Цыганские фокусы

Дурманящий запах полевых цветов вбивается в ноздри. Он пробирает до приятных мурашек по всему телу, до блаженного мычания и сладостного причмокивания. Запах полыни заставляет ощутить необычайный трепет, уют и возвращает в детство. Тогда не было на плечах всего государства, не было тягостей забот и мыслей о будущем: лишь беззаботность и тёплые мамины поглаживания по голове.       — Мой любимый сынок, — шептала она с улыбкой, водя лепесточком по смешно дергающемуся носу. — Мой могучий дракон, ты будешь большим и сильным, совсем как отец. А когда-то и сам станешь родителем: я вижу, что твоим спутником будет замечательный человек с удивительным взглядом на этот мир. — А как мне понять, что это тот самый человек? — мямлит полусонный мальчик, тихонько хихикая от щекотки цветка на лице. — Твой драконий нюх тебя не подведёт, Чонгук~и… Мужчина медленно открывает глаза, находясь в сладкой дремоте, сильнее подминает под себя мягкое тело и щекой трется о животик, где покоится его голова. Как вдруг, только-только веки вновь опускаются, Чон распахивает их и резко приподнимается, обнаруживая в объятиях и своей постели спящего чужестранца. Чимин, так зовут мальчишку, беспардонно развалился на его королевских подушках, слюнявя их и громко сопя. Но даже в такой скрученной позе, с открытым ртом и стекающей слюнкой в уголке и приплюснутой щекой он безумно мил. Его очарование точно пленит бедного короля, вводит в ступор и заставляет усомниться в том, что тот не владеет магией. Ведь не может необразованный и такой нелепый простолюдин из какого-то иного искажённого мира, как объяснил ему Тэхён, вызвать интерес у самого Чон Чонгука. Из-за этого злость берёт и возмущение от этих неведанных чар раздражающего своей наглостью и дерзостью мальчишки, совсем не знающего норм приличия. А когда тот, почувствовав лёгкость внизу, разворачивается набок и закидывает ножку прямо на торс мужчины, опустив ладошку на распущенные чёрные волосы, Чонгук брови вскидывает и замирает. Потому что из-за положения их тел лицо его оказывается чуть ли не между сочных бёдер парня в опасной близости от паха. — Ты…! — гортанное рычание. И через мгновение Чимин уже смотрит во все расширенные глаза на оскал мужчины, находящегося в пикантной позе с его телом. На губах растягивается нервная улыбочка, нога медленно-медленно убирается обратно с мускулистого тела. — Утречко, ваше величество, вы очень тяжёлый, кстати, и от вас исходит сильный жар, так что мне было неудобно спать, если вам любопытно, и у меня всё затекло, — от нервов омегу уносит в словесном порыве, у которого холодный пот стекает по спине. — Наглый, бесстыдный совратитель, — процеживает сквозь сжатые зубы Чонгук, сужая пугающие до икоты чёрные глаза. — Я?! — в возмущение вскрикивает другой, подскакивая на кровати и случайно ударяя коленом по подбородку зашипевшего короля, за что даже извиняться не собирается, вскакивая на ноги и складывая ручки на груди. — Я-то совратитель?! Да вы дикий извращенец, не способный держать себя в руках! Чон так же встаёт рядом с ним, сверху вниз глядя на всё такого же держащего ровно спину Чимина, а в горле застревают все слова возмущения столь дерзкому языку, которого бы стоило вырвать с корнем. Потому что постыдные воспоминания прошлого вечера вгоняют в ментальную краску из-за своего отвратительного поведения, не подобающего великому правителю. Он совсем не контролировал себя в тот момент, действовал по животным инстинктам, отключившим разум. — Это всё из-за твоего запаха, — фырчит король, так же складывая на груди руки, как и мальчишка напротив, дёргая носом, уже привыкшим к самому невообразимому запаху цветущей полыни. — Ах, то есть это я виноват? — недовольно изгибает бровь тот, поражаясь ему. — Вы ужасно безответственный и похотливый мужик, не отвечающий за свои действия! — Да как у тебя язык поворачивается только говорить такое королю?! Ты околдовал меня, своим прекрасным запахом заворожил и заставил творить с тобой непристойное, чем и нарушил священное правило — правителю драконьей расы строжайше запрещено делить постель с кем-то, кто не может родить наследников! Голос на повышенной тональности, а в глазах действительно настоящее отчаяние и самобичевание — кажется, для мужчины на самом деле это очень важно и его это чертовски волнует. В то время как у Чимина сердечко в груди ёкает от этого «прекрасным запахом» и «околдовал», что представляется ему безумно романтичным и смущающим. — Я лишь чуть-чуть промахнулся, падая в ваш странный магический мир, и приземлился на ваш член — я не виноват, что он так вовремя оказался рядом! А падение своё я не контролировал, — всё равно пыхтит он, выпячивая губу. — И знаете что, господин любитель домогаться Чон, я, вообще-то, будучи прелестным омегой могу породить на свет маленьких козяв… то есть, детишек — так-то! Он произнёс это гордо и звонко, окутанный странным желанием похвастаться перед мужчиной тем, что он единственный такой особенный здесь, в его королевстве, и что тот должен ещё иметь честь, что спал с таким удивительным созданием. Только вот искажённая удивлением и ступором физиономия Чонгука точно отрезвляет от навеянного хвастовства и чувства собственного достоинства, вынуждая побледнеть и сбавить обороты. — Что ты сказал? Благодаря своей расе ты можешь рожать детей? Мужчина? — от какого-то пугающего энтузиазма Чимин в сторонку отскакивает, потому что его чуть за руку не хватают, и он своими начинает размахивать. — Ой-ой, это ерунда, давайте не будем говорить о расовых репродуктивных системах! Вот у вас очень хорошее, такое большое и твёрдое «орудие» труда — уверен, вы наделаете им кучу наследников… А в следующее мгновение он, пятясь назад, выходит на балкон, где, застопорившись, вдруг оказывается прижат к себе. И застывает с будто бы остановившимся сердцебиением и перекрытым дыханием. Потому что сказка из детства стала реальностью. Король крепко обнимает за талию одной рукой, вжимая в себя, а другой держит за ладошку на уровне плеч, при этом заглядывая прямо в округляющиеся глаза, находясь в небольшом расстоянии от лица парня. И стал, почему-то, таким всем из себя несправедливо красивым, освещённый мягкими лучами солнца, с карамельной смуглой кожей, пока смоляные волосы отдают блеском и развеваются на лёгком ветерку. — Что ж, тогда решено: если это правда, то именно ты, Чимин, родишь для меня наследника, — томный бархатный голос, услышав который хочется соглашаться бездумно на всё, что угодно. И Чимин, ослеплённый образом обворожительного героя из любимых книжек, представляя себя влюблённой невинной принцессой в объятиях принца, внезапно вздрагивает, возвращаясь в реальность. Он не принцесса, и далеко не невинный, а мужчина в сантиметрах от него хоть и правитель, но не принц — самый настоящий дракон, точно когтями вцепившийся в свою жертву.

***

Мужчина устало потирает виски и переносицу, голова тяжёлая, ведь прокручивающихся там мыслей слишком много. Из окна королевского кабинета он смотрит через винтажные окна прямо на обширный сад, где битых полчаса чужеземец так смешно и тщетно пытается выбраться из искусственного лабиринта, каждый раз злясь и ударяя по возникающей преграде в виде кустовой стены. — Ты давно не звал меня в это место, — отвлекает голос позади. — Обычно ты приходишь сюда один, чтобы подумать. — Знаешь же, что мне нельзя много думать, иначе я допускаю ошибки, — вздыхает Чонгук, не отводя глаз от забавного мальчишки, поранившего палец об острую иглу растения, которое, как каждый знает, нельзя трогать. Но, конечно же, не местный юноша из-за своего любопытства решил потрогать привлекающую взгляд и ручонки интересную ему закорючку. Король усмехается этому себе под нос, сам того не замечая, но зато такое не ускользает от Тэхёна. — Тебе интересен этот юнец, — делает вердикт тот, растягивая на губах улыбку. — Как и тебе, разве нет? — Исключительно в научно-магических целях — я за свои четыреста лет впервые встретил попаданца из совершенно иного мира, о котором лишь в сказаниях о мирах пишут, — улыбается колдун. — А вот тебе, мой старый добрый друг, явно приглянулся наш удивительный гость… Стоп, — внезапно сам себя прерывает, когда к окну подходит и смотрит на разглядывающего свой посиневший палец Чимина, — он что, укололся о кольцевую веху? — Такой нелепый, но милый, да? — сперва издаёт смешок Чонгук, как напрягается, заметив болезненно бледный оттенок кожи парня и как от проколотого пальца по руке медленно расходится особый вид яда по его венам. — Подожди, так это кольцевая веха, а не обычная режущая колючка?! — Ох уж этот любитель вляпываться в неприятности, ему срочно нужно противоядие! — кричит Ви, хватаясь за голову. — У него слабый организм, эффект может быть непредсказуем…! И мужчина, не мешкая, в один рывок разбивает собой же стекольную раму окна. Он ловко цепляется за карниз, перепрыгивая на выступ балкона снизу. А после, кувырком приземлившись оттуда на землю, бежит со всех ног в центр садового лабиринта. Мало было Чимину потеряться в гребанном дворцовом саду, где хотелось проветриться и развеяться, так ещё, лишь чуть-чуть дотронувшись до диковинки-цветочка, он укололся о возникший вдруг шип. Да так сильно, что образовалась дырка на подушечке пальца, от которой начали распространяться болезненные чёрные полосы, выделяя линии вен. От охватившей слабости ножки подкашиваются, и омега оседает на землю. Взгляд затуманивается и там плывут тёмные круги, а дышать становится сложнее, тело зябнет. «Значит, если я помру, мне не придётся оплачивать счета и кредиты?…» — проскальзывает мысль в голове, когда становится настолько плохо, что, кажется, вот-вот и вся его скудная жизнь перед глазами пронесётся. Только вместо неё перед ним проносится встревоженный мужчина, рядом падая на колени и его приподнимая, укладывая на свои бёдра, бережно приподняв. — Ох, мистер горячий король, — хрипло выдыхает тяжело дышащий Чимин, согреваясь в его руках, — вот сейчас я умру и больше не доставлю вам проблем. — Успокойся, ещё никто не умирал от этого, только… — Чонгука прерывает глупое хихиканье снизу и пальцы омеги, бестактно шлёпнувшие его по лицу. — …немного терял рассудок. Чимина отпустило с приходом мужчины, и теперь складывалось самое настоящее впечатление, будто бы он находится под сильным кайфом. — Это что, наркотик? Мне нельзя такую гадость, я же омежка! — дует губки обмякший парень, не переставая издавать странные смешки, тыкая угрюмого Чона по щекам и носу одной рукой, а другой увиливая от чужой, что пытается словить его. — Живо дай сюда! — рявкает тот, наконец хватая за запястье и к своим губам преподнося больную конечность. — А-ах, люблю грубых мужчин, — вызывающе стонет закативший глаза юноша, сжимая вместе коленки от накатившего возбуждения, когда другой принимается высасывать дурманящий сознание яд из его пальчика. — Вам нравится БДСМ? Можете связать меня и нещадно шлёпать. У меня кинк на «детку» и «папочку», я буду вас так называть! Чонгук аж давится выплюнутой субстанцией от услышанного, в недоумении кривится и брови вскидывает, скептически глядя на высунувшего язычок Пака. — Как называть — деткой? И другой заходится громким смехом, на него заваливаясь, выгибается в пояснице и усаживается прямиком на пах захрипевшего правителя, в забвении скользя ладошкой по его скуле, вниз по шее и его мощной груди. — Папочкой, — соблазнительно шепчет, закусывая нижнюю губу, пока внутренности кульбит совершают синхронно с ритмичным пульсом. — Сейчас я готов сделать всё, что угодно для вас, даже маленьких дракончиков, мой сексуальный повелитель. Признаться, у Чонгука от его действий тугой узел внизу живота стягивается, сердце быстрее забивается и в штанах предательски тесно становится, а усиливающийся запах омеги потихоньку вбивается в ноздри с головокружительным эффектом. — Ч-что? — теряется он, сглатывая вязкую слюну. — Пап…? Но я же не твой отец. — Аргх, вы такой скучный! — вдруг канючит с поменявшимся в одно мгновение настроением Чимин, чувствуя вместо эйфории возбуждения тяжесть во всём теле. — А ещё рожа у вас злобная. Зато красивая. — Потерпи немного, раздражающее ты создание, — закатив в раздражении глаза, спокойно проговаривает король, аккуратно беря под ножками, поднимая его на руки. Чимин не соображает вовсе, как его быстро во дворец несут, как возникший волшебник нечто бормочет и заставляет понюхать какие-то молотые травы, смоченные в тёплой жидкости. Но ему совсем не нравится это, а сознание всё ещё мутное, отчего омега невнятно мямлит всё, что думает. В большей степени про притихшего Чонгука. — Хватит дурачиться, открой свой болтливый ротик шире, — теряя терпение, услышав пару «ласковых» о себе, тот встряхивает на руках пискнувшего юношу. — Не хотю! Не будю! — по-детски громко и через надутые губки в отрицании активно мотает головой в разные стороны другой. — Я тебя сейчас прибью, мелкая зараза, — пугающе рычит мужчина, сверкая суровым взглядом чёрных глаз с просвечивающейся корочкой золотого пламени. Но вот другой угрозу всерьёз не воспринимает и, высунув язык, смешно дует, разбрызгивая свою слюну на прищурившееся лицо королевской особы. Чонгук честно и мужественно терпит. Вернее, терпел. Широкая ладонь резко выхватывает сосуд у застывшего Тэхёна, сразу вбирает всё в рот, а после, уже не спрашивая и не предлагая, просто делает: свои губы к пухлым губам прижимает и надавливает свободной рукой на щёки оцепеневшего Чимина. Противоядие переливается изо рта в рот, стекает тонкими дорожками из уголков по подбородку, а округливший дрожащие глаза омежка непроизвольно проглатывает всё, чувствуя напор со стороны Чонгука, его горячий язык, сплетающийся с его собственным, когда жидкости уже не остаётся. Теперь же они просто жадно целуют друг друга, утопая в необъяснимой страстной тяге и сладостных ощущениях, пробуждающих трепетание бабочек внутри и быстрое биение сердец. — Кхм-кхм, — якобы невзначай кашляет в неловкости Тэхён, глядящий куда угодно, но не на них. — Ваше высочество, сбавь обороты в дворцовом вестибюле и иди продолжать в своих покоях — там вас точно никто не потревожит. — Я готов каждый день жертвовать своим пальцем, чтобы заканчивать так же, — само собой вырывается с придыханием у не совсем ещё адекватного Чимина, когда они прерывают самый умопомрачительный поцелуй. «Спасибо, чуть не убившая меня колючка — это того стоило» — облизывается он, хитрым довольным котом щурясь, пригретый у сильной горячей грудной клетки. А король, кивнув усмехнувшемуся магу, крепче берёт мальчишку, прижимая к себе и уходя в более укромное место, чтобы ни на кого вдруг не наткнуться. Его жесткое, чёрствое сердце действительно бьётся иначе после появления этого нелепого чуда, буквально свалившегося на него, и оно с каждым днём всё больше размякает, становится похожим на тающий зефир. И по телу дрожь проходит, отдавая покалыванием в кончиках конечностей, когда омега утыкается лбом в его грудь и за шею обнимает, умилённо причмокивая, окутанный странным состоянием выпитого лекарства. — Чимин, — тихо зовёт его Чон, украдкой на него поглядывая. — М-м? Только быстро, я хочу спать, — деловито бубнит тот. — А что такое БДСМ? — абсолютно серьёзно спрашивает этот обворожительный здоровый и взрослый мужчина, при этом так сильно сведя брови к переносице, искренне желая понять. Сна больше не было ни в одном глазу, но Чимин губы в полоску сводит и жуёт их, сдерживая себя изо всех сил, чтобы не рассмеяться в голос, продолжая умело делать видимость того, что он уже отправился в царство Морфея.