На грани.

Снова очередная операция под прикрытием, когда работу делают одни, а лавры победителей достаются абсолютно другим людям. Но не это сильно тревожило героев, ведь операция прошла успешно и, слава богу, без потерь и раненых.       — Бизон, чего такой загруженный? — спросил Ионов, садясь на сидение рядом с водителем.       — Все хорошо, — буркнул тот.       — Бизон, но я же не слепой! — не унимался Кот. — Думаешь, что у Беляева все серьезно к Уме?       — Ничего я не думаю! И вообще, — он сделал паузу и устало выдохнул, — она большая девочка и сама разберется.       — Ну да, ну да, — ответил Ионов, посмотря в сторону Умы. — Только смотри, как бы не было поздно! После погрузки именно эти слова крутились в голове у Бориса. А что если действительно все зайдёт слишком далеко, если уже не зашло? Что тогда? Развод? Перевод из отряда? Ну уж нет, он был не из тех, кто просто так сдавался без боя. В голове он уже начал строить планы, как раз и навсегда показать этому выскочке, что ему тут нечего ловить. После приезда на базу группе сообщили, что в честь хорошего окончания сложнейшей операции сегодня будет организован банкет. — С чего бы такая щедрость? — усмехнулся Тарасов. — С того, что мне не особо нравится в последнее время поведение Беляева, да и не мне одной, — шёпотом проговорила Кошкина.       — Согласен, мутный он какой-то стал, — поддержал Булатов.       — Вот-вот, поэтому я и предложила Пригову отметить окончание операции всем вместе, так хоть он будет у нас перед глазами, да и Уманова тоже! После того, как Багира произнесла фамилию дорогой его жены, Тарасов слегка поперхнулся. Видимо слухи о том, что майор как-то неровно к ней дышит, распространились по всему КТЦ, что было крайне неприятно. Чем ближе становилось это мероприятие, тем больше нервничал Борис. Мужчина будто что-то плохое предчувствовал. Подойдя к знакомой двери, он робко постучал и, получив положительный ответ, оказался в одной из жилых комнат.       — А платье не слишком открытое? — спросил Бизон, осмотрев полностью свою жену.       — Тарасов, помни о доверии! — хмыкнула она, надевая вторую сережку.       — А ты про уговор, — холодно добавил он. Олеся только покачала головой и повернулась к любимому мужу.       — Какая же ты ревнучка! — рассмеялась она, поправив его рыжие волосы. — Но тебе не за что переживать. Люди в штабной форме меня давно не привлекают, — ответила она, чмокнув его в щечку.       — С каких это пор? — спросил мужчина, заключая ее в своих объятиях.       — С тех самых, когда встретила своего мужа, — ласкова ответила она, поправляя у Бизона галстук.       — Подлиза, но ответ защитан! — рассмеялся он. — Ладно, пошли. Снова эти семейные вечера, когда они сидели целой группой. Да, это был далеко не Смерч, но хоть что-то. Да даже от таких отношений в группе веяло теплотой. В кафе слышались их веселые истории из жизни, смех, куча новых анекдотов. До тех пор, пока не пришел майор. После его прихода время остановилось. Бизон уже не мог ни шутить, ни смеяться, а только смотрел на косые взгляды штабиста. Вдруг заиграла медленная композиция. Все стали разбиваться на пары: Опер пригласил Дану, Батя — Риту, а Беляев…ну вы поняли. Кулаки Тарасова опять стали сами по себе сжиматься. Разговоры ребят он слышал сейчас только фоном, ведь перед глазами была Олеся в обтягивающем черном платье и с вырезом на спине. Тарасов уже у себя в голове сам выписал себе несколько подзатыльников за то, что все-таки разрешил жене пойти именно, а этом платье.       Тем временем руки Беляева все сильнее сжимались на талии у Олеси. Борис уже хотел встать и как следует начистить лицо Беляеву, если бы не телефонный звонок.       — Здравствуйте, это Борис Тарасов? — спросил холодный женский голос       — Да, это именно он. Но с кем я разговариваю?       — Вас беспокоят из районной хирургической больницы. Скажите, у вашего сына есть аллергия на какие-нибудь препараты?       — Нет, не должно быть! А что случилось? — его начал охватывать страх.       — После операции он лежал под капельницей, а ночью была остановка сердца. Сейчас ваш сын находится в реанимации. Всё, это была точка невозврата. Бизон на ватных ногах помчался к танцующей парочке, которая очень даже мило смотрелась со стороны.       — Олесь, можно тебя на минуточку, — грубо проговорил Бизон.       — Простите, но вы не видите, что девушка занята! — возразил майор.       — Я все прекрасно вижу, но дело очень серьезно, — после чего он резко дергает руку Умановой на себя.       — Тарасов, ты что творишь? — шепотом прошипела она.       — Ничего. Пошли.       — Я никуда с тобой не пойду! Сначала объяснение! — возмутилась она.       — Вот видите, девушка не хочет с вами никуда идти! — ответил Беляев.       — Ты сам напросился! После этих слов кулак четко впечатался в лицо штабиста, которые сразу повалился на пол, после чего завязалась крупная драка. В результате которой у одного было полностью разбито лицо, а у второго были лишь легкие царапины.       — Ну ты, Тарасов, даешь! Ты хоть когда-нибудь будешь думать не только о себе! — сказала Леся, убирая с его лица кровь.       — А я и думал, но видимо ты не хотела этого услышать, прости, что помешал, — он быстро зашагал обратно в зал.       — Это мой бокал, отдай сюда, — он рывком выхватил бокал с вином и сразу его осушил. После этого за ним громко закрылась дверь. Боря думал сейчас только о сыне, который находился около суток на грани жизни и смерти. И если его мать не хочет понять его, то вины Миши в этом нет.       Капитан второго ранга прекрасно понимал, чем для него может сейчас грозить нарушение приказа, но жизнь сына была дороже. Благо операция была в Питере и ему не составила труда вызвать такси и очутиться сразу в реанимации. С боями, но он прорвался к ребенку, тело которого было утыкано разными трубками и приборами. Мужчина слегка касается его холодной ладони и его будто ударяет током.       — Прости, Миш, прости! — шептал он. — Какой я дурак! Если бы не я, ты бы был сейчас дома. Ты главное не сдавайся, слышишь! Ты нам очень нужен! Просыпайся быстрее, пожалуйста. Все следующие сутки он провел рядом с сыном, держа его маленькую ручку, словно забираю его из рук смерти. На телефон уже не обращал внимания также, как и чувство собственного голода. Мужчина боялся хотя бы на секунду уйти от ребенка.

***

      — Борис Андреевич, не буду от вас скрывать, у вашего ребенка действительно была аллергия на препарат. Думаю, что жизни вашего сына ничего не угрожает и он скоро очнется, но ему нужно будет выдать другое лекарство. К сожалению, оно платное и стоит…       — Сколько? — перебил его мужчина.       — Что?       — Сколько сейчас стоит жизнь моего сына? — громче проговорил он.       — Двести тысяч за полный курс.       — Деньги будут сегодня на вашем банковском счете, а точнее уже сейчас. Борис быстро достал телефон и перевел нужную сумму с карточки.       — Но сейчас вам лучше уйти.       — Конечно. Выйдя на улицу, он вдохнул прохладный воздух и в тоже время желудке издал истошный стон он того, что около суток он ничего не ел.       — Бизон? — раздался знакомый голос.       — Катя? А ты что здесь делаешь? — удивился Бизон.       — Это ты что тут забыл? Тебя вчера по всему КТЦ искали.       — Ну да, Уманова может, — усмехнулся он.       — Нет, тебя искали Батя и Багира, а Уманову майор куда-то еще после празднования куда-то увез, — после чего резко его обняла. Как я испугалась! Я думала, что с тобой что-то случилось.       — Кать, мне кажется…       — Мне тоже, — перебила она. Мне тоже кажется, что я тебя люблю. Это было последнее, что он помнил. Дальше все пошло словно в тумане, после чего он проснулся с утра в постели вместе с Катериной.