние? Да о чём ты, Люцифер? Ты же сам утаивал от неё многое, лишь бы она не волновалась, и она поступила с тобой абсолютно также. Я не имею права предъявлять ей за такое претензии, потому что моя девочка берегла меня... Вопить хочется от того, что я самый недостойный для неё мужчина, которому неизвестным образом досталась такая девушка, потому как даже не заметил проблем в нашей связи или не хотел замечать. Захожу в комнату, когда Вики надрывным и слёзным голосом кричит слова, что режут моё сердце на мелкие кусочки, оставляя кровоточащую рану, неподвластную залечиванию. — А зачем? Я даже представить не могу его боль, из-за того, что он каждый день видит меня умирающую! Как он это выносит вообще? Да я бы ушла отсюда, лишь бы он однажды не нашёл моё мёртвое тело, да только не могу! Я не хочу, чтобы его страх стал реальностью, потому что я люблю его! Это действительно мой страх, не успеть и найти её мёртвую. Не успеть спасти и кануть вслед за ней, потому что жизни без неё не будет. Вики оборачивается на меня, и я вижу грустные голубые глаза, полные слёз. И смотря на такое хрупкое тело со сломанной душой, во мне начинает зарождаться зверская и поистине дьявольская злость на этих мерзких ангелов. Мне крышу срывает, и я осознаю одно — сегодня будет судная ночь. — Оставайся с ней, Мими, — предостерегаю подругу и разворачиваюсь, а душа горит в жажде отмщения. Не вдаюсь в значения слов, которые кричит моя милая, потому что пелена огненного гнева застилает мой разум, и я направляюсь в место, где сейчас прольётся кровь. Дьявол ступит в Рай. По пути захожу в комнату арсенала и достаю длинный меч с высеченными красными иероглифами и чёрной рукоятью, который изрежет сейчас достаточно глоток. Вылетаю из Ада и за пару минут преодолеваю путь до омерзительного Рая, что достаточно быстро даже для меня. А вот и тот самый купол, о котором мы предполагали, что виден только для чужих, ведь тёмная сторона, по их мнению, не имеет права ступать на «чистую» территорию, только вот она грязнее, чем низы Ада. Вы, ангелочки, играли не по правилам, поэтому мне похер и на ваши. Трусливые шакалы, что готовы скрываться от своей расплаты, которая уже направляется к ним, делая взмахи чёрно-бардовыми крыльями, что так несвойственны ангелам. Концентрирую весь свой поток огня с адской энергией и разбиваю купол, наблюдая, как ничтожная защита рушится подо мной. Даже на это не способны. Глаза явно горят всеми оттенками красного, а цель одна — убивать. Лечу на бешенной скорости к режущему глаза светлому зданию, что имеет схожесть на сооружения замков, но мне нужна определённая часть этого здания и эта купольная пристройка, где сейчас горит ослепляюще-белый свет. Влетаю в стеклянный купол, делая крыльями кокон, и разбиваю его на крупные осколки, что падают на собравшихся Серафимов сего мероприятия. Кто-то вскакивает с мест, а кто-то, не понимая ситуации, остаётся на местах. Заполняю вокруг нас всё пространство огнём Ада, чтобы никто не посмел сбежать, а если и попытается, то сгорит заживо до костей. — Даю вам время отдать мне лекарство от яда, которым вы, белокрылые твари, отравили Викторию Уокер, члена королевской семьи Ада! А за это вы сами прекрасно знаете, что следует! — зверски скалюсь, рыча каждое слово по отдельности. Один из Серафимов решает вылететь через мною образованный купол, горящий алыми языками пламени, но вот только приблизившись к нему, этот белокрылый загорается и символично падает мне в ноги, сгорая в криках и муках. А из меня выходит дьявольский, злорадный смех. — Никаких игр не будет! — кричу, предупреждая испуганных ангелов, что наблюдают за кончиной одного из своих. — Либо лекарство, либо ваши смерти, — даю им выбор, однако, сам понимаю, что даже если они и отдадут противоядие, они всё равно сдохнут. — Дитя Сатаны, ты ступило на чужую территорию, осквернив собою нашу сторону, — начинает какой-то Серафим, что однажды уже выступал на балу против того, чтобы Вики была частью моей семьи. — Никто тебе ничего не даст. Если вас и травят демонов, как крыс, то это не наши деяния, — эти слова выводят меня из себя ещё больше, поэтому срываюсь с места, попутно меняя облик, и рукой с когтями громко разрываю грудную клетку этой шавки, что посмела так со мной разговаривать, вырываю сердце и откидываю тело Серафима в сторону. Сдавливаю сочащейся кровью орган, а после бросаю его в ноги к остальным ангелочкам. — Ну так что? — хриплым и рычащим голосом, что тоже поменялся вместе с внешним обликом, спрашиваю будто невзначай, а они трясутся и молчат. — Как хотите! Что ж, тогда Дьявол лишь насладится кровью! — мой лик поистине адский, красная и твёрдая потрескавшаяся плоть, из которой сочится пламя, чёрные когти на руках, клыки и рога. Надвигаюсь на одного ангела, что попытался атаковать меня. Но вот только с каждым моим шагом, он уменьшается передо мной и падает на колени, крича свои жалкие слова: — Пощади нас, умоляю! Лекарство было отдано вместе с ядом, мы не знаем, где оно, — сука, оно не у них, но теперь-то понятно у кого. — Ты всерьёз думаешь, что я прощу вас за отравление моей женщины? Идиот! — с размаху мечом отрубаю его голову, что летит в сторону, а тело падает, истекая кровью у моих ног. — И так прольётся кровь каждого, кто посмел или посмеет обидеть мою семью! Кровь за кровь, ублюдки! — гортанно рычу, усиливая огонь на своих ручищах. Схватываю очередного ангелочка, разрывая его тело буквально по частям, вырываю руки и ноги с костями, суставами и артериями этого белокрылого, наслаждаясь рваными звуками плоти и льющейся, как рекой, кровью, что лишь пробуждает во мне жажду терзать всех остальных и не сожалеть. Вырванные сердца, отрубленные головы и конечности, выдавленные глаза для более продолжительных мучений, размазанные по белому мраморному полу мозги из разбитых черепушек, сожжённые тела до костищ и море крови, что заполнило это место, в котором эти твари обсуждали планы по истреблению моей семьи, но теперь они все мертвы, они поплатились за Вики. Упиваясь картиной, устроенной мною, понимаю одно — пора навестить ещё одного ангелочка, что замешан в деле отравления моей девочки. Поэтому меняю дьявольский облик на более привычный, гашу огонь и вылетаю из Цитадели в школу, крепко держа рукоять меча, так как на этом кровопролитие не заканчивается. Голод мести по-прежнему не стихает, так как в голове всплывает облик моей исхудавшей Вики с глазами боли. Эти твари сломали её, искалечили ей душу и отобрали шанс на спокойную жизнь. Если лекарство сейчас не окажется у Дино или оно будет уничтожено, то весь Рай замертво падёт к моим ногам. Приземляюсь в жилом корпусе и направляюсь в комнату ангелочка. Передвигаюсь по коридорам, пока не нахожу нужное мне место. Одним ударом с ноги выбиваю белую дверь, что с корнем слетает с петель и падает в комнату глухим звуком. Слышу какой-то испуганный женский вскрик, что так режет слух. — Люцифер? — вскакивает с кресла соулмейт Дино, да мне везёт сегодня. — Что ты здесь делаешь? — Убить тебя пришёл, — скалюсь и восхищаюсь глазами полными страха, подхожу к ней ближе, продолжая сжимать рукоять меча. — Ты ищешь лекарство, верно? — трясётся ангелочек, а я останавливаюсь от её слов и щурюсь, чтобы понять к чему она это. — Именно, но раз здесь нет твоего Дино, то я изрежу тебя, противоядие ведь у него, так хотя бы времени зря терять не буду, — кровожадный оскал растягивается на моих губах, но я всё же осознаю, что в данной ситуации эта Лилу, как Вики, тоже ни в чём не виновата, однако, эта месть и для жалости нет места. — Я отдам тебе противоядие, — шепчет ангелок, вжимаясь в себя. — В чём заключается причина такого благородства? — склоняю голову вбок, изучая Лилу. — Я люблю Дино... но то, что он сотворил не оправдывает его предпосылок, ради которых он так пытался добиться места для отца, — так вот в чём причина, решил вернуть своему папаше прежнее звено в иерархии. — Но так не делают, это не по-ангельски, да и не уверена, что демоны так будут поступать, — с опущенным взглядом Лилу подходит к шкафу и начинает доставать оттуда какие-то коробки. — Дино сам страдает из-за того, что сотворил, поэтому это надо исправлять, — ступает и вручает мне склянку с красной жидкостью, которую я принимаю. — Вики не должна умирать из-за той гонки, что устроена другими. — Почему я должен тебе поверить и дать это Вики? — сомнения не уходят, я не верю, что мне так просто отдали противоядие. — Любой ангел способен почувствовать силу лекарства, можешь попросить проверить кого-то другого, — пожимает плечами и отходит от меня, боясь. — Если это блядский обман, ты пожалеешь, — разворачиваюсь и ухожу. Не знаю, что движет мною и почему заполучив этот пузырёк я так быстро покинул ту комнату, но будто чувствую, что так и надо сейчас действовать. Дать его Вики я не могу, мне необходимо проверить эту красную жидкость, чтобы наверняка убедиться, что после него моя девочка не умрёт мгновенно. Поэтому направляюсь к единственному ангелу, который вызывает у меня доверие, думаю, он и правда единственный белокрылый с чистой душой. Стучусь в комнату друзей продолжительными и громкими ударами, так как сейчас ночь и они скорее всего спят, а проверка мне нужна сейчас. За стеной послышались шаги, а после дверь отворяется и передо мной предстаёт сонный Сэми в одних шортах. — Нет времени объяснять, — чётко проговариваю, чтобы ангел понял мой настрой, — вы же чувствуете силу лекарств, — протягиваю ему ценный пузырёк, — проверь, пожалуйста, — Сэми непонимающе принимает пузырек, но не задаёт никаких вопросов. Он закрывает глаза и располагает пузырек в руке, поверх кладя вторую ладонь. Не проходит и десятка секунд, как он открывает свои глаза, смотря на меня удивлённый и растерянный взгляд. — Откуда у тебя такое сильное лекарство? — тихо шепчет ангел. — Как его использовать? — мне некогда отвечать на его вопросы, мне нужны ответы на мои. — Такие вкалывают в вены, — поясняет Сэми, отдавая мне противоядие. — Спасибо большое, — только и успеваю поблагодарить, как начинаю ощущать лёгкую панику внутри себя, не свою панику, которая начинает стремительно нарастать. Нельзя терять и минуты времени, мне срочно нужно к Вики, так как я не знаю, что с ней сейчас происходит. Поэтому вызываю водоворот и прыгаю в него под недоумённый взгляд Сэми, думая о доме и моля, чтобы это был привычный уже приступ, но вот только молитвы мои не слышны, испуг усиливается. Она никогда такого не чувствовала в последнее время, значит что-то не так. Приземляюсь в пустой ванной комнате, откидываю меч и быстро достаю шприцы из нижнего ящика металлического комода. Впервые в жизни благодарен своей наркотической зависимости, из-за которой в моём доме до сих пор остались подобные вещи. Выбегаю из ванной и влетаю в спальню, а передо мной открывается картина моего страха. Вики бьётся в судорогах, кашляя кровью, лёжа боком на полу. Мими пытается ей помочь, но все её действия напрасны. Всё происходит будто в замедленной съёмке, и я отчётливо вижу слёзные глаза моей девочки, что направлены на меня, а вот в них читается лишь... безжизненность. И я осознаю одно, что Вики сейчас умрёт, это её последний приступ и она сама это чувствует и своим взглядом прощается со мной... Не знаю, что выводит меня из состояния оцепенения, но я падаю к Вики и понимаю — сейчас её жизнь только в моих руках. — Мими, — повышаю голос на потерянную подругу, — зажимай ей правую руку, чтобы она не двигала ею, и надавливай на часть, что выше локтя. Мими быстро выполняет мой приказ, а я незамедлительно набираю в шприц противоядие, после удаляя все пузырьки из него. — Всё будет хорошо, милая, — шепчу Вики, которая уже почти не двигается, — всё хорошо, — сдавливаю пальцами её вену, вкалываю шприц и постепенно ввожу лекарство. Как только ввожу всё противоядие, выкидываю в сторону шприц и отдергиваю руки Мими, перетаскивая на себя свою хрупкую девочку. Но вот только она почти не выдаёт признаков жизни, что пугает меня, лишь еле слышные попытки сделать вдохи дают понять, что она ещё жива. Всё моё тело сотрясается от страха, но я держу Вики и прошу Создателя, чтобы лекарство подействовало… но вот только замечаю уже неподвижное тело моей девочки в своих руках... она больше не издаёт ни единого звука, и моё сердце сдавливается до дикой боли, из глотки вырывается отчаянный вой, а глаза застилают слёзы, и я умираю, оставляя за собой лишь физическую оболочку. Мне отчетливо кажется, что проходит не меньше вечности, как я перестал слышать Вики, но на деле секунд двадцать и я возрождаюсь будто феникс из пепла, потому что раздаётся хриплый, но глубокий вдох. Вдох жизни, жизни моей малышки. Она хватается ручками за грудь, будто сама не верит в то, что может заново дышать. Я же склоняюсь к ней, упираясь своим лбом в её, и нежно провожу руками по впалым щёчкам моей милой. Я ощутил её смерть и осознал одно, что жизни без неё у меня не будет. Она — моя жизнь, мой воздух и мой свет. И в те секунды я готов был всадить в себя меч, пронзая сердце и уйти вместе с ней. Вики же плачет в истерике, хватаясь ручками за мою шею. Она сильно испугана, поэтому приподнимаю её и усаживаю на себя, притягиваю голову девочки к своей груди, ласково поглаживая и вдыхая родной запах её волос. Закрываю глаза и мои слёзы глухо скатываются по щекам, а объятия становятся крепче. — Я боялась больше не услышать твоего голоса, — надрывно кричит, продолжая выплакивать через слёзы всю свою боль. И в такой момент я осознаю ещё одну вещь, о которой мне уже говорила Вики. Про то, что мы многое упускаем, находясь в поисках определённого времени. Но нет у нас времени. Нет времени на то, чтобы оттягивать или бояться чего-то, надо действовать и говорить. И нельзя ничего скрывать от близких. Мы заботились с Вики друг о друге, утаивая важную информацию, а это почти закончилось её уходом в Небытие. Заботились, потому что слишком сильно любим друг друга. Но если она признавалась мне в любви, то я этого не делал, поэтому говорю такие важные слова вслух, что сейчас нужны ей и мне: — Я люблю тебя, Вики, — слегка отодвигаю её заплаканное личико, заглядывая в него. — Я безмерно люблю тебя, милая, — и целую её в пухлые, окровавленные губы. Наш поцелуй выходит солёным с привкусом металла, который отображает наши истерзанные судьбою сердца. Но мы вместе, и Вики жива, а это главное, поэтому мы залечим друг другу раны и попытаемся начать жить заново, несмотря ни на что.Жить вопреки другим…