Цыганские фокусы

Могучий стан, широкая грудь в виде груды мышц, ровная спина и столь величественная походка. Одеяние золотого и красного шелка, на котором грубые кожаные пояса с различными драгоценными цепочками на шее и такая же массивная чёрная мантия со шкуры мехового зверя. Она развевается при размашистых шагах, придавая ещё больший шарм статному мужчине. Эти заплетенные длинные смоляные волосы, мужественные черты лица и особая линия подбородка. Встревоженный взгляд безумно глубоких и завораживающих глаз, обращённый прямо на омегу. «Боже, за что мне он такой красивый достался, а?» — жалобно думает тот, сам до сих пор поражаясь красоте короля, от которой дыхание спирает. — Прежде, чем ты переключишься в режим «заботливого и волнующегося папочки» скажу, что всё в порядке, — на одном дыхании выпаливает Чимин, как обеспокоенный мужчина уже подлетает к кровати, опустившись рядом на корточки. — Как ты себя чувствуешь? — он берёт его холодную ладошку в две свои и к губам прислоняет. — Что-то болит? Почему рядом нет лекарей? Где они шастают?! — Не злись, мой дракон, я сказал, что они могут идти, — бубнит юноша, виновато глаза опуская. — Прости… я так подвёл тебя. Причина столь официального и роскошного внешнего вида Чонгука — нечто вроде ежегодного традиционного бала, светского вечера и настоящего пиршества (или попросту масштабной пьянки), на котором же правитель собирался официально представить своего избранника. Но вот только Чимин, разодетый в богатые королевские шелка и золотые украшения, любовался собой в зеркале, придерживая огромный животик и все ещё не веря, что попал в эту сказку, вдруг почувствовал себя плохо. Голова закружилась и слабость охватила тело. Помогавший ему маг Ви вовремя успел подхватить его, доведя до кровати и незамедлительно позвав лекарей. Парень очень просил не говорить его величеству о своём состоянии, чтобы не отвлекать от приёма почётных гостей и не тревожить лишний раз. Но все равно уже через минут пять тот врывается в его покои, теперь целуя костяшки пальцев, согревая руку и ладонью накрывая его животик. — Что за глупости? Ты не должен ни за что извиняться, Чимин, — мужчина прислоняется ближе к нему, целуя в висок и полной грудью вдыхая любимый запах полыни. — Нет ничего важнее твоей сохранности и твоего самочувствия. — С тобой, я чувствую себя прямо как в дораме, — тепло улыбается омега, довольно глаза прикрывая. — Надеюсь, это значит хорошо, — усмехается другой, уже за столько времени привыкший слышать много непонятных ему и странных слов. — Волшебно, — мурчит Чимин, ласкаясь к его широкой ладони. — Это значит, что в реальной жизни моего мира таких, как ты, просто нет. — Так это значит, что тебе повезло? — Думаю, это был лимит моего везения за всю жизнь, — хихикает тот, чувствуя, как внутри него малюсенькие ножки пихают руку Чонгука. — Ах, кажется, нашим пухлезябликам там очень тесно, и они быстрее хотят наружу к своему папочке. — А уж я-то как хочу этого, — с трепетом души и сердца отвечает мужчина, вдруг обходя кровать, махнув мантией. А через секунду он уже укладывается позади, заключив в объятия и накрыв животик, утыкаясь лицом в его тёмную макушку. — Эй! А как же гости? — вскидывает брови Пак, пытаясь к нему повернуть голову. — Они уже начали пить — уж с гномьим ромом переживут отсутствие короля, которому необходимо быть со своим любимым, — бубнит Чонгук, чмокая его в волосы, окутывая себя самым приятным запахом. — Гномы существуют?! — охает другой, распахивая глаза. — Гномы, эльфы, дворфы, кентавры и феи, а так же гибридные создания — в нашем мире полно рас, не говоря уже о различных существах. — Ва-ау, хочу посмотреть на них всех! — загорается юноша, в нетерпении аж начиная ёрзать. — Эльфы мне уже нравятся: наш лекарь Лануэль такой эстетично красивый! Они все такие прекрасные? — Знаешь, лучше мы поедем смотреть только на гномов, — сквозь сжатые зубы процеживает как-то напряжённо Чонгук, ревностно прижимая к себе омегу. — Тебе они тоже очень понравятся: мелкие, волосатые и бородатые, вонючие, но зато мужественные… — Иу! — воротит нос тот, не упуская из виду глупую, но в то же время милую ревность своего короля, от которой, почему-то сердце радуется. — Ты лишаешь меня радости визуального эстетического насыщения. — Любовь моя, я не знаю, что значит это твоё излюбленное слово «эстэ-» и далее, — обречённо вздыхает Чон, сползая чуть ниже, чтобы оставить влажный поцелуй на шее. — Но я не хочу, чтобы ты насыщался всякими Лануэлями и ему подобными. Чимин же блаженно глаза прикрывает, ножками переплетаясь с ногами мужчины, а его ладонь накрывая своей на животе, от поцелуев в шею краснея и чувствуя настоящий ураган трепещущих бабочек в животе. — Мне нужен только ты, глупый, и я никак не могу насытиться только тобой, — горячо шепчет, выкручивая шею и смазано целуя его в губы, рукой нащупывая пах и вдруг надавливая на него. — Ч-что ты делаешь? — через слияние губ сводит брови к переносице тот, опасливо хватая его за кисть. — Мы так давно не занимались этим, а я очень хочу… — Чимини, тебе нельзя на таком сроке. — Но я хочу, хочу, хочу! — слезно ноет Пак, губы надувая и пытаясь задом тереться о напрягшееся тело мужчины. — Ты больше не находишь меня привлекательным, да?! Всё, поматросил и бросил? Теперь меня ждёт сценарий Игры Престолов?! — Букашечка ты моя… — Не сюсюкайся мне тут! — шипит тот, легонько ударяя того по рукам и, пыхтя, пытаясь встать. — Иди к своим гномам и слизнякам, раз так нравится! — Пресвятые духи, ну не вставай, милый, — встревоженно принимает сидячее положение Чонгук, удерживая омегу. — Тебе ведь было плохо, сейчас нужно лежать в кровати. — Тогда ляг со мной, — поняв, что ему попросту лень вставать и идти куда-то, требует это и стреляет в него выжидающим взглядом. — Но я же и так… — Ты сидишь! Король резко плюхается обратно на постель, подползая чуть выше, чтобы удобнее обнять неугомонного беременного омегу со слишком частыми перепадами настроения и начинает успокаивающе поглаживать по голове. — Лапы от волос убрал, — шипит Чимин, сам себе под нос фыркая, пока другой послушно опускает руки. И уже через несколько минут слышится жалобное: «Почему ты меня не гладишь?.. ты меня больше не любишь?» и глубокий вздох бедного Чонгука, вновь принимающегося гладить по голове своё чудо. Он начинает рассказывать о королевстве, которым правит, о его удивительных краях, о жителях и разных созданиях. О том, что сто лет назад после войны к королю примкнули многие соседние провинции. Чонгук объединил их всех, спас и смог получить их доверие и признание, тем самым расширив границы своего государства. — В-а-а-а, у меня такой крутой мужик, обалдеть, — восторженно мямлит Чимин, слушая его бархатный голос и засыпая. — Люблю тебя, мой мужик, не оставляй меня… — Как я могу оставить такое счастье? — тихо усмехается Чон, в голове прокручивая извинения перед гостями за своё долгое отсутствие. Наконец ему удаётся окончательно убаюкать уже сопящего юношу, отчего тот глаза облегченно прикрывает, медленно и аккуратно принимаясь вставать, чтобы, не дай Бог, не разбудить его. Ведь только проснувшийся Чимин, да ещё и не по своей воле — это бушующий злобный пухлезяблик, готовый к неприятностям на свою попку и приключениям, а так же разносить всё и вся. Только-только Чонгук на носочках отходит от кровати и уже было выдыхает, как двери с размаха открываются с характерным грохотом. — Ваше вели…! — Тэхен вкопанной статуей замирает на месте, так и оставив рот раскрытым, расширяя глаза, успевшие заметить спящего избранника короля и его самого, чьё лицо вмиг обернулось мраком и предупреждающей злостью на ворвавшегося колдуна. Они оба одновременно перепуганные взгляды переводят на двинувшегося Чимина, что просто удобнее подминает подушку, продолжая пребывать во сне. И Чон тогда быстрее спешит покинуть покои, чуть ли не за шкирку выволакивая оттуда Ви, бесшумно закрывая за ними двери. — С ума сошёл? — шипит правитель, наконец расслабленно опуская плечи и потирая виски. — Он еле заснул в кои-то веки. — Прости, там спрашивают о вас двоих, — шепчет Тэхен. — Уже начинается всё веселье: господин Лин залез на стол, а тебя всё нет. — Что ж, раз Лин Вэй залез на стол так рано, значит, застолье идёт на славу, — тихонько усмехается было мужчина. Но вдруг… — Чонгук~а? — тоненький, заспанный голосок за дверью. У двоих по спине холодок проходится, и тело пробивает мелкой дрожью. Они друг на друга смотрят с нескрываемым ужасом на лицах, даже дышать переставая и моргать. — Чонгук, где ты?! Живо тащи сюда свою накаченную драконью жопу! ЧОН ЧОНГУК?! Король аж подпрыгивает на месте и пихает придворного мага к дверям, шепотом приказывая: — Усыпи его. — Ч-чего?! — взвизгивает тот, вскидывая брови. — Ну, поколдуй, наложи на него сон! Желательно на денёк. — Ты ужасный супруг, хотя вы официально ещё даже не обручены… — Вот не надо на меня наговаривать, — строго кидает Чон, прищуриваясь. — Я делаю это ради его же блага, блага наших детей и всего государства! — За всё государство да, я согласен, — задумывается Тэхен, почесывая подбородок. — Он же явно пожелает пойти на пиршество… Они поднимают один на одного встревоженные глаза и без лишних слов все понимают: это было бы государственной катастрофой. Маг в одно мгновение влетает в покои, где уже бушует беременный омега, пока Чонгук быстрым шагом покидает коридор, нервно оглядываясь, думая о том, как завтра будет виновато выцеловывать надутые губки и щёки любимого.

***

Аромат цветущего сада, красочные бутоны и свежий ветерок с лазурного озера обдувает лицо. Чимин крепко держится за своего мужчину, с трудом перешагивая и часто дыша, гуляя по территории дворца, далеко от него не отходя. — Ух, какие же тяжелые эти наши дракончики, — пыхтит парень, придерживая большой живот, уже устав от этой коротенькой прогулки. — Просто кто-то слишком много ест, — усмехается Чонгук, крепче обнимая его. — Кто? Ты? — злобно щурится Чимин. — Точно ведь в тебя они пошли с твоими драконьими генами. — Естественно, — гордо выпрямляется король, вздергивая подбородок, тем самым вызывая улыбку у другого. А через ещё некоторое время Пак, вдруг спохватившись, осознав, что последние два дня не видел эльфийского лекаря, спрашивает: — А где Лануэль? — М? — Не прикидывайся, ты сам же его позвал помочь, — хмурится он, останавливаясь, чтобы отдышаться. — Ах, да: он уехал, — пожимает плечами, в голосе натягивая непринужденность и строя невинную моську: — Ничего не знаю, просто, почему-то, у него внезапно появились неотложные дела. — Неотложные дела, внезапно, почему-то, — складывает руки перед собой Чимин, скептически оглядывая мужчину прежде, чем ударить его кулачком в грудь. — Гадкий, ревнивый дракон! Нельзя же так людей отсылать! — Мне всё можно — я ведь король, — ухмыляется тот, перехватывая ладошки юноши и к нему склоняясь, чтобы его губы увести в нежный поцелуй, надавив языком, мазанув им по дёснам и сплетясь с чужим. — Собственник ты, — опаляет его раскрытые губы Чимин, расплываясь в тёплой улыбке, глядя на то, как мужчина мягко целует его пальчики. Как взгляд сам по себе замечает сбоку уж больно знакомое растение нитеобразной формы с колючками в виде ярких и безумно красивых маленьких цветов. Внутри разгорается опасный огонёк любопытства, и омега юрко увиливает от не успевшего сообразить Чонгука, приближаясь к кустарнику и протягивая руку. — Неужели эти цветочки правда колючие?.. — Нет, любимый, прошу, не трогай это! — кричит чуть ли не поседевший от страха мужчина, подлетая к нему. Он вовремя успевает его палец отдёрнуть от привлекающих внимание своей оболочкой шипов, но сам же задевает их, уколовшись до капелек крови. Пак же рот прикрывает ладошками, виновато начиная крутиться вокруг, вроде как, пребывающего в обычном состоянии короля. — Всё в порядке, Чимини, — отмахивается тот, вновь продолжая вести его ко входу во дворец. — Думаешь, меня способна завалить какая-то колючк…? И в следующий же момент он камнем грохается на землю, падая прямо лицом в траву. Омега даже испугаться не успевает за него, потому что через секунду его самого скручивает в ужасном режущем спазме, ноги подкатываются и чувствует, как по бёдрам стекает жидкость, обозначающая, что ему вот-вот рожать. Конечно же, даже воды отошли у него в самый неподходящий момент. — Угх, бесполезные мужики! — весь скручивается Чимин, держась за низ живота, испепеляя взглядом валяющегося без сознания короля с глупой улыбочкой на довольной физиономии, пускающего слюни в траву. — Никакого толку… Его, кое-как доковылявшего до входа, аккуратно подхватывают стражники и подоспевший Тэхен, клича лекарей, при помощи магии помогая ослабить боль вспотевшему омежке, у которого начались схватки. — П-помогите этому с-старому пердуну в саду… — кряхтит Чимин, чувствуя, как его укладывают на кровать и подушки. — Пусть лучше побудет без сознания, пока ты не родишь, — отмахивается Ви, устраивая того по-удобнее. — А то ещё сам от волнения родит. Юноша смеётся и тут же болезненным стоном заходится, сжимая одеяло. — О-отличное у вас отношение к правителю… Только вот Чонгук даже сквозь дурманящее вещество яда чувствует, как в нем нуждается его избранный, его семья. Перед глазами всё плывёт, земля из-под ног уходит, но он рычит и твёрдо ступает ко дворцу, отпихивая от себя подлетевших было к нему обеспокоенных стражников, сам доходя до покоев, откуда доносится весь кипиш и несуразная ругань, которую ни с чьей другой не перепутать. — Уххх, я уж собирался убить тебя, если бы ты помер там и оставил нас, — хрипит Чимин, вымученно выдавив улыбку, покрасневший и липкий от пота, резко впиваясь ногтями в его сильную руку. — Я же сказал, что гребанная колючка не сломит меня, — процеживает сквозь сжатые зубы король, бледнея от крика омеги и держась за кровать, чтобы не упасть от переживаний. — Держись, пухлезяблик… — Это ты держись, папаша! Тебя аж трясёт! — пыхтит тот, продолжая тужиться и думать о том, что, оказывается, со щепоткой магии рожать не так-то и больно, быстро и безопасно. А уже через слишком долгих и сложных для бедного папочки-дракона десять минут комнату разрывает протяжённый писк новорожденного. Сперва один, а после и второй. Чонгук дрожащий взгляд расширенных глаз переводит от затаившего дыхание омеги на два кричащих скуксившихся комочка, которых придворные лекари бережно умывают и заворачивают в мягонькие свёртки тканей. — Наследник, — улыбается Тэхен, гордо вручая плачущего мальчика в слабые, потянувшиеся ручки к своему чаду Чимина. — И принцесса. Аккуратно передаёт тихо мычащую малышку королю, которого разрывает внутри от трепещущих чувств, когда он восторженно переводит слезящиеся глаза от дочки к сыну, после на вовсю плачущего вместе с ребёнком Чимина. — О-он такой же шумный, как и ты, Гук~а! — слёзно икает молодой родитель, прижимая к себе громкий свёрточек. — Ну да-ну да, конечно, — смеётся Чонгук, широко улыбаясь и крепко держа малютку, боясь хоть как-то потревожить. Он склоняется к юноше и ласково целует в лоб, после в нос, щёку и губы, сцеловывая слезы и его яркую улыбку, утопая в сильных чувствах к ним всем, ощущая, как тепло расползается по венам, как на душе всё цветёт для своей семьи. — Спасибо, Чимин, спасибо тебе за них, за твою любовь, за то, что свалился на меня… — Спасибо тебе, что не казнил меня тогда, — хихикает безумно счастливый омега, ещё раз кратко целуя его. — Я люблю тебя. — Я люблю тебя ещё больше, — и прислоняется лбом к его виску, искоса смотря на своих детей. — Они такие крохотные фасолинки… вот кто похож на слизняшмыгов. — Да как ты можешь наших прекрасных деток сравнивать со слизнями?! — скрыв усмешку за фырканьем, вскидывает брови Чимин, сердито глядя на смеющегося мужчину, оставляющего невесомые чмоки на маленьких головах их малышей. Как, внезапно, наследник на руках омеги издаёт странный звук, и изо рта его вырывается горящая искорка прямо на моську изумлённого омеги. И, точно взорвавшись, оставляет незаметный ожог на его носу, покрывая всю остальную часть лица смешными чёрными следами гари. — Ты… тоже так умеешь? — спустя несколько мгновений тишины, сглатывает захлопавший глазами Чимин, обратившись к такому же шокированному Чону, в неведении пожавшего плечами, и прижав к себе хоть успокоившегося после того ребёнка. И он выжидающе смотрит на дочурку, мысленно прося её тоже выплюнуть что-нибудь на вдруг засмеявшуюся рожу её отца. «Ну давай, малышка, ты же моя доча, ну хоть чуть-чуть бахни на папочку...» — и злорадство оказывается на его стороне. Принцесса с таким же гортанным звуком выхаркивает целый огонёк, поджигая кончики волос подскочившего Чонгука, отчего Пак заходится громким, заливистым смехом, чувствуя, как же сильно радуется его сжимающееся сердце, находясь в кругу их только-только появившейся на свет семьи.

***

Как жаль, что нельзя остановить время, неумолимо мчащееся потоком вперед, оставляя позади лишь яркие моменты воспоминаний. Королевские детки уже за первый месяц переваливают, а нахождение омеги в этом удивительном мире — вообще за год. Чимин быстро оправился после прошедших так гладко родов, что уже во всю носится по запыленной библиотеке, ворча под нос и ругаясь, что в этом мире нет самого лучшего: Интернета, где можно прочитать любую информацию насчёт того, как стать «хорошим родителем и воспитать ребёнка». Однако, в Гугле ему уж точно было не найти запрос: «что делать, когда дети плюются огнём и вот-вот могут обратиться мелкими дракошами?», потому и приходится рыться в старых заметках, находя какие-то записи старых лекарей. — Успокойся, ты ведь и так всё знаешь, — закатывает глаза Чонгук, шагающий за ним и носящий книги, которых на его руках оказывается всё больше. — Зачем тебе столько? — Тут у вас много чего интересного, ваше величество! — хихикает другой, решив упасть в чтение в своё свободное время, пока его возлюбленный занят государственными делами, а малыши спят. — Я так от скуки окочурюсь, если чем-то не займу себя, а у тебя ведь столько дел накопилось… А можно я научусь искусству кисэн? — Нет. — Супер, спасибо, любимый, ты лучший! Король глаза закатывает, удобнее поправляя ещё прибавившиеся книги, выходя из библиотеки и следом ступая в покои за порхнувшим к кроваткам юношей, проверившим спящих малышей. Погода за окнами такая замечательная, солнечная и безветренная, что просто нашептывает о том, чтобы открыть балкон. Чимин это и делает, одновременно распахивая массивные деревянные двери, во все лёгкие вдыхая свежесть уличного воздуха, растягивая на губах улыбку, прикрыв на момент глаза. Только он разворачивается обратно к комнате: по спине вмиг проходится пугающий могильный холодок от взмаха будто бы широких крыльев. Позади некто образуется, а тёмные глаза правителя расширяются, из его рук с грохотом выпадают книги. — Ты выполнил свою роль, родив королю наследников, юноша, — смутно знакомый голос старухи на ухо. — Больше тебе здесь делать нечего: пора возвращаться. — НЕТ, ЧИМИН~А! Мужской отчаянный крик отдаёт эхом в ушах омеги, которого подхватывают за талию здоровые когти. Огромный ворон взмывает высоко вверх так быстро, что сорвавшийся с места перепуганный до ужаса Чонгук успевает только кончиками пальцев коснуться пальцев Чимина, тянущегося к нему со слезами в глазах, исчезающего за облаками, где возвышаются горы.